- Я очень хочу получить ответы на свои вопросы, - приглушенным голосом произнес он, почти неосознанно поглаживая напряженную спину мальчика.
- Спрашивай, - отозвался тот, прижавшись щекой к его плечу.
- В мерцаниях вы отождествляете себя с ними, но для мужчин вашего народа почти нереально спать с другими мужчинами, даже находясь в женских мерцаниях.
- Ага. Зато женщины по этому поводу не особо комплексуют. Они могут и так и так, - фыркнул Фима, но Камюэль не позволил сбить себя с мысли.
- Тогда объясни мне, с чего это, вдруг, ты решил сделать для меня исключение?
- А я не делал... то есть, делал, но не в этом... - выдал мальчишка и как-то подозрительно затих.
Камюэль все пытался свести все три его образа, что сохранились в его памяти, во что-то единое. Но мерцания и истинный облик Ефимисюкеруса были слишком не похожи друг на друга, чтобы выявить какие-то единые черты. Сейчас с ним был человеческий подросток в чем-то робкий и тихий, в чем-то дерзкий и порывистый. После бала - взрослый, уверенный в себе мужчина, хорошо отдающий себе отчет, чего хочет и как этого добиться. Третий его облик был почти лишен привычной для двуногих мимики и, как догадывался наблюдательный Камюэлья, в нем мерцающий для выражения эмоций пользовался хвостом. Очень кстати вспомнились рекомендации Андрея настаивать на том, чтобы мерцающий наедине как можно чаще был самим собой.
Именно к психологу за консультацией отправился Камюэль, как только пришел в себя после очередного побега Ефимисюкеруса. Когда тот скрылся в воронке портала посреди сада леди Марибелл, Камюэль был только рад избавиться от его общества. Совсем другое дело, когда этот коварный тип провернул тот же фокус прямо из спальник кардинала, которая находилась в императорском дворце, где заклинание телепортации действовало только в исполнение законного императора. Камюэль сначала поднял по стойке "Смирно!" всех специалистов по магической защите из своего ведомства, находящихся на тот момент во дворце и заставил искать возможные неполадки в древнем магическом контуре дворца. Потом заявился к Мариэлю, который коротал время в постели с одной знатной и влиятельной светлоэльфийской леди. Оторвал первого помощника от возлюбленной и не выпустил из поля зрения, пока тот не смог внятно объяснить, как Ефимисюкерусу удалось обойти древнюю магию. Разумеется, при этом он не вдавался в подробности, при каких обстоятельствах застал Учителя мерцающих за перемещением. И только после этого, немного остыв, он решил навестить психолога, как главного специалиста по мерцающим из тех, кто сам к этой расе не принадлежал.
Узнал массу всего интересного и не только о Фиме, но и о том, где провели ночь Андрей, Ир и ряд благородных эльфов, которых удалось втянуть в эту авантюру все тем же мерцающим, правда, без прямого участия Ефимисюкеруса. А то в первый момент, Камюэль решил, что Фима снова провернул двухуровневую интригу: получил удовольствие с ним в постели и в тоже время совершил дерзкий отвлекающий демарш. Но психолог уверил кардинала, что Ефимисюкерус тут совершенно не при чем, еще и удивился, где же прятался Учитель мерцающих во время бала, раз они с Иром его не видели. Камюэль легко переключил интерес человека в другую плоскость. И быстро узнал о мерцающих массу всего интересного. От чего вопросов к Фиме у него стало еще больше. Наконец, заполучив этого пройдоху в свои руки, он начал, как ему казалось, с самого простого. На который косвенно получил ответ еще в спальне. Но мальчишка не спешил разрождаться подробными объяснениями. Эльфу пришлось снизойти до уточнения:
- Просто тебе нравятся мужчины? Поэтому ты легко можешь себе позволить заниматься этим, будучи женщиной?
- Нет. Моему внуку тоже нравятся мужчины... мужчина. И что? Вряд ли он на такое согласится, даже если Андрей его уговаривать станет.
- Это мне ни о чем не говорит, - спокойно произнес Камюэль, - Есть масса существа, с весьма странными предпочтениями. Вполне возможно...
- Ты был первый, - перебил его мальчик.
Камюэль растерялся, поэтому следующий вопрос прозвучал довольно глупо.
- Совсем первый?
