Мне везет, что на боковом стекле нет пленки, один удар в нужную точку и стекло автомобиля разлетается на мелкие осколки. Хватаю за шкирку мужика, навалившегося на Злату, и отшвыриваю от нее, ударяя его об лобовое стекло. Я выбил костяшки пальцев, и распорол себе руку об торчащее стекло, но в тот момент я этого не замечал.
Я старался не думать, что их связывает. В тот момент я просто хотел его крови. Нанес первый удар, ломая мудаку нос и получил ненормальный кайф.
Злата бегала вокруг нас, но я боялся смотреть ее сторону. Потому что маленькую сучку тоже хотелось наказать. Вырядилась в короткую тряпку, напилась, виляла почти голыми бедрами, танцевала с одним парнем, а уехала из клуба с другим. Мужик еще не понимает, насколько близок он к смерти. Пытается скалиться, машет кулаками, пока не получает очередной удар и ствол, приставленный ко лбу. Когда он говорит, что Злата — его девушка, и они просто развлекались, мне срывает крышу. Если бы не заряженный пистолет, я бы отправил этого преподавателя на тот свет. Моему демону было мало крови. Он беснуется и хочет еще. Дальше ничего не помню — все яркими вспышками. Хватаю ее, тащу в машину. Срываюсь с места, видя перед собой только белые полосы трассы. Краем уха слышу ее разговор с подругой.
Очнулся я только в квартире, когда предъявлял ей этот долбанный поход в клуб. Как будто имею на это право. Кусаю ее губы, наказывая неизвестно за что. Меня трясет в какой-то агонии от ее солнечного летнего запаха и того, что мое тело ломает взять ее и долго трахать возле этой стены. Она просто малолетняя дура, которая не понимает, что еще минута, и я возьму ее возле стены как шлюху, не щадя. Дикое напряжение сковывает все тело. Я слышу оглушительный стук ее сердца и, кажется, оно барабанит у меня в ушах. Сейчас я не контролирую себя. Злата хватается за мои плечи, и я вздрагиваю от ее прикосновений. А она растирает в руках мою кровь и с ужасом спрашивает, что это. В этот момент моя рана и ее невинные глаза спасли девушку от неизбежного.
Я залетел в ванную, смывая с себя кровь холодной водой. И ни хрена не понимаю, что она здесь делает. Зачем я ее привез?! А она не дает мне опомниться, забегает в ванную и что-то кричит про больницу. Оглядываюсь, смеюсь ей в лицо, а сам вновь тону в синих омутах. Боже, ее глаза могут погубить весь мир. Мне кажется, я уже в них утонул и захлебнулся, потому что как ни старался, не смог ее забыть. Босыми ножками ходит по кафельному полу, цепляется за мою руку, смотрит взволнованно на рану. Это просто царапина, а в ее глазах я вижу такое волнение, что смех в горле застревает.
Злата вдруг выбегает из ванной, и через минуту возвращается с аптечкой. Она прекрасно помнит, что и где у меня лежит, словно хозяйка в моем доме.
— Сними футболку, — просит она, закусывая розовые губки. Делаю так, как она говорит, отшвыриваю тряпку на пол. Сажусь на край ванны и наблюдаю за ней. Мне не больно, я не чувствую раны, достаточно было смыть кровь, но мне нравится наблюдать за Златой. Она с такой заботой и аккуратностью обрабатывает мою руку, что мне вдруг действительно становится больно. Щемит где-то в районе груди, от того, что впервые за долгие годы кто-то заботится обо мне. Такая настоящая, красивая, живая. Она пахнет летом и счастьем. Жизнью, свободой, тем, чего у меня нет.
Мое напряжение никуда не делось, мой демон еще не уснул, но она его усмирила, заставила затаиться и просто наблюдать. Она поливает мой порез перекисью и хмурится. Мне не больно, я вообще ничего не чувствую, а Златовласка сводит брови и морщится, как будто больно ей. Дует на рану.
Поднимает на меня глаза, чтобы увидеть мою реакцию. Наверное в этот момент меня сорвало. Я пропал в омуте синих невинных глаз, которые были лучом света в моем темном, кровавом мире. Она дрожащими руками бинтует мое плечо, а я уже трогаю ее золотые локоны, накручивая их на пальцы.
