— Почему вы так упрямы? Я же не преследую коварных планов, не стараюсь втереться в доверие… мне просто необходимо хотя бы узнать имена и лица тех, кому обязана жизнью.
Придраться было не к чему, я не слукавила ни разу. Мне и правда всего лишь нужно было знакомство. Даже смутившись от собственной сентиментальности, я, кусая губы в волнении, ждала. Если не так, то что еще могло сработать? Я отмечала, что это было очень, очень важно, пусть даже как просто пунктик в плановом блокноте.
Но ответом была неизменная тишина. И через минуту, и через две… Разочарованная в лучших шаблонах повествования, я развернулась и направилась в дом…
Честное слово, поскользнулась чисто по невнимательности, и правл случайно. Так бывает, когда эмоции бурлят и ноги не сгибаются Переводя дыхание и утихомиривая свое сердце, я горько усмехнулась, выпрямляясь не без чужой помощи. Решив больше не мучить себя попытками неизвестно чего добиться, я мрачно шагнула теперь уже точно к двери.
Но обиженно уйти с гордо поднятой головой не вышло. Вы когда-нибудь видели, как растут в пространстве тени? Сначала вырисовывается контур тела, потом на лице появляются глаза, нос, рот… В полутьме неосвещенной площадки я мало чего смогла разглядеть, но три массивные мужские фигуры темноволосых драконов, по-братски схожих между собой (и это вовсе не расизм!) запомнились мне еще с прошлого раза, на поле боя.
— Только ради места за вашим великолепным столом, — голос одного из моих загадочных телохранителей обладал приятной, чуть хриплой басовитостью. В тоне его неожиданно обнаружилась вполне такая теплая, дружеская даже насмешка, что заставило вдруг усомниться в хладнокровности земноводных.
Это ужасное чувство, когда долго чего-то хотела, не добилась, смирилась уже, а затем, когда вроде как настроилась на проигрыш, тебя обескураживают победой. И уже реакция далеко не столь уверенная, какую репетировала несколько часов у зеркала…
Растерявшись, в первый момент я не очень вежливо промыкала что-то шокированное. Мне предложили локоть, недвусмысленно намекая, что на крыше праздновать Приход не слишком удобно, а я еще с минуту в ступоре раздумывала, как себя вести, смущенная каким-то снисходительно-терпеливым, отчетливо насмешливым отношением своих гостей.
И наконец запоздало пришло ликование.
Когда мы вошли в залитую бледным сиянием белых кристаллов гостиную, мое праздничное настроение не знало границ. Я не стеснялась широкой улыбки, и в уме уже перебирала вопросы, которые задам драконам позже. Отчего-то не сомневалась, что с мужчинами обязательно получится верная дружба, по канонам авантюрных романов. Я не знала, почему внезапно они передумали и пошли мне навстречу, но, по-моему, все прекрасно понимали причину моего возбужденного состояния. Обреченные драконы почти буквально могли прочитать заранее обременяющие их вопросы, которые я непременно задам после праздника, в моих сияющих глазах. И больше не отвертятся!
За порог я ступала, чувствуя себя не менее чем королевой с четой за спиной. Если бы, конечно, королевы делали реверанс и прятали довольный взгляд в пол.
Стол, где сидела моя семья, располагался по центру, справа у стены горел в камине огонь, тоже отбрасывая свой, живой, весело танцующий свет, а слева возвышалась великолепная елка, наполняющая помещение моим любимым сладковатым запахом хвои. В воздухе витал праздник…
Надо было видеть лица оборвавших свой незатейливый разговор близких мне людей в миг, когда за мной показались три темнокожие и темноволосые горы мышц, напоминающие по виду скорее степных воинов, нежели аристократов. Они меньше всего вписывались в эту светлую атмосферу.
Особенно был шокирован почему-то папа. А ведь он единственный, кто теоретически знал, кого я должна привести, кому сказала, чего собиралась добиться. В общем, герцог Аймит в меня не верил совсем — это было понятно как тогда, когда он снисходительно усмехнулся на предложение заключить пари, так и подтвердилось сейчас степенью его удивления. Соответственно он и проиграл, а значит, завтра я получу ответы. Осознание этого озарило не только счастливую меня — папа, догнавший эту мысль, начал стремительно мрачнеть.
