— Господин, это «кислотус кампарис» в нестабильном состоянии, — шепнули губы, обдав его собственные свежим дыханием и одновременно напомнив, что необходимо срочно добавить нейтрализатор, пока из колбы не поперла обжигающая пена.
— Прости! — Нааррон, опомнившись, ухватил опасный сосуд двумя пальцами за горлышко и мягко отняв, поставил на стол.
Вовремя. Канареечно-желтая пена тут же вздыбилась шапкой, ее клочок упал на деревянную поверхность, оставив темное пятно.
— Нейтрализатор.
В руку сунули пробирку с сероватым порошком. Нааррон добавил несколько крупинок, и оба завороженно принялись наблюдать, как осаживается пена, а жидкость медленно меняет цвет на почти прозрачный.
— Можно? — Есения заставила его подвинуться. — Загуститель, — пояснила она, капнув из другой пробирки.
Содержимое мгновенно стало перламутрово-голубым.
— Получилось! — девушка захлопала в ладоши и, сорвав с головы чепец, утерла лицо. — Это краситель. Вроде того, каким торгуют акианцы.
Хранитель одобрительно кивнул, и несколько мгновений они, улыбаясь, рассматривали друг друга. Затем, девушка посерьезнела и спросила вдруг смутившись:
— Кто вы?
У Нааррона в этот миг точно затмение случилось: «И как я раньше ее не замечал?»
Не отдавая себе отчета, шагнул вперед и, осторожно убрав прядку с губ Есении, поцеловал. Она не отшатнулась, даже когда поцелуй стал крепче, лишь тихо пискнула. Инстинктивно прижал ее сильней, чувствуя, как тонкие пальцы впиваются в плечи. От ощущения упругого тела в непосредственной близости, приятно закипала кровь.
— Господин, кто вы? — повторила девушка вопрос, когда Хранитель, еле опомнившись, с трудом заставил себя оторваться от умопомрачительно сладкого рта.
— Нааррон тин Даррен.
Собственный голос показался странно хриплым.
— Нааррон тин… Вы же брат Киры? Ой! А я не сразу узнала! — очарование момента прошло и, всплеснув руками, застеснявшаяся девушка отодвинулась. Ее взгляд обежал комнату, прежде чем вместе с робкой улыбкой вернуться к нему: — Как поживает сестра? Она сейчас в Ордене?
— Да. Киррана готовится стать Защитницей.
«Интересно, знает ли Есения о делах своей…»
— Скажи-ка, Матрена, а точнее, Матриана тин Эллер приходится тебе все же матушкой, а не теткой?
Румянец мгновенно сменился бледностью. Нааррону показалось, что девушка сейчас лишится чувств. Загнанное выражение, появившееся в ее глазах, заставило Хранителя ощутить себя мерзавцем.
— Пожалуйста! — Есения рухнула на колени. — Прошу вас, господин! Никому не говорите! — она умоляюще сложила перед собой руки. — Я стану вашей рабыней, только не открывайте эту тайны. Если в Ордене узнают… нас казнят! Моя мама… Она… Она ни в чем не виновата! Она всегда только помогала людям!
— Твоя мать едва не извела мою сестру. К тому же есть все основания подозревать ее в причастности к покушению на Защитника Паситу.
— Что? — севшим голосом переспросила девушка.
«Не похоже, что врет… Скорее, и правда, ничего не знает».
И все же, раз затронул этот разговор, стоило пойти до конца и убедиться наверняка. Как не прискорбно, но Матриана могла передать опасные знания дочери. Он не мог этого отрицать после того, как застал ту за алхимическими опытами.
— Знаешь, что такое Слезы Киаланы?
На бледных щеках тут же образовались две влажные дорожки, давая молчаливый ответ. Хранителю до жути стало противно ее допрашивать.
— Пожалуйста, не надо, — Нааррон помог девушке подняться. — Давай просто сядем и спокойно поговорим. Заодно и решим, что теперь делать. Я здесь не для того, чтобы вершить суд, но… Кстати, где твоя мать? Скоро ли вернется?
Есения отрицательно мотнула головой.
— Мама принимает роды у рыжей Маришки, думаю там до утра теперь дел… Сложный случай. Повитухе одной не справиться.
— Это даже хорошо, — Хранитель кивнул собственным мыслям. — Яд сумеешь приготовить?
Девушка снова побледнела, сообразив, о чем именно он просит.
