Но когда Андрей подошел к ней, не выдержала его взгляда сверху вниз и тоже встала.
— Зачем мне тут сидеть, если это все, что ты можешь сказать о Ксюше?
Его слова прозвучали возмутительно. Лиза до сих пор никому таких авансов не выдавала, так что попросту опешила оттого, что ее порыв не нашел хотя бы минимального отклика:
— Тебя вообще больше ничего не интересует, кроме твоей сестры?
Теперь Андрей улыбался по-настоящему, даже с какой-то иронией:
— Почему же? Меня интересует, например, чего это ты так вырядилась?
— Я всегда так дома одеваюсь! — прозвучало так глупо, что Лиза совсем растерялась. — Я просто предложила тебе немного посидеть, поболтать… все!
И Андрей наконец-то посмотрел прямо на нее — с головы до ног и обратно. Вроде бы именно этого Лиза и добивалась, но теперь совсем была не рада.
— Лиза, — он впервые обратился к ней по имени. — О чем с тобой еще болтать? Но могу остаться на ночь, если хочешь.
Она задохнулась возмущением:
— Да ты охренел… С чего вдруг ты считаешь себя вправе…
— С удачной посадки головы, нет? — он теперь почти смеялся ей в лицо. — Лиза, давай, как взрослые люди себя вести? Ты красивая, сексуальная, пока молчишь. И если обещаешь заткнуться, то мы можем вместе отдохнуть. Но настаивать не буду.
— Да пошел ты! — она полностью перестала себя контролировать. — Иди отсюда! И чтобы духу твоего…
Андрей схватил ее за бедра.
— А знаешь, я передумал. Могу и понастаивать. В конце концов, я кое-что тебе задолжал за свое увольнение.
— Слетел с катушек, дебил?!
Он толкнул ее обратно на диван и навис сверху, все так же продолжая улыбаться. Лиза не привыкла к такому обращению. Она приучена к дорогим ресторанам, комплиментам и подаркам до того, как стоящий в очереди осмелится хотя бы притронуться к ней. Она не дает ни на первом, ни на втором, ни на пятом свидании, потому что кавалеры должны сначала свихнуться от желания ее заполучить. Но Андрею разыгрывать перед ней кавалера было ни к чему. И если Лиза оттолкнет, Андрей пожмет плечами и уйдет — в его вгляде это читалось отчетливо. Он вообще ничем не рисковал, потому-то и чувствовал себя уверенно. Лизе осталось только высказаться, а потом схватить за воротник и притянуть к себе.
Через два часа они уже валялись на постели в ее спальне. Лиза, уместив голову на его груди, водила пальцами по животу. Андрей зевнул и сел, не обращая внимания на то, что довольно грубо ее скинул.
— Не останешься? — кажется, она до сих пор не поверила в свое положение.
— Нет. Я лучше домой. Завтра утром на работу, переодеться надо. Позвонишь, если что-то с Киром изменится. А так… спасибо, все было мило.
— Андрей… — Лиза потерялась в ощущении какого-то унижения, но до конца не могла понять его природы. — Зачем ты так?
— Как? — он даже обернулся в дверном проеме, но она не знала, что ответить. — Я сам дверь захлопну. Пока.
Возможно, что он услышал, как она сдавленно всхлипнула, но не стал возвращаться. Лиза не производила впечатления романтичной девушки, влюбленной и страдающей. Они сделали то, чего оба хотели, естественно, без каких-либо симпатий, родства душ или продолжений. Расстраиваться ровным счетом не из-за чего.
* * *
Семен Иванович из-за плохого самочувствия не появлялся в офисе. Ксюше становилось скучно, хоть все остальное и пришло в полный порядок. Его омерзительный сынок укатил на Ибицу, Вадим всегда был предельно внимательным и вежливым, девчонки из общего отдела снова относились к ней доброжелательно. Некоторую сумятицу в распорядок дня вносил только Вильдо, но и с ним Ксюша научилась находить общий язык. Все было идеально, кроме того, что сердце так и не встало на место. Она и не ожидала, насколько сильно способна переживать нанесенную каким-то там идиотом — она никак не могла припомнить его имени — обиду. Ей даже приходилось осознанно останавливать себя от того, чтобы найти его поступку хоть какое-то объяснение. Ксюша так хотела его простить, что это мешало ей свободно дышать.