— … А это мои друзья, — радостно сообщила я, и с кивка потерявшего лицо герцога вся наша немаленькая процессия заняла места за столом. Три места, которые я выпросила, по ожиданиям мамы были для моих подруг, и теперь леди Аймит отчаянно пыталась, растерянно переводя взгляд с одного дракона на второго и третьего, соотнести образ их и предполагаемых подружек. Судя по всему, выходило у нее это плохо.
Тетя выглядела максимально неодобрительно. Леди Шерия Вельгетт была высокой худой блондинкой с темными глазами, обладала жгучей, вызывающей порой внешностью, и тяжелым, стервозным характером. Конечно, то, что перед ней драконы, она поняла. Она приходилась очень близкой к нашей семье, каков бы ни был там характер, и доверять ей, безусловно, можно было. Но осуждала Шерия меня так, словно я как минимум привела любовников.
Единственный человек, чья реакция меня порадовала — мой племянник. Андресс, которому недавно исполнилось десять, пребывал в чистейшем восторге, на который могла быть способно исключительно невинная детская душа, не скованная стереотипами и предвзятостями. Эти, благородного оттенка янтаря, как чинно называла сей цвет тетя, а, если смотреть на них с моей стороны и ракурса, очаровательно золотистые глазки аж сверкали взрывоопасной смесью любопытство и обожания. То, что это те самые драконы, про которых говорили по секрету между собой взрослые, он понял, когда на немой вопрос я, улыбнувшись, чуть кивнула. Если бы любопытство могло убивать, я бы сказала, что увидела во взгляде маленького аристократа смерть этой троице.
Может быть, я и поступила немного эгоистично, не предупредив родных о том, кого из себя представляют мои друзья, но ведь никто не уточнял. Да и они тоже поступили эгоистично, даже не догадавшись как минимум не предупредить меня, что приедет дракон, хоть отправить короткое магическое послание — это ведь дело минуты, не больше. Посудив так, свою советь я успокоила.
Да и неловкость, ожидаемо вставшая за столом, не могла длиться долго при наличии горящего вопросами любознательного ребенка. Сначала Андресса пытались остановить, а потом смирились с тем, что такой шторм не предотвратить и, расслабившись на этой почве, завели свои взрослые праздничные разговоры.
— А вы воины-драконы? — яростным шепотом, чтобы все-таки не получать больше гневных замечаний своей мамы, доставал несчастных драконов он.
— А правда, что магия драконов всемогущая?
— А я могу тоже стать воином-драконом?
— Сколько Вам мильйонов лет?
— А вы покатаете нас?
Тут между Андрессом и до сих пор проигнорировавшими все его вопросы драконами наступила пауза, во время которой взгляды — три возмущенных и один восторженный — обратились ко мне, потому что сказал не племянник. А я что? Я тоже еще ребенок, в конце концов, имею право.
— Нет так нет, — понуро вздохнула я. — Ничего, приедет Шайкан и…
— Дайшес покатает, — перебили меня вдруг. Я удивленно посмотрела на сказавшего, он — мрачно — смотрел на меня с таким выражением, словно отдал грабителю все деньги. Хуже него был только взгляд самого Дайшеса. Я растерянно было покачала головой, хотела отказаться, раз драконам было в тягость, но говоривший пояснил: — Это от нас Вам подарок, миледи.
И я решила, раз подарок, то пусть будет. К тому же Андресс сиял счастливее, чем самая яркая на небе звезда. Однако продолжить допрос он уже не смог, потому что неожиданно вмешался граф и, заработав уважение моих стражей, спас их фразой "Раз есть мужчины наконец за этим столом, то выпейте со мной". Они и выпили. Вот так как-то и влились…
На своем пике праздник ознаменовался оглушительным звоном колокола. И несмотря на некоторые коррективы, что я внесла, приведя за стол тех, с кем почти мы не были даже знакомы, встречали мы его дружно, и, пожалуй, если не в этот день, то когда еще был бы повод так с ними сблизиться?
Как я и думала, по канонам авантюрных романов, мы действительно подружились с драконами. Может быть, и был маленький подвох в том, что когда произошел разговор по душам, и они, и я (совершенно случайно, конечно, вследствие того что перепутала воду и, гм, вино, трижды) были не в самом вменяемом, зато очень открытом и честном состоянии.
