Со старшей официанткой Томой мы сразу находим общий язык. Девушка без стеснения заявляет, что я ей нравлюсь и что у меня необычная внешность.
На вопрос, что же такого она нашла во мне необычного, Тома говорит, что никогда в живую не видела голубоглазую блондинку.
Три часа проходят незаметно. Я вливаюсь в дружный коллектив, и немного расслабляюсь, перестав нервничать и чувствовать себя скованно. Мысленно благодарю Пашку за то, что его девушка работает в таком замечательном месте. Мне здесь нравится. И так не любимые мной перемены проходят для меня менее болезненно.
— Злата, за твой столик посадили гостей, — оповещает меня Тома, и я подхватываю меню, которое усердно учила, иду к столику, который должна обслужить. По мере моего приближения к столику, мой шаг замедляется, а настроение ухудшается. За дальним столиком возле окна, спиной ко мне, сидит пара. И мужчина из этой пары — не кто иной, как Юрий. Он не просто сидит рядом с женщиной. Он обнимает ее, играет с волосами и что-то шепчет на ушко. По сути, кроме нескольких гигабайт переписки, пары свиданий и одного долгого поцелуя, между нами ничего не было. Но я чувствую себя так, словно меня окатили грязной ледяной водой. Останавливаясь в нескольких метрах от столика, смотрю на влюбленную пару и ощущаю себя ущербной.
Юрий сидит в пол оборота, стоит ему немного перевести взгляд и он заметит меня. Но он настолько увлечен беседой с брюнеткой, что не видит ничего вокруг. Осматриваю женщину рядом с Юрием, чувствую себя малолеткой, с которой всего лишь играют. Нет, возможно, с брюнеткой он тоже играет.
Только со мной ведутся детские игры, а вот с этой взрослые, на несколько уровней выше. А в голове опять мелькает мысль, что не зря я не люблю перемены. Работала бы я сейчас на старой работе, и не видела бы ничего из этого. Не узнала бы, что с виду серьезный мужчина может лгать, прикрываться болезнью, приглашать меня на свидания, целовать, делать комплименты и писать по ночам много романтической чуши, а на самом деле быть настоящим козлом. Мне хочется одновременно смеяться и плакать. Начинаю задыхаться от злости на себя за то, что я такая наивная дура. Я знала, сколько ему лет. Я понимала, что он не мальчик и у него могут быть женщины. Но что он настолько циничный и лживый — даже не подозревала. Он звал меня к себе на дачу, намекая на то, что нам пора сблизиться и в это же время встречался с другой. И по его поведению понятно, что он не собирается расставаться с этой женщиной.
Хочется бросить все и убежать, плюнув на работу. Но я сильнее стискиваю меню и решительно подхожу к их столику. Хочется посмотреть Юрию в глаза и увидеть его реакцию.
— Добрый вечер, — стараюсь говорить уверенно и не выдать зарождающуюся бурю внутри меня.
— Ваше меню, — заглядываю в округлившиеся глаза своего преподавателя, а самой хочется взять маленькую вазочку со стола, в которой стоят живые цветы, и вылить содержимое ему на голову. Но я держусь, не желая терять работу в первый же день. Юрий на мгновение теряется, а потом отворачивается, делая вид, что не знает меня. А самое противное во всей этой ситуации то, что он даже не прекратил зажимать брюнетку.
— Готовы сделать заказ? — на последнем слове, мой голос немного срывается.
— Принесите нам шампанское, вот это, — деловито тыча длинным пальцем в меню, говорит он. — Как мы определимся с заказом, мы Вас позовем, — сильно прикусываю губы, чтобы не высказать ему все, что я он нем думаю.
— Приятного вечера, Юрий Михайлович, — зачем-то говорю я, пытаясь сглотнуть непрошенные слезы от обиды за себя. Он посмотрел на меня так, будто впервые видит. Так словно я ему неприятна. А когда-то меня покорили его взгляды в мою сторону. Как мне казалось, он смотрел на меня как-то по особенному. Не так, как все остальные. Взглядом настоящего взрослого мужчины.
— Том, ты не могла бы обслужить тот столик за меня? — спрашиваю я в надежде, что она согласится.
— А что случилось? Тебе плохо? Ты какая-то бледная.
— Да, что-то мне нехорошо, — отвечаю, испытывая желание убежать из этого чертового кафе.
