Только сил на побег не хватает.
И остаться на месте нельзя,
Ведь лавина совсем уже рядом.
Друг от друга мы прячем глаза,
Чтоб случайно не встретиться взглядом.
Только шаг до запретной любви -
Шаг надежды и счастья, и... муки.
Только шаг до запретной любви -
Шаг до встречи и шаг до разлуки...
(Светлана Касьянчик)
Алексей
Никогда не лгал людям. Ложь, даже во благо, все равно остается ложью, а лгать близким людям, смотря им в глаза, это подло вдвойне. Но, как говорится «Никогда не говори «никогда»». Не зарекайся. Я смотрел Марине в глаза и лгал ей. Или недоговаривал правды, так мне было легче оправдать свою ложь.
И Марина мне верила. Верила в то, что мое предложение переселить ее племянницу в мою пустующую квартиру, во благо. И возможно, так оно и было. Это все для того, чтобы наша с ней выстроенная жизнь не разрушилась. Мне не пришлось долго выдумывать причины моего предложения, Марина все придумала за меня, говоря, что Лина удумала с началом учебного года жить в общежитии, чтобы не стеснять нас. А так, мы сможем уговорить ее жить отдельно, но не в общежитии, в непонятных условиях и непонятно с кем. Жизнь в общежитии может ее развратить, а мне хотелось ей сказать, что жизнь рядом со мной может ее развратить! Но главное, что Марина, с радостью приняла мое предложение и убежала делиться этим с Линой. А я, с замиранием сердца, прислушивался к их разговору, надеясь, что девочка не воспротивится. И как ни странно, всегда строптивая Лина согласилась переехать. И даже изъявила желание сделать это именно сегодня. Скорее всего, я напугал ее своим неадекватным поведением на кухне. Глаза у нее, в тот момент, были невероятно растерянные, и даже немного напуганные, но все равно безумно красивые, в которых хотелось тонуть. Вот, какого черта, я сейчас вспомнил о ее глазах?!
- Вот и хорошо, - говорит Маришка. - Через час мы заберем Антона, а после обеда перевезем Лину к тебе, - киваю ей в ответ. - Я так соскучилась по Антошке. Лагерь это хорошо, но я никогда с ним так надолго не расставалась.
- И я соскучился. Я приготовил ему подарок, который уже ждет его в комнате.
- Какой подарок!? Что ты ему купил?! - возмущается Марина.
- То, что давно обещал.
- Ты все-таки купил ему это планшет. Леша, так нельзя, - строго хмурит брови Марина. - Ты чересчур его балуешь. Подарки это хорошо, но все должно быть в меру.
- Ой, какая строгая у нас мама, - усмехаюсь я, подхожу к ней, обнимаю за талию. Маришка стоит у плиты, готовя обед. Разворачивается в моих руках, тянется к моим губам. Я сам сокращаю расстояние, мягко чмокая ее в губы, но Марине мало, она перехватывает инициативу на себя, углубляя поцелуй. Позади нас что-то разбивается, со звоном и осколками, мы одновременно оборачиваемся в сторону шума.
- Извините, - тихо мямлит Лина. Бросаясь собирать осколки своей чашки, не поднимая на нас глаз. - Я не хотела вам мешать. Я просто собираю вещи, и хотела взять чашку. Я сейчас все уберу, - быстро тараторит она.
Да ничего страшного, ты нам не помешала, - говорит Марина. Отрывается от меня, поворачивается к плите. Подхожу к девочке, помогая ей собрать осколки. Ангелина поднимает на меня глаза, и я вижу, что в них плещутся застывшие слезы, которые она пытается сдержать. Глубоко вдыхаю, быстро поднимаюсь, выбрасывая осколки. Я не могу просто так переносить ее печаль. Она выворачивает мне душу, своей растерянностью и застывшими слезами. И перед глазами возникает момент, когда она вот так же плакала, и наш поцелуй.
