Соль
Часть вторая
Марина Романова (Александрова)
— Пока жива, с тобой я буду
— Душа и кровь нераздвоимы,
— Пока жива, с тобой я буду
— Любовь и смерть всегда вдвоем…
— За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба — я и ты.
ПРОЛОГ
Он сказал ей, что она должна прийти сегодня к берегу моря. Туда, где он впервые поцеловал ее. На этот скалистый уступ, где без устали разбиваются о скалы тяжелые волны. Где всегда дует соленый морской ветер. Он будет ждать ее там с первыми звездами.
Все это время до самого вечера, сердце в ее груди предательски сжималось. Она волновалась. Почему он позвал ее сейчас? После того, как встретился с отцом? Для нее, как и для Кирана, было неважно, какого кто из них происхождения. Ни один из их друзей никогда не заострял на этом внимания. Но, стоит быть реалистами, ни один из них не был сыном короля. Ни один, кроме Кирана. И король этот был хозяином страны, в которой им всем предстояло жить. Кем бы они не были рождены, реалии этого мира… они вынуждены под них подстраиваться.
— Айдова бездна, — не сумев сдержаться, выругалась она, стоило отворить створки шкафа в комнате общежития, где она жила.
— Ты чего? — лениво отозвалась Айрин, что сейчас с интересом изучала очередной трактат по анатомии существ. При этом девушка лежала на кровати, задрав ноги на стену, а голова ее напротив свешивалась вниз, и белоснежные волосы устилали собой пол.
— Просто интересно, куда делась моя одежда?
— А, что? — даже не посмотрев на Соль, отозвалась она.
Соль раздраженно вздохнула, но сказала все же спокойно.
— Мне надо уйти.
— Куда?
— Эй, я задала тебе один вопрос, а вместо этого отвечаю на твои…
— Ты, — захлопнув книгу, перевернулась на живот девушка, — забыла, да? Сегодня день бесплатной стирки. Я сдала все в прачечную при академии, — легко пожала плечами ее соседка.
— Зачем, — как-то потерянно вздохнула Соль, опускаясь на кровать.
— Потому, что сегодня это можно сделать бесплатно и не самим, разве не очевидно?
— Но мне теперь нечего надеть, — как-то сокрушенно выдохнула Соль.
— Ну, кое-что все же есть, — указала своим тонким пальчиком, на створку соседнего шкафа.
Соль решительно распахнула ее и тут же изумленно замолчала.
— Что это? — на вешалке висело платье, которого никогда не могло быть у такой, как она, учитывая то, что в кошельках студентов всегда гулял ветер и денег постоянно не хватало. Да, и куда с их занятостью в таком ходить? Из тончайшей ткани украшенной крошечными кристаллами, которые на свету выглядели точно россыпь водяных брызг, а нежно жемчужный цвет самого платья… Оно было не просто роскошным, оно было идеальным.
— Так, — легко отмахнулась подруга, — появился тут у меня один воздыхатель. Ну, как? Сойдет?
— Я не могу? — ошеломленно прошептала Соль.
— Почему? Не нравится? — изогнув темную бровь, осведомилась Айрин. — Вроде ж ничего такое…
— Оно слишком, — от переизбытка эмоций, попыталась изобразить руками то, что чувствовала.
— Да, нормально, надевай, — отмахнулась девушка.
Ну и выбора, как такового особо не было. Киран ждал ее сегодня и то, что он должен был сказать, вернувшись из отчего дома, было слишком важно, чтобы она просто не пришла.
Ночи в Эйлирии всегда были жаркими, потому она и не думала надевать поверх легкого струящегося платья что-то еще. Но когда оказалась на берегу, то подумала, что, наверное, зря. Слишком откровенно она себя ощущала, в этом платье, с распущенными волосами, поднимаясь на продуваемый всеми ветрами, утес.
Первые звезды уже давно появились, раскрасив черный бархат неба, когда она оказалась на самом верху, чтобы увидеть множество чаш с огнем, которыми было уставлено пространство вокруг. Киран стоял спиной к ней у самого края обрыва. Его кроваво красные кудри, точно языки пламени, развевались на ветру. И только сейчас она заметила, что рубашка на нем, чем-то напоминает по цвету ее платье.