С Вадимом вслух говорить она так и не решалась, зато Елизавета Николаевна теперь постоянно заглядывала к ней, чтобы поболтать. Ксюша поначалу воспринимала ее визиты с опаской, но в один момент заметила, что ее странная то ли подруга, то ли неприятная знакомая сама на себя не похожа.
— Лиза, — та сразу попросила ее называть по имени. — У тебя что-то случилось?
Блондинка тряхнула своей идеальной головкой, а потом зачем-то уставилась в стену. Видя, что глаза этой непоколебимой стервы начинают блестеть, Ксюша забеспокоилась и подошла ближе.
— Ты что? Дома проблемы? Что случилось, Лиза?
Она даже погладила девушку по плечу, не сдержав приступа сочувствия. Но та улыбнулась натянуто и проморгалась.
— Ничего, Ксюш, ничего… Просто, знаешь, бывает так, что ты не понимаешь, что происходит… А вместо того, чтобы понимать, начинаешь переосмысливать себя. Где ты ошиблась, что именно сделала не так, могла ли поступить по-другому…
Это так сильно шло вразрез с ее обычным поведением, да и полностью описывало состояние самой Ксюши, что захотелось Лизу обнять. Но Ксюша придумала другой, лучший выход:
— А поехали сегодня по магазинам? Или в салон красоты. Ты ведь давно меня звала…
— Поехали! — Лиза ответила так бойко, что показалось, что все это представление только для того и было устроено. — Только при условии — мы и тебе меняем имидж!
В салоне Ксюша уже кричала, совсем позабыв о каком-то сочувствии к этой высокомерной мымре:
— Я не стану стричь волосы!
— Станешь, станешь! — угрожающе пела та при поддержке сразу двух мастериц. — У тебя волосы густые, надо делать каре. Длинное! И косую челку! Да доверься ты уже моему профессиональному взгляду, дурында рыжая!
— Отстань от меня! И больше никогда ко мне не приходи!
Лиза злобно прищурилась:
— Новая прическа — новая жизнь! Хочешь что-то изменить — стриги волосы!
И почему-то эта фраза сработала, хоть в ней не содержалось и малейшего смысла. Ксюша устало осела обратно в кресло и позволила делать с ней все, что этим садисткам заблагорассудится. Пусть хоть налысо бреют, если это поможет ей легче дышать.
Странно, но реакция и семьи, и девчонок из «Нефертити» превзошла все ожидания. И если последних она еще могла заподозрить в неискренности, то братья ни за что не стали бы ей врать. Теперь и она, остановившись перед зеркалом, узнавала себя новую — совсем другую, непривычную. Ту, которая согласится и на очередную фотосессию, и врежет с размаха любому, кто еще посмеет ее обидеть. Это была совсем не она. Или она, но с какой-то неизведанной стороны. С косметикой экспериментировать Ксюша не спешила, обошлась только навязанной Лизой тушью. Та в свойственной манере заявила, что кожа и без того неплоха, но выходить из дома, не накрасив ресниц, может себе позволить либо идеальная красавица, каких на свете не существует, либо полная уродина, которой ничто не поможет. Ксюша, хорошенько подумав, не смогла отнести себя ни к одной из этих категорий. А теперь своим ставшим более ярким глазам была только рада.
На третий день Семен Иванович, вместо своих обычных распоряжений по телефону, сказал:
— Давление опять высокое… И я уже ощущаю себя совсем ненужным.
Ксюша почувствовала, что говорит он об этом не для того, чтобы услышать утешение, поэтому и не стала утешать. Он продолжил свою мысль:
— Вот и хочу тебя попросить: зайди в юридический отдел, возьми у них последнюю редакцию контракта с европейцами и вези ко мне. Давай хоть дома поработаем, а то я развалюсь на части от безделья.
— Конечно! — она даже была рада сменить обстановку, но попыталась продемонстрировать свою серьезность и профессионализм: — Но не лучше ли Вадима Александровича попросить?
Старик вздохнул:
— Не лучше. Вадим только что от меня уехал. Я не могу оставить «Нефертити» без него, а без тебя — проще простого. Так что давай, собирайся, я водителю позвоню — тебя отвезут.
