Я уставилась на него.
Затем, заметив крошечную искорку в его золотых глазах, я расхохоталась.
Я во второй раз открыла рот, чтобы ответить ему, когда Блэк вошёл в меня, всем весом пригвоздив к столу.
Я вскрикнула от неожиданности.
Когда я вновь смогла видеть, его зрачки опять расширились до такого состояния, что чернота поглотила большую часть золота. Блэк выглядел так, словно находился под кайфом, как наркоман. Он смотрел на меня, вплетаясь болью в мой свет, притягивая меня с такой нетерпеливостью, что я хрипло всхлипнула.
— Ты невозможный, — сказала я ему. — Бл*дь, ты просто невозможный.
— Нет, — Блэк покачал головой. — Правда, правда, нет, Мириам. На самом деле, с тобой я предельно, бл*дь, прост.
Я рассмеялась.
Ничего не могла с собой поделать.
— Ничего, — ахнула я. — И я говорю серьёзно — ничего в тебе нельзя назвать простым, Блэк. Тебе не надо спрашивать у меня. Спроси, бл*дь, у кого угодно… у любого из наших знакомых. У любого, кто с тобой когда-либо встречался.
Я издала ещё один хрип, когда Блэк вошёл в меня глубже, тут же удлинившись, как только его член оказался в нужном месте. Я застонала, когда он проник ещё глубже, обхватив рукой моё плечо, крепко держа меня и вгоняя член ещё глубже.
Я видела, как его глаза закатились и закрылись прямо перед тем, как Блэк наклонился ко мне.
— Gaos, Мири, — простонал Блэк. — Как же сильно я этого хотел, бл*дь.
Я кивнула, снова прерывисто всхлипнув.
— Твои друзья, — выдавила я. — Тебе нужно позвонить своим друзьям. Они придут сюда. Будут тебя искать.
Его боль усилилась, но я почувствовала, что мои слова проникли в его сознание.
Я почувствовала, как Блэк думает, ищет выход, как бы выкрутиться другим образом. Осознав, что все-таки придётся им позвонить, он издал раздражённый рык. Все ещё прижимая меня к столу, он потянулся к своему телефону, лежавшему возле тарелки, недалеко от кофейника.
Все ещё стискивая моё плечо другой рукой, Блэк поднял телефон, пролистал немало экранов одной рукой, а затем поднёс устройство к уху.
Он продолжал вминаться в меня, пока ждал ответа собеседника.
Он все ещё вминался в меня, прикрыв глаза, когда кто-то взял трубку.
— Ага, — грубо произнёс Блэк. — Я не иду.
Воцарилась тишина.
Ну, не полная тишина. Я слышала, как кто-то говорит на том конце линии.
— Вы, парни, идите, — сказал Блэк. — Идите без меня. Я вам не нужен.
Он снова умолк, слушая.
— Я не иду, — грубо повторил Блэк. — Делайте, что хотите. Просто документируйте процесс, если пойдёте. Или не идите. Или подождите несколько недель, и я пойду с вами, — он тихо вздохнул, когда я обвила его ногами, и посмотрел на меня сверху вниз. — Бл*дь. Полагаю, вы не можете так поступить. Вам нужно найти этих туристов. Возьмите Артхита или одного из рейнджеров, если вам нужен переводчик. Или пусть это сделает один из видящих. Я не иду, понятно? Если бы я мог объяснить это тебе, я бы объяснил.
Хоть он все ещё держал телефон у уха, я услышала, как кто-то на том конце линии расхохотался в голос.
К тому времени я практически убедилась, что это Декс.
— Ага, — проворчал Блэк. — Уржаться можно, бл*дь. Просто… делайте то, что должны. Ты за главного. Ты и Кико. И Мэнни. Не сожгите место дотла. И не беспокойте нас. Более того, тебе лучше сказать всем держаться подальше от нашего дома. Не могу обещать, что мы будем вести себя хоть отдалённо нормально, если вы сюда явитесь.
И вновь на линии раздался тот гортанный смех.
— Отъе*ись, — проворчал Блэк.
Он взглянул на меня, пока его собеседник вновь говорил.
— Пусть Ковбой сделает это, — сказал Блэк. — Он занимался системой безопасности. Он и Энджел. Они могут поработать с Мэнни и индейцами. И, наверное, с Джемом… или одним из других видящих. Для этого я вам не нужен.
Он умолк, пока говорил другой.
