Генерал Драгомиров как-то сказал: "Офицер должен быть смирен и безобиден, как овечка, но малейшее посягательство на оскорбление его действием должно вызывать с его стороны возмездие оружием мгновенное, рефлекторное"! А если подло ударят в спину?! Знаете, сколько офицеров погибло во время волнений девятьсот пятого года?!.. В том же Царстве Польском за те два года - почти восемьсот убитых и столько же раненых!.. Да!!!.. И жандармских, и полицейских в том числе! Но они тоже принимали присягу, и тоже были русскими офицерами!!! И сейчас они в первую очередь стали жертвами бунтовщиков!.. Да и не только они! Все читали в газетах, как в прошлом месяце на Крестовском острове средь бела дня на адмирала Григоровича напали?
Или напомнить вам позавчерашние события? Как двое ваших товарищей против пятерых ряженых студентами уродов вышли, за барышню-курсистку вступились и штыками от ножей отмахивались? На их счастье мимо штабс-капитан Никитский, ваш курсовой офицер проезжал, разогнал из нагана эту сволочь! - Пользуюсь только что полученной от генерала Вальберга информацией. Правильный дядька, сказал, что если бы не распоряжение Келлера, сам бы вывел ребят порядок в окрестностях наводить. А там бы и владимирцы подтянулись...
- А если б не повезло, что тогда? Погоны бы посрывали?.. Штыки отобрали?.. На колени поставили?.. Морды бы набили, или нож под рёбра сунули?..
Я прислан сюда генералом Келлером, которого никто не может упрекнуть в манкировании офицерским долгом! И когда в девятьсот шестом против него стоял враг внутренний, он не колебался и не усомнился, что замарает свою честь! Так вот, генерал Келлер ПРОСИТ вас, юнкеров, помочь в наведении порядка на улицах! Полиции нет, бунтовщики уже захватили одну из тюрем и выпустили всех уголовников!.. Убийц!.. Грабителей!.. Насильников!.. Бандитов!.. Уже разграблено несколько винных складов и почти все охотничьи магазины!..
Каждый из вас может, конечно, отказаться, заявив, что не пристало ему выполнять обязанности городовых! Но, прежде, чем сделать это, подумайте! Вся эта пьяная сволота сейчас спокойно гуляет по улицам, врывается в дома, делает там, что хочет!.. Не попадётся им на пути ваша мать, сестра, младший брат, друг, знакомая барышня?!.. Не будете потом корить себя за то, что могли им помочь, остановив этих тварей, но не сделали этого, прикрывшись надуманным чистоплюйством?!..
Нам нужны добровольцы, которые будут патрулировать улицы и пресекать насилие над мирными жителями! С сегодняшнего дня в городе объявлено военное положение, и любой, уличённый в убийстве, грабёже, насилии, мародёрстве, подлежит расстрелу на месте! Без суда и следствия!.. Я не требую от вас немедленного ответа! Но через пять минут добровольцы должны доложиться батальонному командиру!..
Оборачиваюсь, слыша торопливые шаги за спиной. Сзади подбегает дежурный унтер и, презрев все правила обращения к старшим сразу вываливает:
- Ваше высокоблагородие!.. Начальник училища вызывает!.. Очень срочно!..
*
Генерал Вальберг передал мне на словах очень краткую телефонограмму от Келлера: "Ко мне! Очень срочно!". Учитывая особенности текущего момента, бросаю всё и, не дожидаясь результатов своего спича на плацу, прыгаю в броневик и еду в "штаб", пытаясь выжать из движка все его немногочисленные лошадиные силы. Там меня поджидает сюрприз - в "приёмной" сталкиваюсь с лейтенантом Вороновым, вот уж кого не ожидал здесь увидеть!..
- Здравствуйте, Павел Алексеевич! Какими судьбами?
- Добрый день, Денис Анатольевич! Хотя его трудно назвать добрым... - Воронов пожимает мою руку и полушёпотом продолжает. - Судя по тому, что творится в городе. Сидим с супругой в квартире почти безвылазно, ночью кто-то пытался взломать дверь, но, слава Богу, обошлось... Наш Отдельный батальон две недели назад был вызван в Петроград. Встали на охрану Царского Села. Мне и ещё нескольким офицерам дан отпуск. А тут утром - вестовой с просьбой Его высокопревосходительства немедленно прибыть, даже авто прислал. Не знаете, случаем, зачем?
