Шеф не стал рисковать.
Шестнадцать-семнадцать лет — оптимум, и по юридическим, и по физиологическим параметрам. И мне это представляется логичным. В пустой голове современного недоросля отыщется место и для посторонней тётеньки… Специалисты ЦКБ дружно ржали, когда я это высказала. А по мне — ничего смешного, чистая правда. Я вообще не умею шутить, и анекдоты плохо воспринимаю. Ну да, зануда, что тут поделать. Так что и про пустую голову я тогда говорила на полном серьёзе.
Найтись-то найдётся. Но ты попробуй подобрать добровольца и убедить родителей… Шеф мамой клянётся, что в моём случае опрашивали в основном девушек, но ни одну не сумели уговорить, окончательное согласие дал вообще только этот вот юный толстяк. И то лишь после того, как узнал размер предлагаемого вознаграждения. Он как раз тогда заканчивал курс гормональной реабилитации, а борьба с лишним весом — аттракцион не для бедных. Так что я ему тоже нужна, у него имеется несколько достаточно веских причин не держать меня в зиндане собственного подсознания слишком долго.
Во-первых, шеф его неслабо тогда пуганул, после первого раза. Методику устрашения по третьему уровню задействовал, между прочим, даже мне не по себе стало, хотя я все эти примочки наизусть знаю, а вот поди ж ты.
Во-вторых, как уже говорилось — деньги. Без моего подтверждения банк не оплатит еженедельную аренду.
Пять минут в неделю. Я вам песенку спою про пять минут. Договор подразумевает, что раз в неделю мы приходим в банк. На пять минут Володимир-сан засыпает, а я получаю наше тело в своё единоличное распоряжение. Пять минут, пять минут… вся моя жизнь теперь свелась к этим несчастным пяти минутам еженедельно, и так будет продолжаться целых семь месяцев. Что можно успеть за пять минут? Перечислить арендную плату. Поздороваться с дочей. Связаться с ЦКБ, подтвердить свою вменяемость и переслать мыслеотчёт. Высказать жалобы на арендодателя, если таковые имеются. Н-да. Жаловаться? На приютившего меня ребёнка?
В-третьих, обучение «приёмчикам». Наш Вовчик — трус. С его колобкообразной конституцией слабость понятная и вполне простительная, не осуждаю. Понемногу занимаемся тайчи, самыми азами, это доступно даже такому жирюге. Подогреваю начальный энтузиазм долдона байками о собственной крутости в духе голливудских боевиков из полицейской жизни. Ну и с очень прозрачными намёками на то, что, немножечко постаравшись и приложив совсем чуточку усилий, он и сам сможет достичь чего-то подобного. Смешно, но он верит, а это сейчас главное.
Если честно, я ко всем этим приёмчикам и приключениям в стиле Ангелики Лойс имею касательства не более, чем сам Вовчик. Наверное, даже менее — ибо никогда не увлекалась фильмами подобного содержания. А уж по службе-то и подавно, одно название что оперативный работник, на самом-то деле я — психолог. Работа со свидетелями, методы вербального и невербального воздействия на подсознание и бумаги, бумаги, бумаги, файлы, файлы, файлы. Анализ видеосъемок, как прямых, так и скрытой камерой, и снова бумаги, бумаги, бумаги… Драться в реале не случалось ни разу, и слава богу. Вообще считаю кулак аргументом слабого, проигравшего спор на более высоком интеллектуальном уровне. Сенсей утверждает, что я из тех воинов, которые так и не смогли реализоваться. Жертва столь модного три-четыре десятка лет назад узко-гендерного воспитания, когда совсем маленьких несмышлёнышей было принято стыдить за проявления «чуждой» поведенческой матрицы, возводя тем самым барьеры и блоки на всю последующую жизнь. И теперь никакие тренировки не спасут — хорошим бойцом мне не стать, нет внутреннего настроя.
Как психолог, я понимаю, что по большому счёту он прав. Хотя и полагаю, что воспитание тут как раз ни при чем, если оно и сработало — то с большим запозданием. Когда ты младшая сестра трёх братьев и единственная девочка во дворе — трудно не заразиться мальчишеским идиотизмом. Как бы ни старались родители этому противодействовать при помощи розовых бантиков, платьев с кружавчиками и умилительных говорящих зверюшек. Помню, как мечтала о лучевом пистолете или хотя бы светящемся кинжале, таком же, как у Санька со второго подъезда, а получала в подарок лишь новую ненавистную барби или юбочку с рюшами. С каким удовольствием я потом ломала этих длинноногих сисястых уродок с тупыми улыбками! Ежегодное деньрожденческое и новогоднее расстройство. А ещё ведь восьмые марта были…
А потом как-то переросла, что ли? Смирилась.
