Мудрец остановил змея на некотором расстоянии, расположившись на самом высоком из барханов, откуда открывался вид на простиравшееся вдали золото песков и зеленый клочок оазиса, где его войско поджидал неприятель.
Громогласный рев горна нарушил тишину — это дозорные Шаккара заметили врага и теперь спешили оповестить о его приближении, а скоро в лагере началась суматоха. Люди просыпались, готовили оружие, выстраивались в шеренги, готовясь встретить врага при оружии.
Давлат только улыбался, глядя, как его войско продолжает шагать вперед подобно диковинной реке, имевшей силу смести все на своем пути.
— Вот мы и встретились, Шаккар, сын Вазира! — проговорил он, обращаясь к незримому собеседнику. Где-то там, в лагере, принц варваров уже оседлал своего скакуна и выкрикивал приказы, наблюдая за построением своего войска. Его махарибы спешили исполнить приказания предводителя и скоро воинство Хайрата было готово к встрече с неприятелем.
Шаккар смотрел на жуткую массу людей, двигавшейся на его укрепление и внутри молодого мужчины рождалось дурное предчувствие.
— Ловчего ко мне, срочно! — крикнул он, а когда спустя несколько мгновений перед ним предстал ловчий, Шаккар спокойным голосом велел ему написать послание.
— Говорите, мой принц! — поклонился мужчина.
Шаккар бросил взгляд на войско врага и начал диктовать. Ловчий нацарапал слова на ленте пергамента и посмотрел на своего принца.
— Отправляй! — приказал Шаккар.
— Правильно ли ты сделал, мой муж? — спросила у него Сарнай, застыв в седле.
— Мои глаза меня не обманывают, — ответил принц и махнул рукой, велев ловчему отправить птицу в Χайрат, что тот и поспешил сделать. Уже через некоторое время над лагерем взмыл ястреб. Поднялся высоко в небо и полетел в направлении дома, часто взмахивая крыльями, радуясь возможности выбраться из заточения клетки и этому мигу свободы.
Шаккар не стал провожать его взглядом и только посмотрел на своих людей. Войско выстроилось в длинную шеренгу и ожидало только приказа своего предводителя.
Сарнай застыла в седле рядом с мужем, глядя на людей Давлата и мысленно соглашаясь с решением Шаккара отправить письмо домой. Тем, что остался в городе, действительно, стоило покинуть Хайрат, ведь если Шаккар и его люди не выстоят, тогда…
Что именно тогда произойдет, Сарнай не хотела даже думать. Именно сейчас, глядя в глаза надвигающейся смерти, она неожиданно поняла, что еще слишком мало прожила на этом свете и совсем не хочет храбро погибнуть под ударами мечей и копей этих разбойников.
Те, кто шли впереди, действительно, мало походили на воинов. Даже пластины, защищавшие грудь воинов, были сшиты из простой воловьей кожи, грубой отделки, не преграда для заточенного меча.
«Смертники!» — подумала Сарнай.
Ей оставалось только уповать на то, что Наима, как и прежде, прикроет ее от смерти своей магией.
Шаккар покосился на Сарнай и слабо улыбнулся.
— Боишься? — спросил он неожиданно.
Сарнай криво усмехнулась, отчаянно делая вид, что ей ни по чем многотысячное войско врага. Посмотрела на мужа холодным синим взглядом и произнесла:
— А надо?
Принц рассмеялся и повернул лицо к надвигающейся лавине неприятеля, а затем вскинул меч и направил его острие вперед, давая сигнал начать атаку.
Первые ряды противника, из числа тех, кто были вооружены кое как, варвары смели, затоптав лошадиными копытами, почти без урона для себя. Далее в ход вступили мечи и копья. Шаккар врезался в длинный строй чужих воинов, сбив двоих, ринувшихся было ему на перерез, с ног, умело развернув коня. Третьего, метнувшего в него копье, он достал мечом, успев увернуться от оружия. За его спиной Сарнай едва успевала рубить то влево, то вправо от нахлынувшей массы врага, навалившегося со всех сторон.
Все смешалось в считанные мгновения. Лошади, люди, крики и стоны наполнили тишину пустыни, а восходящее солнце, выплывая из-за горизонта, с ужасом взирало на страшную картину сражения.
