Действую на автомате, ничего не планирую, не анализирую и не ищу себе оправданий. Паркуюсь возле дома, выхожу из машины, поднимаюсь на нужный этаж. Нет, я не собирался выдумывать на ходу и лгать Марине. Я просто захожу в квартиру, открывая дверь своим ключом, прохожу по коридору, мимо спальни Антошки, как всегда заглядывая в приоткрытую дверь, невольно улыбаюсь от того, что Антон как всегда спит словно звезда, раскинув руки и ноги в стороны. И так муторно становится в этот момент. Ладно, мы с Мариной взрослые люди. Но за что ребенку очередное предательство, сначала от родного отца, которого он и не знал никогда, а теперь и от меня, человека которому он поверил?! Я обещал ему жениться на его маме, обещал сделать ее счастливой, а теперь просто не могу исполнить данное обещание. Потому что просто не могу быть с женщиной из-за чувства долга. Как я могу сделать ее счастливой, не любя ее? И даже Ангел здесь ни при чем. Девочка просто помогла мне понять, что жизнь не построишь просто по плану. Нельзя полюбить женщину только потому, что она просто хорошая и подходит на роль жены. Рано или поздно это приведет к краху и еще большей боли и обреченности. Но черт бы меня побрал, почему я понял это только сейчас? Наивно надеялся, что смогу прожить дальнейшую жизнь без чувств и эмоций? Каким я был идиотом!
Прохожу в спальню в надежде, что Марина еще спит в свой выходной, потому что не хватает никакой смелости сразу посмотреть ей в глаза и ответить на ее вопросы. Лгать не хочу и не умею. Да и Маришка не заслуживает лжи. Но в кровати Марины не оказывается. Слышу за закрытой дверью ванной, звук льющейся воды. Ложусь на кровать, в голове полный туман. Но я прекрасно осознаю, что делаю и в какую бездну сейчас окуну нас двоих. Черт! Как мне сейчас сделать это мягко и безболезненно. Первым порывом хочется просто сорваться с места и покинуть квартиру, уехать на работу и отсрочить неизбежность. И теперь я понимаю, что как бы я раньше не убеждал себя, что живу и действую правильно, этот момент все равно, рано или поздно бы настал. И лучше рано, сейчас, дальше тянуть нет смысла.
В душе стихает звук льющейся воды, и я замираю. Жду. Мариша выходит. Глубоко вдыхаю, молчу, оставляя первое слово за ней. Она застывает на пороге при виде меня, несколько секунд тишины, дальше звук ее приближающихся шагов. Марина опускается на кровать рядом со мной. Ложится рядом, неожиданно прижимается ко мне всем телом, обвивая меня руками, она тоже глубоко вдыхает и молчит. И я мать ее, не знаю, как реагировать. Я ждал от нее вопросов о том, где я был, почему игнорировал ее звонки, не пришел ночевать. А она просто молчит и все сильнее жмется ко мне. А мне бы было легче, если бы она кричала и предъявляла претензии. Все что угодно! Только не то, что происходит сейчас. Задай вопросы! Помоги мне начать этот долбаный разговор! Устрой истерику! Сделай уже что-нибудь, только не молчи! Безмолвно кричу я внутри.
- Хочешь кофе или завтрак? - тихо спрашивает Маришка, пальчиком вырисовывая на моей груди узоры.
- Марин, какой завтрак? Не хочешь спросить меня, где я был? Почему не брал трубку? - также тихо спрашиваю ее. И мы шепчем эти слова, наверное, для того чтобы не произносить их громко. Чем тише мы говорим, тем дальше отдаляем наш разговор. Как будто не только я боюсь его начать, но и она тоже боится услышать моих ответов.
- Я знаю, где ты ночевал. Ночью мне звонила Ксения и сказала, что вы с Даном выпили, и ты остался ночевать у них, - так спокойно отвечает она. - Пойдем на кухню. Я кофе хочу, - поднимается с кровати и удаляется на кухню. И я уже ни хрена не понимаю. Еще минут пять лежу неподвижно с закрытыми глазами. Заставляю себя подняться и посмотреть правде в глаза.
