— Я кричала, мальчик? Я тебя напугала?
Он подался в мои объятия и перекатился набок с рокочущим стоном и игривым клацаньем челюстей.
По краям жалюзи просачивался дневной свет. Мои чувства вернулись к жизни, я согнула руки и ноги, чтобы проверить их гибкость. Усталость и напряжение в мышцах, по сравнению с предыдущей ночью, ослабли. Я потерла грудь. Никаких ран на коже, несмотря на боль, не было.
«Дрон».
Хотелось бы мне рассказать Джоэлу об этом сне. Он бы обернул меня силой своих рук и потерся носом о мою щеку, бормоча заверения, что это был всего лишь сон. А потом он бы поставил меня на ноги и своим твердым голосом сказал взять себя в руки.
Пока я сидела там, чувствуя себя покинутой и даже паникующей, какое-то неосязаемое томление взяло надо мной верх. Это была тяга, раздирающая мою грудь. Я поддалась ее срочности, натянула джинсы, черную футболку, бронежилет и кепку и убрала баррикаду перед дверью.
В поле моего зрения появилась база, которая простиралась пустынным напоминанием того, что даже наша армия не смогла сражаться с этой штукой, инфекцией. Тела усеивали землю, растерзанные ветром и изъеденные жарой. Несколько долгих секунд я смотрела на них, ожидая, что они вдруг восстанут.
По дороге к грузовику я несла это тревожное ожидание с собой. Но жужжания тли слышно не было. Так же, как не было никакого движения, никакой вони крови в воздухе. Меня окружал лишь горячий запах асфальта и простаивающий искрученный газон, шуршащий под ногами.
Дарвин застыл на полпути к грузовику, его нос указывал на трех стервятников, клюющих огромную кучу разлагающихся тел. Захлопав крыльями, птицы поднялись в воздух, испуганные тощей собакой. Я содрогнулась от рвотных позывов, как будто мой нос только что учуял визуальную картинку. Вонь пересилила все остальные чувства и сделала мою походку нетвердой. На Дарвина это все, казалось, тоже повлияло, если можно было судить по его внезапному скулению.
— Дарвин, — я указала на грузовик, и он, как всегда, подчинился.
Мне потребовалось сделать несколько кругов по базе, прежде чем я заметила склад оружия. Одноэтажное кирпичное здание примостилось у внешней стороны дороги. Прилегающая территория была плодородной почвой для лилейника. Вспышки оранжевого заполонили ландшафт как свидетельство стойкости побегов, распространивших новые ростки во всех направлениях. Толстая стальная дверь оружейного склада — единственный вход — казалась запертой и невредимой. Либо ее когда-то усиленно охраняли, либо ее было невозможно взломать.
Я проехала на грузовике через газон и припарковалась в нескольких футах от двери. Держа карабин наготове, я подкралась ко входу, пока Дарвин удобрял лилии. «Заперта ли дверь?» Я потянулась к ручке.
Дверь приоткрылась, и моя рука отдернулась обратно. Если за мной кто-то наблюдал через камеры, висевшие здесь по периметру, они видели, как я собиралась войти. Грузовик позади меня показался мне магнитом. «Если что, десять шагов вернут меня в его кабину».
Шли минуты. Камеры не работали бы без электричества, и я обвинила ветер в открытии двери. Я подумала о боеприпасах, в которых нуждалась и которые потенциально могла получить. Я выровняла дыхание и собралась с духом, затем вошла в открытую дверь.
Тренировки, вбитые в меня Джоэлом, взяли надо мной верх. Я выскользнула из дверного проема и метнулась вправо, к стене. Запах мускуса и алкоголя висел в маленьком холле. Я спряталась в тень. Тогда-то я и осознала свою глупость. Электрический свет освещал угол. «Бл*дь. Генератор снабжал здание?» Это говорило о присутствии здесь людей.
Я кинулась к выходу, пытаясь убежать.
Вумп-клик.
Скольжение затвора отдалось во всем моем теле. В маленькой комнатушке его звук прозвучал громче. Я расставила ноги шире.
В дверном проеме появился Дарвин, он зарычал и обнажил зубы.
Не поворачиваясь, я прорычала:
— Опусти ружье. Я не ищу проблем.
— Убери собаку, иначе я сделаю это за тебя, — сказал мужской голос, низкий и уверенный.
