Вот скотина! Пять лет не нужна была, а сейчас активизировался на горизонте. Неужели думает, что я как цепная собачонка вновь кинусь в его распростертые объятия? Наивный! Может раньше бы так и поступила, ведь была влюблена в него как мартовская кошка из заповедника, коих на Земле насчитывалось не более трехсот единиц. Сейчас я смотрела на этого голубоглазого блондина и недоумевала, что меня могло в нем так зацепить? Эти пухлые губы, или быть может огромные кукольные глаза цвета неба, массивный квадратный подбородок и острые скулы, формирующие новый контур лица, а может быть наращенная мускулатура и удлиненные на несколько сантиметров ноги? Или задница, какой бы позавидовала любая модель мира красоты?
Но это все опять мишура. Внешность вся искусственная, а я ведь даже не знаю, какой он на самом деле. Женя полностью изменил себя.
— В прошлый раз, когда я обратилась к тебе, ты указал мне на дверь, — как он меня тогда еще с лестницы не спустил в инвалидной коляске?
После того, как меня выгнали родители, я бросилась к своему любимому Женьке, но он тогда посмеялся надо мной, назвал неудачницей и посоветовал утопиться, дабы не позорить ни его, ни себя. Именно с его подачи я и оказалась тогда в реке. Он был всем для меня. Мой идеал. Я его боготворила и беспрекословно слушалась. Дура я.
— Кто не делает ошибок? — флегматично заметил он, пожимая плечами, нагло усаживаясь в роскошное кресло, вальяжно устраиваясь в нем.
Я не делаю. Больше не делаю. Прошлое навсегда останется в прошлом, а для меня начинается новая жизнь.
Каждое движение отточено до совершенства. Для него очень важен внешний вид, осанка, тембр голоса, взгляд, мимика лица. Все это отработано до автоматизма. Как я раньше не замечала всей этой фальшивости, идеальности до зубовного скрежета? Хотя и сама такая была. Единственным отличием меня от элиты была собственная внешность. Не знаю почему, но я себе не изменила, не легла под лазер и не перекроила до неузнаваемости тело. Я русоволосая девушка невысокого роста с заостренными чертами лица, насыщенным цветом зеленых глаз, нормальной грудью второго размера и худощавым телосложением. В двадцать лет приняла «эликсир молодости» и на этом все. Женька часто зазывал меня что-либо подправить, но я упрямо отказывалась. Хотелось, чем-нибудь отличаться от остальных и свое отличие нашла во внешности. Не была идеальной красавицей, но меня все устраивало. Возможно, Женька был со мной из-за положения моих родителей. Семья маршалов президента лакомый кусочек. Генеалогия идеальна, вот только Женька не знал о планах родителей на меня. Он не Никифоров.
— Ты ли это? — лениво фыркнула я, рассматривая бывшую любовь. — Помню, что все вокруг были виноваты, но только не ты, — ехидно закончила я.
— Я тогда был расстроен, — скривился Женя. — Не каждый день видишь любимую девушку в инвалидной коляске. Я испугался ответственности, — наигранно воскликнул он. Вот не верю ему и все. С любимыми так не поступают. А чувство страха за кого-то другого ему вообще не известно. Печется только о своей шкурке. — И вообще, если помнишь, то я отговаривал тебя тогда от заезда, — зло бросил Женька.
Было дело, но я не придала тогда значения его словам. Подумала — это просто блажь. Он мной манипулирует, а этого я позволить ему не могла. Мне никто не вправе указывать, что делать.
— Ты знал! — в ужасе воскликнула я. Только сейчас до меня, кажется, дошло, что и Женька причастен к той аварии. Ведь до того раза, он всегда охотно подготавливал меня к полету, но тогда резко стал отговаривать.
— Ты виновата, что не послушала меня, — раздраженно обвинили меня. Вот говорю же, что все вокруг виноваты, но только не он. Ублюдок. — Милане тот заезд был нужнее, а ты упрямо не хотела отступать и вышла на трассу. Что нам оставалось делать? — наигранно всплеснул руками этот предатель.
— Нам?
— Мы с ней крупно проигрались, — передернулся Женька. — Предкам говорить было нельзя, а заезд был реальным шансом, но мы знали, что Милана тебе проиграет, поэтому и решили покопаться в твоем треге. Мы не хотели, чтобы ты сильно пострадала, лишь вывести из игры.