- Пока знаю не больше Вашего, Павел Алексеевич. Генерал срочно вызвал, вот - примчался...
Многоточие в разговоре ставит открывающаяся дверь в кабинет, откуда выходит довольно молодой для своих погон полковник. Судя по голубому Андреевскому кресту полкового знака - преображенец, а судя по Георгию 4-й степени и наградному оружию - вояка не самого робкого десятка. Раскланяться по всем правилам не удаётся потому, как Фёдор Артурыч в нарушение всех правил появляется в дверях и коротко бросает нам:
- Зайдите!..
В кабинете вижу озабоченного Бойко и успеваю только кивнуть ему. Потому, что генерал, не дав нам раскрыть рта, начинает задавать вопросы Воронову:
- Павел Алексеевич, знаете ли Вы, каким образом размещены роты Экипажа в Царском Селе?
- Так точно, Ваше высоко...
- Прошу без чинов. - Генерал досадливо машет рукой.
- Так точно. Первая и третья роты под командованием капитана 1-го ранга Мясоедова-Иванова охраняют сам Александровский дворец. Вторая рота с пулемётной командой - оборона подступов к Царскому Селу со стороны Петрограда. Это - почти четыре мили дороги от Пулково. Четвёртая рота с минёрами, телеграфистами и прочими специалистами задачи пока не имеет, стоит в селе Редьково-Кузьмино. Это в полутора милях от Александровки... Ваше высокопревосходительство, может быть, объясните, что случилось? Зачем всё это?..
- Объясню... Час назад получено известие о том, что семья Императора захвачена и удерживается во дворце Гвардейским Экипажем под командованием Великого князя Кирилла Владимировича... Вот так вот, господа офицеры...
Что-о?!!.. А-х-х-ренеть!!!.. Да ё...!!!.. Да твою ж мать!!!.. Даже матом не получается всё сказать!!!..
- Я почти уверен, что Кирилл Владимирович хочет вынудить Императора передать власть ему. - Келлер выводит нас из ступора. Ну, да и правильно, рефлексировать потом будем!..
- Каким образом он может это сделать? - Голос Воронова звучит хрипло.
- Ну, для Вас-то, Павел Алексеевич, болезнь Наследника - точно не секрет? Под угрозой причинить мальчику... - Фёдор Артурович сжимает свои не самые маленькие кулаки. - Он заставит Николая Александровича признать указ о регенстве Великого князя Михаила недействительным и составить точно такой же в отношении его, Кирилла...
- Теперь многое понятно!.. - Вскидывается Воронов. - И эта запутанная чехарда с отпусками, и сплетни среди нижних чинов...
- Какие сплетни, Павел Алексеевич? - Генерал очень заинтересованно смотрит на лейтенанта.
- Не придавал этому значения, думал, от безделья байки травят... Среди матросов ходят разговоры, что Великий князь Михаил Александрович хочет, пользуясь своим положением Регента, узурпировать власть и посадить на трон не Цесаревича Алексея, а своего сына Георгия. А в отпуска вне всякой очерёдности отправлены офицеры... как бы сказать... не ищущие милостей от Великого князя.
М-да, весёлое кино!.. И чем дальше, тем больше обхохочешься. До слёз! Кровавых, блин!.. Что мы имеем? Имеем мы дворец, в котором засело две роты решительно настроенных матросов. Саму Семью охраняют, скорее всего, господа офицеры, лично преданные "царю Кирюхе", да и сам он где-то там же поблизости обретается... Имеем шоссе от Пулково, где сидит ещё рота с пулемётами. Имеем резерв в трёх километрах... А ещё имеем другие части и подразделения общей численностью...
- Ваше высо... Фёдор Артурович, какова численность царскосельского гарнизона?..
Келлер замолкает на полуслове, но вместо него отвечает Валерий Антонович:
- Около двадцати семи тысяч штыков. В основном - пехота, запасники. Настроения неизвестны, я бы не стал на них рассчитывать, Денис Анатольевич.
- Я не к тому. Упавший с дерева лист проще всего спрятать в лесу. - Сокращённо цитирую Честертона. - Я имею в виду, что появление десятка-другого солдат не будет слишком заметным событием...