- Марин, я съезжу на час в офис. Мне нужно забрать кое-какие документы, - мне не нужны никакие документы. Мне просто необходимо вырваться из этого плена синих глаз.
- Надо, так надо, - отвечает Марина, продолжая готовить. - Только не задерживайся, через час нам надо забрать Антона.
- Я буду вовремя, - быстро выхожу из кухни, переодеваюсь, и покидаю квартиру, в которой, в последнее время, мне становится невыносимо. Я еду в парк. В место, где мои мысли всегда приходят в порядок. Это место всегда помогало мне восстановить душевное равновесие.
Ангелина
У меня было ощущение, чщто он гонит меня. Из квартиры, из гхоловы, из жизни. Я не знаю, что застилало галаза Марине, но мне было предельно яосно, что он меня избегает, впрочем, как и я его. Ночью они занимались сексом. Моя комната находилась за стенкой. Нет, они вели себя тихо, но я слышала. Я просто не могла уснуть. В тот момент, мне хотелось сбежать из дома, только, чтобы не слышать этого. Я понимала, что они занимаются сексом постоянно. И даже, несмотря на свои ограниченные познания в этой сфере, я понимала, что без секса - нет отношений. Но понимать это одно, а слушать и знать, что там за стенкой, мужчина, которым ты грезишь по ночам, занимается любовью с другой женщиной, твоей тетей, это совершенно другое. Это невыносимо. Я не знала, как назвать то чувство, которое зарождалось внутри меня, но оно было жгучее, яркое и болезненное. Люди называют это ревностью. Я ревновала, первый раз. Испытывала чувство, на которое не имела права. Мне хотелось закрыть уши и ничего не слышать. Но в тоже время, я ловила каждый звук, стон Марины, голос Леши, который что-то ей говорил в процессе. После нашего поцелуя я уже не могла быть прежней. Леша словно разбудил во мне все тайное и запретное, мне казалось, что я схожу с ума. Я испытываю непреодолимое влечение к мужчине моей тети. К мужчине, старше меня на пятнадцать лет. Даже в мыслях это звучало грязно, мерзко и отвратительно, но кто скажет, как бороться с собой? Как все это преодолеть? Я не могла ни с кем поделиться. У меня были подруги, с которыми я общалась, но практически всем, что со мной происходило в моей жизни, я делилась с мамой. А сейчас... Я не могла даже произнести это вслух, и уж тем более, рассказать об этом маме. Мне казалось, что она возненавидит меня за это...
Когда ночью все стихло, я еще долго не могла уснуть, ворочалась в кровати, в поисках ответов на вопросы. Вопросы, которых не должно быть в моей голове. Проснулась я рано, по той же причине. Я пила на кухне кофе и читала книгу, для того чтобы отвлечь себя чем-то другим. Миром на бумажных страницах, миром которого нет. Окунуться туда и забыть обо всем. Погруженная в книгу, я не слышала его шагов. Я ощутила запах. Аромат ранней весны наполнил комнату, заставляя меня глубоко вдохнуть. Я просто предложила ему кофе. Просто утренний кофе, который я сварила. И никак не ожидала такой реакции с его стороны. Он, впервые, произнес мое имя таким властным и гневным тоном. Леша практически прижал меня к стене, его всегда теплый и нежный взгляд горел огнем, его дыхание становилось глубже с каждой секундой, но я видела, как он смотрел на мои губы. Я испытывала растерянность и желание одновременно. Но он ушел, не сказав мне ни слова. А через час, Марина предложила мне переехать пожить на время учебы в другую квартиру. Может я и маленькая, но не глупая. Я все поняла. Он гонит меня. Отгораживается. А мне было одновременно радостно и грустно от этого. Радостно, потому что это означало, что он тоже что-то испытывает ко мне. И грустно, потому что он пытается с этим бороться. Но он был прав. Тысячу раз прав! Нам действительно нельзя жить на одной территории. И чем раньше мы отдалимся друг от друга, тем лучше. Поэтому мои вещи собраны. Как только они привезут Антона, я перееду жить в другую квартиру.
