Ее взгляд упал на всадника, следившего за ходом поединка. Как раз в этот момент от прилаживал стрелу, надеясь снять оказавшуюся такой опасной рыжеволосую женщину, с которой мужчинам так не терпелось позабавиться.
«Ну, уж, нет!» — подумала повелительница. Быстрого взгляда ее хватило оценить ситуацию. Она знала, что Наима стрелу отведет, а потому решила действовать так, как привыкла.
Подбросив в руке меч, она удобнее пристроила его в ладони, а затем подняла так, как сделала бы это с копьем и метнула что есть силы в оторопевшего всадника, успевшего за какой-то миг до броска Сарнай выпустить стрелу.
До своей цели стрела не долетела, а вот меч, вонзившись в грудь верхового, выбил его из седла и повалил на землю силой удара. Сарнай подбежала в поверженному противнику и вытащила меч, как сделала это совсем недавно с вторым неприятелем.
Мужчина все еще был жив, но Сарнай не могла доставить себе удовольствие лишить последней милости умирающего, понимая, что при любом исходе сражения, лежать здесь и ждать своего печального итога. Вряд ли кто-то займется такой раной и тем более станет пытаться спасти жизнь бедолаге.
— Подыхай в муках! — зашипела она и с легкостью вскочила в седло, только после этого оглянувшись туда, где все еще кипело сражение между остатками воинства Шаккара и полчищем Давлата.
Напрасно пыталась отыскать в этой массе своего мужа Сарнай. Его не было видно, зато внимание воительницы привлекло нечто ужасающее, от чего по спине даже в такую жару, прошелся жуткий холод, сковавший на мгновение члены женщины.
Что именно она увидела, Сарнай еще не поняла, но если глаза не обманывали ее, то это определенно было какой-то чудовище, порождение ночных кошмаров, а тот, кто управлял тварью, восседал верхом на плоской голове и сейчас этот монстр врезался в гущу людей, расшвыривая их, будто тряпичных кукол.
Что происходило дальше, Сарнай не знала. Она направила своего коня в лагерь, заметив старую ведьму, поджидавшую ее на высоком бархане, за которым остались шатры и брошенные телеги и припасы.
Наима попятилась назад, когда воительница осадила скакуна и спрыгнула на песок.
— Нам нужна вода и еда! — приказала она старухе. — Мы уходим!
Наима закивала и метнулась в ближайший из шатров, из которого вернулась уже спустя несколько коротким мгновений с сумками, полными припасов. Перебросив их через седло, Сарнай огляделась в поисках лошади для ведьмы. Нашла почти сразу: привязанная к телеге, небольшая молодая кобылка переминалась, испуганно озираясь. Видимо, крики и запахи крови, которые принес ветер, напугали лошадь.
— Удержишься? — только и спросила рабыню воительница, кивая на кобылку.
Едва стоя на ногах от усталости, старуха кивнула и тогда Сарнай подвела к ней лошадь и помогла забраться в седло.
— Прикрывай мне спину! — велела она грозно.
— У меня почти не осталось сил! — попробовала было протестовать ведьма, но Сарнай так посмотрела на нее, что старая женщина поспешно закрыла рот и схватила поводья.
— Куда мы направляемся, хозяйка? — спросила Наима рыжеволосую воительницу.
— Домой! — ответила та просто. — Отвезем вести в Хайрат о том, что войско пало.
— А ваш муж, принц Шаккар? — спросила старуха нерешительно.
Сарнай повернулась к ведьме, придержав коня. Ее ледяные глаза сверкнули, когда она произнесла ответ:
— Ты разве не видишь, что его больше нет?
Наима обернулась в сторону сражения. Бой все еще продолжался, но даже ей, неопытной в военном деле, было определенно ясно, на чьей стороне будет победа.
Сарнай вздохнула и ударила пятками в крутые бока своего коня, а затем помчалась прочь от оазиса, приподнявшись над седлом и ни разу не обернувшись, чтобы проверить, следует ли за ней верная Наима.
Шаккар был изрядно удивлен, когда увидел, как поспешно те, кто ещё мгновение назад атаковали его с криками ярости, сейчас расходятся в стороны, освобождая дорогу.