— И вам это удалось, — ядовито процедила я, брезгливо окидывая взглядом этого козла.
Хотя, чему удивляться? Это наш мир и если бы я оказалась в той ситуации, что и они, то тоже пошла бы на этот шаг. Даже если бы они рассказали, что проигрались, я бы не уступила, не слила заезд, а наоборот еще и поиздевалась над ними. Такова была моя жизнь среди избранной аристократии. Собственное благополучие, превосходство над другими и довольство любой ценой, но не сейчас, не после того, что мне пришлось пережить. И ту прошлую себя я ненавидела, но и благодарила одновременно. За эти пять лет я отчетливо осознала, поняла всю значимость человеческого «я».
— Да ладно, — безмятежно махнул рукой Женька. — Все уже обошлось и ты снова в строю, — и так легко говорит об этом, будто бы ничего не случилось. Теперь я должна была встать с кровати и броситься в объятья Женьки, ведь он снизошел до меня, но это было бы раньше, а сейчас…
— Зачем ты пришел? — не было никакого желания с ним говорить. Убогий духом не стоит и секунды моего внимания, а те с которыми я бы общалась, не было на «Венере».
— Я все еще тебя люблю и хочу вернуть наши отношения, — у меня чуть челюсть не отпала от этой невозмутимой наглости. — Хотя Милана все это время и успокаивала меня, — скривилась, понимая, о каком успокоении идет речь. — Но люблю я до сих пор тебя, — я пребывала в глубоком шоке от цинизма и беспардонности этого человека. А ведь ему сто тринадцать лет! Вроде бы должен понимать всю серьезность жизни, вот только ведет себя хуже подростка. Как? Как я могла с ним связаться? Однозначно я была слепа.
— Ты опоздал, — цинично отвечаю я.
— Что? — вытаращился на меня Женька.
— Я замуж выхожу, — о, на это выражение лица можно смотреть вечно. Полное потрясение и неверие, что ему такому идеальному отказали. Сейчас планы родителей сыграли мне на руку. Замуж я точно не собираюсь, но об этом никто же не знает. Я ведь уверена, что Женька побежит к своему отцу, чтобы тот узнал у моих родителей подтверждение моих слов. Эх, Женечка планы твоей семьи разбились вдребезги. Синицыны уплыли из ваших загребущих ручонок.
— Кто? — подорвался с кресла Женька, нависая надо мной тучей, яростно сверля глазами. — Скажи, кого мне убить, чтобы вернуть тебя? — и я уверена, что говорит он на полном серьезе. Вот только кишка тонка прыгать на семью моего жениха.
— Никифоров Сергей, — и гаденько так улыбнулась на все тридцать два идеально ровных и белых зуба. Не тебе дорогой с ними тягаться.
Раньше я бы воспользовалась его нескромным предложением, чтобы избавиться от нежеланного замужества, ведь была влюблена в Женьку, а сейчас с наслаждением наблюдала за быстро сменяющимися эмоциями на лице этого хлыща.
Такая маленькая победа над этим предателем ласково и нежно грела израненную, поломанную душу, которую восстанавливали долгие пять лет мои верные друзья.
— Ну, это мы еще посмотрим, — зло выплюнул Женька и пулей вылетел из каюты, а я с облегчением выдохнула. Очередной тяжкий груз свалился с моих хрупких плеч. Прошлое меня больше не держало. Оно безболезненно выпустило меня из своих цепких лапок.
Больше меня никто не беспокоил в этот день неприятных откровений. Хорошо, что Миланка не пришла, иначе я бы не сдержалась. До сих пор хочется вырвать ее искусственные волосенки.
Хотя, благодаря этому суровому жизненному уроку я стала тем, кем стала. И себе новая «я» очень нравилась. Непросто почувствовать вкус жизни, его еще нужно уметь тщательно распробовать, суметь отделить каждый индивидуальный ингредиент, ощутить каждую мелочь, из которой формируется этот вкус.
Элита ограничена в своих «вкусовых качествах», будто бы им с младенчества вкалывают сыворотку, отвергающую любое проявление иных «проб». Мне искренне было жаль их убогое восприятие внешнего мира, но это их идеальный выбор. Они никогда не узнают другой стороны жизни со всеми своими яркими красками. Разделение произошло так давно, что все изменить уже поздно.