Подношу волосы к лицу и шумно вдыхаю запах полевых цветов. Она замирает, а я уже не понимаю, чей стук сердца слышу — ее или свой. Резко встаю, выхватываю аптечку из ее рук и отшвыриваю ее в раковину, слыша звон баночек и медикаментов. Демон требовал ее ласки и хотел ласкать ее сам. Дергаю ее на себя, не даю опомниться, накрываю ее губы, врываюсь в сладкий рот и прижимаю к себе до хруста в костях. Отрываюсь от нее, смотрю в ее глаза с поволокой и не понимаю, смогу ли остановиться в этот раз. Скорее всего, нет, если сама не остановит. Забираюсь под ее короткое платье, обхватываю бедра, поднимаю, вынуждая оплести ножками мой торс и обхватить шею.
— Ты понимаешь, что я сейчас с тобой делать буду? — выношу ее из ванной, чувствуя, как она сильнее стискивает мою шею, царапая ногтями. Она кивает головой и прикрывает глазки, не выдерживая моего взгляда. Заношу ее в спальню, кидаю на кровать.
— Не понимаешь. Ничего ты не понимаешь. Зря ты в этот клуб пришла. Сегодня я тебя не отпущу.
— Не отпускай, — тихо, как мышка говорит она и прикрывает глаза. Все! К черту контроль! Я лечу в бездну и делаю то, о чем потом буду жалеть. Хотя кому я вру! Ни хрена я не буду жалеть. Нельзя жалеть о самом чистом моменте в своей жизни…
ГЛАВА 7
Злата
Никогда не думала, что глаза могут быть настолько насыщенными, яркими и обжигающими. Он стоит возле кровати и просто смотрит на меня, похожий на молодого сильного хищника, который затаился перед прыжком. Он говорит, что я ничего не понимаю, а я прекрасно знаю, к чему все это приведет.
Можете осуждать меня, называть бестолковой и глупой. Мне все равно. Я хочу сделать это именно с этим мужчиной. Так подсказывает мое сердце, которое заходится аритмией при виде его красивого, сильного, мужественного тела.
Кусаю губы, сжимаю в руках мягкий плед, которым накрыта кровать. Глубоко дышу, недоумевая, почему он медлит. По телу проходят тысячи мурашек от того, что он осматривает меня, словно касается взглядом.
— Сними платье, — кажется, что это тихая просьба. А в моей голове его слова звучат приказом, которого нельзя ослушаться. Немного приподнимаюсь, берусь за края платья, медлю от неловкости. — Давай, Маленькая, снимай. Сама. Я хочу четко понимать, что все происходит по твоему желанию, — низким, немного хриплым тоном произносит он. И я решительно снимаю платье через голову, оставаясь в черных трусиках и бюстгальтере. Яр шумно втягивает воздух, делает шаг в мою сторону, а я по инерции немного отодвигаюсь назад.
— Боишься меня? — спрашивает он.
— Нет, — отвечаю я, чувствуя, как от его запаха и близости начинает кружиться голова. Бабочки внутри трепещут, бьются, словно хотят вырваться на свободу от того, что Ярослав, забирается на кровать, встает на колени напротив меня, и вновь водит глазами по моему телу.
— Сними бюстгальтер, — просит он, а я начинаю дрожать, но завожу руки за спину, расстегивая бюстгальтер, медленно спуская его с плеч.
— Ты очень красивая. Хочу видеть тебя всю, — произносит он, когда я не решаюсь полностью оголить грудь. Ярослав протягивает руку, рывок, и мой бюстгальтер отлетает в сторону. Соски мгновенно напрягаются и начинают болезненно ныть. Кажется, что все тело и каждая клеточка начинают гореть, требуя его прикосновения. Невероятное ощущение трепета, которое я никогда в жизни не испытывала. Ярослав поддается еще ближе, берет меня за согнутые колени и слегка раздвигает ноги, помещаясь между них. Я опускаюсь на мягкую подушку, а он наклоняется ко мне. Поднимаю руки, хочу дотронуться до его сильной обнаженной груди, но застываю, теряюсь, немного напрягаюсь, когда чувствую, как Ярослав вдавливается пахом между моих ног.
— Расслабься, Златовласка, — сам ловит мою руку и прижимает к своей груди. Вожу ладонями по его груди, и закрываю глаза от удовольствия ощущать его горячее тело. Он часто и горячо дышит мне в губы, и мышцы под моими ладонями каменеют.
— Останови это сейчас, иначе назад дороги не будет, — говорит мне в губы и тут же целует. Сначала нежно, мягко, лаская губы языком, а потом будто срывается, набрасывается на мой рот, всасывает губы, сплетает языки, не позволяя вдохнуть, заставляя дышать только им. Напряжение в теле пропадает и я действительно расслабляюсь. Тянусь к нему, прижимаюсь к его телу, и всхлипываю в его губы, когда он обхватывает мою ногу и закидывает ее на себя.