— Ага. Для этого я вам тоже не нужен, — проворчал он. — И док тоже. Они проживут без неё какое-то время. Скажи им попросить других видящих. Или Энджел, — когда на другом конце вновь заговорили, Блэк перебил: — Слушай, разберись сам, ладно? У тебя там примерно сотня людей, у которых можно спросить, если тебе нужен совет. Не спрашивай меня.
Повесив трубку, когда я вновь услышала на линии хохот, Блэк положил телефон на стол.
Сделав это, он тут же снова вдолбился в меня.
Мы оба хрипло вздохнули.
Я закрыла глаза, чувствуя, как мой свет вновь начинает открываться и отпускать контроль.
Я уже чувствовала, как он смещается; я чувствовала, как мы оба смещаемся и изменяемся в той манере, которую я не могла описать словами даже мысленно.
Какое же облегчение, бл*дь.
Вместо того чтобы вызвать у меня нервозность, как раньше, это облегчение теперь заставило меня раскрыться, притягивая Блэка руками и светом.
Когда он не остановился, не замедлился, я снова потянулась к нему, впиваясь ногтями в плоть и кожу его мускулистых рук. Я крепче обхватила его ногами.
— Это был Декс, — объяснил Блэк, когда он помедлил, тяжело дыша.
Я кивнула, стараясь дышать вместе с ним.
— Я догадалась.
— Он засранец.
В этот раз, все ещё задыхаясь, я рассмеялась.
Долго смеяться мне не дали.
Стиснув мои волосы в кулаке, Блэк вновь жёстко вдолбился в меня — так сильно, что я застонала, выгибая спину и подаваясь бёдрами ему навстречу. Его боль усилилась, и все моё веселье испарилось до такой степени, что мне вновь пришлось сдерживать слезы. Я осознала, что смотрю на него снизу вверх, наблюдая за его лицом, пока Блэк снова и снова входил в меня. Его лицо напряглось от попыток сдержаться.
Затем я принялась дёргать его футболку, стараясь избавить его от одежды.
Более плотная рубашка, которую Блэк надел поверх футболки, открыла моему взгляду плечевую кобуру и пистолет. Блэк вновь вдолбился в меня, пока я пыталась справиться с ремнями, а затем я стиснула его плечи, опять запустив руки под его футболку и застонав.
Я не сумела замедлить его настолько, чтобы раздеть, пока он не кончил.
Затем Блэк навис надо мной, хрипло дыша, пока я стаскивала его рубашку с плеч, а он пытался мне помочь. Затем я разобралась с кобурой.
Блэк лишь удерживал свой вес на руках и тяжело пыхтел, пока я раздевала его. К тому времени футболка уже начала липнуть к его груди и рукам, и мне пришлось сдёргивать и её тоже, пока Блэк, наконец, не заметил, что я сделаю, и помог мне стянуть её через голову.
Когда я села и принялась ногами и руками стягивать его штаны, Блэк вышел из меня, заставив нас обоих застонать. Мы неуклюже закончили раздевать его, затем он стащил моё платье, в которое я все ещё была наполовину одета. Я забыла о нем в какой-то момент, помешавшись на том, чтобы раздеть Блэка.
Как только мы оба оказались голыми, мы лишь смотрели друг на друга.
Я все ещё наполовину лежала спиной на столе, приподнимая туловище на руках. Блэк стоял надо мной, глядя на меня сверху вниз остекленевшим взглядом.
Затем я кое-что вспомнила и повернулась.
— Тебе надо поесть, — сказала я. — Будет плохо, если ты не поешь. Еда. Мы в тропиках. Помнишь? Тебе нужно покушать, Блэк. Немедленно.
Его взгляд проследил за моей показывающей рукой и пальцами, воспринял мои странно разрозненные слова. Блэк расфокусированным взглядом уставился на тарелку еды, лицо выражало почти озадаченность.
После небольшой паузы он кивнул.
Сделав шаг от меня, Блэк стиснул край стола для равновесия и попятился дальше, пока не сел на деревянный стул. Не дожидаясь моей реакции, он подхватил ближайший столовый прибор и накинулся на омлет, засунув в рот кучу яиц, сыра, помидоров и шпината и прожевав.
Он запихнул ещё одну порцию, а потом кивнул мне.
— Хочешь кофе?