Что нас всех ждет на новой планете? Нас согласилась приютить галактика Фиус, до которой солнечная плазма по прогнозам не долетит, но что будет там, предугадать невозможно.
Мы выкупили свои жизни, но на новом месте нужно будет подчиняться законам хозяев, а я сомневаюсь, что наш президент хоть в чем-то уступит.
Среди ночи меня разбудила сильная тряска. Что происходит? Космические ямы? Но навигаторы должны предусматривать подобное на выделенном маршруте.
— Всем сохранять спокойствие! — монотонно проговорил женский голос «Венеры». — Опасности нет!
И последующие двадцать минут этой тряски постоянно слышался голос корабля. Мне ситуация не нравилась и пугала до чертиков.
— Всем оставаться на своих местах, — о, это что-то новое. Я никуда не собираюсь уходить. Вокруг космос, бежать некуда. — До вхождения в атмосферу осталось тридцать минут.
Что? Какая атмосфера? Нам лететь до галактики Фиус еще около восьми месяцев. Посадки по плану на другие планеты не было. По крайней мере, в ближайшие недели.
Проклятье, что происходит?
Вхождение в атмосферу было запоминающимся, ощутимым. Энергетическая защита корабля должна была сглаживать посадку, но почему-то она не сработала, так как тряска стала еще сильнее и такое чувство, что «Венера» живет своей жизнью. Мы стремительно падали.
Расхохоталась. Истерику успокоить не получалось. Вот она… жизнь почти на ладони, лишь протяни руку, но кто-то умело поставил преграду, отнимая шанс на спасение. Умирать не страшно. Однажды была на грани гибели и, наверное, я уже начинаю привыкать к собственной смерти. Стало действительно смешно от каверз судьбы. Скольжение по краю.
И сейчас я готова была принять смерть. Друзья никогда не узнают, что у меня ничего не получилось и от этого накатило спокойствие, хотя лучше бы я осталась на Земле и умерла рядом с дорогими людьми, нежели здесь… в одиночестве. И не поведаю я внукам о самых лучших людях на свете.
Не справилась.
Не смогла.
Не моя вина.
Простите.
Люблю вас.
Прикрыв глаза, приготовилась к столкновению. С закрытыми глазами и образами друзей в голове, с улыбкой на губах ждала ее… ту, от которой мне удалось однажды ускользнуть.
А может не зря Элита собралась в одном закрытом месте? Может это судьба так распорядилась нашими никчемными жизнями? Мы как паразиты живем и существуем за счет других, но ведь и те скоро погибнут. Человечество вымрет, не оставив после себя и следа.
Столкновение с землей было не смертельным. Нас в последний раз тряхнуло и все замерло. Лишь монотонный голос корабля оповестил:
— Посадка завершена.
Что же все-таки произошло? Медленно поднимаясь на ноги, направилась к шкафу, где были развешаны мои немногочисленные вещи.
Черный комбинезон плотно облепил мое тело. Волосы завязала в высокий хвост и, взяв карту — ключ, вышла из каюты.
Как оказалось, то попали мы в астероидный дождь. Энергетическая обшивка корабля пострадала, но со своей задачей почти справилась. Было повреждено четыре двигателя из двадцати пяти. Нам пришлось сделать экстренную посадку. Планета неизвестна. Взяв пробу воздуха, выявили, что никаких вирусов и бактерий планета не имеет, а наоборот кислород был очень чистым. Из-за плотного вязкого тумана вокруг ничего не видно. По возможности всем посоветовали оставаться на своих местах, пока инженеры чинят корабль. Еще нужно восстановить энергетическую защиту и сколько на ремонт уйдет времени никто не знает.
В тумане легко заблудиться, но некоторые смельчаки все-таки нашлись. Прогулка только в радиусе двухсот метров от «Венеры». Свет от корабля разрезал окружающий нас туман, чего было достаточно, чтобы не заблудиться.
Я тоже решила прогуляться. Стараясь не обращать внимания на боль, с которой уже свыклась, спокойно сошла с корабля.
