— Я… В больнице… Наверное. Джеймс, я приеду домой, сейчас… Я могу сказать много ложного…
И бросила трубку.
Следующий месяц был ужасным. Оглядываясь на события того года, я все думал, как мне удалось не сойти с ума в тот призрачно серебристый декабрь. Мысли лились потоком двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Похороны состоялись прямо в сочельник и мама долго была против. Она не хотела, чтобы я портил себе настроение перед Рождеством. Но я должен был.
Церемония была красивая, но я не мог по достоинству оценить происходящее. Виновой всему послужила Америка. Она не пила, но стала очень много курить (до этого я видел ее с сигаретой всего три-четыре раза). Да и кроме того… Взгляд. Вот основная причина того, что декабрь две тысячи первого я считаю самым ужасным месяцем своей жизни. Ее глаза стали значительно темнее, уж не знаю из-за чего. Она смотрела на все безучастно, так, словно хотела сказать: мне неинтересно жить. И помните, наш (то есть мой) первый раз на полу в ванной? Когда она засмеялась в ответ на мой вопрос? Это было не согласие. На самом деле та боль, которую она получала в течении трех лет глубоко засела в ее душе. А сейчас она лишь больше усилилась. И если тогда Америка еще могла подавлять ее алкоголем, то сейчас эта боль захватила ее всю. Разум, тело, душу— боль управляла всей Америкой, и это было столь же ужасно, как если бы она сошла с ума.
Мне было страшно признавать тот факт, что до психиатрической больницы Америку отделяет всего лишь еще одна попытка самоубийства.
Она жила у меня. Почему— я уже сказал. Это могло произойти с ней в любой момент— чуть сильнее почувствовать боль, чуть более сильный импульс— и я могу не успеть.
Мама была против всего. Сам факт существования Америки заставлял ее поджимать губы. Отцу тоже не нравилась Америка, но если мама чувствовала интуитивно, то папа, как бывший психолог, объяснил:
— Глубочайшая депрессия. Склонность к суициду. Все симптомы на лицо. Знаешь, лучше тебе оставить эту девушку. Ей уже шестнадцать, в таком возрасте человек переносит беды очень тяжело. Кроме того, после депрессии у нее могут начаться приступы агрессии. Тебе же не хочется, чтобы…
— Я люблю ее, — перебил отца я. Он устало потер свою тонкую переносицу.
— Иногда мы влюбляемся не в тех людей. Я не запрещаю, конечно, но вскоре ты сам все поймешь.
После каникул я отвез Америку домой. Меня встретила Эмили. Америка отшатнулась от нее и молча медленно пошла к себе в комнату.
— Девочке нужно лечение в специальной клинике, — с презрением отозвалась Эмили. Я внимательно оглядел ее с головы до ног. Я начал понимать, кто передо мной стоит.
Тот, кто поселил в Америке грусть.
— Вы уже оформили опекунские бумаги? — спросил я строго. Эмили была ниже меня примерно на голову. Она усмехнулась.
— Зачем? Не удивлюсь, если через неделю девчонка отправится вслед за папочкой.
Я замер. Она смотрела на меня пустыми глазами. Пустая, вот какая она. Пустышка.
— Как вы смеете?! — вскричал я. Дикие эмоции хлынули наружу. Я две недели держал это в себе.
— Как вы смеете?! Вы врываетесь в чужую семью, рушите жизнь трех людей, притворяетесь, что любите Зака… Во имя чего?!
— Денег, — пожала плечами Эмили. В отрешенности Америки и то было больше жизни, чем в Эмили в нормальном состоянии.
— Денег?! Денег?! А вы знаете, кто готов на все, ради денег?!
— Ну-ка прикуси язык, малец! — рявкнула Эмили. Но я был в гневе и она меня не напугала.
— Такие же шлюхи, как вы!
Я плюнул ей в лицо. Не знаю, куда я там попал. Я побежал на верх к Америке, вслед мне неслись вопли Эмили.
Я забежал в комнату, ожидая увидеть Америку, сидящую на кровати и смотрящую в одну точку. Нет. Она курила. При чем ее глаза блестели такой жизнью, какой не было в них до смерти ее отца.
— Джеймс, я завязываю с этой депрессией. Мне просто нельзя сейчас раскисать. Либо я провороню свой шанс на жизнь, либо ухвачу его.
Я молчал. Я чувствовал радость, гордость, легкость.