— Я же говорил, — тихо сказал он, — что жду тебя с первыми звездами, — повернулся он к ней лицом, не скрывая теплой улыбки.
— Девочки, друг — то, что рядом с Кираном оказался Зорис, стало для Соль полнейшей неожиданностью, но из-за света, что исходил от чаш с огнем, что были расставлены вокруг, она не заметила его сразу, — такие девочки, — усмехнулся парень, хлопнув друга по плечу.
— Что… — она хотела спросить, что все это значит, но не успела, когда как-то незаметно поняла, что стоит в кругу еще сорока четырех студентов Медицинской академии Эйлирии.
— Что же, — вновь заговорил вечно смешливый Зорис, необычайно торжественным голосом, — сестра, подойди ближе и займи свое место по правую руку нашего брата.
— Идиот, — не выдержал Там-Там, выступив чуть вперед, — нельзя сегодня их так называть.
— Почему? — нахмурился парень.
— Как ты собираешься заставить их говорить все то, что навыдумывал сегодня, если будешь кликать их братом и сестрой!
— Точно, — благодарно кивнул парень, — иди сюда Соль и встань по правую руку от Кирана.
Если Соль и хотела спросить, что все это значит, то не успела, получив тычок в спину от Айрин.
— Не тормози, — напутствовала подруга.
Когда она оказалась там, куда попросил ее встать Зорис, парень вновь заговорил нарочито торжественным голосом.
— Мы дети Двуликого Бога, собрались сегодня под сводом его обители, — со смешинкой во взоре, на мгновение посмотрел он на небо, — чтобы эти два сердца застучали друг для друга, — хитро прищурившись, улыбнулся он и прошептал для Соль. — Мы первые в своем роде, и я подумал, что нам нужны особые традиции.
— О, Боже, начинается, — обреченно прошептал Там-Там где-то позади.
— Хочу спросить вас, — тем временем посмотрел парень поочередно на Соль и Кирана, — Встанешь ли ты, Киран, за спиной этой женщины и сумеешь ли оставаться там несмотря ни на что?
— Да, — совершенно серьезно ответил Киран, взглянув в глаза той, любовь к которой не вызывала ни страха, ни сомнений. Его сердце всегда дрожало рядом с ней. Он всегда видел в глазах этой женщины свою судьбу.
— А, ты, Соль, сумеешь ли принять его, как того, кто встанет у твоей спины?
— Да, — ответила она, не до конца понимая, что они тут устроили, но она всегда знала ответ на ритуальный вопрос их мира. И всегда мечтала дать его, хоть и не была уверена, что им это позволят.
— Отлично, — немного растягивая гласные, хищно улыбнувшись, сказал их самонареченный жрец. — Браслеты мне, — скомандовал он, хотя Катлин уже стояла рядом держа украшения, которые бы свидетельствовали о том, что теперь Киран и Соль нареченные. Тонкое плетение изящных воздушных браслетов приятно холодило кожу, когда метал, обнял ее предплечья.
Когда такие же браслеты сомкнулись на запястьях Кирана, Зорис довольно сказал:
— Ну, а теперь та часть, которая возможна только для нас. Я сам придумал, — по секрету, прошептал он Соль. — Да коснется сила Двуликого двух сердец, что соединились здесь под сводом его обители, — в этот момент, ладони Зориса засияли нежно голубым, и тончайшие нити потянулись к двум молодым людям. Тоже самое повторили и те, кого они уже очень давно считали своими братьями и сестрами. И, позволяя этому кокону из сияющих нитей оплести себя в нежные объятия, сплестись с их собственными, они ощущали, что поклялись быть друг для друга перед теми, кто любил их, дорожил ими, чья сила ласково приветствовала их союз.