Уши Дарвина прижались к голове, шерсть на загривке встала дыбом. Я не собиралась рисковать его жизнью.
— Взять. Кыш.
Его рычание дрогнуло, но тело осталось неподвижным.
«Дерьмо!» Я не помнила нужной команды. «Может, «Geh rein» (прим. войди)?»
Он начал красться внутрь, держа голову низко к земле и скаля зубы. Позади меня скрипнули ботинки.
Я заорала:
— Nein! Nein! (прим. Нет! Нет!)
Дарвин остановился.
В моих ушах грохотала кровь. Я подняла руки, чтобы стрелок их видел, и согнула пальцы в кулаки, осознав, что они дрожат.
— Я пытаюсь. Дай мне минутку.
— Не горю желанием уничтожать столь прекрасное животное, но у тебя есть пять секунд, чтобы узнать, насколько мне не все равно.
Я сделала глубокий вдох.
— Дарвин, Geh raus (прим. выйди).
Он попятился за дверь и исчез.
Скрипение ботинок по полу усилилось.
— А теперь бросай ружье и повернись.
Пока я не знала, с чем имею дело, содействие было моим единственным вариантом. Я опустила карабин — свое единственное ружье — и повернулась.
Пятеро мужчин стояли в темном коридоре с оружием разных размеров, наведенным на единственную, жизненно важную часть меня, которая не была защищена жилетом, — мою голову.
Двое из них свободными руками застегивали молнии на штанах, после чего звякнула пряжка ремня, их лица при этом покраснели и покрылись потом. Не надо было быть гением, чтобы понимать, чему я помешала. Среда, лишенная женщин, совсем как тюрьма, делила мужчин на сучек и мужчин, их трахающих.
Тот, что был с пряжкой на ремне, прошел мимо меня и закрыл дверь. Мои мышцы задрожали.
Любитель командовать схватил меня за шею.
— Похоже, что одна из шлюх Сатаны только что набрела на нашу дверь, мальчики.
Их смех нес в себе оттенки чего-то ядовитого, чего-то, не слишком отличного от безумия. Он прозвучал, как напоминание о том, что пережить апокалипсис, в первую очередь, означало пережить нападение тех, кому ты доверял. «Убили ли эти мужчины собственных матерей, сестер, любовниц, чтобы спасти себя?»
Вены на их лбах вздулись, глаза были холодными и прищуренными. Я держала руки за спиной и ощупывала стежки на ножнах на предплечье.
Хватка на моем горле усилилась. Медленное облизывание языком приласкало щеку. Это было обещание того, что ждало меня впереди. Мои подергивающиеся мышцы выдали меня.
Кто-то из них сказал:
— Посмотри на ее руки.
Другой рассмеялся.
— Проклятье. Сучка отрезала бы себе палец, если бы воспользовалась одним из этих ножей.
Затем прозвучал крик:
— Неси свои ножи на кухню, женщина, и приготовь мне ужин.
Вокруг раздалось еще больше смешков, еще больше тупых колкостей. Но они не забрали мои ножи. Я мысленно улыбнулась, подумав о том, как подам им собственные отрезанные языки на фарфоровой посуде, и как их голодные рты будут раззеваться, безмолвно прося добавки.
— Если вы думаете, что я настолько неумело бросаю ножи, — сказала я, — опустите оружие и испытайте меня.
Самый здоровый отморозок проревел:
— Я ни за что не стану тратить время на драку с бесполезной женщиной.
«Если ты понимаешь основу своей злости, ты сумеешь вызвать ее у других».
— Если я не против, почему против ты? — сказала я.
Лицо отморозка покраснело от злости, но в глазах полыхнула уверенность. Он протянул оружие своим приятелям.
Я воспользовалась тем, что все отвлеклись, сделала шаг назад и подняла левую руку. Ребром ладони сбросила руку любителя покомандовать с моей шеи. Я ударила его ногой в коленный сустав. Он отшатнулся назад. Я высвободила лезвие из ножен и пронзила его легкое. Он рухнул на пол.
