Эпопея Хранителей. Книга 1
Балтийская Регата
Все описанное ниже плод фантазии автора, все действия героев и их бездействия, все жизненные и безжизненные ситуации, места действия выдуманы от начала до конца. Всякое совпадение имен, фамилий, прозвищ совершенно случайны. Я не герой эпопеи. За мысли и действия героев я ответственности не несу. Не стреляйте в писателя, он пишет, как умеет.
Посвящается моим Дочери и Внуку с любовью.
Начало
С 1938-го по 1945 год нацисты возводили в Антарктиде в районе Земли Королевы Мод, в районе Земли Элсуэрта и в районе Антарктического полуострова секретные базы.
Немецкие ученые разделяли теорию «полой Земли», согласно которой под поверхностью планеты существуют гигантские пустоты, представляющие собой настоящие оазисы с тёплым воздухом. По мнению германских учёных, (Профессор Генрих Эфраим Вебер 1860–1921; Профессор и первый шеф «Аненербе» Отто Готт 1897–1992) подобные пустоты должны были быть в Антарктиде. В 1938 году немецкие подводники, исследовавшие ледовый континент, отыскали нечто подобное под толщей льдов. Если верить секретным документам, то речь идёт о «территориях под землёй, но с такими же горами и континентами, океанами пресной воды, внутренним солнцем, вокруг которого происходит вращение Земли». Проход в эти территории возможен на подводных лодках. Лоции, описания и карты сохранились. Немцы, предполагая, что карты могут попасть в чужие руки, сделали несколько вариантов, в том числе ложных. Карты отпечатаны в 1500 экземпляров в концлагере Дахау в зондерлаборатории в январе 1944 года, что свидетельствует о чрезвычайной секретности информации. Неудивительно, что все люди, участвовавшие в их изготовлении, были уничтожены.
«Мои подводники обнаружили настоящий земной рай», — заявлял командующий немецким подводным флотом адмирал К. Дениц. И еще одна загадочная фраза, прозвучавшая из его уст: «Германский подводный флот, гордится тем, что на другом конце света создал для фюрера неприступную крепость». Проговорился на эту тему якобы и сам Гитлер. На празднике по поводу завершения строительства здания новой рейхсканцелярии он сказал: «Ну ладно! Если уж в этой делёной-переделённой Европе за несколько дней можно присоединить к рейху парочку государств, то с Антарктидой никаких проблем не предвидится и подавно…».
Из секретных документов следует, что в 1939 году в Антарктиде по личному указанию фюрера началось строительство одной наземной и двух подземно-подводных баз. Их предназначение было исключительно функциональным — они представляли собой надежные убежища и одновременно полигоны для создания передовых технологий. Какого-то сакрального смысла эти объекты не несли. Для транспортировки грузов на далекие земли и в самой Антарктиде использовались 138 подводных лодок из соединения «зондерконвоя фюрера» и эскадры «А». При этом соединение «зондерконвой фюрера» было лишь прикрытием эскадры «А» (Антарктическая). Три антарктические базы были названы «Хорст Вессель», «База 211» и «Новая Швабия». Отдельные районы самих баз носили названия земель Германии или германского эпоса.
Как утверждают некоторые военные историки, переселение немецких специалистов началось еще в 1942 году. Этим переселением и проверкой контингента переселенцев руководили СС и местные отделения Гестапо. В самом конце войны в порту немецкого Киля и в норвежской базе Кригсмарин подлодки «зондерконвоя фюрера» загрузили контейнерами с различными грузами. Кроме того, субмарины приняли на борт пассажиров — числом в несколько сотен, которым последними было суждено стать жителями «Новой Швабии» и «Базы 211». Часть подлодок демонстративно интернировалась в нейтральных портах. Сам фюрер и некоторые особо ценные люди Третьего рейха ушли из Рюгенвальда (польский порт Дарлово сегодня) на пяти самых совершенных подлодках серии UF в глубочайшей тайне.