- Немедленно отзывайте всех своих диверсантов, что бы и где бы они ни делали! - Генерал сходу всё поняв, начинает распоряжаться. - Что ещё нужно для проведения операции?
- Витебский вокзал наш?
- Да. Бубликова и Ломоносова уже взяли, их эмиссаров на узловых станциях - тоже, МПС под нашим контролем.
- Когда ближайший товарняк на Царское Село?
Валерий Антонович начинает куда-то срочно названивать, Фёдор Артурыч тем временем подойдя почти вплотную, задаёт самый животрепещущий вопрос:
- Какой у тебя план?
Ага, знать бы ещё самому, какой у меня план!.. Пойди туда-хрен знает куда, сделай то-хрен знает что, но Семью привези в целости и сохранности...
- У нас есть возможность очень быстро достать планы дворца, схему его охраны и обороны?
Келлер в ответ только пристально смотрит на меня и отрицательно мотает головой.
- Тогда и плана нет... Но ехать надо.
- Ваше высокопревосходительство! Прошу разрешения отправиться вместе с капитаном Гуровым! - Воронов аж строевую стойку принял.
- Не возражаю, господин лейтенант проходил обучение в батальоне, уровень подготовки соответствует предстоящим действиям. - Прихожу на помощь Воронову, тем более, что ещё один человек в группе лишним не будет.
- Хорошо. - Генерал даёт "добро", промедлив с ответом чуть дольше, чем должен был.
- Ближайший состав идёт через два часа с минутами. - Валерий Антонович наконец отрывается от телефонной трубки. - К тому времени Ваши люди должны освободиться.
- Где они сейчас?
- В Петропавловской крепости...
*
Стёпка Колодяжный был доволен несмотря на пронзительный сырой ветер, дувший с Невы. Наконец-то долгожданная оттепель сменила трескучие морозы. А ветер?.. А что - ветер?.. К нему, да к сырости он привык с малолетства.
Совсем недавно забрили его в солдаты, и очень боялся Стёпка попасть на фронт. Вона скока мужиков вернулось в деревню кто без руки, кто без ноги, кто совсем контуженный, это если не счесть тех, кто вообще не вернулся. И говорили они, что германец окаянный такими снарядами швыряется, что в дырищу от него изба провалиться может по самую стреху, и ещё всякие ужасти рассказывали.
Но повезло ему, попал в запасный пулемётный батальон Кольта, что в Петропавловской крепости стоит. Хотя, тут, конечно, тож не сахар. Зуботычины и ругань от "шкур"-унтеров такая, что и не на всяком заборе напишешь. Бесконечные шагания по плацу. Стояние во-фрунт на морозе. И их благородия, аспиды свирепые, даром, что огнём не пышут. И в город за всё время никого не пустили ни разочка.
Но теперича - всё! Теперича лафа будет. Три дня шум в городе слышали, стрельбу там, то да сё. Никто ничего не знал, а вот потом писарёнок один, из купчиков, рассказал, что забастовки в городе, простой люд противу Царя за свободу вышел. А тот повелел их стрелять, да тольки просчитался. Солдаты, они ведь тож из простых будут, вместе с забастовщиками и пошли Царя скидывать. И они, пулемётчики, бы пошли, тока сволочи-пушкари пригрозили, что ежели что - они из пушек картечью в спины жахнут. Но сегодня и их приструнили. Раненько, сразу опосля побудки приехал тут один господинчик важный до коменданта ихнего высокоблагородия полковника Никитина. С ним о чём-то болтал полчасика, а потом митинг устроил, когда полковник на плацу всех выстроил. Сказал, что, мол, революция у нас, что власть взял какой-то там временный комитет, и что теперича все - свободные граждане России, а не как раньше было.
Только обмишулился чуток господинчик этый. Ещё в казарме всю ночь судили, да рядили, и выбрали свой, батальонный комитет, свою власть, в смысле. И сразу опосля митинга этого и у офицеров наганы ихние поотбирали, и пушкарей в каземате закрыли вместе с самыми ненавистными "шкурами", остатние унтера ведь в комитете как-тось оказались, да охрану и поставили. А потом цейхгауз разбили, винтовки похватали и вся братва в город кинулась. Посмотреть, что там на белом свете творится, кто чем дышит. Едва ли человек двадцать оставили, чтоб за воротами следили и охраняли...
