Рот наполнился металлическим привкусом, мгновенно половина лица онемела от боли. Я сплюнул вязкую жидкость и вновь посмотрел на главаря.
- Кому ты слил информацию?! – последовал еще один удар, и еще. Мне даже показалось, что на какой-то момент я отключился, словно нырнул глубоко под воду и сейчас пытаюсь вынырнуть. Приглушенные голоса слышались на задворках сознания, я пытался сфокусироваться на стоящем передо мной человеке. Но он как-то размывался перед глазами.
- Усач, ты осторожнее, что ли… Он так вообще говорить не сможет, - а у меня в голове всплывает фраза «Усачев Всеволод Петрович». Вот ты какой, Усач…
- Без тебя знаю! – рявкает в ответ, - приведи его в чувства!
Холодная вода резко возвращается сознание, я даже смог открыть глаза и немного вздохнуть. Капли воды смыли с собой часть крови, которая въелась в кожу и одежду.
Меня за руки приподняли и потянули в сторону. По инерции чуть не завалился на бок, но удержали. А потом резко дернули заведенные за спину руку вверх. Я даже задохнулся от нахлынувшей боли и согнулся.
- Попридержи-ка его так…
И последовали удары в корпус, да такие сильные, что я стал выплевывать кровь прямо себе под ноги. Меня опустили неожиданно, я повалился на бетонный пол вперед головой. Живот скручивало от невыносимой боли, казалось, что органы превратились в фарш. Каждое малозначительное движение выворачивало наизнанку. А я все думал о том, где же те, кто постоянно «пасли» меня? Долго я не выдержу. Еще пара таких ударов и все, меня не соберут. Да даже не успеют никуда довезти.
- На кого работаешь? Последний шанс даю, потом на твоем месте будет жена сидеть!
Дергаюсь, потому что речь зашла о Тани. И мужчина явно понял, где находится мое слабое место. Улыбается шире и жестом подзывает к себе парнишку.
- Девчонку привези, сейчас этот орешек у нас заговорит.
Через кровавую пелену вижу, как быстро убегает парень. А я пытаюсь сказать, чтобы её не трогали, но не могу и звука произнести. Начинаю мотать головой, да так сильно, что перед глазами мгновенно темнеет.
Глава 7.
Татьяна.
Квартира под отказ заполнена сотрудниками службы безопасности. Все стараются вести себя тихо, даже когда разговаривают по телефону, то уходят на балкон или в ванную. А потому, что Степа спит без задних ног, из-за этого все шепчутся и крадутся. Я сижу на кухне со стаканом воды, в котором уже больше двадцати капель валерьянки. Меня трясет так, что зубы стучат о стекло, а жидкость стекает по подбородку на одежду. Меня до сих пор пытаются успокоить и убедить, что с моим мужем все будет хорошо, потому что за машиной похитителей последовали сотрудники отдела. Да только меня эти слова уже совершенно не успокаивают. Сколько прошло времени? Час или два? Почему Кирилл все еще не дома? Почему он не рядом со мной? Мой мужчина в неизвестном месте, с неизвестными людьми, которые могут с ним сделать все, что угодно. И женщина, сидящая напротив, просто раздражает своим ровным монотонным голосом. Ей не понять те чувства, что бушуют у меня под кожей. Когда каждая клеточка замирает от очередного звонка за стеной, когда слух обострился до такой степени, что невольно начинаешь улавливать звуки из соседней квартиры. Мне хочется схватить кого-нибудь за грудки и как следует встряхнуть, потому что время немыслимо бежит вперед, я чувствую, как мы его теряем на бестолковые разговоры и ожидания.
Я слышу, как кто-то сообщает о том, что удалось выяснить местонахождение Кирилла, что группа захвата уже выехала и совсем скоро будет на месте. Закусываю губу вместе с кулаком и беззвучно вою. Лишь бы успели, лишь бы нашли и вытащили. Стакан уже давно отставлен, и я чуть ли ни раскачиваюсь из стороны в сторону, борясь с желанием куда-то бежать.
Стук в дверь заставил меня резко дернуться и взвиться, а других застыть на месте. В квартире стало настолько тихо, что я даже собственного дыхания не слышала. Какой-то мужчина тихонько подошел к двери именно тогда, когда в неё постучались повторно. Он отодвинул глазок, на мгновение замер и поманил меня к себе пальцем. На негнущихся ногах подошла к сотруднику и услышала тихие слова на ухо:
- Открывайте, - и скрылся на кухне.
Дрожащей рукой повернула замок и открыла дверь. Передо мной стоял парень чуть старше меня и зловеще улыбался. Он уверенно зашел в квартиру, присвистнул, когда оценил ремонт в коридоре и весело добавил.
- Карета подана, Татьяна Анатольевна, без вещей на выход, - привалился плечом к стене и смотрит на меня оценивающе.