— Тварь захочет от меня избавится, — неторопливо продолжила Америка. — Но у нее не выйдет. Я тот еще таракан. Выживу. А сука сдохнет. Ну не сдохнет… Но остаток жизни я ей точно отравлю.
Она выкинула сигарету в окно и принялась с оживлением раскладывать вещи.
На следующий день в школе все бросали на Америку многозначительные взгляды— новость облетела школу. Но она держалась молодцом. Гордая, спокойная, словом такая, какой должна быть Америка Джонс.
Крис ни о чем не спрашивал— наоборот очень деликатно обошел тему о родителях, когда наш разговор случайно ее затронул.
За две недели я все-таки привык к обществу Америки. Ночью моя рука по привычке упала, чтобы обнять ее тело, но наткнулась на воздух. Я вздохнул и лег спать.
Не тут-то было. Прошло от силы два часа, как я услышал стук в окно. Я мнгновенно понял, кто это. Я отдернул штору и увидел не только Америку, но и Криса рядом с ней. Оба широко заговорщески мне улыбались.
— Вы что? — я открыл дверь. Америка усмехнулась, Они с Крисом мельком переглянулись.
— Вылезай, — тихо сказала Америка. Тем не менее я услышал «сейчас будет приключение».
И оказался прав.
Глава 8
И оказался прав.
Я вылез в окно, уже гораздо быстрее спустился вниз следом за Америкой и Крисом.
— Ну? Что вы задумали?
— Вы? Америка, — ухмыльнулся Крис. Америка сверкнула глазами.
— Мы отомстим Эмили. По полной программе. На сегодня у нас запланировано примерно десять пакостей.
Я не смог сдержать улыбки. Это была Америка-живая, жаждущая действия, с отличными чувством юмора и извращенной фантазией (во всех смыслах слова «извращенный»).
— Итак, — Америка развернула много раз сложенный и все равно помятый листок бумаги. — Хоть я ни хрена не вижу, но сделаю вид, что читаю. Задача первая. Кодовое имя: платье для принцесски. Цель: попортить гардероб Эмили.
— Она сейчас дома? — спросил я.
— Нет. Сегодня она ночует где-то. Где-то— это у нового папика. И весь ее шкаф в нашем распоряжении.
Мы отправились к Америке домой. Спокойно зашли, включили свет в коридоре. Она дала нам с Крисом ножницы и торжественно произнесла:
— Можете пока куда-нибудь спрятать. Сейчас наша задача открыть дверь.
Впрочем, это не составило большого труда. Крис быстро подцепил язычок ножом и дверь распахнулась.
Америка подошла к громадному платиновому шкафу. Открыла его массивные двери и начала остервенело срывать наряды с вешалок.
Когда шкаф опустел, а на полу образовалась солидная кучка одежды, Америка хлопнула в ладоши и воинственно произнесла:
— Приступим!
И мы приступили. Мы так остервенело рвали и резали платья, джинсы, костюмы, майки, футболки что вскоре лоскутки перемешались и при всем желании здесь уже невозможно было найти, что от какой вещи.
Америка осталась довольна результатом. Втроем мы покидали лоскуты в шкаф и кое-как заперли его. Она вытерла лицо рукой и объявила:
— Задача вторая. Кодовое название: Феррари для Шумахера. Цель: основательно испортить машину Эмили.
— Подожди. Разве она к папику своему не на машине приехала?
— Нет, этот седой хрен женат, на всякий случай он забрал ее сам.
— Идеально, — облизался Крис. Я кивнул.
С машиной дела обстояли еще веселее. Мы радостно раздирали сиденья великолепного ярко-красного мерседеса, резали разные проводки, прокалывали шины, деформировали диски и царапали корпус. Словом поднасрали как умели.
— Довольно, — сказала Америка. Крис так разошелся, что собирался уже разбить стекло машины.
— Что там дальше? — спросил я, предвкушая веселье.
— Задача третья. Кодовое название: кара за измену. Цель: сделать так, чтобы папик и Эмили надолго запомнила эту ночь.
— И что ты собираешься предпринять? — с сомнением спросил Крис. Я тоже пока не был уверен в выполняемости плана.
— Благодаря тупости Эмили у меня есть запасной ключ от ворот дома папика. Но для начала мы посетим магазин Рокки Хоррора.