Разве думала тогда Соль, что ни один из ее братьев и сестер больше не заключит подобный союз? Разве могла себе представить, что освобожденный от телесной клетки дар, устремиться туда, где его однажды приняли? Разве задумывалась она тогда, что станет последним пристанищем для силы, сосуд которой вдруг оказался разбит? Нет, тогда, под звездным небом Эйлирии, среди друзей, она была счастлива, потому, что тонула в любящих зеленых глазах. Потому, что обещала ему, а он пообещал ей быть всегда за ее спиной. Слова, которые в их мире, говорились далеко не на каждой брачной церемонии. Слова, которыми боялись разбрасываться, а еще больше нарушать данное обещание. Больше, чем клятва или обещание — это слова о намеренье жить так, и никак иначе. Слова, сказанные перед Богом, данные не только своей избраннице, но и ему — непреложны.
Меня выбросило на самом краю империи, как и было задумано. Вот только то, что случилось перед этим, я никак не планировала. Потому, не тратя времени даром, превозмогая тошноту и общее недомогание, постаравшись сосредоточиться на том, что было вокруг, отыскала первый попавшийся камень и со всего маха обрушила его на телепорт, что вынес меня на границу с империей. Если нет кристалла, крошечного красного камешка в самом центре амулета, то и отследить телепортацию очень сложно.
На востоке царила теплая южная ночь. Потому я не боялась, что меня заметят. Ведь, как бы там ни было, но магические сети меня не чувствовали. Я была никем для них.
Некоторое время я просто лежала на теплой земле, глупо всматриваясь в черное звездное небо. Когда-то давно небо было точно таким же. Точно так же сияли звезды и мир казался таким большим. В день, когда Зорис взял с нас те клятвы, воображая, что мы как представители нового вида людей, просто обязаны иметь свои традиции, эти же звезды были свидетелями тогда…
— Не смей думать об этом, — тяжело прошептала я, борясь с подступившими слезами.
В моменты страшных потрясений, я всегда испытывала усталость. Не знаю, почему я никогда не злилась, как многие люди. Не могла устроить скандал или истерику, а то и выместить свой гнев на ком-то. Гнева никогда и не было толком, от него я тоже уставала. Вот и сейчас, мне казалось, что мое тело налилось свинцовой тяжестью. Казалось, что еще немного и я увязну в земле, на которой лежала. Так тяжело мне было.
— Потом, ты обо всем подумаешь потом, — уговаривала я саму себя. — Ведь, ты же должна понимать, чтобы он не сказал, тому должна была быть причина. Ты просто должна подумать об этом… должна, но не сейчас.
С трудом опершись на локти, я кое-как встала. Меня вынесло аккурат на задний двор форта, что подвергся нападению совсем недавно. Сейчас восстановительные работы были закончены, и крепость похоже возобновила свою деятельность по охране рубежей Алании. Вот только свинарник, у которого меня выбросил телепорт, никто сторожить не желал. Оно и к лучшему.
Кое-как поднявшись на ноги, я точно, пьяная, потащилась в поросячий домик. Стоило переодеться, пока солнце не взошло. Как только проникновение в чужое жилище было совершено, его обитатели стройно захрюкали и завозились.
— Тихо, мать вашу свиноматку! — зашипела я.
Странно, но подействовало. Всего через несколько секунд хрюшки угомонились, а может потому, что это я замерла, точно каменное изваяние. Переодевалась я уже стараясь лишний раз никого не беспокоить. Докатилась…
* * *
— Я же говорил вам, — слова, слетевшие с его губ, казались такими легкими, небрежными, пренебрежительными. Но, кто бы знал, как горело у него сердце в этот момент, которое казалось ожило впервые за последние триста лет. То, что было больно не самое подходящее слово, которое бы могло подойти к испытываемым чувствам. После того, что он сказал ранее, он чувствовал себя мышью, которая сама себя загнала в мышеловку и все, что ей оставалось, это сделать так, чтобы туда же не попала и она. — Этот человек не имеет никакого отношения ко мне и подобным мне, — тихо шепнул он Элтрайсу и Императору, которые в этот момент использовали дежурный полог, отгораживающий их разговор от Эль Ариен и его раба.