Рядом с принцем не было ни одного преданного воина. Одинокий, словно скала посреди бушующего моря, так любимого его юной женой Майрам, Шаккар сам себе казался последним оплотом Хайрата и при этом понимал, что уже скоро этот оплот падет.
Он устал. Устал безумно и уже почти не ощущал своих рук и ног. Все его тело было покрыто вражеской кровью, а возможно, и его собственной. Только боли он также не чувствовал.
Меч в руке упал вниз, уткнувшись острием в песок, когда Шаккар заставил себя поднять голову высоко, показывая всем своим видом, что не страшиться грядущей смерти. Сейчас его могли достать только лучники.
Но вот солнце заслонила огромная тень и принц нахмурился, глядя на то, что предстало его глазам и от ужасающего вида огромной твари, он не удержался и сделал шаг назад, рассматривая гигантскую чешуйчатую голову на которой восседал седовласый старик в тюрбане и длинном белом халате, развевавшемся от движения змея.
Воины, окружившие Шаккара застыли, а затем стали падать на колено, при этом опустив головы вниз, будто страшились даже посмотреть на своего предводителя и того монстра, на котором восседал Давлат. Даже спустя столько лет, принц узнал старика. Но вот этот змей!
«Неужели сам Бог благоволит к Давлату?» — была первая мысль, что посетила его голову, но Шаккар почти сразу прогнал ее прочь. Не верилось мужчине, что божество могло оказаться настолько слабым, чтобы позволить поработить себя простому смертному, а значит, где-то в далекой стране мудрецу удалось найти такое вот чудовище и более того, приручить его, если только это было вообще возможно, приручить столь опасное создание.
Шаккар увидел, как змей медленно опустил голову на песок и Давлат сошел вниз, остановившись в нескольких шагах от принца.
Некоторое время оба мужчины смотрели друг на друга и молчали. Первым нарушил тишину мудрец. Улыбнувшись широко и почти радостно, он сложил руки на груди и окинул пронзительным взглядом сына своего врага.
— Приветствую тебя, Шаккар, сын Вазира, повелителя Хайрата! — произнес Давлат.
— И тебе привет, великий мудрец! — ответил Шаккар, чуть прищурив глаза. Змей за спиной старика приподнял голову и теперь взирал на происходящее равнодушными глазами.
— Жаль, что нам пришлось встретиться врагами! — продолжил мудрец.
— Не я шел войной на твой город!
Старик рассмеялся.
— Хайрат скоро станет моим и все его жители, кто остался и, кто присягнет мне в верности, тоже будут жить! — сказал Давлат.
Шаккар улыбнулся.
— Ты так уверен, что тебя ждут с распростертыми объятиями? — уточнил он.
— Нет, — покачал головой старик, — не ждут, но у меня есть — ОН! — и указал рукой на тварь за спиной.
— Я полагаю, народ будет рад видеть своего бога, сошедшего к ним, чтобы помочь своим детям избрать правильный путь к дальнейшему процветанию и согласию! — Давлат опустил руки. — И, сам понимаешь, этого бога приведу я, а это кое что да значит!
Шаккар смерил презрительным взглядом старика и крепче сжал в руке рукоять меча.
— Твоя тварь ни что иное, как порождение зла. Наш бог не станет убивать людей, как когда-то учил ты. Сколько лет мы жили в мире без жертвоприношений и что теперь? Считаешь, твой народ настолько глуп, чтобы принять тебя, поработителя и убийцу только из-за того, что ты покажешь им эту тварь?
Мудрец покачал головой.
— Твоя речь достойна сына Вазира, — сказал Давлат, — но ты иногда забываешь, что почти не отличаешься от меня. Ни ты, ни твой отец. Я ведь помню, как именно добился своего положения и влияния мой друг Вазир и сколько крови пролил он ради своей цели, — а затем его голос изменился. В тоне зазвенела сталь и холод.
— Вы ничем не лучше меня. Такие же убийцы!
Шаккар поднял меч, понимая, что разговор подходит к концу.
— Мы были такими, но изменились, — произнес он напоследок, — а ты продолжаешь жить в мире крови и ненависти!
Давлат рассмеялся. Шаккар заметил, что окружавшие его воины мудреца стали поспешно вставать на ноги и отходить назад, расширяя круг, и это было очень плохим предзнаменованием.