— Что это за магазин? — спросил я. Крис садился в машину отца Америки на водительское сиденье. Мы расположились рядом на задних.
— Ты в правду не знаешь магазин Рокки Хоррора?! О боже, и этот человек дружит со мной несколько лет! — драматично воскликнул Крис, поворачивал ключ зажигания. Я состроил ему рожицу в зеркало заднего вида.
Америка с видом терпеливой благодетели пояснила:
— Это магазин товаров для розыгрыша. Там полно всякой ерунды на подобии масок Франкенштейна. Их-то мы и приобретем.
— Ты хочешь напугать их? — спросил я.
— И запечатлить этот момент, — она достала из сумки, висящей у нее на плече, фотоаппарат с моментальным проявлением снимков.
Я промолчал. Это будет нереально крутая ночь.
Магазин Рокки Хоррора представлял собой небольшое зданьице в два этажа. Большая вывеска была сделана (явно своими руками) из нитей со светодиодными лампочками. Фонарики мигали белым, красным и зеленым, и образовывали собой название магазина. Рядом была кривовато прикреплена большая маска клоуна. Двери были распахнуты настежь, изнутри помещения слышалось музыка.
— ACDC, — тут же определила Америка.
— Back in black, — следом за ней сказал Крис. Я лишь пожал плечами. Кто меломан— они меломаны. Мне тут делать нечего.
Мы вбежали по ступенькам в магазин. Молодой прыщавый парень с густыми светлыми волосами, похожими на ворох соломы, приветливо махнул Америке (в этом не было сомнения) рукой.
— Привет, Джонс! — до сего момента я не слышал, чтобы кто-то обращался к Америке по фамилии. Она рассмеялась и сделала вид, будто прикладывает руку к виску, как солдат.
— Знакомься, Джеймс, это и есть Рокки Хоррор! Настоящее его имя Уильям Боунс, но нужно же соответствовать обстановке! Рокки, это Джеймс Грэй.
— Тот самый, твой парень? Черт, я думал, передо мной предстанет красавец всех времен и народов, а тут какая-то хилая кишка.
— Ты сам-то не больно накаченный, — ухмыльнулась Америка и села на прилавок. — Итак, Рокки, нам нужны самые убойные твои приколы.
Через минуту весь пол рядом с прилавком был завален масками, разнообразными распылителями, балкончиками с краской, чертовски похожей на кровь, и даже книги с приколами (пошаговые инструкции!). Впрочем, сам Рокки тут же отбросил их в сторону.
— Вы идете на дело с Америкой Джонс. Если бы она хотела, она бы написала книгу гораздо улетнее этих!
И я сразу вспомнил инспектора Грэйга. Я пренебрег данным обещанием. Я иду на дело с Америкой Джонс, я подвергаюсь ужасному риску, я могу попасть в колонию для несовершеннолетних. Мое прошлое может шлейфом потянуться за мной и тогда я точно пожалею что связался с ней.
С другой стороны… Я ведь люблю ее. А когда человек любит, он всегда становится немного сумасшедшим.
Америка выбрала три маски— и признаюсь, они были действительно чертовски страшные. Она купила еще что-то, что сразу же сложила в пакет и не показала нам. На мой вопрос она лишь повела бровями.
Как только мы подьехали к дому папика, Америка велела нам нацепить маски. Она достала пласкогубцы, ключи, фонарик и маленький проигрыватель.
— Начнем с небольшого, — следом появился бинокль и… рука скелета.
— Да, ты основательно подготовилась, — отметил Крис. Америка самодовольно улыбнулась.
— Сперла из кабинета биологии. Придется нам рассматривать скелет, при жизни пережившего ампутацию человека.
Потом на свет Божий она извлекла связку банок.
— Шумовые эффекты, — я не мог не восхитится продуманностью Америки.
Мы выскользнули из машины. Оставили ее далеко, чтобы не было видно. Америка спокойно открыла массивные ворота (я сразу вспомнил дом Канье) и все также невозмутимо прошествовала по садовой дорожке дальше. Где-то на полпути она остановилась как вкопанная. Я встал следом, Крис споткнулся и ударил меня плечом между лопаток.
Создавалось впечатление, что хозяева дома спят. Мне в голову пришла мысль: но ведь сейчас ночь, где же тогда пропадает жена папика (если таковая имеется, а я думаю, что да). Но если приглядеться, то можно было увидеть слабый свет, источаемый двумя окнами на втором этаже. Видимо в целях прикрытия их плотно зашторили, поэтому чтобы увидеть свет нужно было очень постараться.
