- А ну бегом к матери и сообщи, что наши все живы и здоровы, но только, чтобы они носа из машины не выглядывали, пока мы здесь не приберемся, - приказал я Витьку, видя, что он зеленеет на глазах, еще секунда и он тоже начнет блевать. Паренек пустил такого стрекоча, что уже через несколько секунд был возле наших машин. – На обратном пути захвати перчатки какие-нибудь, несколько пар, - крикнул я ему вслед.
Я сам держался из последних сил, запах горелой плоти, волос и дерьма – тот еще аромат, а на счет дерьма это не метафора, кажись, Санек перед смертью или во время неё, напудил полные штаны, вон как от трупа фонит.
- Сиротины, самогон будете? – вначале отхлебнув сам, предложил я фляжку, поднявшимся с колен отцу и сыну.
Те лишь благодарно кивнули, и по очереди приложились к горлышку, опустошая содержимое, жадными глотками.
- Дальше то, что? – прохрипел Иван. – Что с телами делать будем?
- Все просто. Тела закидываем в багажник вон той «Нивы», - я показал на машину, в которой ездил командир, и была установлена радиостанция. – У них в машинах нет заднего ряда сидений, так, что там все поместятся. Вон того, - показал на «своего» пленника, - я только ранил или оглушил, его не трогайте. Вторую «Ниву» освободить от всего полезного и надо отогнать за тот холм, чтобы с дороги не отсвечивала. И не забудьте свое оружие забрать. Короче, тела в багажник и приберитесь здесь. А сами заезжайте внутрь забора, заприте ворота с той стороны и ждите меня. Я тела схороню и к вам вернусь. Это пару часов займет, может больше, надо же место подходящее найти. Готовьтесь к тому, что мы здесь ночевать будем, но особо не расслабляйтесь, фиг его знает, что еще может произойти. Ворота стоянки заприте и никого внутрь не пускайте, если что трясите оружием перед носом и шмаляйте в воздух для острастки, думаю, в этих местах этим никого не удивишь.
Гришаню не стал попрекать тем, что он из своего «ТТешника» так ни разу и не выстрелил. Оно может и к лучшему, а то у некоторых новичков есть привычка зажмуривать глаза во время выстрела и совершенно не контролировать, куда направлен ствол пистолета. Мог ведь по неопытности и мне в спину закатать свинца.
Иван, а затем Гриша понятливо кивнули и принялись выполнять мои приказы. Первым делом они открыли багажники обеих «Нив» и стали их потрошить. Вытащили ящики со своим оружием, тут же топориком сбили замки и вооружились СКСами, повесив их себе за спины, не забыв при этом зарядить.
«Соболь» загнали внутрь периметра, а вот «ГАЗон», наоборот подогнали поближе к «Нивам». На помощь прибежала даже Валентина – жена Ивана. К моему удивлению, она работала наравне с мужем и нос особо не воротила при этом. Ивану я приказал оставаться здесь и ждать меня, если не вернусь до утра, то лучше всего для них вернуться назад, нанять нормальную охрану или присоединится к большому, состоящему из разных людей каравану. Петрович заверил, что дождется меня во чтобы то ни стало.
Из трофеев Сиротиным достались два гладкоствольных ружья МР – 153, с удлиненными, на шесть патронов трубчатыми магазинами, один АКС-74У и три пистолета Макарова. Сколько там было патронов, я не видел.
Ту, «Ниву», которую подготовили для вывоза тел, я потрошить не дал, сказал, что сам с ней разберусь. С тел сняли куртки, бронежилеты, ремни. По карманам лазил лично, Сиротины отказались это дело, мотивируя слабыми желудками и брезгливостью. Все найденное скидывал в одну коробку.
Пленника, который пришел в себя, раздел догола и осмотрел, из повреждений у него был только огромный синяк на всю грудную клетку – след от попадания моей пули и ожог на ноге. Его повторно связали и так связанным и голым его закинули в багажник машины поверх мертвых подельников. Он, что-то мычал, но я не обращал внимания.