— Хорошо. Иди. Сегодня можешь быть свободной. Нина все равно сказала через полчаса тебя отпустить. Она тебе позвонит и скажет, когда твоя смена.
— Думаешь, меня возьмут?
— Конечно, ты отлично справляешься, — довольно убедительно заявляет Тома.
— Хорошо, спасибо. Они шампанское заказали.
— Все я работать, а ты лечись, а то вон вся дрожишь. Говорят, сейчас вирус какой-то гуляет, — уходя обслуживать мой столик, говорит Тома. А я бегу в раздевалку, хватаю кардиган, сумку и ухожу через черный вход, не желая идти через зал. Меня обдувает прохладный вечерний воздух, а мои щеки горят так, словно по ним хлестали.
Делаю все на автомате, находясь в какой-то прострации. Ловлю такси, еду домой. Рассчитываюсь с таксистом, забегаю в подъезд, быстро захожу в лифт, понимая, что хочу видеть Катю. Так вышло, что в этом городе она самый родной мне человек. Поднимаюсь на наш этаж, открываю дверь, и сразу замечаю мужские вещи в нашей прихожей, понимаю, что это Димкины. А громкие протяжные стоны подруги говорят мне, что меня не ждали. Я обещала Кэт, что приеду через пару часов и подруга не виновата, что я заявилась не вовремя. Тихо прохожу на кухню, беру бутылку воды, чтобы запить ком, стоящий в горле. Достаю из ящика в прихожей ключи от места моего уединения, и тихо выхожу из квартиры. Я хочу туда, наверх, чтобы с высоты птичьего полета понять, насколько ничтожны мои переживания.
Ярослав
Безошибочно определяю идеальную позицию для устранения объекта. Да, я называю их объектами, безликими существами, так проще. Мне достаточно взгляда, чтобы определить место и мысленно подобрать оружие, идеально подходящее для этой не простой задачи. СВД калибром 7.62, армейский вариант, подходит как нельзя лучше. Зажимаю в зубах так и не подкуренную сигарету, определяя расстояние до высотки, высчитывая место до крыши.
Плотнее натягиваю капюшон черной толстовки, не привлекая к себе внимания, медленно удаляюсь со стоянки, на которую должен прибыть объект.
Десять часов на подготовку… Приобрести винтовку не проблема, черный рынок переполнен оружием на любой вкус. Со всех горячих точек оружие стекается именно к центру страны. Первым делом направляюсь к высотке. Подъезд открыт и имеет два выхода. Отличный путь отхода. Рабочий лифт, переходы по крыше в другие подъезды — идеальное место для выполнения задачи и возможность скрыться не замеченным. Прямая улица, выходящая точно на стоянку. Шикарная позиция.
Осталось самое неприятное для меня. На черный рынок. Ненавижу это место, но только там можно без лишних вопросов приобрести мою любимую девочку, легендарную снайперскую винтовку с красивым именем СВД.
Семь часов до прибытия объекта на место.
Расул осматривает меня с подозрением, долго думая над моим вопросом.
— Да не мент я, не ссы, — четко поговариваю, запуская руку в карман. Усмехаюсь, увидев, как он дергается, хватаясь за оружие, которое четко просматривается через его пиджак. Медленно, без резких движений, вынимаю небольшую бумажку, зажимаю ее между пальцами и передаю ему.
Я не герой, и знаю, что лишнее движение или неверное слово, и меня в лучшем случае пошлют к чертовой матери. А на худший случай у меня под курткой ТТ, снятый с предохранителя, который холодным металлом греет мне душу и придает уверенности.
Расул долго читает записку, переводит на меня черный взгляд и уже смотрит на меня с легким страхом в глазах. Он достает телефон, набирает номер и нервно ждет ответа.
— Ваха, приветствую тебя, дорогой, — произносит он с легкой дрожью в голосе. — Тут человек от тебя обратился… — обрывается на полуслове, нервно улыбается, сбрасывает звонок. Что-то говорит на своем и две его шестерки, которые скалились на меня как шакалы, исчезают в глубине коридора. Пять минут, и моя девочка у меня в руках. Она никогда мне не изменяла, я прошел с ней две горячие точки, и ее безотказность не раз спасала мою жизнь!
— Может быть, тебе нужна машина, — произносит Расул, указывая на серую шестерку, одиноко стоящую за окном его кабинета. Как нельзя кстати, думаю я и мысленно благодарю Ваху за его авторитет в криминальном мире. Ваха был человеком нигде и везде! Имея влияние и авторитет в криминальных кругах, он ведет вполне легальный бизнес, медленно и незаметно подминая под себя всех в этом городе. Но это отдельная история…
Два часа до приезда объекта.