Ксюше открыла пожилая женщина в фартуке и проводила в гостиную. Там ее встретил сумасшедший вихрь:
— Ксюша! Заходи, заходи! Представь, каково было мое удивление, когда мне наконец-то рассказали о твоем недуге! Оказывается, ты можешь говорить с некоторыми людьми! А со мной можешь? Мне бы очень хотелось, чтобы могла! Это ведь так здорово — словно попасть в какой-то круг избранных. Все-то я узнаю последней! Какая прическа — тебе очень идет! Не иначе, Лизонька руку приложила? У нее глаз-алмаз, я тебе скажу…
Ксюша, даже если бы и хотела заговорить, все равно бы не смогла, потому что пауз не подразумевалось. Она только с надеждой смотрела на Семена Ивановича, так спасительно, но так медленно передвигающегося к ним.
— Все, Маш, все! — остановил он супругу грозно. — Ксения, за мной, пойдем в кабинет, для начала посмотрим, что там они составили.
— Работа — прежде всего! — странно, что женщина его каким-то образом расслышала. — Я что, не понимаю разве? А на обеде уже вдоволь поболтаем! Тамар Санна, на Ксюшеньку тоже рассчитывайте, хорошо? Наконец-то за столом не вдвоем с мужем сидеть, хоть кто-то разбавит атмосферу…
Семен Иванович не просто нещадно правил контракт, но зачем-то и спрашивал Ксюшиного мнения по некоторым вопросам. Она знала, что полностью некомпетентна для роли советчика, поэтому и смущаться не стала. Раз спрашивает — почему бы и не ответить? Но ни одной ее правки он не принял, а на некоторые даже гневно что-то объяснял, не обращая внимания на ее заведомую некомпетентность.
Заканчивая, распорядился:
— Отдашь обратно юристам, пусть внесут изменения, но пока никуда не запускают. Кирилл эту идею двинул, может быть, захочет и сам посмотреть, когда вернется на работу.
Ксюше до смерти захотелось спросить о чем-то, но, к счастью, ни один вопрос так и не сформулировался. Она бы потом пожалела, если бы начала расспрашивать о сыне Семена Ивановича.
Обед получился незабываемым. И дело, конечно, было не в блюдах. До невозможности красивая и настолько же говорливая хозяйка дома умело поднимала Ксюше настроение. За пятнадцать секунд она успела рассказать о работе ее благотворительного фонда, о благотворительности в целом и на всевозможных примерах, о пробках на дорогах, о том, как она приучала Кирилла к горшку, о краске для волос Лизы и даже — как раз на пятнадцатой секунде — о влиянии глобального потепления на рост производительности труда в условиях Крайнего Севера. Ксюша бы и еще послушала, даже если б ей дали право выбора, но тут вмешался Семен Иванович — начал громко, почти криком, сбивая жену с очередной мысли, а потом постепенно снижая тон. Интересная и эффективная стратегия — Мария Александровна почему-то обиделась, замолчала и смешно насупилась.
— Ксения, что ты собираешься делать со своим образованием? — начальник, с боем отвоевав минуту тишины, не тратил ее попусту. — Есть разные курсы, в том числе дистанционные. В конце концов, тебе не диплом, а знания нужны.
— Я… я думала об этом, но не знаю, какой профиль выбрать.
— Так спросила бы у меня! — возмутился он такой вопиющей оплошности. — «Менеджмент организаций» или «Финансы и кредит» — сферы разные, но тут важнее сначала базу создать, а на нее уже накидывать остальное.
Ксюша смутилась и кивнула, даже не зная, стоит ли за благодарить за совет, ведь прозвучал он в виде приказа, а не пожелания. Семен Иванович тоже это почувствовал, поэтому добавил:
— Ты только лицо такое не делай, словно я лезу не в свое дело! Бумажки приносить — это дело хорошее, но если ты при этом еще и разбираться в бумажках начнешь, то уж точно не пропадешь. Помни, что когда-нибудь я отойду от дел, так сделай себе одолжение — наметь себе прочное место до моего ухода.
На этот раз она кивнула увереннее. Если отвлечься от тона, то спорить было не о чем. К тому же шеф прямо сказал, что для него корочки не важны, если она начнет тянуть все остальное. Как вовремя такой человек оказался на ее пути — как раз тогда, когда она начинает новую жизнь.
— И еще, — продолжил Семен Иванович. — Вильдо все-таки настаивает на новой фотосессии и на этот раз масштабнее. Ты как?