- Угу.
- Не верю. В постели это просто невозможно не почувствовать!
- Если мерцающий снял слепок с твоих желаний, легко.
- И когда же, интересно, ты успел?
- Ты меня полночи просвещал в этом направлении.
- Не тебя, а человеческую девку! - поддался эмоциям Камюэль.
Но мерцающий в этот момент его словно не услышал.
- Но ты прав, это... отклонение. Я постоянно в мерцании. Так сильно и часто менялся, что теперь не всегда точно могу отделить себя от очередного менрцания. Ты ведь с Андреем разговаривал. Скорей всего, он сказал тебе, что наши мерцания называют нас самих "он", а мы их "они". Разделяем, а я... учу детей на своем примере, первое их полноценное мерцание дублирую за ними, чтобы указать на ошибки, чтобы просто поддержать... А потом говорю им, чтобы они никогда не скатывались до такого же, как я, всегда проводили границу между собой и своим мерцанием... - мерцающий горько усмехнулся, запнулся и тихо сказал: - Наш общий знакомый, скорей всего, назвал бы это психическим отклонением.
Камюэль оказался не готов к такому откровению, поэтому долго молчал.
- Но у тебя ведь есть какой-то установившийся круг мерцаний, которые ты обычно перебираешь?
- Есть. Но иногда там появляется кто-то новый. Например, то мерцание, в котором я сейчас. - Пояснил Фима, а потом вдруг уткнулся лицом в шею эльфу и сдавленно пробормотал, - Моя жена поэтому и ушла. Сказала, что хочет точно знать, с кем ложиться в постель, со мной или с очередной маской. Хотя, возможно, мы с ней просто поспешили и с супружеством, и с ребенком, а мои проблемы были для неё только предлогом. Не надо было так рано...
Больше он ничего не сказал, негромко сопя, сидел на коленях эльфа и почти не шевелился. Камюэль все так же гладил его по спине. Потом кое-что для себя решил и легко заставил мальчишку изменить положение и оседлать его бедра. В том, что делать дальше, он уже не сомневался.
Самому избавить Фиму от одежды и при позволить шустрому мерцающему стянуть со своих плеч форменный камзол и расстегнуть рубашку, было делом пяти минут. Поцелуи в этом мерцании Ефимисюкерсура ощущались совсем по-другому. На этот раз и речи не шло о равенстве, мальчишка каждым жестом демонстрировал свое полностью зависимое положение. Ну, что ж, если ему сейчас хочется именно так, Камюэль был не против взять ведущую роль на себя. Мальчик отчаянно обеими руками хватался за его шею, а ладонь кардинала настойчиво поглаживала и сжимала оба их члена, плотно прижатые друг к другу. Тогда-то Камюэль и решил, что мерцающий дозрел для еще одного интересующего его вопроса.
- Как ты смог переместиться из дворца?
- Не надо было... ой! Водить меня к императору. Скопировать ту силовую линию, что связывает его... не надо там!..
- Связывает его? - мстительно напомнил эльф мерцающему, вздумавшему его учить, что надо, а что нет.
- С магией дворца... И там тоже... пожалуйста... Я в этом мерцании долго не продержусь!
- Вот видишь, все-таки ты их разделяешь. И никаких отклонений.
- Это... временное просветление.
- Спорим, со мной у тебя этих просветлений станет больше?
- Не буду!
- Тогда не кончай, пока не разрешу, - еще одна маленькая месть, сулящая неплохие барыши.
Мальчишка всхлипнул, потными руками скользнул по плечам мужчины, потом снова схватился за его шею и совершенно правильно приподнял бедра. Камюэль оказался внутри. Фима всхлипнул. На глазах человеческого подростка выступили слезы. Камюэль собрал их губами, не решаясь двигаться. Но терпеть долго не смог. Бедра стали приподниматься сами. Толкаясь в мальчишку, он шептал ему на ухо глупости, которых не позволял себе даже со своими женщинами, хотя с ними, казалось, они были бы уместнее. Но сейчас он не воспринимал мерцающего, как половозрелую особь и сложившуюся личность, он видел перед собой очень юного человека. Если бы с ним был именно человек, он, определенно, нуждался бы и в утешении и в нежности. Поэтому Камюэль вел себя с ним, как с настоящим мальчиком. Нежным, порывистым и безумно страстным. Но Фима не зря говорил, что его человеческое мерцание вряд ли приспособлено к длительным любовным ласкам.