Я почувствовала нарастающий гнев, который требовал выхода. Вот этот сопливый гад увез моего будущего мужа и сейчас приехал за мной? Ну, уж нет, тварь. Ты просто еще не видел, сколько здесь сотрудников. Просто так тебе нашу квартиру не покинуть.
- Извините, но мышеловка захлопнулась, мы остаемся здесь, - подлетаю к парню и хватаю его за отросшую шевелюру. Делая это, понимаю, что нужно его удержать. Потому что если сейчас он заметит хоть кого-то еще, то рванет к отрытой двери. И я поступила правильно. Парень растерялся, от неожиданности подался вперед, а я за его спину забежала, и дверь наглухо закрыла. Люди в погонах быстро обезвредили бандита, заломили руки за спину и увели в комнату. А я еще какое-то время стояла привалившись спиной к двери и тяжело дышала. Рядом суетились люди, которые хвалили, говорили о моей сообразительности, да только плевать на эти пустые слова. Я хочу, что бы подонки получили по заслугам. Крик сына приводит меня в чувства, дергаюсь и бегу к нему. Вот ведь, разбудили маленького, потому что в момент задержания сопляк так голосил, что Степан не мог его не услышать.
С сыном на руках я вышла в гостиную и наблюдала за тем, как допрашивают мальчишку. А он все рассказывал: и как выслеживали, и как похищали, сдавал своих же людей, вплоть до фамилий и кличек, слезно просил взрослых и серьезных дядей его отпустить. Да только никто не выпустит, и срок ему теперь светит очень и очень хороший.
Я не стала дальше слушать слезоточивую историю о несчастном детстве, о том, что нужны были деньги на операцию матери, и он нашел легкий заработок, который приносил постоянный доход. Для меня эта информация была лишней и ненужной, о моем Кирилле он не обмолвился и словом, хотя я ждала, очень ждала.
Мы так и ходили со Стёпой из угла в угол, вслушиваясь в разговоры, пока девушка, что успокаивала меня, не сообщила последнюю новость.
- Кирилла Сергеевича и его брата нашли, бандиты обезврежены.
Застыла на месте и попыталась подобрать нужные слова. Но только нервно всхлипывала.
- Как он? Что с ним?
Женщина отвела глаза в сторону, а меня дрожью охватило. Нет, нет, нет!
- Он… живой? – только и смогла проговорить осипшим голосом.
- Да, но в тяжелом состоянии.
Я стала метаться по квартире и выяснять, в какую больницу его отправили. Волна страха пронизывала насквозь, я даже на какое-то мгновение перестала свои конечности чувствовать. Просто передвигалась, собирая вещи мужчины.
Мне долго не хотели говорить, но спорить с обеспокоенной и испуганной женщиной просто бесполезно. С ними или без них, но я бы проехала все больницы и нашла своего Кирилла. Даже Степана собрала и уже почти выскочила на лестничную клетку, как один из сотрудников перехватил меня за руку.
- Мы вас отвезем, только постарайтесь держать себя в руках, - сейчас я им готова пообещать все, что угодно. Поэтому киваю и иду следом за мужчиной.
Он помогает сесть в машине, правда перед этим предлагает оставить сына дома.
- Там есть, кому за ним присмотреть, - пытается вразумить, да бесполезно. Ребенок поедет со мной и точка.
Меня отвезли на служебной машине в приемный покой. Навстречу вышла медсестра, которая повела меня по длинным коридорам вглубь больницы. На негнущихся ногах почти бежала за ней, прижимая к себе сына. Женщина привела меня к палате на втором этаже и попросила дождаться врача. И эти долгие минуты растянулись на вечность. Я ходила от лавки до лавки, заглядывала в другие палаты, а ко мне все никто не выходил. И когда моё терпение почти подошло к концу, из кабинета вышел мужчина с повязкой на лице. Он отступил, пропуская меня внутрь.
Мой Кирилл лежал на металлической кровати весь забинтованный. На лице не было живого места – одно фиолетово-красное пятно. Глаза мужчины оказались закрыты и мы с сыном осторожно опустились на стул рядом.
Я знала, что люди умеют беззвучно плакать, но не понимала, что они при этом чувствовали. А теперь, внутри меня все горело и пульсировало от осознания того, что мой мужчина пострадал. И слезы тонкими дорожками стекали по щекам и капали на сына. Малыш тоже замер, крепко прижимаясь ко мне. А я даже ничего не могла сказать, боялась позвать Кирилла, боялась увидеть боль в его глазах. Потому что то, что с ним сделали не пройдет бесследно.
У палаты кто-то разговаривал, и я слышала, что обсуждали моего мужчину. Кажется, врач рассказывал о многочисленных повреждениях и переломах. О том, что мужчине в палате несказанно повезло. Он в рубашке родился, чудом не захлебнулся собственной кровью и не умер. А у меня волосы на руках встают дыбом и мурашки разбегаются по всему телу. Осторожно свободной рукой беру Кирилла за пальцы и тихонько сжимаю.