Через тридцать минут после первых выстрелов, я уселся за руль машины и отправился в путь. Рядом на сидении лежал автомат, а меня поверх куртки был нацеплен трофейный РПС с подсумками, в которых лежало шесть магазинов – тридцаток, набитых патронами. В кобуре покоился немецкий ПМ, еще один пистолет Макарова, но только советского производства покоился в бардачке, там, кстати, я нашел свое фото, смотанное в одном пакете с пачкой денег. Между сидений в специальном креплении стоял короткий помповый дробовик, с пистолетной рукоятью и без приклада. А сзади, в большом багажнике «Нивы», лежали три трупа застреленных мной бандитов, четвертый пока еще был живой. Я планировал отъехать на пару километров от лагеря и спрятать тела убитых, разобраться с добытыми бумагами и допросить пленника.
Подходящее место нашлось быстро, уже через полтора километра заметил сеть оврагов, идущих параллельно дороге. Свернул к ним, немного пропетлял среди песчаных лабиринтов, и остановился возле одной замечательной ложбинки, изрытой оползнями и песчаными навесами. Можно легко положить под такой навес мертвые тела, а потом обрушить его и тем самым спрятать их от любопытных глаз.
Так я и сделал: вытащил поочередно все три трупа из багажника, волоча их за ноги, уложил рядком, потом ножом срезал остатки одежды на торсах, чтобы хорошо были видны наколки, которыми были украшены тела мертвецов. Сфотографировал «портаки» на камеру телефона, потом взял крупным планом лица. Четвертый, тот, что еще был живой, лежал в багажнике и молчал. Я проверил, он был жив, просто притворялся оглушенным. Проверил еще раз его путы и выволок наружу, то, что он при этом стукнулся головой об фаркоп, меня нисколечко не смущало. Жив, и ладно! Пленник яростно начал мычать и дергать всем телом. Пришлось несколько раз пнуть, по обгоревшей ноге. Пленник намек понял и заткнулся. В грудак пинать побоялся, а то вдруг у него ребра сломаны, и я ему сейчас вгоню кости в сердце, а он от этого умрет, так и не успев мне спеть свою последнюю песню и станцевать свой последний танец.
Солнышко припекало, ласточки и стрижи летали вокруг, к запаху гари я уже привык, и мне даже захотелось сожрать жаренного на костре мясца. Шашлычок под коньячок! НО… Надо работать!
Начал с пакета, где были деньги и мое фото. Фото, кстати, сделано возле офиса Ольги, сама же она и фотографировала. На обратной стороне была краткая инструкция: «Волкова Евгения Петровича убить, желательно без огнестрела, чтобы умер от побоев и тело, вместе с портфелем, что будет при нем, передать обратно».
Вот так вот, коротко и лаконично, только странно, почему Петрович, а не Павлович?! Сука! Верь после этого женщинам! В том, что писала она это лично, я даже не сомневался, почерк запомнил. В пакете лежало двести тысяч рублей. И все?! То есть мою жизнь, вернее смерть, оценили всего в двести штук. Да, блин, на эти деньги, даже новой «Калины» не купишь. Чё так дешево?! Обидно!
Ну, да ладно, деньги рассовал по карманам, все-таки законный трофей. Среди того, что я надергал по карманам бандитов, были их паспорта, водительские удостоверения и даже студенческий ушастого, просроченный на несколько лет. Были еще и деньги, в общей сложности – сорок три тысячи рублей. Мелочь пересчитать не стал. Что было еще ценного? Карта, на которой был проложен маршрут и потрепанная записная книжка Басты, в которой имелось множество имен, фамилий, радиочастот, какие-то финансовые отчеты ….и стихи. Да, блин, он романтик оказывается, при жизни был. Я прочитал пару вершей, ничего так, был у парня талант. Мобильные телефоны, коих оказалось аж семь штук, я пока не ковырял, лишь повытаскивал из них аккумуляторы.
Разобравшись с бумагами, запустил ноут и забил в поисковике, те ФИО, что были указаны в документах четверки.
Опа! Один попался. Ушастый, мать его так Чебурашка! В розыске был парняга, искали его за разбой, а еще за несколько изнасилований, повлекших за собой серьезные проблемы со здоровьем у жертв.
Ну, что с почином вас, господин охотник за головами! Первый есть! Можно смело возвращаться к точке перехода и сбрасывать отчет, требуя гонорар, и на развитие «предприятия» его пускать, чтобы еще прислали материальных и человеческих ресурсов. Но, это потом, вначале Сиротиным помогу до их конечной цели добраться, а уж потом и своими делами займусь.
