— И документы, документы вы посмотрите! Какой милый мальчик на фотографии! Хрупкий, изящный! — Взяла Эльза Леонидовна в руку заклеенный паспорт Артема и дальнозорко отставила его в руке. — Совсем на вас не похож, молодой человек. — Переведя взгляд на Артема, с укором добавила она.
— Я просто хорошо кушал, — напряженно произнес Артем, играя желваками.
На Артема было страшно смотреть (это для понимающих — а для посторонних он белозубо улыбался), так что следовало выводить его отсюда.
— Легенда, ребята, у вас не настолько и плоха, — вновь поправила она очки и посмотрела на нас тем же добрым и чуть задумчивым взглядом, словно у сытой кошки возле аквариума. — Шуйские крайне редко появляются в столице, а уж об учебе в столичных университетах и не слышала ни разу. Домоседы, известные затворники. Так что личных знакомств и разоблачения вы действительно могли не опасаться… Но! — Веско обозначила она паузу.
Да так, что даже Артем преисполнился внимания.
— Не любят в столице Шуйских, ребята. А вы куда собрались? На «Мировую политику», — грустным тоном листнула она документы, заглянув в наше заявление. — Там одних кровников и злопыхателей… — Печально закачала она головой. — Вас бы, милые мои, в первые же дни на тот свет отправили. Так что, считайте, жизнь вам спасаю.
— Мы вас поняли, спасибо, — холодно ответил Артем. — Разрешите забрать мои документы. — Сделал он шаг вперед.
— Куда? — Цепко убрала к себе бумаги Эльза Леонидовна. — Это — я забираю! В наш музей подделок!
— И все же, я настаиваю на их подлинности и прошу вернуть.
— Ребята, — Обрел строгость ее взгляд. — Вы же понимаете, что подними я шум, вас вульгарно повесят? Да, будет суд, рыдания ваших матерей, прошения на высочайшее имя и может, если повезет, просто каторга… А если это дойдет до Шуйских? Да вы просто исчезнете, и никто вас никогда не найдет! Скажите спасибо, что я не хочу ломать вам жизнь и даю шанс исправиться. Пойдете в другой университет с этой подделкой — там ведь может оказаться человек не такой и понимающий. — Добавилось угрозы и предупреждения в ее голос.
— Мы поняли, спасибо. Мы уходим, — взял я руку Артема и потянул назад.
Тот вроде замер (и я уже смирился с тем, что придется его буксировать), но вроде отмер и дал себя повести к двери.
А ведь мои документы тоже остались на столе. Впрочем, всегда есть возможность вернуть все тихо и без скандалов.
— Не вешайте нос, абитуриенты. Еще есть время сдать экзамены честно! — Веско произнесла Эльза Леонидовна нам вслед.
То ли воздуха не хватало, то ли хотелось простора, но добрели мы в молчании до самого выхода, остановившись на ступенях университета, да там же и присев — с левого края, в пространстве весьма вежливо и чутко расступившейся толпы. А иначе бы их Артем растоптал, не заметив…
— Положение интересное, — улыбнулся я радуге, образовавшейся в высоком пении центральных фонтанов.
— Можно же что-то сделать. Может, я Силу Крови им покажу… — От безысходности предложил Артем.
— А учиться мы где будем? — Скептически поднял я бровь. — На развалинах?
— Максим! Ну ты же планировщик, ты же можешь что-то придумать!
— Могу.
— Ну?!
— Вариантов море. Но все равно развалины университета получаются.
Мы вместе горестно вздохнули. Было бы время — я бы председателю комиссии зрение наладил, о проблемах семьи побеспокоился. Досье на нее в телефоне было, но из очень сложного и трудозатратного случая, когда объект живет честно и спокойно. Никаких возможностей для давления и манипуляции. Ну а просить моих знакомых убедить председателя в том, кто такой Артем… Тут ведь не звонить нужно, а приезжать лично, при полном параде. И ради кого — ради Шуйского Артема, которого большинство из них знать не знает, а другая часть счастлива самолично уничтожить… Они же мои друзья, не его. Не вариант.
— А может, оно и к лучшему для тебя? — Пробормотал я. — Сам же слышал, какая обстановка на факультете.