Он на мгновение отрывается от меня, смотрит мне в глаза, а я задыхаюсь от темного пронзительного взгляда, который говорит мне, что вся эта ночь принадлежит нам. Ярослав начинает покрывать поцелуями мою шею, ведет языком ниже, к груди, одновременно подставляя соски своим губам. Нежно ласкает соски языком, а потом втягивает в рот и долго посасывает. Из меня рвется стон наслаждения, который я, как ни стараюсь, не могу сдержать. Он слегка прикусывает ставшие чувствительными соски, и я прогибаюсь в его руках.
Возбуждение накрывает с головой, когда Яр в одну секунду оставляет нежность и будто срывается, начиная терзать мое тело. Его поцелуи становятся порывистыми и жадными, засосы чередуются с укусами, причиняя легкую боль, которая отдается болезненным желанием внизу живота. Я не маленькая глупая девочка, и прекрасно понимаю, что сейчас произойдет. Я понимаю и то, что мы никогда не станем обычной влюбленной парой, но все равно хочу, чтобы Ярослав стал моим первым мужчиной. Это безумие, но я готова сойти с ума вместе с этим мужчиной. Пытаюсь сжать ноги, но Ярослав не позволяет мне зажаться, поддевая умелыми пальцами мои трусики. Его жаркие поцелуи и горячий язык ведут дорожку удовольствия к моему животу.
Ярослав медленно спускает мои трусики вниз, стягивая шелковую ткань с ног, которые я тут же сжимаю, как только чувствую холод от потери его близости.
— Не бойся, маленькая, — говорит, вновь разводя мои ноги. — Для начала я сделаю тебе хорошо. Тебе понравится, — ласково произносит он, и широко разводит мои ноги, вынуждая полностью раскрыться перед ним, показать мокрую плоть. Да, там мокро и горячо. Он аккуратно прикасается к складочкам, раздвигая их пальцами, а потом делает то, чего я совсем не ожидаю. Ярослав наклоняется и нежно целует нижние губы. А я от неожиданности вновь резко сжимаю ноги.
— Прекрати смущаться. Я хочу узнать вкус твоего удовольствия, — говорит он, вновь настойчиво разводит мои ноги, прикасается губами к клитору.
Проводит языком вверх-вниз, а я закрываю глаза и начинаю дрожать. Это так порочно и даже грязно. Мне стыдно, но так хорошо, и я впервые не могу сдержать стон. Извиваюсь, цепляюсь руками за его волосы, сжимая их, наверное, причиняя ему боль. Он немного отстраняется и дует на клитор, заставляя содрогаться всем телом. Его палец скользит у входа в лоно, и я еще больше смущаюсь от того, что ощущаю новый прилив влаги. О, Боже, это так откровенно и…. Сильно сжимаю плед, когда его язык начинает кружить вокруг клитора, а губы всасывать, словно целуясь с моими нижними губами.
Хочется оттолкнуть его от себя и одновременно притянуть ближе. Ярослав хватает меня за бедра, сильно сжимает, не позволяя извиваться, для того чтобы медленно и уверено довести меня до точки невозврата. До того момента, когда не возможно не стонать, когда все стеснение и стыд теряются в ярком удовольствии.
— Ярослав, — его имя само собой слетает с пересохших губ, когда наслаждение становится невыносимым. Мышцы лона сокращаются, сжимая его ласкающие пальцы на входе. Ведомая наслаждением от его горячего языка, сама шире развожу ноги. Он хорошо чувствует все, что мне нужно. Сильно посасывает клитор, слегка кусая, и внутри меня что-то взрывается, опаляя острым, ярким наслаждением. Оргазм разливается по телу, а Ярослав продолжает ласкать мое лоно, медленно водя языком по складочкам.
Он зацеловывает внутреннюю сторону бедра, что-то шепча в мою кожу, а я ничего не слышу, мне никогда еще не было так хорошо, и так мало. Я хочу чувствовать его тело, хочу ласкать его сама. Хочу шептать о том, как мне хорошо и смотреть в его невероятные темно-зеленые глаза. Яр поднимается с кровати, а я сжимаю дрожащие ноги от того, что он вновь осматривает мое тело. Закрываю глаза и слышу его тяжелое дыхание, шорох, и звук расстегивающейся молнии. Мне страшно и, несмотря на то, что он делал минуту назад, все равно неловко и немного стыдно. Еще минута тишины, и я чувствую, как прогибается матрас, его теплые руки вновь разводят мои ноги и он накрывает меня своим полностью обнаженным телом.