- Я хочу... пожалуйста... пожа...луйста...
- Нет.
- Я сделаю все, что хочешь. Все расскажу!
- Я уже все узнал...
- Пожалуйста... мое тело... я не могу больше... больно!
- С чего бы это?
- Все тело горит!
- Значит, тебе хорошо и спешить пока некуда.
- Нет! Я хочу!
- Рано.
Голова мальчишки моталась из стороны в сторону, он выл на какой-то пронзительно низкой ноте. Взгляд желтых, уже нечеловеческих, глаз был безумен и лишен всякого намека на сознание. Все тело мальчика покрывала липкая испарина, маленький член в руке эльфа был скользким и влажным на ощупь от естественной смазки. Камюэль и сам был готов кончить в любой момент, но не отпускал себя и Фиме не давал расслабиться.
- Камю... - жарко выдохнул мальчик, впервые назвав его уменьшительным прозвищем, которым кардинала наградил психолог. Это прозвучало так интимно... кто бы мог подумать!
- Разрешаю, - прохрипел простившийся с самообладанием эльф, и тут же по его пальцам потекла густая сперма мальчика.
Рывки узких бедер прекратились, Фима замер на мгновение, не двигаясь и словно не дыша, только скулил на одной ноте. Камюэль кончил вместе с ним и с готовностью принял в объятья вес обмякшего тела человеческого подроста. Кстати, не забыть бы еще уточнить, сколько ему лет в этом мерцании...
6.
Эльф все еще был в нем, когда мерцающий услышал его тихий голос:
- Теперь точно мой.
- Ладно, - у Фимы не было сил с этим спорить.
Впрочем, желания возражать тоже не наблюдалось. Но Камюэля, как не странно, тянуло поговорить. Усталым эльф себя явно не чувствовал. В отличие от мерцающего. Что поделать, издержки мерцания. Люди из мира Андрея не могли похвастаться крепким здоровьем и эльфийской выдержкой.
- А в первый раз почему воспротивился? - поинтересовался лорд-кардинал.
- Потому что решил, что ты это не всерьез.
- Я и сейчас могу всего лишь дурачиться.
- Можешь.
- Но ты убежден, что это не так. Почему?
- Просто... мне так хочется.
- Прямо, как маленький. Сколько тебе в этом мерцании?
- Пятнадцать... - честно ответил Фима и тут же почувствовал, как эльф напрягся, - Чего? В их мире это нормальный возраст.
- Нормальный для чего? - сдвинув брови, уточнил Камюэль.
- Ну... - Фима хороша знал, что это его утверждение сомнительно, поэтому был вынужден юлить, - для разного.
- Темнишь.
- Возраст согласия у них наступает в шестнадцать. Но многие дети начинают этим заниматься еще раньше. Твои разведчики должны были это узнать.
- Нет. Личной жизнью аборигенов они интересуются в последнюю очередь.
- Очень зря. Это бывает куда любопытнее и полезнее всех этих классических сведений о геополитике и прочей скукотище.
- Возможно. Теперь для этого у меня будешь ты, - Камюэль сказал это очень правильным тоном, не утверждая, а предлагая. Фиме это понравилось.
- А если я не уверен, что мне это надо? - спросил он только затем, чтобы послушать, как отреагирует кардинал.
Решение-то он принял уже тогда, когда открылся этому странному эльфу. Почему он считал его странным? Потому что в большинстве своем светлые эльфы были снобами и ханжами. Это каждый мерцающий знает. Но Камюэль куда реалистичнее многих смотрел на мир и существ, его населяющих. Именно этим он сразу заинтриговал и привлек внимание мерцающего, чьи слепки личностей были, пожалуй, самыми четкими из всех.
Эльф его не разочаровал:
- Лучше бы спросил, как я собираюсь обеспечить тебя комфортными условиями труда, чтобы ты мог совмещать с этим свою основную деятельность Учителя ваших мерцающих детишек.
- И как же? - живо поинтересовался Фима.
- Что-нибудь придумаю? - лукаво произнес Камюэль, с непередаваемой вопросительной интонацией.
- Ну да, ну да. Так что ты будешь делать, если я все равно не соглашусь?
