— Папа… — шепот меня отвлек. Я всю ночь просидел возле нее, только сейчас почувствовал, как затекла спина, как усталость навалилась на плечи, а комок напряжения разрастался в груди и требовал выхода.
— Все хорошо! — улыбнулся Анне, поправил одеяло, аккуратно вытащил иглу из вены, залепил пластырем ранку, согнул руку. Она смотрела на меня напряженно, я теперь рассмотрел почти сошедшие синяки на лице. Злость резко накрыла меня, да так, что я толком ничего не видел перед собою, внутренний узел все туже стягивался, давно забытая агрессия вырывалась наружу, а вместе с нею давно приученный зверь. Ни медленные вздохи-выдохи, ни счет до десяти ничего не успокаивало, даже внезапно вспомнившиеся молитва ни к чему не привела. Я задыхался, хотя рубашка давно была наполовину расстегнутой.
Кто-то вошел в комнату. Обернулся. Это был Али уже в джинсах и синей рубашке. Он понял меня по глазам, кивнул головой. Стараясь не показывать Анне, как меня накрыло, спокойно встал и вышел из комнаты. Методом тыка нашел ванну, закрылся и оперся на раковину, опустив голову на грудь. Черт!!! Поднял голову и взглянув на себя в зеркало. Вздрогнул. Если я сам от себя вздрагивал, что же испытали б посторонние люди, увидев мой дикий, бешенный взгляд, готовый убивать без суда и следствия.
Холодная вода не успокаивала, чем больше плескал себе в лицо ледяные капли, тем неотвратимо, как грозовой циклон на меня надвигалась моя темная сущность. Я жаждал убивать. Я хотел убить. Не просто выстрелить в голову, чтоб наверняка, а разрисовать человека тонким кончиком лезвия ножа. Я хотел впитать в себя страх смерти, страх перед неизбежностью, страх… Я уже позабыл, каково это ощущать на губах свой хищный оскал. Я последние годы уходил от криминала все дальше и дальше, запрещая себе вспоминать свою власть в России, я старался, чтобы теневая сторона моей жизни не касалась детей, чтобы они жили без оглядки. Полностью превратиться в пушистого и белого «зайчика» мне не позволил бизнес отца, доставший после его смерти, были давления на нужных людей, избиения, угрозы, но это было без моего участия, но по моему приказу. А сейчас я хотел быть тем Саидом Каюмом, который сбивал костяшки в кровь об лица ненужных ему людей, тем Саидом, при виде которого душа уходила в пятки, тем Саидом, который доводил людей до самоубийства…
— Пап, все хорошо? — раздался за дверью встревоженный голос Али. Вытер руки об полотенце, распахнул дверь. Карие глаза сразу же внимательно просканировали мое лицо.
— Али, скажи мне, когда я последний раз сам лично убивал? — смотрел в глаза сыну, он задумался, видно пытался вспомнить это время. Видно оно было слишком давно, потому что он покачал головой, говоря этим что и не помнит такого.
— Значит Стоун за мною! — это был приговор без пяти минут бывшему мужу Анны, который не изменится ни при каких обстоятельствах.
7 глава
Ричард (22.07.2018)
Анна сбежала. Я ждал ее два дня, верил, что она вернется и никуда не денется, ведь документы то были у меня. Но она не вернулась. Я не знал, что мне делать. А если с нею что-то случилось? Ведь до побега она вряд ли самостоятельно передвигалась по городу, всегда была с кем-то. Даже за два месяца в Лондоне она выходила из дома только в моем сопровождении. Наверное, стоило позвонить Саиду Каюму и сказать, что его дочь сбежала.
Звонок в дверь. Уверенный. Я растерялся, никого не ждал. На минутку подумалось, что возможно это Анна, поспешил к двери. Когда увидел пришедшего, возникло жуткое желание захлопнуть дверь, закрыться на все замки и вообще исчезнуть. Но разве можно исчезнуть от этих холодных глаз.
— Ты, Стоун, случаем никого не ищешь? — улыбка заставляет вздрогнуть всем телом, сглотнуть ком в горле.
— Что-то мне подсказывает, что вы прекрасно знаете, где находится то, что я ищу несколько дней! — ухмыльнулся, прислонясь к дверному косяку. Дрожать, как тварь, я не собирался. Я его не боялся. Даже темный взгляд выдержал. Я его не боялся! И не важно, что перед его приходом выпил уже две бутылки виски, открыта третья. Я его не боялся…
— Прогуляемся? — он не стал проходить в квартиру, так же, как и я, прислонился к косяку, лениво меня рассматривал, как кот мышку, которую поймал.