Летом 1945 года в Аргентинский порт Мар-дель-Плата пришли и сдались четыре подлодки, номера «U530», «U977», «U465», «U534» из состава «зондерконвоя фюрера». Капитаны кораблей давали показания, что в самом конце апреля 1945 года они вышли из Киля с грузом и людьми для Южной Америки. В Мар-дель-Плата они пришли вынужденно без пассажиров и груза, без еды и на последних литрах топлива. Где они выгрузили груз, если он был, где сошли на берег пассажиры и были ли они, капитаны не сказали.
В самом конце войны народному комиссару военно-морского флота СССР адмиралу Николаю Кузнецову были направлены разведкой десять экземпляров немецких подводных карт для «организации запланированной работы и выработки предложений».
После разгрома фашистских войск начальник Главного управления контрразведки «СМЕРШ» Виктор Абакумов получил предписание «сориентировать оперативных работников контрразведки в советских оккупационных зонах в Европе с целью поиска (получения) любой оперативно-технической информации, касающейся деятельности германского подводного флота и „зондерконвоя фюрера“ по транспортировке людей и ценностей в южноамериканские страны и в Антарктиду». Одновременно предлагалось принять меры к аресту и этапированию особо важных свидетелей и очевидцев, других участников подобных операций, способных предоставить четкую и подробную информацию в этой области.
Вслед за наступающими частями в военно-морские базы и приморские города, предназначавшиеся для базирования флота, направлялись специальные опергруппы ОКР «СМЕРШ» КБФ для проведения операций по очистке освобожденных территорий от агентуры противника.
В 1945 г. работа флотских контрразведчиков нацеливалась главным образом на военно-морские базы Германии, а также на Лиепаю и Вентспилс. В захваченных немецких портах организовывались базы Краснознаменного Балтийского Флота. Отделы «СМЕРШ» работали с агентурой из числа немецких моряков и гражданского населения, подготавливая прием захваченных кораблей ВМФ Германии, которые перегонялись англичанами с помощью пленных немецких моряков с целью передачи в состав ВМФ СССР. Проверяли пленных и, в том числе, искали свидетелей деятельности «зондерконвоя фюрера». Но они не знали про эскадру «А» из примерно ста подлодок, ледоколе «Карморан» и авианосце «Манфред фон Рихтхофен» за предвоенное время и время войны переведённых тайно в Антарктиду.
Впрочем, вы все это и так знаете из курса истории за восьмой класс средней школы.
Закон Ньютона против закона Архимеда
Железобетонные эрзац баржи начали тонуть, раз за разом, повинуясь размеренной качке, и набирая в трюма воды сквозь дырявые брезенты закрытий. Слишком низкие комингсы трюмов, рассчитанные на речку или небольшое озеро, были плохим препятствием для Балтийской волны. Пришлось подкорректировать курс, чтобы не так часто волна запрыгивала на палубу в своем идиотском веселье, чтобы поскорее зайти за малые островки. Это помогало мало, и вся надежда оставалась на слабосильный трофейный движок буксира да счастливую звезду моряка. Приходилось довольно энергично работать штурвалом. Одно неловкое движение и удар по подбородку одной из ручек штурвала поранил кожу. Закапала кровь.
— Растяпа! — подумал Банщик и отёр подбородок.
Мало по малу караван втягивался с юга в узкий пролив между островом Эзель (Сааремаа) и маленькими, забытыми всеми, островками, название которых знают только местные горячие парни Эстонии, но не скажут и не по причине сохранения тайны, просто вы не дождетесь от них ответа, а когда вы уйдете и отвечать будет незачем. Ветер усиливал качку. Островки, по замыслу командованья в лице Банщика, должны были прикрыть караван от западного-северо-западного ветра и волнения. Командование всегда право, а если вы сомневаетесь, читайте предложение вдумчиво с начала. Были бы баржи стальные, они, быть может, и продержались бы еще немного, но железобетон и есть камень. Камень неумолимо притягивало к грунту даже сквозь толщу воды и закон Архимеда переставал действовать. Вот последняя баржа нехотя, оседая на корму и кренясь на правый борт, пошла вниз, в смирную глубину моря, натягивая буксир ко второй, а та тянула третью.