Принц не ошибся. Когда смех Давлата стих, мудрец вскинул вверх руку и не глядя на застывшего за его спиной змея, коротко приказал:
— Малах. Убей! — и указал на Шаккара, после чего повернулся в принцу спиной и направился прочь от места битвы, а принц стал пятиться назад, глядя на огромного змея, который медленно, извиваясь огромными кольцами длинного тела, стал приближаться к своей цели. Поразить подобного монстра казалось невозможным, но Шаккар знал, что не позволит этому гаду сожрать себя заживо. Судя по страху в глазах воинов Давлата, именно это и собирался сделать Малах. Видимо, не впервой приходилось им видеть, как питается ужасный питомец мудреца.
— Ну, что же, — проговорил принц, взглядом примеряясь к размерам чудовища и думая над тем, как поразить эту тварь. Больше говорить ему не дали. Малах напал неожиданно, вытянувшись в броске и преодолев расстояние в несколько шагов, отделявшее его от жертвы. Только сам Шаккар себя этой жертвой не считал. Принцу удалось уйти от страшной пасти и могучие челюсти с длинными клыками схватили воздух в месте, где мгновение назад находился Шаккар.
Воспользовавшись промахом Малаха, мужчина нанес удар по длинному телу змея, но меч едва ли оцарапал прочную чешую.
Мысленно выругавшись, Шаккар бросился в сторону, глядя назад через плечо, и пытаясь предугадать следующий выпад твари. Это спасло ему жизнь. Успев заметить, как Малах подобрался для броска, Шаккар резко остановился и упал на песок, глядя вверх на длинное тело, увенчанное плоской головой, мелькнувшее над ним. Именно в этот миг он заметил странное желтое пятно, тянувшееся от трахеи ниже. Это пятно привлекло внимание принца, но размышлять, чем именно, он не стал, а лишь откатился в сторону и одним движением поднялся на ноги, развернувшись и встретив Малаха блоком, который, впрочем, будущее божество Хайрата, отбил легко, толкнув мощной головой и меч и того, кто держал его в руках. Шаккара отшвырнуло на спину, и он проехал по песку, прежде чем Малах оказался рядом и навис над ним всем телом. Огромная пасть открылась, обнажив острые загнутые клыки, длинной с локоть самого принца. Шаккар выставил перед собой меч, понимая, что не успевает даже подняться на ноги…
Все произошло в один миг. Застыли окружившие место поединка воины и сам Давлат замер, когда за его спиной воцарилась тишина, а затем стал медленно оборачиваться назад, не веря своим глазам.
Меч принца прошел насквозь Малаха, разрубив трахею в месте неказистого желтого пятна, которое чуть ранее заметил Шаккар. Тяжелое тело змея вытянулось, прежде чем обрушиться на лежавшего под ним человека. Крики ужаса, донесшиеся до слуха мудреца, заставили его с почти молодецкой прытью возвращаться назад и когда он остановился рядом с поверженным телом своего змея, то понял одно: Малах был мертв.
Не теряя времени, Давлат вознес руки к небу и стал призывать силы, что когда-то давно подарили ему Малаха. Его войско в панике разбегалось, стараясь отойти как можно дальше от магии мудреца.
Длинные белые волосы и полы халата старика развевались на ветру. И пусть вокруг по-прежнему нещадно палило солнце, над головой повелителя свистел ветер, а потемневшее небо, казалось, предвещало ненастье.
«Знал ли ты, чем грозит тебе победа над моим Малахом?» — воздев руки к темнеющим небесам, подумал Давлат.
Шаккар слабо застонал под тяжестью туши. Он был уверен, что все его кости сломаны, и скорее всего, так оно и было на самом деле, только выбраться из-под этой ловушки у него уже не было сил.
Воины Давлата прятали глаза, стараясь не видеть того, что происходило на месте гибели Малаха. Каждому казалось, что стоит им посмотреть на колдовство мудреца, как и они станут подвластны его темным опасным чарам, влекущим в тьму, откуда не было возврата. а предводитель продолжал колдовать и даже не смотрел на змеиную тушу, которая с каждым его словом начала меняться и только Шаккар, ощутив внезапную легкость, вдруг почувствовал острую боль, что, казалось, разорвала его на части.
