— Знаешь, сестрица, что я тебе скажу? Моей родственнице бог деток послал, меня в кумовья зовут. Один сыночек рыжий в белую крапинку, его-то мне и крестить. Ты ведь не рассердишься, если тебя дома одну оставлю?
— Ступай себе, — говорит мышь, — да в веселье-то про меня не забывай.
Все, что кот сказал про крестины, — одно вранье было. Никакой родственницы у него не было, и никто его в кумовья не звал. А пошел он прямиком в церковь, подобрался к горшку и давай сало лизать, покуда верхний слой не слизал. Потом пошел шататься по крышам да шнырять по всем углам. А надоело шнырять — разлегся на земле, брюхо на солнышке греет.
Выспался всласть и поздно вечером вернулся домой. Мышка выбежала навстречу и ласково спрашивает:
— Вернулся? Видно, повеселился вволю? Как же нарекли крестника-то?
— Сверхолиз, — ответил кот, а сам невеселый какой-то.
— Сверхо-лиз? — повторяет мышь. — Вот так имя! Это такие в твоей родне имена водятся?
— Что тут удивительного? — отвечает кот. — Имя как имя. Не пойму, что тебе не нравится? Разве оно хуже, чем, к примеру, «Кроховор», а ведь среди твоей родни многие так зовутся.
Вскоре кота снова на сальце потянуло. Он сказал:
— Придется тебе, мышка, опять одной дома побыть: вчера поздно вечером меня снова на крестины позвали. И коли не врут, то у младенца шейка полосатенькая. Как же отказаться?
И на этот раз отпустила кота добрая мышка. А он напрямик в церковь, приложился к горшку да и опустошил его наполовину.
Ест кот да похваливает: «Вот вкусно-то!» И вернулся вечером домой очень довольный.
— Ну, как нынче крестника нарекли? — спросила мышка, когда кот еле-еле приплелся домой.
— Полулиз, — ответил кот и полез на печь.
— Полу-лиз? По-лу-лиз? — удивилась мышь. — Никогда такого имени не слыхивала. Готова об заклад биться, что и в календаре такого не найдешь.
лучилось это в стародавние времена. Шли одним путем солнце, мороз и ветер и разговор промеж себя вели.Солнце говорит:
— Я сильнее вас обоих. Мороз отвечает:
— Нет, я сильнее.
Понимают они, что сильному легко жить на свете: куда он ни пойди, все его боятся. Но как узнать, кто из них самый сильный?
Идут они, идут и встречают человека. Завидя путников, снял человек шляпу, поклонился и пошел дальше. Но не успел он отойти, как те трое его обратно кличут: хотят знать, кому человек поклонился. Не всем же троим?
Вот и спрашивают они его:
— Скажи, человек, правду: кому из нас троих ты поклонился? Не всем же троим сразу?
Думал человек, думал, а что ответить, не знает. Скажешь — «всем троим» — бог знает, ладно ли будет? Скажешь — «одному», так не знаешь, которому: солнце спалить может, мороз — обморозить, а ветер — землю высушить. Подумал человек: «Не лучше ли сказать, что ветру поклонился? Солнце как ни жги, а ветер подует, вот и посвежеет. Мороз как ни студи, а ветер с юга подует, вот и потеплеет».