Кулак тучного отморозка ударил меня в грудь, а его рука схватила за бронежилет. Крики заполнили воздух. Возле уха просвистела пуля, потом другая. Я втянула воздух в легкие и обхватила его ладонь и большой палец левой рукой, затем стиснула его руку, вывернула ее и лишила отморозка равновесия. Другим ножом я ударила его в предплечье. Что-то укололо меня в бедро. Возможно, это была пуля, задевшая вскользь? Я ударила лодыжкой ублюдка в пах. Он схватился за яйца, упал на колени, его рот от удивления сложился в огромное «О». Я с силой наступила на его голень. Малоберцовая кость отморозка треснула, ее отломок проделал дыру в коже на колене.
Любитель покомандовать снова на меня напал. Я развернула его тело, чтобы использовать как укрытие, вызывая свист в его раненом легком.
Оружейные выстрелы раздавались повсюду, пули усеивали пол и разбивали мебель в щепки. Тело в моих руках тряслось под градом пуль. Выход из помещения был близко. Я бросила ублюдка и кинулась к двери.
Свинец рикошетил повсюду. Я побежала быстрее. Солнечные лучи отразились от металлической двери, когда я распахнула ее. Я прищурилась от яркого света.
Стук ботинок и свист пуль последовали за мной наружу. Вдруг вибрация ударила меня в живот. Я остановилась как вкопанная. Шестеро мутировавших людей блокировали подъездную дорожку.
Я бросилась в сторону и позволила ублюдку позади меня получить первый удар. Два мутанта накрыли его и стали высасывать содержимое. Голова мужчины запрокинулась, рот открылся, издавая булькающие звуки.
Оставшиеся тли подняли свои видоизмененные конечности-шипы и закололи в грудь двух других. Засранцы даже не шелохнулись и не подняли оружия. Возможно, Джоэл был прав. Возможно, жуки действительно двигаются быстрее, вопреки моей неспособности это увидеть.
Пароксизм их питания позволил мне несколько мгновений оставаться незамеченной. Они усиленно сосали, их туловища вздымались, луковичной формы головы покачивались при каждом всасывании и глотке. Я стала красться обратно к двери, поднимая карабин.
Пара алебастровых глаз встретилась с моими. Рот существа отстранился от пиршества, издав чавкающий звук при разрыве контакта с плотью. Я схватилась за дверную ручку и с силой закрыла дверь. Эта проклятая штуковина не запиралась, замок разлетелся от выстрелов.
Я отступила назад и подняла карабин. Дверь затрещала. Жужжание тли становилось интенсивнее. Потом дверь отлетела в сторону.
Вошел только один человек-тля. Он сориентировался в комнате, крошечные зрачки ни на секунду не покидали меня. Он замер в пределах досягаемости выстрела, изучая меня. Любопытство и меня удерживало от нажатия на курок.
Мужчина на полу застонал. Тля склонила голову и посмотрела на него. С ее челюстей капала кровь. «Почему она не идет к быстрой кормежке? Она насытилась? Или ей хотелось вызова?»
Существо вытянуло свои клешни и подалось грудью вперед. Неестественно высокий звук, произведенный им, ошеломил меня. Позвоночник закололо. «Оно пыталось меня напугать?» Челюсти щелкнули, на секунду прерывая этот звук. Затем существо бросилось к моей шее.
Поп.
Пуля 5,56 калибра разорвала глаз существа. Калейдоскоп вещества стал вытекать из глазницы. Тля рухнула к моим ногам.
Все еще держа карабин наготове, я снова вышла наружу. Пять моих нажатий на курок — пять тел. Или я становлюсь лучше, или мутантов легче убить при дневном свете. Конечно же, зная, какой выстрел будет смертельным.
Три человеческих тела корчились и хлюпали в темной луже. Я опустилась на колени возле одного из них, кровь моментально пропитала мои джинсы. Его глаза уже остекленели, радужки побелели, лицо было искажено от боли. Мне не было его жаль.
Его челюсти раскрылись, изо рта вырвался булькающий крик. Нечеловеческие частицы извивались в его горле. «Иисусе, начальная стадия мутации протекала быстро!»
Я достала нож из ножен на предплечье. Прижала кончик к коже под его ухом. Затем погрузила лезвие в плоть и перерезала горло. После, сидя в этой клоаке, чувствуя себя на удивление живой, пока ко мне цеплялись кровь и смерть, я наблюдала, как его жизнь утекает прочь.