Наблюдая, как он ест, словно зачарованная его голодом, я покачала головой. Я уже чувствовала себя странно. Я помнила это ощущение с того времени, когда мы впервые заперлись в его пентхаусе в Сан-Франциско. Это произошло после того, как мы впервые занялись сексом.
Тогда после этого мы много раз занимались сексом.
Сейчас все ощущалось иначе.
Скорость, с которой все это принимало иной оборот, дезориентировала меня, почти пугала, но это также казалось частью происходящего.
Может, просто мы оба знали, что останемся здесь, пока этому не придёт конец — тому, что разделяло нас, той стене, что все ещё находилась там, сбивая нас с толку, заставляя нас вести себя друг с другом как безумные засранцы, заставляя нас не доверять и врать друг другу, утаивать вещи и притворяться теми, кем мы не были, ходить друг вокруг друга на цыпочках и выдвигать идиотские предположения.
Мы будем здесь, пока это не уйдёт, не рассеется в воздухе.
Услышав меня, Блэк фыркнул, подняв взгляд.
В его золотых глазах проступила резкость, когда он встретился со мной взглядом, стиснув зубы.
Я почувствовала его осознание, что я все-таки понимала.
Я ощущала в нем твёрдую решимость, которая крепла с каждой секундой, что Блэк смотрел на меня.
Я чувствовала, что в Блэке это чувство жило даже сильнее, чем во мне — может, потому что когда мы оба это чувствовали, оно каким-то странным образом умножалось. Блэк посмотрел на меня, и в его взгляде читалось нечто среднее между обещанием и угрозой.
Блэк на моих глазах съел ещё кусок омлета, не отводя от меня взгляда.
Я наблюдала, как он ест, попеременно возбуждаясь и желая прикоснуться к мышцам его лица и горла, пока он глотал и жевал.
Когда Блэк налил себе кофе, я осознала, что подвигаюсь ближе, пока снова не очутилась перед ним на коленях, гладя его ноги и ступни, а затем положила свои руки на его бедра, наполовину улёгшись к нему на колени.
Через несколько минут я начала делать ему минет, и в этот раз Блэк продолжил есть, пока я это делала, хотя время от времени останавливался, чтобы схватить мои волосы рукой, ласково убрать их с лица. Он говорил мне что-то на грубом прекси. Даже тогда он возвращался к еде, кушая между тяжёлыми вздохами, подавался навстречу моему рту. Когда я не остановилась, его мышцы расслабились.
Блэк не переставал есть, пока не кончил.
Стиснув мои волосы в руке, он застонал, вжимаясь в меня, стараясь не толкаться сильнее, беспокоясь, что он может причинить мне боль жёсткой частью своего члена или hirik-ом, как его называли видящие; беспокоясь, что он зайдёт слишком далеко. Когда он отпустил контроль, его боль ударила по мне жаркими волнами, и когда Блэк в этот раз заговорил со мной на прекси, он стал мешать его с английским, чтобы я понимала большую часть сказанного.
Когда его конвульсии стихли, но эрекция не спала, я принялась вновь притягивать его, кружа языком вокруг головки члена.
Блэк издал тяжёлый стон, когда я не остановилась.
Затем он принялся есть ещё быстрее, сожрав сосиску за пару укусов, залпом вылакав апельсиновый сок, и стараясь глотать, пока он двигался у меня во рту.
— Бл*дь… Мириам… — Блэк пытался выдавить слова, затем переключился на мой разум. Его мысли ударили по мне разрядом такой силы, от которого моя боль вернулась плотной волной. «Я хочу отнести тебя в другую комнату. Я хочу оттрахать тебя на нашей кровати. Мы даже не трахались в нашей проклятой кровати».
Я крепче потянула его своим светом, и Блэк поёрзал, но не отодвинулся, поскольку все ещё оставался у меня во рту. Я чувствовала, как усиливается его боль, нарастая, пока он не захрипел.
«Доешь, — сказала я ему. — Съешь всё, Блэк. Потом можешь делать всё, что тебе вздумается».
Я почувствовала, как он принимает мои слова.
Я чувствовала, что он отнёсся к ним так серьёзно, что та боль вернулась в мою грудь, отчего стало сложно дышать.
Блэк съел последний кусок сосиски, затем руками разорвал первый кусок хлеба. Я своим светом чувствовала, как он делает это, видела какой-то частью своего сознания, как Блэк ножом намазывает густой слой масла и джема и вздрагивает от боли, усилившейся из-за того, как я ласкала его член. Затем он откусил огромный кусок и принялся энергично жевать.