Америка села на корточки. Потом вытянулась в длину и пополза. Мы с Крисом переглянулись. Он кивнул мне— ей виднее.
Мы тоже поползли следом за Америкой. Она добралась до двери в дом и достала ключи.
— Черт! Отсоедините вот этот ключ! Он нам понадобится. Хочу, чтобы они не могли выкарабкаться.
Я с легкостью расцепил круг и снял нужный. Америка очень тихо повернула его в замочной скважине— щелк, и шоу началось.
В своих масках мы выглядели отменно. Мне достался ходячий мертвец, Крис был орком, а Америка— банши. Она вручила фотоаппарат Крису, а проигрыватель мне.
— Слушайте инструкцию сюда. Ты, — она ткнула пальцем в грудь Крису. — Сейчас идешь на другую сторону дома. Забираешься на дерево. Ты увидишь открытое окно. Слегка отдерни штору— не больше чем на пару сантиметров, чтобы не было заметно, — и наведи объектив на голубков. Как только услышишь потусторонний крик— просовываешь рожу к ним в окно. Фотоаппарат держи в таком положении, чтобы не глядя сделать кучу улетных снимков. Понял?
— Ага, — и Крис бесшумно направился в темноту.
Пару секунд мы стояли в молчании, глядя ему в след. Я вновь вспомнил инспектора Грэйга. Подул легкий ветерок. Зима, подумал я.
Америка повернула ко мне свое худенькое личико под страшной маской банши. Она прочистила горло и все тем же голосом сказала:
— Теперь ты. Твоя задача заключается в следующем: ты должен по моему сигналу включить проигрыватель. Розетка, — она ткнула пальцем куда-то за собой в темноту, но я понял, где розетка. — Подготовься так, чтобы только нажать кнопку и бежать к главному ходу. Как только ты окажешься напротив двери, остановись, — я кину тебе руку скелета. Тут же беги к Крису. Скажи ему, чтобы бежал к управлению электричеством— это за углом, скажи ему. Там он найдет пласкогубцы. Пусть перекусит ими как можно больше проводов. Как только Крис спустится с дерева ты начнешь бегать вокруг дома и стучать в окна рукой скелета. Бегай по кругу, пока не увидишь, что потух свет. Ложись на живот под тем окном, где остановишься, и жди. Потом ты, возможно, услышишь как они ломятся в входную дверь. Подбеги и прижми ее плечом на всякий случай. После этого ты должен будешь крикнуть «Горб». Постарайся переорать проигрыватель и подольше тяни букву «о». В это время Крис вломится через задний ход и начнет трясти связкой банок. Потом станет очень тихо, он подкрадется к ним и включит фонарик прямо перед их носом. Они заорут и побегут в другую сторону. Ты откроешь дверь, Крис выбежит, а ты вбежишь. Дальше просто бегай за ними по дому. Я в это время буду фотографировать.
Я кивнул. Запомнить это все было нелегко, но я постарался. Америка вздохнула и кивнула мне.
Я кинулся с проигрывателем к розетке. На ощупь вставил вилку. Я стал ждать зова Америки. Ну и буду я бегать с ними по дому, ну и что? Сколько я буду носится? Черт, она забыла сказать. Чтож, придется понадеется на изобретательность Америки.
Сама она стояла за углом. Было ужасно тихо и я расслышал стоны из дома. Вдруг Америка высунула ладонь и замахала ею.
Я нажал кнопку.
Первую секунду бежать я не мог— дикие потусторонние завывания оглушили меня, я едва не упал лицом в газон. С заложенными ушами и отключившимся мозгом я помчался к входной двери. Кое-как вспомнил, что нужно остановится. Рука скелета шкрябнула меня по затылку и это ввело меня в чувство. Я схватил ее и примчался к дереву. В этот момент раздался двойной крик— Крис был в действии. Я рявкнул в высоту:
— Крис!
Он отпрянул от окна. В тот же миг во всем доме загорелся свет. Я замахал ему рукой и передал указания Америки. Он тотчас спрыгнул (в рубашке родился— мог бы ногу сломать) с ветки и помчался по назначению. Я начал кругами бегать и стучать рукой в окно. Ногти царапали стекло, от адреналина я сам начал подвывать «шумовому спецэффекту».