Ранние новостные отчеты говорили, что после укуса требуется пара часов для полной мутации. Он истек кровью меньше, чем за минуту. Неудивительно, учитывая щедрое пожертвование, которое он отдал тле. Я встала и перерезала еще два горла.
Шуршащий шепот донесся из оружейного склада. Я последовала на звук. Тучный отморозок полз на животе, волоча за собой бесполезную ногу.
Я присела перед ним на корточки.
— Так легко повержен второсортной женщиной. Что ты планировал, если бы нашел мои навыки желанными?
Он прошипел:
— Тупая шшшлюха. Вы, грязные потаскухи, навлекли на нас это зло, — кровь и слюна засохли на его подбородке. — Я бы доссставил тебя Сссатане, посссле того как раздвинул твои грязные но… агх… агххх…
Я отрезала его язык.
Глава 14
Пятнистое крыло
Я проснулась с онемевшей шеей, пролежав в неудобной позе. Военный джип Humvee, который я заполучила в Форте «Леонард Вуд», упростил мне маневрирование по заваленным дорогам и крутым насыпям, но спартанская обстановка салона превращала сон в мучение.
Три дня я просто ехала без цели назначения в уме, но всегда направляясь на восток. Я не знала почему, и это пугало меня сильнее голодных созданий, рыскающих вокруг моего грузовика, пока я спала. «Было ли это отупение способом защитить себя от эмоциональной лавины? Если я заставлю себя не быть безразличной, станет ли боль от недавних событий слишком мучительной и невыносимой?»
В конце концов, сельская местность сменилась городскими пейзажами, а расстояние между штатами стало наполняться различными обломками. Искореженные останки, появившиеся после бегства людей в панике, все чаще заставляли меня съезжать с дороги.
Упавший реактивный самолет уничтожил участок шоссе. Часть вертолета торчала из небоскреба. Мосты стали зияющими дырами, наполненными грузовыми поездами, которые превратились в искореженный металл и сажу. А еще повсюду были тела. Они лежали, обмякнув, на рулевых колесах, забрызгав кровью лобовые стекла и витрины магазинов, и свешивались с водонапорных башен. Разлагающаяся плоть, окрасившая бетон в бурый цвет и пузырившаяся на солнце, была доказательством, что смерть в городе наступила от человеческих рук. Тля не оставляла за собой тел.
Я остановилась на пастбище, растянувшемся вдоль шоссе I-64 возле Шелбивилла, Кентукки, завернув за разрушенный амбар. Тусклые синие торфяные болота волновались бархатной рябью.
Под турельной установкой (прим. туре́льная устано́вка, или туре́ль — установка для крепления пулемётов или малокалиберных автоматических пушек, обеспечивающая с помощью специальных систем и силовых приводов их наводку в горизонтальной и вертикальной плоскостях) с пулеметом 50 калибра на Humvee, я погладила черно-коричневую шкуру, согревавшую мои ноги. Губы дернулись при воспоминании о том, как я нашла Дарвина, прячущимся под машиной на парковке у оружейного склада. Я не испытывала сожалений из-за поездки в «Леонард Вуд». Эта авантюра оказалась полезной.
Дарвин дремал среди ручных гранат, зажигательных ракет, светошумовых гранат, осветительных ракет, дымовых бомб, боеприпасов, портативного сифона и дизельного топлива. В пищеблоке я также нашла еще один бронежилет и различные припасы, включая ботинки, носки, карты, воду, сигареты, пригодную для употребления пищу и лекарства. Я даже нашла ручную дрель на батарейках с твердосплавными сверлами для открывания замков.
Из-за холма донеслось тарахтение. На этом отрезке шоссе не было насыщенного трафика, но участок дороги и не пустовал. Мое тело напряглось от предвкушения.
Мгновение спустя мимо нашего джипа проревел фургон. Потом загорелись его тормозные огни, и автомобиль свернул с дороги примерно в ста футах впереди нас. Я схватила бинокль и перебралась на водительское место, положив АА-12 на колени.
Трое крепких мужчин с голыми, чумазыми торсами выбрались наружу. Их возраст был в пределах от тридцати до сорока лет, по моей оценке. Они обошли протараненный сбоку Эскалейд, лежащий на левой полосе, будучи вооруженными стандартным оружием — пистолетами в наплечных и набедренных кобурах и ружьями, висящими за их спинами. Бугры на лодыжках также означали спрятанное оружие.