— Я никого не боюсь, — категорично отозвался Артем. — Ну, может быть, тебя немного. — Добавил он чуть неуверенно. — Побаиваюсь. Изредка. Но ты же за меня?
— За тебя.
— Тогда вообще ничего не боюсь. Слушай, а тот кортик, который мне офицер подарил? — Припомнив, воспрянул Артем, загоревшись азартом. — Можно же попросить, чтобы он как-то вмешался, посодействовал?
Звонить домой он категорически не хотел, а я не желал настаивать.
— Можно, — поддакнул я, прикинув. — У меня на Сортировочной две самоходных гаубицы стоят. Попросим нашего общего знакомого чуть приспустить «зонтик» ПВО над столицей и прямой наводкой по кабинету с документами всех абитуриентов. Нам с с нашими только двумя половинками еще завидовать будут!
— Максим…
— Нет, разумеется, для начала мы дождемся сигнала ГО ЧС и общей эвакуации из здания. — Поспешил я уточнить на его тон.
— То есть, ты сейчас серьезно? — Внимательно посмотрел на меня Артем.
Я только руками развел — нормальный же вариант.
— Вот потому я тебя и побаиваюсь… — Положил он ладони на виски. — Охо-хо… Первый день в Москве. Без документов, машина в угоне. Ладно хоть деньги есть.
— Еще не вечер. В смысле, все еще наладится!
— Слушай, ну что на тебя эта Еремеева взъелась, а? — Глянул он из под руки.
— Тоже интересно, — поддакнул я и потянулся за сотовым, вызывая забитый в памяти номер. — Сейчас узнаем. Але? Дима, слушаешь? Ставлю задачу…
— А просто найти ее и спросить? — Скептически произнес Артем по завершению вводной и нажатия на кнопку завершения вызова.
— У меня целый отдел аналитиков на неплохой зарплате. — Буркнул я. — Пусть копают. А как накопают — вот тогда и спрошу.
— Так смысл?
— В том, что если ответы не совпадут, то это уже будет очень важный результат, — поучительно качнул я трубкой в руках и положил ее обратно в карман. — Просьба будет, до этих вот ответов ты ее извини, наверное? — Пробормотал я чуть неуверенно.
Размер проблем, которые создала пусть и родовитая, но аристократка из простых целому наследному княжичу, тянул на то, что не зажиться ей на свете. А при особом невезении, то и всей ее родне. Не потому, что Артем такой плохой и злопамятный, ужасный и кровожадный. Он, в общем-то, скорее добрый, просто статус такой — немного людоедский. Так что не пойдет в счет то, что девочка, что глупая, что не хотела и не знала, что ошиблась, и вообще… Не повезло — вот и весь разговор, печальный, как бывает после бедствий стихийных и нелепых случайностей.
Только вот Ника спасла жизнь мне. А я, в свой черед, спас жизнь Артему. Так что есть у меня возможность и даже обязанность за нее просить. Но вот Артем уже ей совсем не обязан, и жизнь ее, без усмешек, в его когтях. Да и передо мной за его долг жизни Шуйские откупились давнехонько…
— Ладно, — проворчал он.
Показалось — даже с облегчением.
— Спасибо, — искренне поблагодарил его.
Я ведь — за свой долг Нике так и не оплатил.
Никто не предъявит его, не поставит на картотеку требованием в банк, ни один суд не возьмётся его взыскивать. Но он есть, и я о нем знаю, даже если она решит позабыть.
— Но с тебя решение нашей проблемы, — строго добавил Артем.
Ну а как же — за каждое послабление он просто обязан требовать платы. Пускай из разряда тех, что я все равно бы стал делать.
— Вообще без проблем. Я же все документы твои в машину переложил. Так что твой второй комплект, где ты не Шуйский, а Архипов, там тоже есть. — Легко отмахнулся я. — У меня вон, тоже второй комплект от Юсуповых с собой, правда я там постарше на пару лет… В общем, сдадим, поступим, проблема что ли?
— И ты молчал?!
— А вдруг ты бы на залп по университету согласился. — Качнул я плечами невозмутимо.
— Ну, знаешь! — Задохнулся возмущением Артем.
— Зато никто в истории так громко и отчётливо не стучался в эти двери! — Добавил я солидно и ловко увернулся от подзатыльника товарища.