Солдат невольно поёжился от резкого порыва ветра, задувшего ему за шиворот горсть снежинок с верха стены, затем поправил винтовку и огляделся по сторонам. По ту сторону протоки народ шастал, не так, правда, уж и густо, но на Кронверкский мост, что Стёпка охранял, никто не совался. Осознав собственную значимость, Стёпка ещё раз поправил винтовку и, с некоторым сожалением достав из кармана кисет с последней щепотью махорки, всё же решился скрутить цигарку и прикурить, спрятавшись в будке от вездесущего ветра. Обещал ведь дружок его Прошка и папирос притащить и фунфырик тож. Чтоб, значит, не был Стёпка обделённым. И остальным обещали. Может даже баб каких приведут. А чё? Свобода сейчас! Всё можно!..
Высунувшись обратно, Стёпка чертыхнулся сквозь зубы, затушил только что закуренную самокрутку, поплевав на дымящийся кончик, и засунул обратно в кисет. Потом снова поправил вечно сползающий ремень винтовки и стал ожидать приближения гостей - через мост ехал шикарный легковой автомобиль. Когда он остановился прямо напротив Стёпки, из него вылезла довольно пёстрая компания. Хорошо одетый господин, крепко сбитый прапорщик при погонах и оружии, но с большим красным бантом на груди, двое солдат, тоже с бантами, державшими в руках непривычного вида винтовки, и ещё какой-то тип с длинными, давно не мытыми волосами в офицерской шинели без погон.
- Здравствуйте, гражданин солдат! - Радостно восклицает хорошо одетый господин. - Поздравляю вас с падением ненавистного тирана и обретением свободы!
Стёпка от неожиданности растерялся настолько, что в ответ смог только кивнуть.
- Я - представитель Временного комитета Государственной Думы для водворения порядка в столице и сношения с лицами и учреждениями! У вас с утра уже был один мой коллега, теперь вот я привёз более детальные инструкции! - Представитель Временного комитета показывает Стёпке большой бумажный пакет, запечатанный сургучными печатями, и поворачивается к офицеру и солдатам. - Это - выделенная мне охрана...
- А я - представитель революционного народа и слежу, чтобы здесь не наносилось вреда его интересам. - Неуклюже пытаясь "откозырять" и распространяя вокруг себя запах свежеупотреблённого алкоголя, объясняет немытый в офицерской шинели. - Во-он там подсел к ним в авто...
- Не могли бы вы, гражданин солдат, провести нас к своему начальству? - Снова объясняет цель своего прибытия растерявшемуся Стёпке хорошо одетый господин.
- ...
- Послушай, братец, нам нужен твой дежурный начальник, чтобы он проводил нас к коменданту. - Спокойно и как-то даже ласково говорит прапорщик.
- Дак эта... Вашбродь... Тама он, в крепости... - Стёпка начинает приходить в себя.
- Поедем, проводишь нас, а то мы ничего тут не знаем, заплутаемся.
- Дак эта... Не положено... Пост...
- Да не бойся, я тут одного из своих оставлю. У меня ребята надёжные... Революционные... Иди, садись...
Это было последней каплей, Стёпка ещё никогда в жизни не ездил на таких автомобилях. Он быстро обежал вокруг и сел на переднее сидение слева от водителя, который безразлично смотрел по сторонам, дожидаясь конца разговора. Один из солдат остался возле будки, остальные сели на заднее сидение, а патлатый представитель народа вскочил на подножку из-за нехватки места...
Ехать пришлось недолго, наверное, минуты три. Когда авто остановилось, Стёпка, распираемый гордостью, забарабанил в калитку Никольских ворот.
- Чё надоть? - В открытом маленьком окошке появился ещё один Стёпкин приятель Лёха.
- Чё-чё! Да ни чё! Самовар через плечо! Открывай давай, тут из новой власти приехали до коменданта! - Стёпка ликовал, чувствуя приобщение к могуществу новых правителей.
- Ага, разбежался! Как я тебе открою, ключи от ворот у Сысоева, а он в караулке спит! Велел не будить! Ты его знаешь - уж взгреет, так взгреет!
- Простите, гражданин солдат, а кто такой этот ваш Сысоев? - Вступает в перепалку хорошо одетый господин.
- Это - унтер наш. Он за дежурного остался, пока народ в городе гуляет. Офицеры-то по домам сидят. - Стёпка изо всех сил старается быть полезным прибывшим.