Вот двое сошлись в поединке. Запела сталь, жалобно застонали доспехи, когда по груди одного из воинов заскользило заточенное оружие. Эта схватка оказалась скоротечной и вот уже победитель снимает с плеч голову более слабого противника, не замечая того, что к нему самому со спины крадется смерть. Короткий миг и копье выходит из груди в области сердца, и недавний торжествующий крик сменяется стоном.
Рядом сражается один из махарибов Шаккара. Рослый, могучий, он сдерживает атаку своры врага, накинувшейся на него с целью разорвать на куски. Тяжелый меч несет погибель каждому, кто встает на пути, но лучники Давлата уже подобрались близко и прямо из седел расстреляли воина, превратив его спину в утыканную иглами стрел мишень. Махариб успевает отрубить руку последнему из нападавших и падает лицом в песок, застыв навеки.
Словно две волны, две страшные стихии, два войска уничтожают друг друга. Золото песков давно сменило свой цвет на алый. Не обращая внимания на павших, те, кто остался в живых, продолжали сражаться, снова и снова вскидывая оружие и направляя его на врага. Все, кто остался в седлах, пытаются затоптать как можно больше выживших, не уставая при этом помогать лошадям смертоносным оружием. Сарнай одна из тех, кто все еще сохранил своего скакуна. На ее теле нет ни царапины и воительница старается не отставать от своего повелителя и держится рядом с ним, чтобы в случае прикрыть и предупредить об опасности. Женщине не надо смотреть назад, туда, где в лагере наблюдают за ходом боя оставленные рабы. Сарнай знает точно, что Наима там, стоит на холме и, закрыв глаза, следует за ней, силой магии уберегая от гибели. Но Шаккару может помочь только сама Сарнай.
Давлат оставшийся в стороне от хода сражения, приказал Малаху опустить его на песок. Окружившие повелителя стражи заинтересованно посмотрели на своего предводителя, ожидая приказаний, но мудрец хранил молчание и лишь смотрел на раскрывшуюся перед ним ужасающую картину. Змей опустил голову на песок и прикрыл глаза, показывая всем своим видом, как мало его волнуют деяния людей.
— У Вазира достойный сын! — проговорил Давлат, когда его взгляд выделил принца. Даже не таком расстоянии Шаккар отличался от остальных. Он прорывался через кольцо окруживших его врагов, оставляя за своей спиной только разрубленные тела. Рыжеволосая воительница держалась рядом. Ее пламенные волосы вспыхивали огнем и Давлат заинтересованно прищурился, глядя на женщину. Но вот очередная волна его людей скрыла от взгляда мудреца и принца, и его жену.
Варвары сражались с отчаянной храбростью и заметно проредили войско мудреца, но Давлат видел и понимал, что силы неравны. Его войско брало если не умением, то количеством. И совсем скоро защитников Хайрата стало заметно меньше.
— Скоро все будет закончено, повелитель! — произнес кто-то из махарибов мудреца, оставшийся при повелителе в качестве стражи.
— Скоро! — кивнул, соглашаясь старик, когда заметил всадника, несущегося во весь опор по пустыне и при этом старательно огибавшего поле боя. Давлат перевел на него взгляд, хотя, с такого расстояния, что разделяло верхового и возвышение, с которого мудрец наблюдал за ходом сражения, было невозможно разглядеть, кто именно направляется, так старательно подхлестывая скакуна.
— Шаккар отправил птицу! — произнес старик вслух, понимая, что это его лучник сейчас спешит во весь опор, и оказался прав. Когда, позже, мужчина достиг возвышения и, спешившись, стал подниматься на песчаный холм, он увидел, что в руках у лучника мертвой тушей обвис ещё один ястреб.
— Мой господин! — воин поклонился и опустившись на одно колено, протянул к Давлату птицу.
Мудрец взял ее в руки и оторвал привязанное к лапе послание, а затем положил перед змеем пернатого посланника. Малах приоткрыл один глаз, но едва глянул на тушку, после чего снова уронил огромную голову на песок, а Давлат в это время приступил к чтению.
— Хорошо, что ты перехватил это послание! — сказал он, спустя некоторое время. Пергамент был безжалостно смят и брошен под ноги старика. Давлат даже не поленился втоптать его в песок, после чего наклонился и потрепал по голове Малаха.