Быстро принимаю душ. Переодеваюсь в простые джинсы и черную футболку с длинными рукавами. Прохожу на кухню, где Марина хлопочет возле плиты, готовя завтрак. Сажусь за стол, беру чашку приготовленного для меня кофе, кручу ее в руках. А Мариша ведет себя обыденно, как всегда, как каждое утро нашей совместной жизни, мило мне улыбается, спрашивая, что я буду есть, попутно рассказывая какую-то ерунду, произошедшую с ней вчера. И я никак не пойму, зачем она это делает. Не хочет устраивать шаблонные скандалы? Или чувствует, что наш разговор приведет к разрыву и просто не желает этого слышать? Показывает мне, что она идеальная женщина, которая не устраивает банальные истерики из ничего? Как только я собираюсь с силами и открываю рот чтобы начать разговор, в комнату влетает Антошка, сонно улыбается, садясь рядом со мной. Немного взъерошив мальчугану волосы, желаю доброго утра.
Во время нашего молчаливого завтрака, за которым разговаривает только Антон, мы просто улыбаемся ему, поддакивая, продолжая изображать простой выходной день. После завтрака, мне звонят со строящегося объекта, сообщая о произошедшем там несчастном случае. Один из строителей упал с высоты и повредил позвоночник. Подрываюсь с места, спеша на объект. Кто-то скажет, что это простой случай и моего присутствия там не нужно. Черта с два! Чтобы не произошло, в происшествиях повлекших травмы людей, всегда виноват руководитель компании. И вся ответственность всегда лежит на мне.
Кратко объясняю Марине суть произошедшего на объекте и мчусь на работу. А может оно и к лучшему. К вечеру мои мысли, наконец, соберутся в одно целое, и я смогу найти нужные слова для Мариши. Мне просто нужно немного времени, чтобы все обдумать на холодную голову.
Ангелина
Меня будит пульсирующая головная боль и ужасная сухость во рту. В теории я много слышала о тяжелом похмелье, а вот физически ощутила это только сейчас. Как только я открыла глаза, моя услужливая память подкидывала мне кадр за кадром вчерашнего вечера в мельчайших подробностях. И почему я все это помню? Я была пьяна и должна все забыть. Точнее мне бы очень хотелось ничего не помнить. А еще лучше, впасть в беспамятство и получить амнезию, отмотать и вычеркнуть не только вчерашний день, но и несколько месяцев мой жизни. Но чудес не бывает. Я все помню. И скорее всего никогда в жизни этого не забуду. Я словно мазохистка, буду прокручивать все в голове, холя и лелея каждое мимолетное мгновение, проведенное вместе с Лешей. И каждое из воспоминаний о нем отдает пульсирующей болью где-то внутри, в районе сердца.
От этой боли хотелось плакать, но я из последних сил сдерживала подступающие слезы. И так стыдно стало. Ведь вчера это была вовсе не я. Во мне говорил алкоголь. Боже, я сама вешалась ему на шею, а он отвечал мне. Он же отвечал? Не отталкивал.
Я призналась, что влюблена в него. Зачем я это сделала? Кому это было нужно? А он сказал, что влюбленность это не любовь и это все пройдет. Только вот сейчас мне кажется, что это никогда не пройдет, потому что я не влюблена. Я по-настоящему его люблю! Почему я люблю? Трудно объяснить. Может, я еще молода, и путаю первые возникшие чувства с настоящей любовью. Но это чувство сидит где-то внутри меня и не дает мне спокойно жить. Каждый мой день начинается с мыслями о нем и заканчивается образами и ощущениями, связанными с ним. Что это, если не любовь?
Поднимаюсь с кровати, и вместе с головной болью в голове нарастает гул голосов, каждый из них осуждает меня, корит за мою запретную любовь. И я понимаю, что они правы! Я не должна, я просто не имею право любить этого мужчину. Я сама себя за это ненавижу! И кто сказал, что любовь это светлое, счастливое чувство, дарящее крылья. Моя любовь очень болезненна, от понимания, что мы никогда не будем вместе. У нас разные дороги и жизненные приоритеты.