Невероятно! Теплый воздух без ветра, без единого лучика естественного света, но с плотным туманом меня совершенно не пугал. Инженеры из Элиты трудились, латая корабль, а я осторожно присела на крупный валун. От корабля шел яркий свет. Я не боялась заблудиться.
Подняв вверх руку, стала рисовать узоры в плотном тумане. Фигуры получались непонятные, но я неустанно продолжала заниматься ерундой и даже получала от этого удовольствие. Мне нравилось быть в этом тумане. Чувствовалось что-то близкое и … живое что ли. Другие пассажиры, увидев, что ничего интересного здесь нет, решили вернуться в свои каюты.
А еще спустя четыре часа я увидела, что туман вокруг корабля рассеивается. Даже президент вышел посмотреть на работу своих людей. А вон и родители что-то бурно обсуждают. Фыркнула. Какие у них могут быть здесь заботы? Что не поделили?
Отвернувшись, стала рассматривать прояснившуюся местность.
Почва под ногами была голубого цвета с мелкой галькой. Никогда подобного не видела. Присев на корточки взяла в ладоши немного камней. По весу они как пух. Слегка сжав, обнаружила в руках мелкую крошку. Рассыпаются при малейшем давлении. Взглянула на валун, который выдержал мой вес. Очень любопытно.
Поднимаясь на ноги, вновь спину прорезала нестерпимая боль. Пора. Хватит гулять, иначе упаду от нестерпимой боли, но ведь пока сидела, я практически не чувствовала ее, будто кто-то вколол мне анестезию. Но обезболивать меня категорически было нельзя, иначе бы нано-чипы «уснули».
Бросив взгляд на отступающий туман, обнаружила границу. Воздух тягучий и взял все пространство вокруг корабля в плотный кокон. Как такое может быть? Идеальная сфера темнела на глазах, но этого будто бы никто не видел.
Осторожно подошла к границе и прикоснулась к ней пальчиком. По телу прошлось едва заметное тепло, но этого было достаточно, чтобы облегчить мою боль. Я даже умудрилась взять в руки эту вязкую субстанцию и сформировать из нее мяч, который не потерял своего внешнего вида, когда я закончила «лепить».
— Удивительно, — с каким-то детским восторгом тихо воскликнула я, рассматривая чистый сгусток плотного вещества.
Может быть, это и не туман вовсе? — промелькнула мысль в голове.
Все так же шокировано я вернула сгусток в семью, но не успела сделать шаг, как «мяч» вырвался и завис перед моими глазами, вот только размером он был намного больше.
— Что ты такое? — с любопытством спросила толи у себя, толи у «шарика», беря в ладони сгусток. От него исходила теплота и спокойствие.
Я настолько увлеклась рассматриванием неизвестного объекта, что не заметила вокруг суету. Военная Элита достала бластеры и стала стрелять по туману, разрезая его лазерными лучами пополам, будто бы пытаясь прострелить путь к свету.
— С ума сошли! — шокировано прошептала я, с ужасом в глазах смотря на то, как туман от лучей бластера стал рассеиваться.
Военных совершенно не заботило, что мы приземлились в этот туман, вторглись на чужую территорию, а стоило сгустку едва приблизиться, то это привело к панике Элиты. Это неизвестная планета и чем она нам отомстит, остается только догадываться.
Шарик в руке дернулся и стремительно вернулся к куполу, который начинал мелко подрагивать. Ой, не к добру это. Все что я успела понять от общения с этим странным сгустком, так это то, что ОНО разумное! Мы не знаем, что это за планета и что за существа здесь обитают. Это что угодно, но только не атмосферное явление. Ведь мне не показалось настоящее любопытство и интерес, исходившее от комка сгустка.
— Не стреляйте! — сцепив от боли зубы, я бежала к кораблю, чувствуя, как по телу разливается тяжесть. Стало трудно дышать. Кислород до этого такой легкий и «вкусный» стал вязким… горьким, раздражающим слизистую. Мне становилось плохо и на каком-то этапе дороги я, споткнувшись, упала, полностью потеряв способность двигаться. Нано-чипы больше не «вели» мое тело. Чувствительность отключилась, как по щелчку пальцев, а эти ненормальные продолжали палить из бластеров, пятясь к кораблю.
Почему они атаковали туман? Что стало причиной этой агрессии?
— Владлена? — услышала удивленный голос над головой.