Но потом он начал читерить, и пришлось с важным видом поспешать интересоваться расписанием экзаменов. То есть — скрываться в толпе.
Пока изучал схему проведения вступительных испытаний для «людей из народа» и занимал новую очередь, прошло минут двадцать — а Артем все еще не появился. Появилось даже подозрение, что захомутали-таки его вместе с ворованной машиной (в нынешней его бытности Архиповым), но разгадка исчезновения оказалась более благополучной и очевидной — Артем переодевался. Неведомо где он нашел в окрестностях магазин готового платья и неведомо сколько заплатил денег на подгонку по фигуре, но сейчас он лучился счастьем, пребывая в обычном бежевом костюме и белой рубашке. В общем, громадный такой объект с повышенной светоотражающей способностью — даже девушки в комиссии его не признали (в прошлый раз он был хмурым и злым), и даже немного влюбились в эдакое яркое солнышко с чуть наивной и простоватой улыбкой. Во всяком случае, искреннее:
— Ой, ребята, на «Мировую политику» шестьдесят человек на место! — Абы кому не говорили.
Остальных просто и без эмоций вписывали в число смертников.
— Может, вам на химфак? Там два человека на место. — Смотрели они по-прежнему на чуть погрустневшее светило.
— Мы сдадим, — уверенно произнес он.
— Он сдаст, — поддакнул я. — Но дайте нам минуту.
Чуть развернул товарища к себе и предложил дельное:
— Предлагаю поступить на роботехнику, там четыре человека на место. Потом восстановишь документы и переведешься на «Мировую». Как план?
— К чему эти маневры? — Нахмурился Артем.
— К тому, что тут любая запятая в экзаменационных работах будет трактована против тебя. А если ты не поступишь?
— Поступлю, — уперся друг. — Понимаешь…. Я поступлю, — стал его взгляд очень-очень скверно отрешенным.
Нет, понятно, что он оценивал риски и отдавал себе отчет, что высокий конкурс — это не просто огромное количество желающих на одно место, но и не меньшее желание их родителей, для которых цель удачно «поместить» чадо в свиту какого-нибудь княжеского ребенка может быть превыше любых денег. Так что в некоторых «мешающих» конкурсных работах вполне могут появится дополнительные ошибки, а в ряде «своих» — исчезнуть. Очень сложный факультет — оттого и процедура попадания на него не менее «особенная». Чтобы, значит, сразу привыкали…
Только вот для урожденного аристократа пообещать себе и отступиться — то же самое, что пообещать и не сделать, не соблюсти зарок, обойти прямо данное обещание… В общем, сильный удар по тому, что именуется честью и составляет фундамент Силы, определяет ее ранг.
Еще пару часов назад обещание Артема «поступить» на конкретный факультет не было из числа тех зароков, что хоть как-то отразятся на Силе — в самом-то деле, прием по княжескому патенту без экзаменов трудным и близко не назвать. Но как только обещание скакнуло в новую степень сложности, то и ставки стали столь же высоки. «Пустячное» внезапно стало «невероятным» по своему достижению — а ведь обещание все еще в силе, и пойти против него — сломать себя. И как бы даже очень основательно сломать в плане способности пользоваться своей Силой…
Сложно все у аристократов, порою голова раскалывается, когда пытаешься просчитать моменты, когда это «сложно» может взбрыкнуть вновь, казалось бы, на ровном месте. Вот как сейчас.
— Да, но риск… — Взывал я к его разуму.
В конце концов, он же все равно переведется на нужный факультет, а значит утерянные способности вернутся, пусть с небольшим штрафом… А так, чую, лишится и силы, и времени… Ведь кто в Москве Артем Архипов… Один из пятидесяти девяти.
Иногда надо просто максимально снижать возможный ущерб, если шансы на победу крайне невелики.
— Вы можете подать заявление на оба факультета, — тихонько пискнула девочка за столиком регистрации.
Внимательно посмотрели на нее. Скромная брюнетка с собранными в хвост волосами, уложенных на плечо в белой блузке; в крупных, ныне модных очках, за диоптриями которыми прятался чуть усталый взгляд карих глаз.