- Наверное, применю запрещенный прием, - загадочно, заявил эльф.
Мерцающий подумал и, кажется, догадался, что ему хотят предложить:
- Скажешь, что согласишься терпеть мою постоянную изменчивость?
- Скажу, - тихо, но твердо произнес Камюэль, - И в постели, и в беседе, и просто по жизни.
- Об этом еще рано говорить.
- Почему? Мы оба взрослые эльфы... - заметив, как Фима изогнул брови, кардинал фыркнул и возмутился, - ну не существами же мне нас называть!
- Ладно. Так что там насчет того, что мы взрослые?
- Додумай сам, а?
- Это, значит, что ты... - мальчишка подозрительно по-взрослому поиграл бровями и встал с коленей эльфа, не стесняясь своей наготы.
Камюэль даже не пошевелился, все так же расслабленно сидя в кресле. Мерцающий смотрел на него и решал, как теперь быть. Потом подумал, что будет лучше предупредить заранее, даже если эльф и сам все прекрасно понимал:
- Это будет непросто.
- Как там говорят в мире нашего психолога? Прорвемся!
Татуировки: тайный смысл
Камюэль развлекал себя тем, что разглядывал спящего в одной с ним постели мерцающего. Но прежде, чем приступить к этому весьма увлекательному занятию, пришлось поднапрячься. Во-первых, утомить Фиму настолько, чтобы он впервые с тех пор, как начал проводить с ним ночи в своем истинном обличии, заснул, как убитый и не пытался почти сразу мерцнуть в кого-нибудь совершенно на себя не похожего. Во-вторых, стянуть с него одеяло так, чтобы утомленный, но по-боевому воспитанный мужчина не проснулся. И, в-третьих, и это оказалось самым трудным, ненавязчиво перевернуть его на живот. Но Камюэль Барсим не был бы собой, если бы ему не удалось все это проделать, правда, пришлось запастись изрядной долей терпения. Но оно того стоило. И было задумано только ради того, чтобы, наконец, получить редчайшую возможность во всей красе исследовать природный узор на теле легендарного мерцающего. И сравнить его с теми, что ему уже доводилось видеть у других представителей этого загадочного народа. То, что они индивидуальны ему уже сказали. Рисунок на спине у Ефимисикеруса условно начинался между лопаток. Там две тонкие линии постепенно расширившись до некой однородной толщины ползли до середины спины, потом симметрично сворачивали в бок, зеркально отображая друг друга, оттуда начинались замысловатые разветвления. Часть из которых, судя по всему, заканчивалась в области пупка, а часть проделывала обратный путь вверх, к лопаткам. Где продолжала змеиться с плеч на предплечья. Геометрически выверенные острые и прямые углы, сменялись плавностью изгибов. Какой-то общий образ в них почти не угадывался. У Камюэля было ощущение, что его взгляд блуждает по какому-то странному лабиринту, где одна линия является продолжением другой и никогда не знаешь, где же она в конце концов оборвется. Самое интересное, что было несколько полос, которые от середины спины спускались к пояснице. Именно в этом месте узор был менее плотным и более четким. Вообще, все эти линии были не только разной толщины, но и по-разному, где отчетливее, где не очень, проступали на коже. Эльфа так и тянуло хотя бы одну из них проследить пальцем. Он сдерживался из последних сил.
Фима оказался неожиданно уютным соседом по постели. К тому же, Камюэль точно знал, что в его обществе можно опасаться за свою жизнь только в том случае, если угроза будет исходить от самого мерцающего. Но при этом был убежден, что если Ефимисюкерус когда-нибудь захочет его убить, то изобретет какой-нибудь более изощренный способ и в любом случае обставит все так, что ни один дознаватель не докопается до истины. Поэтому в редкие часы отдых, удивляясь самому себе, кардинал позволял себе расслабляться в его обществе. Если бы только не эти его вечные мерцания! Кстати, недавно Камюэль сделал просто ошеломляющее открытие, которое в чем-то потрясло его, оказывается, даже в своей змеиной форме Фима может... эльф улыбнулся собственным мыслям. Воспоминания были еще свежи, пусть то памятное свидание было почти неделю назад. Но, определенно, привнесло в богатый жизненный опыт кардинала еще одну весьма горячую строку. Вспоминать о той ночи было приятно.