Алексей
Все должно быть совершенно по-другому. Марина должна была сама перевезти Ангелину. Я должен был остаться дома, с Антоном, но все пошло не по плану. Иногда мне кажется, что судьба специально подкидывает вот такие испытания, и смотрит, выдержу ли я этот соблазн, или нет.
- Если я правильно понял, ты, в свой законный выходной должна поехать и присмотреть за дочерью начальника, пока он решает проблемы? Напомни мне, пожалуйста, с каких это пор ты работаешь у нас няней? - спрашиваю я, второпях собирающуюся Марину.
- Леша.... Ну прекрати. Я же объясняю, Константин Викторович вдовец, его жена погибла в авиакатастрофе пять лет назад. До того, как мы с тобой познакомились, я уже пару раз присматривала за его семилетней дочерью у нас в офисе, когда он приводил ее на работу, - спокойно отвечает она, как будто, это все в порядке вещей.
- Ну, он же как-то справляется с дочерью пять лет. У него что, нет няни, например?! Почему именно ты?! - немного повышая тон, интересуюсь я, не понимая, что вообще происходит.
- Няня у него есть, - совершенно спокойно отвечает Марина, не обращая внимания на мой повышенный тон. - Но она заболела. У Константина Викторовича срочная неотложная встреча с партнерами. Встреча, от которой зависит будущее его компании, а девочка, после смерти матери, не принимает и не подпускает к себе посторонних людей.
- А ты значит им не посторонняя? - с иронией произношу я, нервно шагая по комнате, не понимая, что за бред она несет.
- Леша! - возмущается Мариша, доставая из комода одежду Антона. - Прекрати ревновать!
- Я еще не ревную. Или мне уже стоит начать ревновать!?
- Нет, не стоит. Он просто мой начальник, он старше меня на десять лет. Когда он приводил дочь на работу, девочка почему-то приняла только меня. Я нашла с ней общий язык, чему поразился даже Константин Викторович. Ты понимаешь, что у нее психологическая травма после смерти матери? Она принимает только свою няню, которая с ней с детства и, как оказалось, меня. И не спрашивай почему. Я сама не знаю, как так вышло, я просто немного с ней пообщалась и поиграла. И мой начальник не часто меня просит о таких одолжениях. Он предлагает мне погулять с его дочерью и Антоном в парке, сходить в кино, пока он будет на встрече, а взамен предлагает мне отпуск, тогда, когда я захочу, не в октябре, как запланировано. Ты понимаешь, что это значит? - отрицательно качаю головой, потому что я сейчас ни хрена не понимаю. Моя женщина давно общается с начальником в неформальной обстановке, а я только сейчас об этом узнаю.
- Это значит, что мы сможем слетать куда-нибудь в отпуск, пока лето не закончилось, - Марина подходит ко мне, обнимает меня, заглядывая в глаза. - Ну, милый, не злись. Это всего один выходной, взамен на целый отпуск, - целует меня в щеки, скулы. - Леша, ты же все понимаешь.
- Понимаю, - смягчаюсь я. - Хорошо. Но тогда отпуск ты возьмешь через пару недель. Как только я закончу объект, мы сразу же улетим отдыхать, - на самом деле, я злюсь не на Марину. Меня выводит из равновесия тот факт, что мне предстоит вновь провести время наедине с Ангелиной, перевозя ее на мою квартиру.
- Я согласна. Было бы замечательно, - усмехается Марина, еще раз целует меня в щеку, и убегает собирать Антона.
Как только Мариша и Антошка уезжают, я, молча, беру вещи Ангела, слегка улыбаюсь ей одними губами, жестом руки предлагаю выйти первой, и иду вслед за ней. После того как мы усаживаемся в машину, Лина пристегивается и протягивает мне влажную салфетку. Беру салфетку, вопросительно смотрю на девушку, не понимая, что мне нужно сделать с этой салфеткой.