— Но ему удалось вернуть Рейнхарда к жизни, — справедливо заметил император. — Мне говорили, что болезнь, пожирающая его тело была необратимой.
— Подобный недуг раньше умели лечить в Ис’шере, — холодно заметил Киран, стараясь не смотреть в сторону, куда так нестерпимо желал взглянуть.
— Интересно, — скупо заметил Элтрайс, и это самое «интересно» не сулило Кирану ничего хорошего. Ему было все равно. Он не собирался более изображать из себя раба этого аланита. При первой же возможности он покинет империю для того, чтобы найти ее, а после на коленях вымаливать прощение…
«О, чем он?» Обреченно подумал мужчина. «Какое прощение?! Она даже не представляет, что он такое теперь! Если бы он был прежним, то вряд ли смог быть с тем, кто подобен ему! Урод, настоящий урод!»
— Что ж, я думаю, мы можем позволить нашему гостю насладится торжеством, — тем временем сказал император, а Киран с все нарастающей болью в сердце, смотрел на то, как низко кланяется его женщина прежде, чем покинуть зал. Гнев, что теперь оплетал его сердце с такой легкостью, не заставил себя ждать, опаляя все внутри. Не он, а она была последним даром их Бога этому миру. Та, кто сохранила эту божественную искру. Частица Бога, заключенная в плоть. Чудо, ниспосланное им. Раб.
Последнее, что он мог сделать для той, что так любил — это разорвать цепи, что сковали ее. Он не станет извиняться за сказанное сегодня. Ни за что не станет. Сегодня он подарит ей свободу и просто уйдет, так будет лучше для нее. Тихая жизнь вдали от империи теперь невозможна для того, кем он стал, но она жива и это самое главное! Самое главное… он отомстит за их утраты.
Он видел, как она встает на край обрыва. Смотрел, как развевается на сильном ветру шлейф ее платья. Каждый изгиб ей фигуры, каждый жест, движение… он помнил. Он понимал, что она собирается сделать, когда заметил крошечный телепорт, зажатый в ее ладони. Зачем же она пришла во дворец сегодня, если возможность сбежать была и прежде? Как это ни страшно понимать, он знал ответ. Последний раз… Он последний раз смотрел на нее. Он знал, но не мог насмотреться достаточно, когда она сделала последний шаг в бездну, сердце его ухнуло куда-то следом за ней. Он подбежал к самому краю, обрыва, чтобы его последний раз был немного дольше. Но, когда мимо пронесся тот, кто посмел назвать себя ее хозяином и в момент, когда, судя по изменившимся энергетическим токам, был активирован телепорт, схватил ее, распахнув огромные крылья. Он понял, что не позволит ему последовать за ней. Не позволит, чтобы телепорт затянул их обоих, позволяя тому мерзавцу, которому она подарила жизнь, заклеймить ее вновь.
С изменением дара он стал никем, пустотой, на энергетическом уровне. Он не просто мог снять любое заклятие, убрать любое клеймо, он мог сделать так, что та сеть, что выбрасывалась телепортом для перемещения объекта соприкасавшегося с ним, просто не почувствует крылатую тварь, что держала сейчас Соль. Просто коснувшись даром Эль Ариен, он сделал его никем для телепорта, что сжимала в руках Соль. Еще миг и девушка растаяла в воздухе, оставив после себя ошарашенного рабовладельца и его, Кирана, который в эту странную ночь разбил свою мечту. Как ему казалось, в эту самую ночь, он окончательно опустился на дно самой темной бездны.
* * *
Сказать, что этот тупой план вызывал в нем, что-то кроме протеста — это не сказать ничего. Вроде взрослая, а идеи в голове…
— Дура, — шикнул он себе под нос, хотя сделал это скорее из-за того, что боялся, нежели и впрямь так думал.
— Куда собрался? — голос Ферта оказался вполне себе ожидаемым в этот вечер, учитывая то, что он вышел за дверь из их с Соль жилища поздно вечером.
— Господин велел мне кое-что сделать до его возвращения, — отозвался Кит, совершенно не веря в то, что довод, который оставила ему Соль подействует.