Весь выходной я просидела дома в полной звенящей тишине, наедине со своими мучительными мыслями. Ничего не хотелось, ни есть, ни пить. Музыка и телевизор раздражали. Я просто сижу на кровати, обнимая себя руками, иногда беззвучно плачу, иногда улыбаюсь словно умалишенная, вспоминая его мимолетные ласки, нежные слова, и понимала, что насколько бы это не было плохо, но я не могу без него. Мое маленькое, ничего не понимающее сердце рвется к нему.
Я где-то слышала, что любовью надо переболеть. Заменить ее чем-то или кем-то. Но разве я не пыталась это сделать? Пыталась. Обманув вначале себя, а потом ничего не подозревающего Артема. Я не могу быть с ним, даже в качестве его друга, а уж тем более быть его девушкой. И мне нужно собрать все силы в кулак, посмотреть ему в глаза и сказать, что мы не сможем быть вместе.
А парень все звонил и звонил. Когда я ему не ответила, он стал закидывать меня сообщениями. И после последнего его смс о том, что он подъехал к моему подъезду, и не уедет, пока я не выйду, я решилась. Поднялась с кровати, умыла заплаканное лицо холодной водой, пытаясь придать ему хоть немного свежести, собрала волосы в высокий хвост, накинула куртку и спустилась к Артему. Спустилась для того чтобы раз и навсегда оборвать нашу связь, ведь друзьями он не захочет остаться и будет, наверное, прав. Если у одного из друзей есть хоть какие-нибудь чувства к другому, эти люди просто не могут быть друзьями.
Алексей
День выдался не из легких. Объект, больница, разговоры с прорабами, медиками. Выяснение обстоятельств падения, которые оказались до банального просты и смешны, как и все в нашей гребаной жизни. Рабочий просто проигнорировал технику безопасности, считая себя супергероем, залез на высоту без страховки. Поэтому претензий у него ко мне как к работодателю естественно не было. Но не все оказалось так просто, как я изначально думал. Моему юристу срочно понадобились документы, которые по нелепой случайности оказались у меня в квартире, а точнее в квартире в которой жила Лина. Я бы мог послать туда своего заместителя, но я же чертов умник запер их в сейф, код к которому знал только я. Я даже мог сказать ему код, но документы, хранящиеся там, были просто не для лишних глаз. И потом, как бы я себя не обманывал, но я не хотел, чтобы Лина оставалась с незнакомым мужчиной в одной квартире, даже недолгое время. Назовите это идиотизмом, или подсознательным желанием вновь ее увидеть. Пусть так, я уже и сам себе не доверяю, и даже не пытаюсь искать оправдания своим поступкам. И где-то внутри и вправду зарождалась искорка тепла и надежды на то, что я вновь ее увижу.
Я только подъехал к дому, а эмоции уже опережали мое понимание того, что я увидел. Словно гребаное дежавю, в моей голове мелькал вчерашний вечер, когда я увидел Ангела в объятьях нахального молокососа. Она была с ним. Опять, мать ее! Они стояли возле его машины, и он ее обнимал. Может со стороны это казалось дружескими объятьями. А в моей больной голове он вновь лапал ее, прижимая к себе, поглаживая по спине. И все повторилось, как будто и не было этого дня. Меня опять накрывает с головой бешеная ревность, и даже кажется что сейчас она в тысячу раз сильнее. Ревность та еще сука, она просто хватает меня за горло и безжалостно душит, заставляя захлебываться яростью. Как простая восемнадцатилетняя девочка смогла настолько глубоко запасть мне в душу?
Глушу мотор, останавливаясь поодаль, сжимаю руль до такой степени, что мне кажется, что он трещит под моими руками. Первым порывом хочу выскочить из машины и сломать руки этому малолетнему мудаку, которого еще вчера предупреждал, не приближаться к девочке. Я не знаю какие силы меня сдерживают в этот момент. Возможно, понимание того, что если я выйду из чертовой машины, я просто покалечу пацана. А может Ангелина и не помнит, что вчера было между нами после клуба. И я просто сам себе все напридумывал. А как же ее слова о том, что я ей снюсь и это чертово «влюблена»! Даже если она была пьяна и не помнит этого. Ну не могла же она настолько искусно врать. Ее глаза не врали в тот момент. Зачем ей это все? Может я сам был настойчив, сам целовал, сам обнимал и сходил с ума? Тогда почему она мне не сопротивлялась!? Отвечала мне! Зачем?!