— Нет. Этого делать не стану. Хоть режь!
— Но умеешь? — спросил с нажимом, но одновременно осторожно взял ее за руку, смягчая слова.
Есения долго не отвечала, кусая изнутри губы, и стараясь не встречаться с ним взглядом, Хранитель же, словно позабыв о вопросе, принялся гладить нежные пальцы, рисовать на ладони узоры, исподволь наблюдая, как румянец вновь окрашивает щеки.
«Алхимия… Она везде», — Нааррон улыбнулся.
В душе было столько смелости, что, казалось, сейчас он способен победить весь мир. К тому же теперь Хранитель прекрасно понимал варварский обычай воровать жен, распространенный у сартогов и некоторых сагалийских народностей.
— Мать не хранит записей об этом. Те, что есть, я давно уже изучила, — наконец, ответила Есения, нехотя отнимая руку.
Хранитель размышлял не дольше мгновения, прежде, чем решиться:
— Поступим так. Я заберу тебя в Орден, как гарант того, что Матриана до конца дней не воспользуется своими знаниями во зло.
Есения согласно закивала, а в широко распахнутых глазах мелькнуло что-то эдакое: «Радость? Я ее совсем не напугал?»
— К отъезду ты должна разузнать, как приготовить «Слезы». Мы вместе отыщем противоядие.
Соскочив со стула, на пол девушка обняла его колени. Посмотрела так, будто он пообещал ей золотые горы.
— Всей душой я желаю исправить то, что сотворила моя мать! Мне… — она снова едва не расплакалась. — Мне так жаль. Как Кирочка себя чувствует? Она ведь сумела выжить?
— Киррана жива и здорова. Нашелся один способ, к счастью. Но для других Защитников он не подходит.
В тот вечер Нааррон тин Даррен вернулся почти под утро, что дало Крэгу повод для новых шуточек. Впрочем, ни одна из них так и не стерла с лица Хранителя глуповатой улыбки. А на вопрос, не собрался ли он утереть нос всем Защитникам, он только кивал соглашаясь.
С Есенией они намеренно с того вечера больше не встречались, чтобы не вызвать подозрений у Матрены. Боялись, иначе не раскроет она рецепт яда дочери. Тем временем Глафира все торопила, не понимая, отчего он медлит с отъездом, и каждый день пыталась соблазнить. Впрочем, не забывала и на Крэга поглядывать. Это и убедило Хранителя в правильности принятого решения. Прошло чуть больше седмицы, прежде чем Есения шепнула во время «случайной» встречи у колодца, что все разузнала. Пришла пора возвращаться в Орден.
«Осталось только как-то обеих довезти в целости и сохранности», — Нааррон заранее знал, будет непросто.
Глава 15
Кира проснулась по привычке рано, но по наущению деда решила поспать еще. Все же после череды потрясений нужно было себя побаловать. Когда открыла глаза вновь, за окном вовсю пели птицы, а яркие солнечные лучи, словно упрекая лежебоку, расцветили комнату в веселые золотистые тона.
Конверт на столе в гостиной бросился в глаза. Обычный серый, в каких приносят полученные голубиной почтой послания. И точно. Надпись, выведенная аккуратной рукой приставленного к птицам служки, гасила: «Курсантке тин Даррен».
«От Нааррона!»
Выудив небольшой, когда-то свернутый трубочкой листок тонкой бумаги, Кира одновременно испытала не только облегчение, узнав, что с братом все в порядке, но и долю разочарования — в глубине души, она ждала весточки от так внезапно исчезнувшего Райхо.
И все же вести пришли радостные. Ребенок и правда оказался сыном брата, да к тому же наделен даром, а значит в их роду стало на одного Защитника больше. Еще Нааррон упоминал про грядущую приятную встречу. Похоже, он кого-то вез с собой, но Кира не могла придумать, кого именно, и предположила: «Наверное, маму?»
В самом конце имелась приписка, сделанная явно второпях. Тоже новость, но не слишком приятная: брат жаловался, что Глашка навязалась с ним, возжелав перебраться в столицу, и теперь изводит намеками на свадьбу и капризами. Непривыкшая к дороге она все время ноет, да грозит, дескать, молоко пропадет, если он будет ругаться и не станет ей во всем потакать. Брат просил что-нибудь придумать, чтобы от нее избавиться.
«Вот как! Показное смирение и прощальный подарок оказались обычным лицемерием. Этого стоило ожидать», — охотница сморщилась, как от клюквенного кваса.