- У тебя помада на щеке, - объясняет она тихим голосом, прикусывает нижнюю губу, как всегда опускает глазки. Смотрю в зеркало, у меня на щеке действительно помада. Стираю помаду Марины, завожу двигатель и трогаюсь с места. Лина надевает наушники, откидывает голову на спинку сидения и закрывает глаза.
Всю дорогу я стараюсь не смотреть на Ангела. Но... Черт, меня словно магнитом тянет к ней. Я то и дело бросаю взгляд, кажется, на задремавшую девушку. Ее волосы красиво, естественно спадают на ее плечи, непослушная прядь падает ей на лицо, закрывая его, и так хочется поправить ее, чтобы любоваться Ангелом. Ее розовые губки немного шевелятся, видимо, повторяя песню, льющуюся из ее наушников. Ангел не спит. Иногда она глубоко вдыхает, как будто пытается почувствовать какой-то запах. Ее красивые тонкие пальчики играют завязками на ее платье и это, чертово, платье, обнажает ее стройные ножки. Девочка просто сидит, ее платье не обнажает ее бедра, но мне хочется резко дернуть его вниз, чтобы я больше не смел, пялиться на ее ноги. Вдыхаю, пытаясь прийти в себя и сосредоточиться на дороге, утешая себя тем, что все скоро встанет на свои места. Нам просто нужно время и расстояние.
Доезжая до места, мы, также, молча, выходим из машины, поднимаемся на третий этаж. Открываю двери своей квартиры, пропускаю Ангелину вперед. Ставлю ее сумки в коридоре. Лина проходит в комнату, с интересом рассматривая мое жилище. Здесь осталось много моих личных вещей и документов. И огромный слой пыли на мебели, говорящий о том, что в квартире давно никто не живет. Девочка проводит пальчиком по телевизору, висящему на стене, выводя на нем красивые завихрушки своих инициалов.
- Да, придется навести влажную уборку, - говорю я, садясь на кресло.
- Это не проблема. Мне нравится, тут уютно. И район такой зеленый, спокойный, да и до университета недалеко, - отмечает она, продолжая ходить по комнате, обращая внимание на каждую деталь. В моей квартире царит минимализм. Минимум вещей, максимум пространства. Только необходимая мебель и техника, без захламления. Светло-бежевые и серые оттенки в оформлении. В гостиной пара больших кожаных кресел, низкий стеклянный стол, телевизор на стене, большой пушистый ковер. Небольшая стенка со стерео системой, полками для безделушек и ящиками для документов. Римские шторы на окнах. В спальне большой шкаф-купе, встроенный в стену, большая двуспальная кровать, купленная еще при Ксении. Правда, в порыве ярости, я сменил на ней матрас, потому что, мне казалось, что он пропитан ее запахом. А сейчас, от этой мысли мне становится смешно. Легкая белая тюль на окне и небольшие тубы со светильниками. Это все, что раньше мне нужно было для жизни. Изучив всю квартиру, пройдясь по гостиной, спальне, кухне, заглянув в ванную, Лина возвращается ко мне.
- А почему вы с Мариной не живете здесь? - спрашивает она, присаживаясь на край кресла, сложив руки на коленях, как бы закрываясь от моего взгляда.
- Моя квартира мала для проживания с ребенком. Но раньше мне хватало, и я как-то не задумывался о расширении. А у Марины больше пространства для троих, детская, рядом школа, друзья Антона и так далее, и тому подобное, - слегка усмехаюсь я. - В общем как ты поняла, Марина не захотела переезжать ко мне.
- Насколько я знаю, ты строишь дом, и все равно, в конце концов, Марине придется переехать.
- Дом - это другое дело. Там уже без вариантов. К тому времени будет все по-другому, мы станем настоящей.... - я останавливаюсь, потому что Лина отворачивается на моих последних словах, засматриваясь в окно. Минута полной тишины. Она продолжает, не отрываясь смотреть в окно. А я продолжаю изучать ее нежный профиль, пробегаюсь глазами по телу, замечаю, как она замирает.