— Не любитель.
— Я все же настаиваю! — что-то в его голосе подчинило, мне пришлось молчаливо согласиться с его предложением. Накинул куртку, взял телефон. Мы в молчании спустились, на улице нас уже ждал черный тонированный джип. К моему удивлению, там находился старший сын, Ахмет. Он даже не улыбнулся, хотя мне казалось, что из всех братьев, он был самым дружелюбным. Сам Саид, а это был он, сел вперед, за рулем был Али. Машина тронулась с места, Ахмет достал из черной папки какие-то бумаги.
— Ознакомьтесь! — официально произнес, протягивая мне листы. Я растянул губы в улыбке, мне не ответили взаимностью. В салоне повисла тишина, нарушаемая урчанием двигателя.
— Я не буду подписывать! — взвился, раздраженно, чуть ли не кидая, отдал бумаги Ахмету. Это были документы о разводе.
— Стоун, тебя не спрашивают, тебя просто ставят в известность. По-хорошему! — запахло никотином. Бросил взгляд вперед, это курил Саид.
— Не буду! — упрямо повторил. На переднем сиденье вздохнули. Али с Саидом переглянулись, и машина свернулась на дорогу в сторону из города. И тут мне стало страшно. Я в поисках поддержки взглянул на Ахмета. Ведь он адвокат. Ведь он на стороне законов, так почему сейчас сидит и молчит, отвернувшись к окну. Кем ты не приходился человеку, допускать нарушения закона ты не должен. Он допускал и самое ужасное было то, что на окраине города машина притормозила, Ахмет вышел, даже не обернулся. Неподалеку его ждал другой автомобиль. Лоб покрылся капельками пота, руки начали мелко дрожать. Джип Каюма тронулся с места и увозил меня все дальше и дальше от Лондона.
— Меня будут искать!!! — шепотом воскликнул, сжимая кулаки. Никто не отреагировал на мою реплику. Машина свернула с основной дороги на второстепенную и вскоре мы были уже в каком-то маленьком городишке, название которого не успел на въезде прочитать. Удивительно, но остановились возле придорожного кафе. И да, мы зашли туда, сели за столик. К нам подошла милая официантка. Али всем заказал кофе. Саид рассматривал меня внимательно, скользя прищуренным взглядом.
— Как ты думаешь, что я должен с тобою сделать? — щелкнул зажигалкой, вновь затянулся. Табличка о том, что курить запрещено его не смутила, а шедшая с предупреждением девушка под его тяжелым взглядом так и не дошла до нас.
— Понять и простить! — со смешком ответил, отпивая дешевый напиток, который уже дымился перед нами. Нужно было хоть чем-то занять руки.
— Стоун, в твоем положении дерзить — слишком смело. Таким дерзким ломал пальцы на раз, два, три. По-хорошему, я должен был вывести тебя на пустырь, пустить пулю между бровями и сделать вид, что это тебя прихлопнули за неуплату товара. Но это было б слишком просто и легко, ты заставил мою девочку пройти унижение, ты ее растоптал, сделал шлюхой, поднимал руку, подмешивал наркоту.
— Ты сам виноват в том, что случилось! Не досмотрел! Как-то странно, оберегая единственную дочь, так лохануться на ровном месте! Каюм- теряешь бдительность! — еще не стихли последние слова, как я был прижат головой к грязной столешнице стола тяжелой ладонью, видя перед собою другие столы.
— В России есть высказывание: «не буди во мне зверя». Так вот благодаря тебе, родственничек, мой зверь очнулся от долгой спячки. И знаешь кто будет его первой жертвой? — голову еще сильнее вжали в твердую поверхность. Сердце билось в горле, слюни стекали из уголка рта, противно скользя по подбородку. Что-то невнятно промычал. Резко отпустили, я выпрямился. Саид, не докурив одну сигарету, от нее прикуривал уже другую, туша ненужную в стаканчике с кофе.
— Ты меня убьешь? — нужно срочно было прикидывать свои шансы на спасение, искать возможность сбежать, нужно было залечь на дно, в идеале сменить фамилию, растворится на этой Земле. Каюм выпустил в меня сигаретный дым и оскалился, как зверь, которому дай только откусить что-то существенное.