А еще надо будет затребовать на той стороне более расширенную базу данных, а то, у меня только координаты тех злодеев, которых ищут, а хорошо бы иметь и данные о тех, кто сейчас находиться в местах заключения или находился ранее. Сто процентов, кто-то из тех, кто сейчас лежал под грудой песка, был из сидельцев, уж больно портаки у них приметные – корявые и не замысловатые картинки, такие тату-салонах редко делают.
Ну, да ладно, теперь приступим к допросу пленника…
Конечно, у меня сейчас руки развязаны, могу пленника хоть на лоскуты порезать в процессе допроса, но это могло затянуться надолго, да и кони он мог двинуть раньше, чем надо. Судя по найденному паспорту «языка» зовут Павел по фамилии Яков.
- Эх, хорошо, что тебя зовут не наоборот, - усмехнулся я, вытаскивая кляп из рта пленника.
- Чего? – ошарашено, явно не понимая, что я спрашиваю, спросил Яков.
- Говорю, звали бы тебя Яков Павлов, было бы хуже, не смог бы я тезку героя Сталинградской битвы мелко в винегрет покрошить, совесть бы моя, рожденная в Союзе не позволила бы. А так, я сейчас аккуратненько тебе надрез в районе низа живота сделаю, кишочки твои поганенькие на песочек выпадут. А я, вот тут, в стороночке буду стоять, ну чтобы ветерок шел от меня и твоим дерьмом не воняло и буду вопросы тебе задавать. А ты на них отвечать будешь, - ласково, с нотками отмороженного психопата проговорил я, глядя прямо в глаза парню, еще и улыбался при этом ехидно. – Знаешь, как я соскучился по таким как ты? Считай, уже два года никого не «вскрывал», - потом нагнулся и прошептал ему тихо на ухо: - скажу по секрету, у меня даже встал от предвкушения.
- Ы-ыыы! – попытался заорать пленник, но я вовремя заткнул ему рот.
- Чего ты орешь, дурачек? Сказать, что-то хочешь?
- Ы-ыыыы! – вновь замычал пленник, всячески гримасничая, пытаясь привлечь мое внимание.
- Я тебе сейчас пасть открою, но ты сразу говори и по делу. Только говори шепотом, я криков не люблю. Если есть, что предложить и на, что свои кишки поменять, то говори, а если нет, то… - договаривать я не стал, лишь многозначительно срезал ножом кусок шкуры с его руки. Кровь тут же обильной струйкой полилась из раны и закапала в песок, напитывая его алым цветом.
- Я знаю, как проехать к поселку, где есть много рабов, - горячо прошептал пленник. – Там и бабы есть и дети. На любой вкус.
- И, что? – не понял я. – Поселок ведь чей-то, его, наверное, охраняют.
- Да, но я смогу проникнуть внутрь, нейтрализовать всю охрану и пропустить вас внутрь! – выпалил парень.
- Дурачок, - резюмировал я. – Кто ж тебя одного отпустит, ты же тут же убежишь!
- Не убегу, я с вами останусь, вы меня только не убивайте, - заныл пленник.
Хрясь! – звонкая оплеуха по левой щеке, потом еще одна, но уже по правой.
- Быстро отвечай, сколько человек в охране и где расположен поселок, - неожиданно прорычал я в лицо пленнику, и тут же сунул под но карту с проложенным маршрутом. – Здесь?
- Да, - ошарашенный переменной в моем поведении, ответил пленники.
- Сколько человек ваших человек в поселке?
- Осталось восемь.
- Сколько бойцов стоит в охране?
- Двое на дороге ждут нашего прибытия, остальные просто в поселке. На ночь обычно выставляли одного часового, ну и собак выпускали. Их там две.
- Пленников и рабов сколько?
- Точно не знаю, с десяток, может меньше, я их не считал.
Я сбил его с ног, несколько раз пнул по почкам, потом подтащил к машине, освободил правую руку, а левую перевязал петлей за спину, зафиксировав на один узел и шею. Подхватил подмышки, рывком поставил на ноги, а потом ткнул его лицом в капот машины.
- Рисуй расположение объектов в поселке и где сидит ночью охранник, - рыкнул я, положив перед ним блокнот, раскрытый на чистом месте и ручку.