— А потом он такой: "А теперь самосохранение появилось?". А я что? Смотрю, он стра-а-ашный такой, глядишь на эту чешую и сразу удалиться хочется… в дамскую комнату. В общем, я в обморок, а он за мной! За мной, в смысле, не в обморок, а ловить. Хотя кто знает его, может, тоже впечатлился и того…
Мы сидели на той самой крыше. Все уже разошлись, приличные люди спали. Праздник длился аж до пяти часов, и теперь мы втроем вкушали последние его гаснущие мгновения. По сторонам от меня благополучно устроились двое, а для безопасности еще и под нами, там, где съезжавшая кровля заканчивалась карнизом, на краю устроился последний дракон. Все меня внимательно слушали, сочувственно (пьяно) кивали и периодически, в знак особого проникновения, согласно мыкали.
— А вас как на службу такую занесло? — тяжко вздохнув, спросила я. И тогда мне поведали.
Драконов в мире, как я уже знала, осталось очень и очень мало. Их числилось около нескольких двух сотен, разбросанных по миру и тщательно скрывающийся… Чаще на самом виду. Канцлер Первого Королевства известен как последний ледяной дракон. В совете нашего государства четверо из одиннадцати — могущественные чешуйчатые. И так далее, и так далее. Многие вовсе не имеют ни титула, ни даже известного имени — предпочитают скрываться целиком в тени. Смысл в том, что наши ящеры любят власть и в ней твердо засели.
Но, как говорится, в роду не без чернокрова, и не все столь целеустремленно и опытны. Это касается самых относительно молодых из бессмертной расы. Молодежь и дети, выжившие много лет назад, по своим меркам за прошедшую тысячу с лишним лет недостаточно повзрослели, так что все еще находятся под покровительством своих опекунов, при условии, что таковые есть.
Как бы странно ни звучало, высокие широкоплечие бугаи передо мной, словно вышедшие из степи воины, считались подростками. Шайкан приходился им дядей, он оберегал, направлял и воспитывал их. Я стала для троицы важным испытанием, вторым из трех на пути к самостоятельности. И драконы были весьма мне рады, потому что испытание хоть и скучное до смерти, но зато халявное, легкое совсем.
После таких откровений я глубокомысленно молчала, обдумывая информацию. Драконы тоже молчали, но почему-то чем дольше молчали, тем быстрее сходила с них веселая краснота и лица постепенно странно скукоживались, как будто все вмести надкусили лимона. Хм, неужели это алкоголь так быстро покидает организм ящеров? Удивительный обмен веществ.
Ветер, неся слабую пригорошню снежинок, пронесся мимо, задев мои волосы, но мне было тепло. Плед, шампанское, вино — что еще надо для счастливого Праздника Зимы? Только на душе было не совсем спокойно. Какая-то настойчивая мысль все терзала и терзала меня, не отпуская, вцепившись в голову драконьими когтями.
— А я, значит, по-вашему, скучная? — внезапно взволновал меня важнейший из всего рассказа момент. Мужчины как-то поспешно отвели взгляды. Ни одна, мать, тварь крылатая не ответила!
— Ах, так? — возмущенно воскликнула я. — Ну, я вам еще покажу, скучная!
— Да не скучная, не скучная, мы же образно, — поспешно заверил меня Ник, но сероглазый дипломат прозвучал не особо убедительно.
Я только фыркнула и еще некоторое время бормотала нечто ворчливое и обиженное. Потом оно как-то и забылось, да и холодно стало. Небо светало, звезды бледнели. Наступил новый год, а на душе у меня так и осталось тревожно.
Интересно, как отпраздновал дракон?
***
Все драконы — нарушители своих обещаний. Этот вывод я сделала, когда на следующий день, прямо перед нами, передо мной и пылающим от предвкушения ребенком, Николайз, Дайшес и Нардарай отказались катать нас. Сказали, что вчера были не в себе, и вообще пусть леди катается на своем драконе, если ей того хочется. А мне было уже обидно больше даже за Андресса, расстроившегося почти до слез, которые мужественно сдерживал.
Мы так и стояли посреди гостиной, как две воинствующие гильдии, испепеляя друг друга глазами. За окном, во внутреннем дворе, белел магически сотворенный магами королевства снега и минус, должно быть, был неплохой, но в комнате было тепло, горел камин. Казалось, однако, что тепло производило не пламя, а мой гнев и обида Андресса. В конце концов, осознав, что совести у оппонентов нет, я шепнула племяннику выйти на улицу и начать лепить из магического снега крепость для наших игр.