— Господин? — спросили воины удивленно, когда увидели, что повелитель садится верхом на своего змея. — Вам нельзя на поле боя, там опасно!
Давлат посмотрел на говорившего, зло сверкнув глазами и коротко приказал следовать за ним.
Змей сполз по песку, оставляя за собой длинный глубокий след-борозду. Следом спешили за своим повелителем его охрана, но Давлат едва ли обратил на них внимание, вглядываясь в гущу сражения. Его взор выискивал Шаккара, но пока не мог отыскать его в этом переплетении окровавленных тел, забрызганных чужой кровью и ошметками внутренностей.
Шаккар крепче сжал в пальцах тяжелый меч. Отчего-то он только сейчас заметил, как много, оказывается, весит его клинок. Руки устали, мышцы ныли, а глаза заливала кровь и пот. Он давно уже не видел рядом своих людей. Его окружали только враги. Озверевшие лица, во взорах которых было одно желание: достать прыткого противника и убить, разорвать на части. Только Шаккар не был из тех, кто мог сдаться просто так. Даже оставшись один он будет бороться до конца, хотя что-то подсказывало ему, что финал близок.
Когда из виду пропала рыжеволосая воительница, первой мыслью принца было, что Сарнай погибла. Но уже позже, в пылу сражения, он успел выхватить взглядом мелькнувшее вдалеке пламя ее волос. Врагам удалось оттеснить женщину и теперь между ними было расстояние в добрую сотню шагов.
Шаккара окружили. С усмешкой обвел он взглядом злые лица с горящими от ненависти глазами и поднял меч над головой, приготовившись продать свою жизнь так дорого, чтобы его отец и остальной народ, могли гордиться своим вождем. При этом принц понимал: жить ему осталось недолго.
«Только я заберу с собой как можно больше вас, ублюдки!» — подумал он.
Враги напали сворой. Трое со спины, двое атаковали спереди и ещё несколько зашли по бокам, тыкая в принца мечами, словно в дикого зверя, заключенного в клетку. Только Шаккар зверем не был, да и беспомощным себя не считал даже в таком проигрышном положении. В один миг он прокрутился вокруг своей оси, взмахнув мечом с такой силой, что сталь с резким свистом рассекла воздух, достав пару менее прытких людей Давлата. Они со стонами повалились на песок, уже превратившийся в жижу от пролитой крови. Подбирая руками вспоротые животы, воины кричали и стонали, радуя слух принца.
— Ну же! — пробасил он насмешливо. — Давайте. Нападайте. Я жду вас! — и сделал приглашающий жест рукой.
Его атаковали опять гурьбой. В этот раз пришлось вступить в танец смерти. Едва успевая отбивать атаки четверых, краем глаза Шаккар заметил третьего — лучника, застывшего в нескольких шагах и целившегося в принца из тяжелого арбалета, заряженного болтом.
Мысленно выругавшись, Шаккар едва успел метнуться в сторону, прикрывшись незадачливым противником, поспешившим подрезать прыжок врага. С глухим ударом болт прошел насквозь, раздробив грудную клетку бедолаги, и воин осел на песок, глядя широко распахнутыми глазами перед собой и выплескивая кровь из приоткрытого рта. Только Шаккару было некогда смотреть на смерть очередного врага. Воспользовавшись смятением, он вытащил из голенища сапога длинный нож и размахнувшись, метнул его прямо в лучника, но не успел проследить за полетом сверкнувшего на солнце лезвия. Выставив блок, он уже отбивал очередной удар, нанесенный ему следующим врагом. Меч разил наповал, щит, прихваченный с трупа, превратился в щепки и скоро Шаккар без сожаления отшвырнул его прямо в лицо одному из нападавших. Еще троих он сразил после короткого боя, четвертому сломал ногу, ударив сапогом по колену что было силы, а пятого насадил на острие клинка и смахнул, словно тот ничего не весил.
Так продолжалось довольно долго. Шаккар видел, что он остался уже совсем один. Если и были где-то рядом его воины, то сейчас они пропали с его глаз, скрытые волной неприятеля. В какой-то миг ему показалось, что он один противостоит этой своре Давлата, но руки по-прежнему сжимали меч, хотя уже и не с прежней силой, а враги продолжали наступать, сжимая принца в кольцо, которое становилось все уже.