— Я согласна, — она даже не удивилась простоте принятого решения.
— Так ты моделью хочешь стать?
— Ни за что! Я просто хочу, чтобы моя фотография светилась на городском билборде, когда я буду изучать «Менеджмент организаций». Это придаст мне уверенности в себе.
Директор расхохотался громко, открыто — и именно в этот момент Ксюша убедилась, что очень ему симпатична. Он никогда об этом не скажет, даже интонацию голоса не смягчит, но ему совершенно точно нравилось, как она мыслит.
Со стороны к столу подлетела пышная Тамар Санна:
— Кирилл, обедать будете? Я вам прибор сейчас поставлю.
Сердце ёкнуло, но Ксюша смогла не повернуться, ощущая, что он стоит прямо за ее спиной. Семен Иванович обратился к сыну:
— Садись уже, поешь с нами, а то мы уже и забыли, что ты в этом доме живешь.
И Ксюше, которая начала нервно дрожать, пришлось наблюдать, как Кирилл обходит большой стол и садится напротив, сразу разваливаясь и смотря ей в глаза примерно с той же брезгливостью, как и сама она смотрела на него.
Мария Александровна снова ожила:
— Ксюшенька, ты только не рассказывай никому, что он не улетел на Ибицу, а то Вадим и Лиза обидятся. Пусть мой мальчик отдохнет. И если хочет остаться дома, то пусть остается дома! Дома даже лучше, чем на Ибице. Я там однажды бывала — мне не понравилось!
Ксюша теперь ее слушала с настоящим любопытством, потому что кто, если не эта находка для шпионов, прояснит ситуацию? Та оправдала все возложенные надежды:
— Сидит себе в комнате, начитается там Канта, выходит только к завтраку и давай цитировать. У меня после этого Канта аппетит пропадает и настроение портится, даже общаться ни с кем неохота!
Последнее прозвучало, как научная фантастика. Но Ксюша слушала дальше:
— Кризис среднего возраста, говорит. Прямо в двадцать шесть лет накрыл, говорит. Открою английскую хлебную лавку, говорит, только дайте выспаться. Кирилл, а ты почему с Ксюшей не здороваешься?
И так неуместно вдруг замолчала.
— Привет, — он так и смотрел на Ксюшу.
— Здравствуйте, Кирилл Семенович.
Мама его на месте подскочила:
— О, так ты и при нем говорить можешь? Здорово! Поговори еще, поговори!
Ксюша сослалась на дела и была отпущена на законное рабочее место.
* * *
Вадим запер дверь то ли за Флорой, то ли за Фауной, которую так кстати порекомендовал ему Кир. Жгучая и яростная метиска на самом деле была очаровательна.
Раздражало только ее имя, похожее на собачью кличку и которое Вадиму было лень запоминать. Довольно умна — сразу сообразила, как лучше упрочить свое положение в «Нефертити», поэтому сама к Вадиму и приклеилась. При этом никаких проблем не создавала. Сделала дело — уехала восвояси. Вадим всегда предпочитал умных девушек.
Телефонный звонок с незнакомого номера в такое время не предвещал ничего хорошего.
— Слушаю.
— Вадим? Ну, привет. Соскучился?
Женский звонкий голос, который ни с кем из его знакомых не ассоциировался.
— Соскучился. Кто это?
Тихий смех, пауза.
— Таня. Помнишь такую?
Вадим напрягся, сразу сопоставив факты. Да, это точно был голос Татьяны — девушки, которая работала ассистенткой шефа до Анжелы. Та самая, которая сравняла их с Киром счет. Влюбилась по уши и почти сразу уволилась, не перенеся его равнодушия после первой же совместной ночи.
— Чем обязан?
И снова смех. Вадим только теперь понял, почему сразу не узнал ее — она говорила совсем иначе, чем раньше. Никакой мягкости или нежности в голосе, только холодная уверенность:
— Беременна я. Двадцать четыре недели, как ты уже, наверное, догадываешься.
— Издеваешься? — на самом деле Вадим начинал понимать, что без козырей таким тоном не разговаривают. — Мы же предохранялись.
— Издеваюсь и собираюсь издеваться дальше, — честно призналась собеседница. — Глупенький маленький мальчик уверен, что всегда все контролирует? Проверь почту — выслала тебе скан теста ДНК, чтоб тебя окончательно стошнило.