Он съел так обе булочки — словно они были боевой операцией не на жизнь, а на смерть. Закончив со второй и проглотив последний кусок, Блэк аккуратно оттолкнул меня и отодвинул стул от стола.
— Я все съел, — прорычал он. — Смотри, Мири. Смотри.
Я должна была рассмеяться.
Наше поведение должно было заставить меня рассмеяться; вся эта ситуация должна была меня рассмешить. Но почему-то этого не случилось. Вместо этого я восприняла его заявление серьёзно.
Встав, я посмотрела на его тарелку, тщательно её осмотрев.
Еда исчезла. Хлеб, сосиски, омлет, сок… все исчезло. Масло исчезло. И джем тоже.
Его чашка кофе осталась наполовину полной.
Несколько секунд я смотрела на эту наполовину полную чашку кофе, думая.
Я решила, что все хорошо.
Все ещё глядя на неё, я один раз кивнула.
— Да. Ладно.
Блэк поднялся на ноги и обхватил меня руками прежде, чем я успела перевести дух. Ничего не дожидаясь, он поднял меня, придавив к своей груди, и отнёс в другую комнату.
Что-то в том, как он держал меня, заставило каждую мышцу в моем теле расслабиться. Не думаю, чтобы кто-нибудь когда-нибудь держал меня вот так. Блэк окутывал меня своим телом и светом, так что я чувствовала его каждым дюймом своей кожи, даже там, где он меня не касался.
Он принёс меня в спальню и вместо того чтобы бросить меня на кровать или хотя бы положить, он опустился на матрас вместе со мной, все ещё удерживая меня в сокрушительном объятии, обхватывая руками мои плечи и ноги.
Не отпуская меня, Блэк изогнул своё тело, побуждая меня рукой направить его внутрь. Затем он улёгся на меня, трахая меня так глубоко, что мой разум опустел. Я обвила руками его шею, и Блэк чуть изменил угол проникновения, входя в меня ещё жёстче, вминая меня в матрас и всматриваясь в мои глаза.
Его взгляд затуманился у меня на глазах. И чем дольше мы этим занимались, тем мягче становилось выражение его лица.
— Ты не уйдёшь, пока я не скажу, — пробормотал Блэк.
Прижавшись своим лбом к моему, Блэк издал хрип, когда я кивнула и выгнулась ему навстречу, пытаясь принять его ещё глубже. Я чувствовала, как его боль становится невыносимой, а затем он прикрыл глаза. Секунды спустя его веки вновь поднялись, и Блэк уставился мне в глаза. Его зрачки теперь поглотили все, за исключением узкого золотого ободка.
— Мы потом поговорим, — сказал он грубовато. — Сейчас я не хочу говорить, Мири. Только не сейчас.
Я кивнула, удерживая его взгляд.
— Потом нам нужно поговорить, — сказал он, прижимаясь своим лицом к моему.
Я чувствовала, как мы оба входим в то смутное состояние, которое я помнила по Сан-Франциско, когда Блэк впервые заставил меня открыть свой свет. Я вспомнила, каким он был тогда, какими другими мы оба стали, и резкая боль поднялась в моей груди.
Я крепче обхватила его руками и ногами, и Блэк издал надрывный стон.
Затем другое присутствие поднялось в моем сознании — не Блэка.
«Вам нужно это, — пробормотало присутствие в моем сознании. — Вам обоим это нужно».
Я подпрыгнула, затем крепче вцепилась в Блэка, плотнее обвивая его шею руками.
Сделав это, я постаралась вытеснить другое присутствие из своего света.
Я знала, кто это был.
Я знала этот голос, присутствие, которое с ним приходило.
Обычно я не возражала, правда. Мне даже нравилось присутствие, которое я там ощущала. Мне нравилось, что оно любило Блэка, что оно защищало Блэка, что оно хотело, чтобы мы с Блэком были вместе. Мне нравилось, что оно как будто присматривало за Блэком и мной, даже когда мы оба были слишком взвинчены, чтобы присматривать друг за другом.
Но прямо сейчас я не желала его слышать.
Я не хотела слышать или чувствовать ничего, кроме самого Блэка.
«Но я и есть Блэк, — сказал голос. — Теперь я — Блэк. Он — это я. Я думал, ты знала это, Мири. Я думал, ты понимаешь это…»