— Нет. Я не собираюсь марать свои руки. Ты сам все сделаешь за меня!
— В смысле? — я его не понял, Али сдавленно рассмеялся, заставив обратить на него внимание. Я хотел сбежать? Наивный. Они мне и шагу не дадут сделать в сторону. Я видел в голубых глазах свой приговор. Вопрос был только в методе и времени.
Анна(24.07.2018)
Возвращаться к жизни было сложно, мое возвращение было к нулевой отметке, где мне предстояло начать жизнь с начала. Предстояло забыть прошлую ошибку, забыть свое унижение, свое безволие, бессилие и покорность.
Папа через неделю перевез меня в отель к себе, поменяв трехкомнатный номер на пятикомнатный. До этого в квартире Амана и его друга был проходной двор. Теперь возле меня постоянно был мой Абу. Я по нему соскучилась, а он, увидев меня, скупо улыбнулся и укоризненно покачал головой, таким образом выражая свое недовольство. Приехал Ахмет, вместо разговора почему я вышла замуж, он обсуждал с папой мой развод. На меня лишь сердито глянул, но обнял и поцеловал, пообещав, что уладит формальности в лучшем виде. Али с папой постоянно тихо разговаривали, чаще за закрытыми дверьми одной из комнат, которую превратили в кабинет. Каждый день приходил Аман, почти до позднего вечера был так же с нами.
Я проснулась, потому что кто-то пристально меня рассматривал. И когда резко села в кровати, натягивая одеяло до подбородка в немом страхе, увидела в дверях Азамата. Он заметил мое пробуждение, ринулся ко мне, сгребая в жадные объятия, заглядывая с беспокойством в глаза.
— Я его убью! — прошипел брат, обхватывая мою голову руками, рассматривая тщательно лицо, словно видел все мои прошедшие синяки, мои слезы, мои страсти. Он был в бешенстве. Он смотрел яростным взглядом, нервно двигая челюстью в разные стороны. В таком состоянии его внутреннее напряжение достигало пика, было опасно находиться рядом с Азаматом, он был как бомба замедленного действия.
— Анна! — в комнату вошел папа, застегивая на запястье часы. Я даже не успела понять, что произошло, когда Азамат внезапно соскочил с кровати, подлетел к отцу и врезал ему кулаком по лицу. По ошеломленному взгляду папы, он не ожидал такого от Азамата, но быстро собрался, перехватил следующий кулак, завел руку за спину брата, другой рукой схватил его за горло и припечатал к стене. Судя по тому, как Азамат начал судорожно открывать рот, ему перекрыли доступ к кислороду.
— Не слишком ли многое берешь на себя щенок? — голос папы был злой, он слегка его тряхнул одной рукой. — Еще раз поднимешь на меня руку, я тебя как минимум выпорю! Ты понял? — впервые слышала, как отец сдерживал свою ярость в голосе, жестах, как пальцы на горле Азамата то сжимались, то разжимались, словно он постоянно одергивал себя, напоминал себе, что это сын, а не враг.
— Да из-за тебя она в таком состоянии!!! — выплюнул Азамат, пытаясь скинуть со своего горла отцовские тиски, но куда там, чем больше он крутился, тем больше его лицо краснело, тем не подвижнее становились глаза папы. — Ненавижу!!! — рычал брат, все еще извиваясь, как змея, которую поймали. — Какой ты отец, если собственного ребенка на ровном месте не смог защитить!!! А еще уважаемый человек по ту сторону!!! Да если узнают, что ты ошибся в таком деле, засмеют! — звук пощечины был слишком громкий, даже Али заглянул в комнату и застыл, наверное, впервые в жизни растерялся, не зная, что делать. Я сама не знала, что предпринять, лишь смотрела, как папа хлестал Азамата по лицу, держа его все так же за горло, а тот с черными глазами смотрел на него, и от этого взгляда становилось очень страшно. Он молча сносил пощечины, не просил отпустить, не умолял прекратить.
— Ушел! — прошептал папа, внезапно отпуская Азамата и делая шаг назад. Тот стоял, как взъерошенный агрессивный тигренок, метая грозные взгляды.
— Я тебе этого не прощу!
— Мне твое прощение ни к чему. Ты можешь хоть сейчас уйти из нашей жизни и никогда в нее не возвращаться! Ты думал, что я тебе так просто спущу эти слова, это отношение? Азамат, запомни раз и навсегда, когда меня задевают, я не смотрю, кто кем и в каком родстве, кто со мною связан. Ты, не разобравшись в ситуации, сделал свои выводы, нашел своих виновных, не допуская мысли, что твое виденье может быть ошибочным!!!