Так что тихая спокойная застольная работа — для меня самое то, мне вполне хватает того экстрима, который я вижу, просматривая и анализируя записи допросов. Но зачем трусливому жирненькому домашнему мальчику знать, что тело с ним делит кабинетная дамочка? Пусть воображает, что приютил «крутого бабца», оперативника, профессионального спасателя мира. Пусть хоть немного побаивается. Пусть мечтает и сам сподобиться когда-нибудь, пусть. Такие мечты чрезвычайно полезны для неустойчивой психики пубертата.
Увидев, сколько и чего он жрёт и ужаснувшись и тому, и другому, в первую же личную пятиминутку заказала дистиллят соевого белка, из расчёта на месяц для активно тренирующегося олимпийского чемпиона. Обозвала секретным тибетским порошком для наращивания мышц и под этим соусом убедила жирдяя добавлять по одной-две ложки в каждый съедаемый компотик или супчик. Забавно, что почти не врала при этом, разве что про Тибет, да и секреты тут скорее в духе Полишинеля. Растительный белок снимает патологическую тягу к сладкому, остаётся только привычка, с этим работать будет уже проще.
И всё это время — гнала от себя мысль, что почему, собственно, этим занимаюсь я? А не его, к примеру, родители — милые, интеллигентные, умные, добрые? Они ведь этого уродца вроде как любят, они ведь недоразумению этому вроде как счастья желают. Так почему же это я суечусь, а не они? В сущности ведь ничего сложного, сработало почти сразу — и недели не прошло, как при помощи волшебного порошка мне удалось-таки убедить ленивца в необходимости некоторых ограничений в еде и некотором же (пока совсем незначительном) увеличении физической активности. Проще говоря — зарядка и диета теперь для нас не совсем пустой звук. В первые дни он меня отключал при малейшей попытке об этом заговорить, а сейчас, когда вожделенную раньше шоколадку хочется вроде как и не особо, иногда соизволяет слегка прислушиваться. Хотя какая там диета, плакать хочется: две булочки вместо трёх — уже прогресс. Но всё-таки хоть какие-то подвижки, Париж не за один день строился, курочка по зёрнышку, вода камень точит.
Только вот сегодня этот слизняк опять меня отключил. Жирный безвольный слизняк! Небось опять втихаря набивает брюхо свининой с жареной на сале картошкой и сдобными булками. Не слизняк он — хомячок, жирненький да запасливый. Или опять в душевой засел, ублажает свои гениталии? Если в душевой — это ещё ладно, какая никакая, а всё ж таки трата калорий. Хоть какая-то польза от подросткового гормонального бума.
Выпустит. Обязан выпустить, никуда не денется, самое позднее — перед ужином, и вот тут мы подходим к четвёртой причине — его собственные родители и бабушка. Интеллигентные, тактичные, мягкие, любящие — ну просто словно с рекламного ролика об идеальной семье. Под их нажимом каждый вечер, за ужином, я получаю право голоса. Мой тюфяк не возражает. Впрочем, он, похоже, вообще возражать не умеет и даже не пробует — никому, кроме меня. Да и мне не возражает, если уж на то пошло, — вырубает просто. Чтобы не спорить. Не любит спорить мой хомячок, как и все хомячки, трудно спорить с набитым ртом. Так что вечером — мой бенефис, даже если бы юноша и захотел продержать меня в темноте и безмолвии до утра — родители не позволят. Счастья им и долгих лет за это.
Рассказываю о себе и так далее, наслаждаюсь порцией доброжелательного внимания, ответными историями и обсуждением злободневностей. Политика. Экономика. Искусство. Милые люди, вот только их традиция плотных семейных ужинов… обстоятельных таких, с первым-вторым-третьим. И десертиками. Ох уж эти десертики!
Но — милые люди. Полчаса в день — это очень много, особенно если сравнивать с официальными еженедельными пятью минутами по воскресеньям. В сорок два раза больше, цифра серьезная, с математикой не поспоришь.
Это вечером, полчаса. Вечером.