Яков испуганно схватил ручку и принялся калякать на бумаге, рука дрожала, блокнот постоянно съезжал в сторону, а придержать ему было его нечем, вторая же рука была за спиной, да еще и с петлей на шею, вдобавок ко всему из разбитого носа капала кровь. Кажется, с ударом лицом по капоту я малость переборщил, ща он мне кровищей заляпает трофейный блокнот.
- Фсе, - произнес парень, через пару минут. Судя по шепелявости, он еще и пару зубов лишился.
- Что это? А, это? Здесь сколько людей спит, а в этом домике? Собачьи будки где? Здесь сколько метров? А здесь? Просто так стоят на земле или на подставках? Сколько высота забора? – принялся я уточнять нарисованный план. Ответы парня фиксировал в голове, надежно запоминая их. – Какое оружие у тех, кто в поселке? Сколько обычно у охранника патронов с собой? Во сколько меняют караульного?
Пленник говорил медленно, но вполне четко и ясно, пусть и шепелявил, но понимал я его легко. Я задал много уточняющих вопросов, несколько раз возвращался к тому, о чем уже говорили, если чего-то не понимал, то переспрашивал. Несколько раз «язык» рисовал схемы подступов к поселку: где протекает ручей, где тропинки, есть ли овраги или ложбинки. На картах, что были у меня, он отметил дороги и тропы, которые знал, так же нанес несколько отметок, где бандиты часто останавливались на отдых во время движения в колоннах. Попытался добиться от него словесный портрет тех его подельников, что еще были живы и здоровы, но пленник начал «потухать», он часто и тяжело дышал, лицо стало мертвенно бледным, и я немного ослабил напор допроса.
- Какой из них, твой? – спросил я, разложив трофейные телефоны перед пленником.
- Этот, - указал он на белую «ленову».
- Разблокируй и покажи фото из поселка, - приказал я, вкладывая аккумулятор в телефон.
- Там нет фото, я не фотографировал ничего, - нала «юлить» парень.
Я лишь дернул его за левую руку и немного придержал за спину, когда он начал задыхаться от удушья.
Пленник намек понял, и тут же разблокировал телефон. Я сбил его с ног, и для острастки несколько раз пнул под ребра, туту же раздался болезненный вопль, переходящий в хрип. Мля, забыл, что у него ребра переломаны после попадания пули в бронежилет.
Фоток было много, просмотрел лишь часть. Больше просто не смог, на большинстве из них сцены насилия. Зубы сжались, а руки сами потянулись к веревке. Хотелось задушить поддонка. Несколько секунд я колебался, а потом отпустило. Рано еще.
- Паша, а скажи мне такую вещь, как вы народ в поселок заманиваете? Только давай быстрее рассказывай, мне надо тебя еще перебинтовать и вколоть обезболивающее, - вновь я сменил тон в разговоре.
- На автовокзале Сосновска работает наводчик – Юлька Ковбой, он нам сливает контакты, он же и народ блатует, чтобы именно нас взяли в охрану. Мы раньше на другом направлении работали, а потом Бугор заказ хороший взял, вот мы и переместились в эти края, хотя здесь особо никто не ездит. Основной то поток или в сторону Москвы или к горам поближе на прииск и рудники.
- Что за заказ? – насторожился я.
- Там по соседству какое-то строительство идет, и лесопилка большая стоит. Бугру заказали уничтожить её.
- Ну и чего вы ждали, чего не выполняли заказ.
- Ковбой сказал, что ждут начальство, то есть вас. И скорее всего оно будет с большими деньгами ехать, вот Бугор и решил вас дождаться.
- А, что ж он так мало людей отправил на дело? Всего четверых?
- Не знаю. А можно мне обезболивающего побыстрее, а то больно очень, грудак прям огнем полыхает, сил терпеть нет.
- Конечно можно, - спокойно ответил я.
Бах! – одиночный выстрел в затылок из автомата, парень, дернув ногами, сдох. Ну, туда ему и дорога. Судя по тем селфи, что этот поддонок дела на свой телефон, убить его надо было минимум четыре раза, и каждый раз мучения должны были быть как в раннем средневековье, когда народ был очень падким на всякие мучительные и показательные казни.
Труп подтащил к песчаному склону, и быстро его прикопал. Все, что мне надо, я узнал и даже больше. Теперь надо возвращаться обратно и держать военный совет с Петровичем и его семьей. Если я понял все правильно, то бандиты как раз их и ждали, и именно на их лесопилку и все поселение в целом получил заказ Бугор.