Глубоко дышу, чувствуя, что сгораю и это пламя, сжигающее меня изнутри, сейчас вырвется наружу. Чувствую себя так, словно девочка ставит меня на колени, прекрасно зная, что со мной творит. И зачем-то специально выворачивает мне душу наизнанку. А когда я вижу, как он отстраняется от нее, а она так искренне ему улыбается, что-то говоря, мои внутренние планки с громким хрустом ломаются. Дергаюсь, рычу на весь салон, словно животное, стискиваю зубы до хруста. Ну, нет мудак, она моя! Только моя. И мне уже почему-то плевать хочет она быть моей или нет!
Буря в душе усиливается! И все, это полный крах. Я действительно попал. Теперь я полностью в руках этой девочки. Что она там вчера говорила? Она влюблена? А я не влюблен, я не этот мальчишка, у меня совсем другие чувства, и это далеко не легкая влюбленность. Я снова болен, и этот, гораздо сильнее предыдущего вируса. Он неизлечим! Смертелен. Все! Назад дороги нет! Будь что будет, меня уже никто и ничто не остановит. Даже она!
Срываюсь с места, вылетаю из машины, медленно приближаюсь к парочке, еще метров двадцать и я достигну своей цели. Они настолько увлечены беседой, что не замечают ничего вокруг. А парень все же будто чувствует опасность, жмет руку Лине, прыгает в машину и заводит двигатель, выезжая со стоянки. Я медленно подхожу к Ангелу, останавливаясь позади нее, понимая, что у этого пацана хороший ангел хранитель, он уберег его от моего зверя. Беги ублюдок. Беги, пока не поздно. И этот маленький гаденыш, разворачиваясь, замечает меня позади Лины, нагло ухмыляется мне, продолжая свой путь, показательно набирая скорость, выезжает со двора.
Я ничего ей не говорю, не прикасаюсь. Стою позади нее в расстоянии метра. Но девочка меня чувствует. Замирает, словно не дышит, боясь обернуться.
- Какого хрена он делал здесь и снова прикасался к тебе, - не узнаю собственного голоса. Нет, я не повышаю тон, мой голос настолько металлический и холодный, что он мне самому режет слух. Ангелина немного вздрагивает, медленно поворачивается ко мне. Смотрит на меня бездонными, синими глазами, так, что я проваливаюсь в бездну ее невинных, синих глаз, которые в данный момент говорят, что сегодня я отдам этой девочке свое сердце и душу, и пусть она делает с ними что хочет. Она еще не знает этого, но вся власть теперь в ее неопытных, маленьких ручках.
- Что ты здесь делаешь? - в недоумении спрашивает она, игнорируя мой вопрос.
- Ты не ответила на мой вопрос, - уже настойчивее произношу я.
- Вчера мы решили, что нам не стоит больше встречаться, - я понимаю, что девочка все помнит! Все! Сжимаю кулаки от выворачивающих душу чувств. Это пытка. Адская пытка. И сил терпеть, больше нет.
Подхожу к ней настолько близко, что ее жасминовый, сладкий аромат мгновенно наполняет мои легкие. И я дышу им, глубоко втягивая в себя. Резко хватаю за руку, тяну на себя, перехватываю хрупкую, тонкую талию. Дыхание учащается, смотрю ей в глаза, жду немедленного ответа. И она прекрасно это понимает.
- Он приезжал поговорить.
- Поговорили? - усмехаюсь я, подхватывая ее упругие, округлые бедра, вынуждая ее вцепиться в мои плечи и обхватить мой торс ногами.
- Поговорили, - растерянным голосом произносит она, закусывает розовые губки, когда я начинаю движение вместе с ней, занося девочку в подъезд.
- И? Какого хрена он тебя лапал своими грязными руками? - рычу почти ей губы, а чертовка сначала широко распахивает свои синие глазки, поражаясь моему вопросу, а потом зарывается нежными пальчиками в мои волосы и хитро улыбается. И просто обезоруживает меня переменой в настроении.
- Он не лапал меня, - немного усмехается она.- Он просто обнимал. - Заношу девушку в квартиру, пинком раскрывая дверь. Перешагиваю через порог, и Лина сама захлопывает за нами дверь.