«Прости, Майрам! — подумал мужчина, отражая очередной выпад. — Кажется, я не вернусь к тебе, как обещал!».
Их было слишком много и, как насмешка судьбы, оказавшись отделенной от мужа, Сарнай осталась против своей этой своры недругов с тем, с кем меньше всего хотела бы стоять спина к спине, защищая собственную жизнь, и кому едва ли могла эту самую жизнь доверить. а вот Райнер, кажется, почти не обращал внимания на то, кто именно находится с ним рядом. Мужчина только и успевал, что отбиваться от нападок врага, да время от времени кричал повелительнице, чтобы она пробиралась назад к Шаккару, только вот Сарнай уже успела понять, что она не сможет помочь своему мужу.
Войско Вазира пало. Отдельные воины, сбившиеся в пары или в разрозненные отдельными частями, таяли, как снег под палящими лучами солнца. Все меньше оставалось защитников Χайрата и Сарнай пробивалась к Наиме, которая оставалась ждать свою госпожу, в то время, как остальные рабы, прихватив оставшихся лошадей и провиант, уже спешно покидали лагерь, спасая свои жизни.
Магия старой ведьмы хранила воительницу. Несколько раз пущенные в спину Сарнай стрелы пролетали мимо цели, а некоторые ломались о невидимое препятствие. Она бежала со всех ног, сжимая в руке длинный меч, не в силах заставить себя остановиться и оглянуться назад, чтобы увидеть, где сейчас находится ее муж и что произошло с Райнером. Но как не старалась, все равно оказалась настигнутой всадником, который выехал перед Сарнай, перегородив дорогу к отступлению, когда до лагеря и Наимы оставалось всего ничего. а за спиной подоспели и остальные преследователи.
Повернув голову назад, Сарнай с облегчением отметила, что их оказалось всего трое, а потому самую большую опасность представлял тот, что восседал на коне и с гадкой ухмылкой, обещавшей рыжеволосой повелительнице долгую и мучительную смерть, смотрел на нее так, что она понимала: сперва эти четверо планируют позабавиться с ней, а уж после перережут горло, как теленку и оставят умирать под палящим солнцем горячей пустыни. Только вот саму Сарнай подобный финал не устраивал. Она не для того оставила мужа, бросила все, чтобы погибнуть бесславно под мечами этих выродков.
Натянув на губы самую ужасающую улыбку, женщина повернулась к своим преследователям, выставив перед собой меч. Мужчины застыли, глядя на оружие в ее руке. Один из них, крупный, больше похожий массивностью фигуры и плотностью в области живота на землепашца, осклабился, явив взору Сарнай гнилые зубы от вида которых ей стало тошно. Два других растянули губы в неприятных улыбках, более похожих на оскалы и все трое, словно сговорившись, разом двинулись на воительницу.
Первого толстяка она подрезала с одного удара. Увернувшись от его мясистых пальцев, повелительница присела и со всей силы ударила мечом в место сгиба под коленями. Нелепо взмахнув руками и заорав так, что ему удалось переорать даже шум продолжавшегося боя, противник Сарнай повалился в песок и тут же, впрочем, сделал попытку встать, еще не до конца осознав, что больше никогда не сможет ходить. а воительница уже была на ногах и встречала двух воинов, которые, ужаснувшись от картины товарища, глотавшего песок и загребавшего его ногтями, решили, что незачем возиться с такой прыткой противницей.
— Ах, ты же тварь! — заорал один не своим гласом.
Сарнай успела заметить вспышку, мелькнувшую на солнце, но отклонится не смогла и непременно получила бы нож в грудь, если бы не магия Наимы, защищавшая ее на протяжении всей схватки.
Пока удивленный промахом воин глупо моргал, глядя на нож, ушедший в песок, Сарнай медлить не стала. Подрезала второго в одном ловком провороте, а затем нанесла удар замешкавшемуся вояке, обрушив клинок на его голову.
Череп треснул, как переспелый арбуз и застрял в кости, но воительница подсекла противника и уже, когда мужчина упал, поставила ногу на его плечо и выдернула оружие назад, даже не глядя на тело, бьющееся в предсмертных конвульсиях.