Оставив машину за два квартала от высотки, неспешным прогулочным шагом двигаюсь к выбранной позиции. Поднимаюсь на крышу. Осматриваю простреливаемое пространство со всех сторон. Стоянка как на ладони, четко освещаемая шестью большими фонарями со всех сторон. То, что надо!
Уличные фонари освещают дорогу до стоянки как взлетную полосу.
Занимаю позицию. Начался самый утомительный и не любимый мной момент ожидания. В десятый раз смотрю в прицел на место прибытия объекта и делаю поправки на прицеле. Все идеально подогнано!
И вот, этот момент настает. Достаю из кармана четки с серебряным крестом, на мгновение задерживаю дыхание, целую распятье. Как бы парадоксально это ни звучало, но без этого ритуала я не провожу ни одного дела. Свет фар. Первым на стоянку въезжает джип охраны. Следом как корабль плывет Мерседес объекта. Все четко, как в триллере. Охрана останавливается, и два человека быстро осматривают окрестности. «Все чисто», — читаю я по губам охранника, разглядывая в прицел его вспотевшую лысину. Подойдя к Мерседесу, он открывает дверь и объект медленно, но уверенно выходит из машины.
Момент настал. Сосредотачиваюсь, ловлю в прицел точку. Морщинистый лоб как мишень в тире. Секунды неподвижности. Задерживаю дыхание, как перед погружением на глубину. Сердцебиение замедляется. Выстрел…
Пуля точно ложится между глаз. Охрана кидается прикрывать хозяина, но на его месте уже труп. До высотки было не менее 400 метров. Даже сразу обнаружив место выстрела, никто бы из них не смог застать меня на месте. Поднимаюсь с позиции, отсчет идет на секунды. Резко оборачиваюсь и встречаюсь со стройным силуэтом молодой девушки, которая смотрит на меня, зажимая рот рукой. Как я мог ее не услышать?! Ответ прост. Она поднялась сюда в момент выстрела. В эту минуту я полностью ухожу в себя. Не в моих правилах убивать невинных жертв. Особенно если это женщины.
Но по неписанным законам я должен ее устранить. Это первый свидетель за всю мою практику. И у меня совсем нет времени. Девушка выходит из ступора, дергается, но я быстрее. Пару движений, один ее всхлип и я прижимаю ее дрожащее тело к себе, зажимая рот рукой. Сука! Как это могло произойти?! Крыши закрыты, как эта малышка сюда попала?! И сейчас я должен сыграть роль ее палача. Хочу я этого или нет, ее судьба предрешена.
ГЛАВА 2
Злата
Я всегда боялась смерти. Я вообще ее не принимала. Предпочитала думать, что ее не существует. Я видела убийц только в кино и криминальных новостях. И конечно, я никак не ожидала, что встречусь лицом к лицу с настоящим убийцей на крыше собственного дома.
Он был высоким, внушительным и пугающим. Мне нужно было сразу бежать, как только я заметила его присутствие. Но после выстрела я впала в ступор от пронизывающего меня ужаса. И очнулась, только когда убийца резко двинулся на меня.
Дергаюсь назад, но он ловит меня, разворачивая к себе спиной, зажимает рот сильной рукой в черной кожаной перчатке. Зажмуриваюсь от ужаса и никак не могу до конца поверить в происходящее. Кажется, это сон. Просто кошмар. Еще немного, и я проснусь в собственной кровати. Я никогда в жизни так не боялась. До дрожи по всему телу. До озноба, сковывающего меня. Понимаю, что таких людей нельзя злить, но ничего не могу с собой поделать.
Дергаюсь, пытаясь пинать убийцу ногами, кусать его руку в черной перчатке. Но мужчина сильнее меня. Он прижимает к себе настолько сильно, что у меня спирает дыхание.
— Не дергайся, — до жути низким голосом произносит он. А я не думаю его слушать — как только он отрывает руку от моего лица, я начинаю кричать. Но мой жалобный писк обрывается, как только я чувствую холодное дуло пистолета, приставленное к моему виску. Мгновенно немею, безвольно повисая в сильных руках убийцы. В глазах темнеет, ноги подкашиваются от мысли, что, возможно, это мои последние мгновения в жизни.