— Это же как я могу помочь-то? Прибить, что ли? — не сдержалась, вспомнив, с какой спесью Глашка прогоняла ее с крыльца, да еще и грозила.
— Ох! Суровая же у нас Защитница! — раздался позади смеющийся голос.
— Рай… — Кира, внутренне вздрогнув, взяла себя в руки. — Так Райлег или Райхо? — она нарочито медленно повернулась, склонив голову набок и подозрительно прищурившись.
Хоть дед и сказал, что тому, кто звался тин Алларией, можно доверять, охотницу не отпускало чувство, ее провели точно простака на ярмарке. Но как бы она ни хотела отгородиться стеной насмешливого равнодушия, притвориться ни за что не сумела бы.
«Как я его сразу не заметила? А если бы он, и правда, оказался ассасином? Тьфу! Он ведь и так настоящий ассасин».
Райхо расселся в кресле деда и что-то читал. Теперь же осторожно отложил в сторону пожелтевшую страницу, выпавшую из какой-то древней книги. Рядом на столе высилась целая стопка подобных, и грудились с пяток старинных фолиантов. По центру виднелся исписанный лист бумаги, прижатый орденским пером, не требующим чернильницы. Пока Кира сетовала на собственную безмятежность, мужчина поднялся и неспешно направился навстречу. Во рту разом стало сухо-сухо, а волоски на теле зашевелились от нахлынувшего против воли томления. Охотница трусливо отступила в сторону столика, что у окна, где уже накрыли к завтраку. Стараясь, чтобы рука не дрожала, налила из кувшина ягодный взвар.
— Мне нальешь?
Райхо очутился совсем рядом. Казалось, шевельнись и заденешь. Кира закрыла глаза, чувствуя, как голова кружится от ощущения теплого тела в такой близости.
— Сам наливай, — буркнула сердито и поставила кувшин на стол.
Поверх не успевших выпустить ручку пальцев легла большая рука. Возмущенно вскинув голову, охотница тут же попала в капкан необыкновенного цвета глаз и утонула. Райхо чуть улыбался, смотрел, но ничего больше не предпринимал, словно бы предлагая ей действовать первой.
— Как ты это делаешь? Зачем? — голос совсем осип, и закончила Кира почти шепотом, не в силах отвести взгляда от его губ.
— Знала бы ты, как мне хочется тебя поцеловать. Как ты это делаешь? Зачем? — в тон ответил он и усмехнулся.
— Это все дар.
Потребовалось усилие, чтобы побороть себя. Отодвинувшись, охотница опустилась на стул. Корсет вмиг стал тесным, сердце птахой заколотилось у горла. Аппетит разом пропал, и теперь Кира невидящим взглядом уставилась на яства, даже не осознавая, что именно за блюда перед ней.
— Позавтракаем? — Райхо споро принялся раскладывать еду по тарелкам. — Нынче в Ордене прекрасный повар.
Они давно насытились, но продолжали сидеть за столом. Райхо говорил, а его взгляд тем временем приковал горизонт. Кира внимала, не шевелясь, не перебивая. Даже дышала тихо-тихо, словно боялась спугнуть. Перед ней сидел бездомный мальчишка, который неожиданно обрел семью. Узнал, что такое ласка и сытый живот. Испытанием для него стали деньги, власть и собственное могущество. Но словно в наказание за сладкую жизнь, боги в одночасье лишили его приемных родителей. И все же жажда приключений в нем была слишком сильна. Едва успев принять ранг Защитника, Райлег тин Рейт превратился в Райхо и, проходя положенные асс-хэпт испытания, чуть не погиб. С помощью одного из Хепт-танов, сумел-таки выкарабкаться, а жизнь уже готовила другие, вновь и вновь проверяя на прочность. Чудовищная сущность, воспользовалась слабостью Защитника, когда тот находился у черты, и сумела поселиться в его теле — порождение Излома, которое сам Райхо звал по-сагалийски «демон». И хоть собеседник не вдавался в подробности, Кира понимала сколько пережитого скрывается за сухими словами.
— Говоришь, между нами лишь сила? Может, и так. — Теперь Райхо смотрел прямо в глаза. — Определенно. Но не только она. Если, — казалось он с великой осторожностью подбирает слова, — если дело лишь в силе, я не думал бы о тебе каждый миг, проведенный в песках. И когда, одуревший от жары и жажды, впадал в забытье, именно твой образ брала меня за руку, заставляя двигаться дальше, не позволяя скатиться в безумие. Кира, я люблю тебя.