А в сутках ещё ночь, утро и день…
====== 21-е сутки. Отчет теловладельца ======
Презирает. Ненавидит даже. Пытается скрывать, думает — не замечаю. Типа дурак такой. Глухой на оба уха и слепой, ага! На оба глаза.
Ха!
Может, она по жизни боевой профи и все дела, взвод морпехов одной левой и всё такое, но по жизни туповата. Как валенок! Сибирский. В людях не волокёт. И в психологии — лошара полная, и актриса из нее, как пуля. Из дерьма. Дерьмо и есть, как чел в натуре. Пытается притворяться. Родаки верят, им же не видно, какая она на самом деле. Наглая противная баба, стерва высокомерная, не зря её муж бросил. Дрянь человек, короче. И дурра. И сам дурак, раз связался. Вот и злюсь. На себя. С самого начала мог бы понять, так нет, развесил уши. Понадеялся, что она умной будет. Дурак! Если она суперагент — зачем ей мозги? Их другому учат на ихних супертренировках. У нольнольсемов, бетменов и миссиссмиток другие козыри в рукавах.
Наверняка красивая была. Очень.
Такими полными дуррами только самые красивые быть и могут. Другим не выжить. А красивым как с гуся! Им не нужно быть умными. Стильная упаковка рулит! Зачем мозги, если есть внешность? Задарма, просто так! При рождении отоварили. Зачем им думать? Незачем, ясен перец. Их и так любят. Безо всяких усилий и напрягов.
А вот если упаковка досталась так себе, тогда приходится крутиться. Выезжать за счёт содержимого. И тут уж расслабляться нельзя! Съедят. Научился, ага-ага! Времени много было. Спасибо за наше счастливое, и всё такое.
Помню себя годиков с двух. Отчётливо, хоть и урывками. Четырнадцать лет — достаточный срок, чтобы научиться. Видеть: кто и где затаился, для чего заманивает, какую гадость готовит. Потому что иначе не бывает. Ни фига! Просто так конфетку никто не даст. А любовь и ласку — тем более. Никто. Ничего. Никогда. Или с подначкой, или не расплатишься потом. Бесплатный сыр и всё такое. Спасибо семье и школе, ага-ага. Ну и садику, конечно, как же без садика!
Потому каждый день подолгу в зеркало и смотрюсь. Специально. Чтобы помнить. Чтобы не забыться и никогда, ни на секунду, не возомнить о себе… Зеркало в ванной тоже очень помогает. Хорошее оно такое. Мощное, не спрячешься. Разве только зажмуриться. Но долго ли проживёшь зажмуренным? Зеркал-то везде полно. В школе тоже. Спасибо и ей.
Недавно скачал кинчик про всего из себя такого типа несчастного средневекового дядьку. Постебался от души. Комедь! Не, в натуре комедь! Ну да, с имечком чуваку предки заподляну вмочили. Реальную такую заподляну. Сирано, гы! Блин, с таким неймом никакие кулаки и никакое фехтование не спасут от какашечного погоняла. Понятно, что ему постоянно драться приходилось.
Хотя кента того он красиво уделал. «Я попаду в конце посылки», гы! И не сбрехал ведь! Таки припечатал. Бандеролькою! Красивая фраза, надо засейвить. Так что имя — да. Не свезло. А в остальном — мне бы его траблы! Ну, шнобель здоровый. Подумаешь — шнобель! Ха! Да махнулся бы, не глядя. Делов-то… У Бороды из двенадцатого «В» хрюльник вообще на сторону перекошен, вроде как в драке сломали — и что? И ничего. Девчонки так и млеют: ах, Жорик, ах, настоящий мужчина, ах, герой.
Героям хорошо. Жрут, что хотят, и не в коня корм! Живут, не оглядываясь — всё путем. Делают, что левая пятка желает — все счастливы! Везде уважуха и от баб отбоя нет. Их же с детства, дурр, программируют! С детского сада! Книжки, мультики, даже игрушки! У каждой барби должен быть свой кен с белозубой улыбкой, широченными плечами и кирпичами на пузе. Настоящий герой! Что, не так, скажете? Ага-ага! Как же ж!