— Бабка за репку, дедка за бабку, — некстати подумалось капитану буксира.
— Витька, руби конец! — закричал он матросу.
Тот заполошно выбежал на палубу с противопожарным инвентарем и с ходу ударил по буксирному концу. Ага, как же! Топор отскочил от напряженного, как струна, буксира, не оставив на канате ни следа.
— Режь буксир! — закричал банщик.
— Ножом режь!
Витька выхватил финку и полосонул ею по концу. В месте пореза лопнуло несколько прядей.
Тем временем вторая баржа, повторяя маневры последней в караване, как это и должно быть с нормальным камнем, не взирая на Архимеда, но повинуясь гению Ньютона, пошла на дно, утягивая за собой первую, оно же и последнюю на поверхности моря.
Витька полосовал остервенело буксир, мертво закреплённый за буксирный гак.
— Надо было исправить дистанционную отдачу. — с тоской подумал он, понимая, что уже не успевает справится с концом.
Корма эрзац буксира уже заметно осела в воду.
— Еще немного и нам конец. — подумал Банщик.
Ветер выл от отчаянья и нёс мелкую соленую пыль в проём открытой двери рубки, хорошо хоть плюхи не кидал водяные. Трофейный двигатель ревел с прихлебами, а совсем близкий берег почти не двигался навстречу.
Банщик посмотрел на два железных ящика, предусмотрительно обвязанных спасательными жилетами и, напрягая все свои силы, пододвинул ящики ближе к проему дверей.
Наконец, когда уже казалось, что волна пойдет на корму буксира, канат лопнул. Звука не было слышно за воем шторма. Просто, как в кино, буксир вдруг скакнул вперед, поднимая кучу брызг форштевнем и весело задирая корму, а канат извиваясь в брызгах воды веселой змеей ушел под воду.
Его остаток, распушённым концом легко и непринужденно задел голову Витьки, она лопнула, как разбитый арбуз, и так, с красной арбузной мякотью вместо головы, Витька и вылетел за борт. Банщик даже не успел дёрнуться. Впрочем, с раздавленными арбузами вместо головы не живут, а если и живут, то совсем не долго.
Пришла беда откуда не ждал, берег, ещё минуту назад бывший таким желанным и таким далеким, вдруг стремительно стал приближаться, увеличиваясь в размерах и растекаясь в стороны по горизонту.
Напрягая все свои силы Банщик бешено завертел штурвал влево. Это поставило буксир левым бортом к волне, и она тут-же воспользовалась приглашением посетить рубку, окатив Банщика с головы до ног. Времени на обдумыванья ситуации не было. Бортовой качкой буксир мотало, как щепку, ложа то на один борт, то на другой. Но захлебывающийся движок тянул. Судно, описывая циркуляцию, стало выходить носом на волну у самого уреза воды и, согласно кивая килевой качкой Нептуну, стало удалятся от берега. Вода в рубке, уходя туда, откуда ворвалась, потащила за собой железо ящиков и, лязгая от натуги, уткнула их в комингс проема двери. Искать Витькино тело было бесполезно, и Банщик перевел дыхание, стоя в рубке по щиколотку в воде.
Двигатель заработал ровно. Буксир, переваливаясь с волны на волну, довольно резво пошёл через пролив к мелким островам. Вдруг что-то довольно сильно ударило в корму и в следующий миг вся корма вдруг превратилась в огромный чёрно жёлто белый шар. Взрыва Банщик не услышал, только корма буксира исчезла, вместе с машинным отделением и мотористом в нём, а неведомая сила выбросила его через дверь, вместе с ящиками в холодные воды Балтики. Остатки буксира, повинуясь закону Ньютона и игнорируя предписания Архимеда, скрылись в волнах. Огромный шар пламени, медленно затухая, ушёл вверх к чёрным слоистым тучам.