«Неужели смерть такая?» — только и успел подумать он, прежде чем темнота накрыла его своими объятиями.
Эпилог
Эти сны были ужасны. Наверное, я сама призывала их своими мыслями и страхами за любимого. Вот уже сколько дней минуло с тех пор, как был отправлен с посланием ястреб, а ответа пока я не дождалась, что ещё сильнее заставляло меня волноваться.
Занятия с аббасом — единственное, что хоть как-то отвлекало от мыслей, что приходили ночью во снах, мучая меня кошмарами.
Этим утром я снова проснулась в холодном поту. Села на ложе, ощутив дуновение ветерка, прорвавшегося в мои покои через распахнутое окно.
Тяжело дыша, прижала к груди ладонь, словно это могло успокоить сердце и прогнать прочь страх!
«Шаккар могучий и умелый воин! — сказала я себе. — Он разобьет врага и вернется ко мне!».
И уже тише повторяла, как заклинание:
«Он ведь обещал!».
Когда за дверью послышались громкие голоса и суматоха, я встала с ложа и наспех накинув шелковый халат, громко позвала рабынь, чтобы они объяснили мне, что происходит и кто смеет тревожить мой покой. И я была удивлена, когда вместо моих служанок, в покои ворвался аббас. Он окинул меня быстрым взглядом, а затем поспешно опустился на одно колено, уронив голову вниз, словно извиняясь за подобное вторжение.
— Что произошло? — спросила я, понимая, что аббас никогда не посмел бы ворваться вот так в мои комнаты, если бы не имел на это вескую причину. Я хотела услышать его ответ и, в то же время, боялась.
— Говори! — тем не менее приказала я, на миг забыв, что аббас мне друг, а с друзьями не разговаривают в подобном тоне. Но сейчас во мне говорил страх, и я смотрела с мольбой на махариба, надеясь, нет, просто мечтая, чтобы его новость была о возвращении Шаккара домой.
Но аббас не порадовал меня. Он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза, после чего произнес:
— Враг приблизился к гряде!
Мое сердце упало вниз.
— А Шаккар? — спросила тихо. — а наши воины, которые ушли с ним?
Аббас покачал головой.
— Если Давлат здесь, значит Шаккара и войска больше нет! — сказал он сухо.
Не знаю, как мне удалось не осесть на пол. Я только покачнулась и посмотрела на учителя и друга, уточнив:
— Ты уверен?
— Я ни в чем не уверен, госпожа! — ответил аббас. — Есть вероятность, что принца захватили в плен, но ты сама знаешь, что наш Шаккар не такой. Он был не дался…
— Не такой! — повторила я и повернулась спиной к мужчине, а затем шагнула к сундуку, на котором дожидался своего часа мой тренировочный костюм. Не стесняясь мужских глаз, полностью равнодушная ко всему, с мыслями, полными только моим принцем и его возможной гибелью, я скинула сорочку прямо на пол и стала одеваться, громко кликнув рабынь.
Они залетели в комнату вихрем. Удивленно покосились на аббаса, который продолжал преклонять колено, а затем спешно помогли мне облачиться в мою одежду и только после этого я повернулась к мужчине.
— Пока я не увижу тела моего мужа, я не поверю в его гибель! — сказала я.
— Повелительница Сарнай сказала, что лично видела, как погиб принц! — проговорил аббас.
— Сарнай? — заскрипела зубами от злости. — Она здесь?
— Да, ей удалось спастись! — кивнул аббас.
— Где она сейчас? — уточнила я. — Нам надо поговорить!
— У повелителя Вазира!
— А Вазир?
— У выхода из Хайрата!
Кивнула и шагнула к двери, слушая перешептывания рабынь за спиной, но даже не оглянулась, чтобы сделать им замечание. Сейчас это было неважно. Все неважно, кроме того, что ожидало нас впереди.
Мое сердце подсказывало мне, что Шаккар жив. Неужели, наша любовь была так ничтожна, что я, любящая его всей душой, не почувствовала бы, случись с принцем беда? Я не верила словам аббаса, хотя, стоило признаться, он и не утверждал того, что Шаккар погиб, а просто передал мне то, что услышал или узнал сам и, скорее всего, от Сарнай.