Сорюсь, но назовите хотя бы один фильм, где главным героем был бы урод? Некрасивый толстяк, к примеру? Не пухлявая симпатяшка, а именно что прыщавый толстый урод. Главным положительным! Не старайтесь. Не сумеете. Специально искал — нету их. Вот с главным злодеем подобного типа — до фигищи. Предатели там всякие и мерзавцы, уничтожители мира и прочие извраты. В крайнем случае — малосимпатичные идиоты второго плана, которых главный герой вынужден спасать. По ходу сюжета. Поигрывая рельефной мускулатурой. Чтоб зритель умилялся, значит. Ага-ага! Он и умиляется. Когда кирпичнопузый спасает. Проявляя чудеса героизма, обвешиваясь новым бабьём и вызывая всеобщие восторги.
Ненавижу.
Это ведь тоже программирование. Постоянное и неизбежное. И куда более подлое, чем с кирпичнопузыми кенами.
В Древней Греции было так же. Если ты урод — значит, и человек нехороший. Значит, боги тебя специально отметили уродством, клеймо поставили. Чтобы прочие хорошие люди сразу видели и относились как надо. Плохо, то есть. И поступали с тобой, как с мерзавцем и сволочью.
Даже если пока ты ничего плохого не совершил. Ибо боги не ошибаются. И ты таки проявишь свою гнилую натуру. Когда-нибудь. Рано или поздно. Но обязательно! Бог шельму метит, нет дыма без огня, на воре шапка горит — народные мудрости, ага-ага!
И любой может тебя безнаказанно ударить. Ограбить. Заклеймить. Или даже убить. Заранее, ни за что, просто потому что ты наверняка мерзавец, а мерзавцев нужно наказывать.
Или даже не убить, а казнить. Так правильнее. Чтобы хорошим людям жизнь не портил. Это как штамп «третий сорт», как средневековая лилия на плече. Даже хуже — лилию хоть спрятать можно было. Рубашкой там прикрыть или ещё чем. Пока не разденешься — и не видит никто. Уродство, которое невозможно спрятать, куда страшнее.
Думаете, в наше время хоть что-нибудь изменилось?
Фиг.
Ну разве что не убивают. Ну или не сразу. А относятся точно так же.
«Как и все от природы худые люди, она считала полноту чем-то вроде греха». Ага-ага, оно самое! Клёвая фраза, у бабули в статусе подсмотрел. Года три как. В её любимой социалке «назавалинке», они там с баб-Клавой ругались, всю стенку исписали. Сильно поругались тогда, баб-Клава с тех пор к нам даже и не заходит.
Но фраза кульная, да. Не знаю, сама бабуля её придумала или скопипастила где, не спросил. Как-то неудобно было. Типа подсматривал. Хотя страничка и открытая, всё равно. Но засейвилось.
Наверняка кто-то умный сказал. Если бабуля не сама придумала, чтоб баб-Клаву уесть, та на рыбий скелет похожа и вечно разговоры только о диетах. Всегда, когда меня видела. И морщилась. Ага-ага, знаю такие взгляды.
Улыбался. Кивал. И делал вид, что не понимаю.
Не понимаю. Как же!
Просто давно лазейку нашёл. Можно попытаться протиснуться. Как раз под размерчик, гы. Если понравится.
Не герой, конечно, но и не мерзавец. Не заведомый грешник, которого надо варить в котле, исправился чтобы. И даже слегка положительный, если режиссёр по жизни добрый попадётся. Или у сценариста настроение хорошее.
Клоун.
Смешной, неуклюжий, эвритаймно влипающий в неприятности. Падающий в каждую лужу. Спотыкающийся на ровном месте. Вечно получающий тортом в мордень.
Комический персонаж, короче. Ржали чтобы. Такого, может, и не пнут лишний раз. Особенно, если он ну уж очень прикольно сам на банановой шкурке навернётся. И заверещит. И вообще смешной по жизни.
Нравится? Нравится? Нравится?!
Ну так хлопайте!
Чё ручки поопускали? Аплодируйте! Весь вечер на арене и всё такое.
А ведь это — единственный выход… Единственный, понимаете? Бей себя сам. Первым. Пока другие не успели. И первым же смейся над этим. Главное — искренне смейся! Чтобы и другим смешно стало. Тогда эти самые другие будут бить не так часто. И не так больно. Хороший выход, чё. За неимением.
Многие открывают его для себя слишком поздно. Ну и в итоге ужасаются. И начинают ныть или вешаться даже, вены там резать. С этим по жизни повезло — рано понял. И пережить успел ещё до школы. В школе было бы сложнее, да. Хорошо, что ещё в детском саду всё очень наглядно объяснили. Повезло. Ага! Не шучу, в натуре повезло.