— Открой глаза, моя вкусная, сладкая девочка, — просит он. И я распахиваю глаза, рассматривая красивое лицо Ярослава. Сама тянусь к его губам и целую их, чувствуя свой собственный вкус. Он покрывает поцелуями мою шею, немного грубо, резко и несдержанно всасывая кожу.
— Останови меня, моя хорошая. Останови прямо сейчас, — шепчет он в мою кожу, а сам обхватывает мои бедра, немного приподнимает и упирается членом в мое лоно. Мотаю головой из стороны в сторону, не желая его останавливать. Я знаю, что будет больно, но с ним не страшно пережить эту боль. Он прекращает терзать мою шею, возвращается к губам, целует. Долго, нежно ласкает мои губы. А я напрягаюсь — его достоинство немного входит в меня.
Зажмуриваю глаза в ожидание боли, но ничего не происходит.
— Нет. Маленькая, ты должна расслабиться. Забудь обо всем. Смотри мне в глаза, моя красивая девочка, — и я смотрю, и тону в этом бесконечно глубоком взгляде.
— От тебя пахнет летом, — шепчет он мне, и медленно водит членом по моим мокрым складочкам, заставляя вздрагивать от каждого прикосновения к очень чувствительному клитору. — Твой запах полевых цветов сводит меня с ума, — его руки, сжимающие мои бедра, начинают нежно ласкать. — У твоих губ медовый вкус, — он втягивает мою нижнюю губу и действительно пробует ее на вкус. Страх и напряжение отступают. Бабочки в животе уже давно сгорели от невероятного жара. Они сгорают и возрождаются. Я сама обхватываю его шею, зарываюсь в его волосы на затылке и тяну его ближе. Выгибаюсь ему навстречу, постанывая от трения его члена об мою плоть. Я отпускаю себя и куда-то парю. И в этот момент, Яр одним резким толчком входит в меня на всю длину. Всхлипываю от боли, и сильно кусаю его губу. Мы застываем. В последующие несколько секунд, я чувствую только жгучую боль, которая медленно отступает, оставляя ощущения дискомфорта.
— Вот так, маленькая, теперь ты моя, — шепчет он мне в губы. Ярослав отстраняется, смахивает прилипшие волосы с моего лица, начиная медленно двигаться. Один толчок, второй, третий, а я не могу расслабиться, цепляюсь за его плечи, чтобы не дрожать.
— Больно?
— Больно, — честно отвечаю я, и он тут же останавливается, сжимая губы, тяжело дышит через нос. Видно, что эта остановка дается ему с трудом.
— Продолжай, пожалуйста, — тихо прошу его, обвивая его торс ногами. — Я хочу чувствовать тебя, — и сама подаюсь к нему, вынуждая продолжить движения.
И он не выдерживает, рычит мне в губы, приподнимается, опирается на руки и начинает медленно двигаться.
— Смотри мне в глаза, Златовласка. Я хочу видеть чистое голубое небо, — задыхаясь, просит он и ускоряет движение. Я перестала чувствовать боль и дискомфорт, ощущая невероятную наполненность и единение с этим мужчиной. Он двигался во мне размеренными толчками, а я в этот момент смотрела на него и думала, какой он сильный и мужественный. Меня переполняют тысячи чувств и эмоций. Я испытывала душевное наслаждение и удовлетворенность. В момент, когда его толчки стали более сильными и грубыми, мне захотелось плакать. Плакать от того, что я поняла, что вот он, тот мужчина, которого я ждала. Пусть это звучит ужасно. Но мне было абсолютно все равно, кто он и чем занимается. Главное, что он есть. Он здесь, со мной, во мне, и я вижу свое отражение в его малахитовых глазах. Я выгибалась ему навстречу, ласкала его плечи, грудь, искала его губы, и стонала от эйфории. Нет, я не получила физического наслаждения, мне было хорошо от того, что я видела удовольствие в его глазах. В какой-то момент Ярослав словно застыл, хрипло застонал, выпрямился и резко вышел из меня, кончая мне на живот, обжигая кожу теплой жидкостью.
А потом он падает на меня, прижимая тяжестью тела, утыкается в шею и целует, уже нежно и ласково, продолжая тяжело дышать. Я никогда не думала, что так бывает: чтобы больно и одновременно хорошо. Что можно получать удовольствие от единения с человеком. С мужчиной. С моим мужчиной.