— Как можно так поступать! — последний раз смерила своих телохранителей презрительным взглядом. Они были невозмутимы. Почти пыхтя от ярости, я развернулась и направилась к выходу, собираясь пойти одеваться для снежных боев, но в спину мне донеслось неожиданное:
— Это не наше решение.
Как можно ненавидеть кого-то настолько сильно?
Оставшиеся каникулы пролетели незаметно. Папа продолжал меня избегать и на вопросы не отвечал, увиливал. Мама, как ни странно, наоборот стала стараться быть ко мне ближе и я, наверное, успела поведать ей о каждой детали учебы в академии. Она улыбалась теперь всегда тепло, задавала много вопросов. Еще драконы теперь не скрывались, а частенько со мной болтали. Одинока я не была уж точно, и беспеременными эти снежные дни назвать было нельзя. Такие изменения в отношениях с окружающими определенно меня радовали, и в конце концов я даже перестала мучить папу, придя к выводу, что, когда захочет — расскажет. Даже если это останется одной из так и не раскрытых родительских тайн.
В академию меня провожали снова оба родителя, вновь невидимые драконы пожелали шепотом удачи, успехов и терпения, а встречала у ворот на сей раз уже имеющаяся верная подруга.
Моя жизнь снова казалась идеальной.
Часть девятая. О драконах-преподавателях
Тишина в аудитории давила на уши. Напряженная, как натянутая тетива, которая вот-вот выпустит смертельно точным выстрелом стрелу прямо в сердце жертвы, роль которую исполняла сегодня я.
Воображаемый арбалет в руках держал наш новый преподаватель по незнакомому еще предмету практической (ведь до этого была лишь теория) темной магии — магистр Шайкан. Он, словно бы прицеливаясь, пристально смотрел через всю аудиторию прямо на меня, и лишь я одна из толпы озадаченных студентов на хмуром лице известного темного архимага, столь неожиданно для всех оказавшего нам честь, видела эту усмешку. Спрятанную в уголках губ, еле заметную и обращенную ко мне одной. Дракон насмехался. Моя реакция казалась ему забавной.
А ведь начиналось все так хорошо!
Предвкушая первый день нового семестра, в котором наконец-то кончались бесконечные схемы, уменьшались конспекты и списки глупых определений и терминов — словом, кончался вводный теоретический курс первого полугодия, — я проснулась еще раньше обычного, чтобы спокойно подготовиться к парам, подобрать одежду под мантию, привести себя в более парадный, нежели обычно, вид. Аккуратная прическа, немного макияжа. Мое настроение было на высоте, что нельзя было сказать о разбуженной пораньше соседки по комнате, в противоположность совершенно невыспавшейся. Она-то всю ночь снова провела за дополнительными книгами по новому материалу, черт знает зачем… Такая у меня была ботаничка в соседках.
Моя каморка, если такую просторную студию с кухней и ванной, даже если и приходилось делить ее, могла называться так скромно, находилась в двадцать третьем домике-общежитии, то есть почти на самом краю академического городка. Чтобы дойти пешком до учебного здания, требовалось около сорока минут. В такие мгновения я скучала по Леди, но ее так и не позволили мне сюда забрать — отчасти все еще помнили о том моем побеге. Обычно студенты передвигались на специальных одно-двухместных площадках, работающих по аналогии с автокаром, на технологии и магии, но мне почему-то такого не предоставили, хотя я и не просила родителей, привыкнув ходить на ногах. Прогулка среди чудных затуманенных улиц такими утрами даже нравилась мне, она как бы очищала разум, прибавляла энергии, энтузиазма для учебных будней. Погода в Валенсии уже стояла легкая, суровых холодов у нас не было, даже с учетом, что наступил февраль. Сегодня морозил кожу лишь несильный налет прохлады в виде серых туманов с вялым снегопадом. По дороге я купила себе еще шоколадку в ларьке, чуть задержалась и пришла почти впритык к началу пары. Все места спереди были заняты, так что пришлось с неудовольствием устроиться на галерке. Так как Арина и большинство нашей небольшой компании оказались теперь в отдельной от меня группе по новому распределению, сидение мне никто не занимал.