Банщик остался один в воде. Глаза привыкли к полутемноте, и он заметил в трех метрах от себя ящики, обвязанные спас жилетами. В темпе вентилятора заработав руками он подплыл к ним и ухватился за ручки ящиков. Постоянно отплевываясь, он силился понять, что же произошло и сориентироваться в пространстве и времени.
На берегу, среди осоки и валунов клочка суровой земли почти суоми, Георг отбросил в сторону трубу отстрелянного фаустпатрона. Глаза ещё не привыкли к темноте ночи после громадной вспышки взрыва. Он вспомнил как граната сорвалась с трубы дымя и, постреливая искрами, понеслась к корме буксира. Вот она врезалась в корму и вдруг весь буксир разнесло в клочья сильнейшим взрывом. Такого взрыва не могло быть от фауста.
Постепенно глаза Георга адаптировались к предрассветной ночи. Всё больше светлело, начинался новый серый день. Вглядываясь в сторону, где был буксир, он увидел что-то в волнах.
Это что-то, перевязанное и плавучее, ветер и волна гнали в его сторону. Вскоре он разглядел голову человека, пропадающую периодически в волнах стихавшего шторма. Понимая, что он вовсе не Робинзон и, что Пятница с буксира ему сейчас на берегу острова вовсе не нужен, он потянул карабин из-за спины и приняв положение лёжа, прицелился в голову пловца. Он много раз видел такие головы перед своим выстрелом, но только с затылка, а тут он увидел лицо и, даже, как показалось ему, разглядел его глаза. Вздохнув и задержав дыхание, он подвел прицел к цели и медленно, как на стрельбище, легко, в такт сердцу, потянул подушечкой пальца курок. Раздался выстрел. Он промазал. Только четвертым выстрелом он попал точно в лоб пловца. Голову того откинуло назад, и он ушел под воду, а на воде остались спас жилеты. Георг, торопясь, затёр свои следы и пошел быстрым шагом в сторону схрона.
Поняв, что в такой панике у него нет шансов на спасение, Банщик, вдохнул и выдохнул несколько раз, стремясь успокоится.
— Причину взрыва будем искать позже, — подумал он.
Затихнув нa пару минут, он успокоился, огляделся и, толкая впереди себя груз в спасательных жилетах, поплыл в сторону берега, экономя силы. Августовская Балтика, конечно, не тропические воды, но и не ноябрьские. Выжить можно, если постараться и не паниковать.
Он проплыл минут пять, начинало светать, как вдруг мир разорвала яркая вспышка и он увидел горизонт, а за ним грозовые облака. Он вспомнил и увидел всё на свете, полетел к серому причалу и фигурке в сером пальто на нём. На этом жизнь банщика закончилась.
Тело, до тех пор крепко сжимавшее ручки ящиков, как бы передёрнуло последней конвульсией, и оно ещё сильнее обхватило их руками в смертной агонии. Ящики скользнули по скользким верёвкам обвязки и, увлекаемые телом, пошли на дно пролива, обгоняя тело и уводя его, в свою очередь, в дебри течений, струй, водорослей и рыб.
Граната, что сорвалась с трубы гранатомета по чистой случайности ударила в большую железную цистерну расходного топливного танка буксира на корме. Форс огня её заряда прожег сталь и мгновенно воспламенил бензин и его пары в закрытом пространстве резервуара, которые, превратившись в перегретое пламя, воспламенили все топливо в танках и масло в машинном отделении. Перегретый огонь, ища выхода наружу, разорвал не прочные переборки и настил верхней палубы, разнёс в клочья и щебень всю корму буксира, попутно превратив моториста в невесомую горсточку пепла и тут-же его развеяв над седыми водами Балтики.