Киррана не сразу поняла, отчего вдруг комната и Райхо расплылись перед глазами. Моргнула, и взор прояснился, а на белоснежной скатерти осталась два влажных пятнышка. Ненадолго повисла тишина. Обоим нужно было переварить сказанное. Теплая ладонь снова накрыла руку, Райхо наклонился ближе:
— Попробуй только представить, что мы — обычные люди, — теперь его голос звучал как-то иначе. Спокойнее. И с закрытыми глазами Кира будто видела его легкую улыбку. — Я не могу отказаться быть с тобой даже не попытавшись. Я справлюсь с тем, что сидит внутри, а у тебя будет время ко мне привыкнуть. Дай же шанс? Пожалуйста!
Он осторожно погладил ее щеку. Рука скользнула под волосы на виске, большим пальцем стирая влажную дорожку. Кира подняла ресницы, встречая переполненный нежностью взгляд. Райхо поцеловал осторожно. Едва коснувшись губ, словно, и правда, давая время подумать. Она не ответила, но и не отстранилась, прислушиваясь к себе. Не было прежней безудержной, необъяснимой страсти. Ощущения, что за тебя живет кто-то другой. Чувства внутренней борьбы, разрывающей между «да» и «нет». Просто робость, точно целовалась впервые. И в то же время где-то в душе зародился сладкий трепет. Улыбнувшись, ассасин повторил это снова. Теперь настойчивее. Маленький теплый шарик внутри словно увеличился, и Кира неожиданно для себя улыбнулась.
Улыбнулся и Райхо. Они некоторое время глядели друг на друга пока не рассмеялись.
— Думаю, для начала достаточно, — мужчина отстранился. — Кстати, кого и за что ты собиралась прибить?
За разговорами время бежало незаметно, Кира столько смеялась разве что, общаясь с Ратишей и однокурсниками, но переезд в покои Настоятеля и новый график совершенно не оставили времени на дружеские посиделки. Даже на обеде в трапезной она виделась с ребятами мельком, а завтракала и ужинала теперь с дедом. Но как бы ни хотелось вот так, бездельничая, провести день, все же пришло время отправляться на тренировку. Кира поднялась с кресла.
— Мне пора. Пасита рассердится, если опоздаю.
Намереваясь переодеться в форму, она направилась в сторону своей комнаты.
— Зовешь его по имени? — из взгляда Райхо разом исчезло все веселье, и Кира остановилась, словно ударилась в стену.
— Звать наставником еще сложнее.
Ассасин опустил голову, а когда снова посмотрел на нее, белозубая улыбка озарила его лицо, правда, развеять повисшее в воздухе напряжение не удалось.
— Что вас связывает? — вопрос был задан будто невзначай.
Кира помедлила, прежде, чем ответить.
— Многое. Сила. Годы тренировок, — она усмехнулась. — К тому же Пасита тин Хорвейг спас мне жизнь.
«Не могу же сказать, что слышала от него такие же слова? Или что он меня целовал? Но врать, что между нами совсем ничего нет, я тоже не могу…»
Кровь прилила к щекам, стоило вспомнить желание, которое нахлынуло в конюшне. Райхо будто что-то почувствовал:
— Ты его любишь?
Прямой вопрос ошеломил, заставив задохнуться.
— Н-не знаю… — вырвалось раньше, чем отдала себе отчет.
— Хорошо! — улыбка Райхо, вопреки ожиданиям, стала только шире. — Значит, у меня есть все шансы.
Ассасин шагнул вперед и притянул ее к себе. Теплая ладонь легла на затылок, не давая трусливо отстраниться, погрязнув в сомнениях. Этот поцелуй вышел совершенно иным. Охотница вдруг осознала, что ничего не соображает. Если бы не сильные руки, то и вовсе свалилась на пол. Ноги предательски подкашивались, а перед помутневшим взором стояли только губы, от которых оказалось так трудно оторваться. Все существо завопило от разочарования, когда Райхо отпустил. Стараясь не выдать собственного состояния, Кира лишь сглотнула вмиг загустевшую слюну и, развернувшись, молча ушла к себе. Переоделась, злясь, что путаются мысли, и помедлила перед дверью, прежде, чем выйти. К облегчению, Райхо в гостиной уже не было.