— Вот так, умница, — все тем же низким голосом произносит он. — А теперь пошли, — командует он, подводя меня к большой спортивной сумке. — Сейчас твоя жизнь полностью зависит от тебя. Или ты делаешь все, что я говорю или умираешь. Другого выхода нет. Кивни, если поняла, — я ничего не понимаю, мозг отказывается работать и воспринимать реальность, но я послушно киваю. Он отводит пистолет от моей головы, отпускает меня, приказывая стоять смирно. Поднимает с пола большую винтовку, быстро укладывает ее в сумку, хватает меня за руку и тянет вперед, вдоль дома, на другой конец крыши.
— Ни звука, — произносит он, вытаскивая меня с крыши в последний подъезд. А во мне загорается маленькая надежда, что сейчас кто-нибудь выйдет из квартиры и спасет меня. Но нет. Нет! Ни одного человека, нам не встретилась даже кошка. А дальше мы начинаем забег. Точнее, он бежит, а я волочусь за ним, чувствуя. как немеет рука, которую он сильно сжимает. Мой убийца постоянно оглядывается, и рывком дергает меня на себя. Я спотыкаюсь, подворачиваю ногу, вскрикиваю от боли, но тут же прикусываю язык, продолжая бежать. Мне страшно. В голове крутятся только его слова о том, что моя жизнь зависит от меня. Убийца запихивает меня в какую-то серую неприметную машину, сам садится за руль и тут же срывается с места, увозя в неизвестном направлении. Одной рукой он уверенно ведет машину, другой дергает сумку, висящую у меня на плече, отрывая ручку, и закидывает куда-то назад. Нервно осматриваю салон, и в голове мелькает кадр из какого-то фильма, где девушка дернула ручку двери и выпрыгнула из машины.
— Даже не думай. Мы на трассе на полном ходу, и у меня хорошая реакция, вывалишься из машины уже трупом, — с холодным спокойствием произносит мой убийца. Он прочитал мои мысли? Оборачиваюсь, и только сейчас соображаю, что все это время смотрела на ручку двери. Убийца смотрит мне в глаза всего секунду, а по моей коже пробегают тысячи мурашек. Он переводит взгляд на дорогу, а я в состоянии какой-то прострации не могу оторвать от него глаз. Никогда не думала, что вот так будет выглядеть моя смерть. Она пришла ко мне в облике высокого подтянутого мужчины с низким бархатным голосом. Моя смерть одета в черную плотную толстовку с капюшоном, она уверенно ведет машину, сжимая руль руками в черных кожаных перчатках.
Мой убийца увозит меня в неизвестном направлении — минуя город, вывозит на загородную трассу.
И тут у меня начался настоящий неконтролируемый приступ паники. Конечно! Зачем ему убивать меня на крыше многоэтажного дома, где он уже и так привлек к себе внимание одним убийством. Он вывезет меня за город и пристрелит там. Меня охватывает ужас, кажется, еще немного и я потеряю сознание и сама умру от разрыва сердца, которое все это время колотится как сумасшедшее. Все тело окатывает жаром, ощущаю покалывание в руках и ногах, на лбу выступает холодный пот и губы начинают неметь. Дышать становится трудно. Открываю рот, глотаю воздух как рыба, которую поймали на крючок, и не могу надышаться.
Машина резко сворачивает и тормозит у какого-то моста. Я даже не понимаю, где мы находимся и насколько далеко от города.
— Выходи, и без резких движений, — произносит убийца, сжимая в руках пистолет. Как загипнотизированная повинуюсь его голосу, дрожащими руками открываю дверь и выхожу из машины. Оглядываюсь по сторонам и в темноте ничего не вижу, только очертания моста, деревьев и моей смерти в черном капюшоне.
— Иди вперед, на мост, — приказывает он, указывая стволом пистолета нужное направление. Я пытаюсь идти, но каждый шаг дается с трудом, словно я иду по битому стеклу. — Быстрей, — так же холодно произносит он, подталкивая меня вперед. Пытаюсь ускориться, но боль в подвернутой ноге дает о себе знать. Мужчина глубоко вдыхает, хватает меня за плечо и тащит за собой. Подходя к краю моста, мой убийца зашвыривает сумку с винтовкой в довольно глубокую реку, которая течет под мостом. Следом за его сумкой летит и моя маленькая бежевая сумочка, в которой лежат ключи, телефон и конспекты.