— Только часть экзаменов идет одновременно, не со всеми факультетами получится, — добавила она. — И сдавать придется не два экзамена в день, а иногда даже четыре… Но зато будет еще один шанс… Вот… — Потупилась она под нашими внимательными взглядами. — Этим редко кто пользуется, сложно…
Она, наверное, не понимала, сколь важной эта информация для нас была.
— Что будем дарить? — Подхватил мою мысль Артем.
— Девушка, а как вас зовут?
— Вера, — смутилась она.
— Вера, у вас есть мечта? — Со всей серьезностью уточнил я.
— Але, очередь будет двигаться?! — Испортили весь момент позади.
— А ну цыц! — Рявкнул Артем, и позади поняли, что не спешат.
— Мечта есть! — Рикошетом зацепил рявк и девушку, заставив выпрямиться и отрапортовать. — Квартиру хочу. Хотя бы однокомнатную, — отвела она взгляд испуганно-смущенно.
— Так, деньги тоже до вечера не дожили, — пригорюнился Артем, залезая в карман пиджака.
Ну а сколько может стоить потенциально сохраненный ранг силы? Вот то-то же… А за чудо, поговаривают, надо платить полную цену.
— Да ладно, пополам же, — выложил я свою часть наличности из кармана.
Потому что, судя по увиденному, Артем не совсем понимает сколько стоят квартиры в этом городе.
— А хотите, я вам все документы сама заполню? — Задрожал голос девушки после того, как два столбика «красненьких» заняли позицию перед ней на столе. — А может вам ручки нужны, тетрадки?
— Очень хотим.
— Очень нужны.
В общем, разобрались. И расписание оказалось не самым страшным — сегодня вон всего три экзамена. Нормально.
Первый проходил в корпусе химического факультета — совсем рядом с главным корпусом, в пятиэтажном здании, исполненным в том же стиле, что и главенствующая над местностью высотка. Не смотря на направленность факультета, принимали там «экономку» — в том ее виде, которую следует знать чистым и наивным школьникам, со сказками о том, что предложение не может вызывать спрос (а губернаторам не хочется продавать грошевое барахло втридорога), ну а «невидимая рука рынка» обязательно отрегулирует цены там, где за место под солнцем надо пролить море крови.
Руководствуясь знаками и подсказками волонтеров, добрались на второй этаж. Только вот аудитории нам достались разные — но оно и понятно, Архипов и Самойлов в разных частях алфавита, вот и распределились даже не в соседние кабинеты.
— Вечером увидимся, — не стал напутствовать меня Артем.
— Вечером — праздничный салют, — предупредил я его о подготовленном сюрпризе и приободрил улыбкой.
Тот ответил чуть вяловато, а затем добавил еще одну фразу перед тем, как зайти в свою дверь.
— Ты там насчет Еремеевой постарайся побыстрее уточнить, — ответил он без особенных эмоций.
Все же, подвела она его очень сильно — покачал я головой. И ведь даже не поняли, поначалу, насколько…
Рассадили по аудитории — по одному за парту, в шахматном порядке. Кабинет, впрочем, не сильно большой, но уместил аж четыре ряда по пять парт в глубину. Тесно, хоть и не душно — сквозь открытые окна ветер раскачивал чуть потускневшие жалюзи. Под массивным и редким сетчатым узором белого потолка висели плафоны освещения, в центре комнаты пауком свисал проектор, а безжизненный тускло-желтый цвет стен добавлял неуверенности моим конкурентам.
Сам же я занял место возле окна, потому как вошел одним из первых, да и в общем-то, без разницы.
Минута, когда экзамену положено было начаться, не принесла новых событий, кроме как недоуменного гула почти двух десятков поступающих. Но вот минут через пять в помещение вихрем ворвались три дамы в возрасте и парадно-экзаменационных нарядах, раскидали запечатанные конверты заданий по партам, проконтролировали их вскрытие, объяснили, что и где заполнять, пожелали ни пуха, ни пера и удалились в неполном составе — одна из них так и осталась в кабинете, в углу возле двери. Надо понимать — грозно надзирать за всеми нами.
Проглядел задания — ерунда, но галочки вместе с ответами проставить все же надо. Чем и занялся, не особо и спеша. До поры до времени.