Азамат шумно дышал, он в корне был не согласен с отцом, это было видно по его сдвинутым бровям, по тому, как упрямо поджались его губы, по тому, как напряженно не спускал глаз с отца. Казалось, что он сейчас выругается сквозь зубы и уйдет. Хлопнет дверью, навсегда разорвет с нами всякую связь.
— Извини… — выдавил через силу из себя слова извинения Азамат, опуская глаза. Отец некоторое время смотрел на него с легким прищуром, потом кивнул в знак того, что услышал и принял.
— Тебе стоит задуматься о содержании своей жизни, Азамат, хватит ее тратит на всякую ерунду! Если ты согласен повзрослеть, то я подумаю, что тебе доверить! — и глаза Азамата загорелись теперь огнем предвкушения. Я даже позавидовала тому, что у него появилась какая-та цель, мечта, стремление. Он всегда открыто сопротивлялся авторитету папы, всегда ставил под сомнение его решения, но никогда не перешагивал определенную черту, за которой наступает потеря доверия. И он уже задним числом понял свою ошибку.
— Я хочу наказать виновных! — Азамат смотрел на отца, я тоже смотрела на него. Ибо даже не представляла, что он сейчас ответит. Я впервые задумалась о Ричарде. Трезво посмотрела со стороны на наши отношения. Не было между нами никаких чувств. Нас связывали только его алчность, эгоизм, наркота и моя чрезмерная доверчивость и неопытность. И то, что он сделал, ему так просто не спустят с рук.
— Всему свое время, Азамат. И раз ты хочешь поучаствовать в этом «мероприятии», думаю это будет первый шаг в нашу сторону! — папа и Али улыбались, смотря на растерянного брата. — Выйдите, мне нужно поговорить с Анной!
Братья послушно вышли, а папа повернулся ко мне, подошел к кровати, сел на краешек, тепло улыбнувшись. Я понимала, только благодаря ему нахожусь здесь, жива, почти здорова. Физически. Морально была подавлена, но не хотелось папе создавать проблем еще со своим душевным состоянием. Однако голубые глаза словно заглянули во внутрь меня, появилась жесткая складочка у рта, он явно был недоволен выводами.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Слабость присутствует, но жить буду.
— Анна, я думаю, мне можно рассказать все. Не надо утаивать, вместе мы преодолеем твои проблемы.
— Все хорошо! — заставила себя улыбнуться не только губами, но и глазами, но мне не верили. Это было видно по прищуру голубых глаз. — Правда! — папа покачал головой и вздохнул.
— Ахмет завтра улетает в Дубай. Ты летишь вместе с ним, будешь жить некоторое время в его доме.
— Почему? Я могу пожить и дома.
— Нет, Анна, дома одна ты не будешь! Я настаиваю на том, чтобы до нашего приезда ты находилась под присмотром и ответственностью Ахмета, мне будет спокойнее.
— Вы не летите? — приподняла брови. Папа отвел глаза, поджал губы. Страшная догадка озарила сознание. — Это как-то связано с Ричардом? — послышался хруст пальцев. Я наблюдала, как покрутили на запястье часы, как застывал перед собой тяжелый взгляд. Мне даже не хотелось знать, какие мысли были у папы в голове, как-то недобро блестели его глаза.
— Папа! — коснулась его руки, пододвигаясь ближе к нему. Он обнял меня одной рукой, притянув к себе. Вздохнула, уткнувшись в ямочку возле шеи. Рука сама потянулась к золотой цепочке. — Расскажи про маму.
— Про маму? — он удивленно отстранился, нахмурив брови. А глаза, минуту назад смотревшие перед собою с мстительным блеском, сейчас светлели и наполнялись тихой радостью и грустью. Видно мысли о маме на него влияют благотворно.
— Как вы познакомились?
— На работе.
— И сразу любовь с первого взгляда?
— Нет, — его губы улыбались, сидел рядом, но чувствовалось, что был в своих воспоминаниях. — Мы не думали, что сможем полюбить друг друга. Слишком разные. Слишком много было против нас. Но судьба каждый раз после окончательного расставания сталкивала нас, чтобы в конце концов мы поняли, друг без друга нам просто не быть.