- П-па! - произносит Степа, пристально смотря на лицо мужчины, - п-па!
Глава 8.
Кирилл.
Приходить в себя было непросто. Я словно потерялся между реальностью и сном. Постоянно слышал голоса, которые, то приближались, то удалялись от меня. И я пытался за них зацепиться, пытался разобраться, кто говорит и о чем, но ничего не выходило. Мне даже иногда казалось, что занимаюсь бесполезным занятием, и теперешнее моё состояние будет постоянным.
А ведь так и не понял, привезли бандиты Таню или нет. Просто отключился так мгновенно, что сейчас просто не пойму, где я. Сначала удалось пошевелить пальцами правой руки и понять, что все не так уж и безнадежно. Если двигаюсь – значит живой, а если живой – выкарабкаюсь. Последнее что помню, как били по животу, но боли сейчас не чувствую, вообще ничего не чувствую – ни лица, ни тела.
- П-па, - слышу тихий детский голос, и дрожь на кончиках пальцев образовалась. С трудом приоткрыл глаза и попытался сосредоточиться на сидящей фигуре рядом со мной. Несколько раз сморгнул размытые разводы и рассмотрел Таню и Степана. Мои! Мои дорогие здесь, рядом со мной!
Степа совсем недавно стал произносить эти звуки, которые в первый раз просто подкосили меня. Я их ассоциировал с известным всем словом «папа». И пусть это лишь звуки, возможно чисто случайно получившиеся у ребенка, но для меня они были чем-то заоблачным. Мне всегда казалось, что он зовет именно меня, что называет папой. Вот как сейчас, позвал, и я пришел на голос. Пусть не ногами, а сердцем, но нашел эту дорожку, которая привела меня окончательно в чувства.
Потом посмотрел на Таню и забыл, что хотел сделать. Девушка заметно осунулась, пальцами одной руки держит мою ладонь, а другой вцепилась в малыша и смотрит в никуда. Страшный взгляд: убитый и потерянный. И он ведь на меня направлен, да только Танюша, словно не замечает, что я на неё смотрю. Глаза остекленевшие и пустые.
- П-па, - повторяет малыш и тянет ручки ко мне. А я рад бы тоже, да не могу пошевелиться совсем. Осторожно сжимаю пальчики девушки. Милая дернулась как от удара током, резко голову опустила, потом на меня свои огромные глаза подняла и расплакалась. Упала с сыном на колени у моей кровати, губами к пальцам прижимается и плачет.
- Таня, Та-а-ня, - зову её, да только она не слышит и не видит. Держится за меня, трясется. Прошу её сесть обратно, потому что не вижу лица. И она моментально подскакивает, стул ближе двигает. Садится максимально близко ко мне, руками хочет лицо потрогать, но не осмеливается, опять к пальцам моим прижалась.
- Живой, живой! – шепчет побледневшими губами, а я чуть заметно улыбаюсь,
- Конечно живой, неужели вас одних брошу.
Но разговор был прерван врачом, который очутился в палате совершенно незаметно. Он с большим трудом уговорил Таню выйти из комнаты, пообещав, что только сделает осмотр и впустит её вновь. Девушка шла и постоянно на меня оглядывалась, как будто я сейчас пропаду и исчезну. В глазах паника и непонимание, но идет.
Вместе с врачом в палату вошел Михаил Анатольевич, присел на стул, где до этого была Таня, осмотрел меня и покачал головой.
- Кирилл Сергеевич, извините, что вот так вышло, - разводит руками, я чуть не поморщился от этого жеста, - машина у хлопцев моих сломалась по пути, чудом успели заметить, куда вас повезли. Сразу нам набрали, а там уж новую группу выслали.
М-да, все как в плохом кино, чуть не лишились ценного свидетеля и успели в самый последний момент. Смешно, если не было так грустно. Мне просто повезло, что вторая группа успела во время. Еще бы пара минут, и мне бы все внутренности отбили. Хотя, возможно и тех ударов вполне хватило.
- Жену не обидели? – смог задать только этот вопрос, потому что остальное меня больше не интересовало.
- Нет. У вас в квартире на каждый квадратный метр было по одному сотруднику.
- Хорошо, - а что могу сказать, обещание по поводу сохранения жизни и здоровья жены они исполнили. Я выполнил ту работу, которую они мне предоставляли. Мы квиты.
- И последний вопрос, чтобы дальше вами мог заняться доктор. Не хотите и дальше продолжить с нами сотрудничество? Не спешите отказываться, подумайте.
И пока не сказал ничего, Михаил Сергеевич быстро встал и вышел. Я лишь проводил взглядом спину начальника отдела по борьбе с организованной преступностью. На счет его предложения подумаю вместе с Таней. Если буду сидеть и тихо выполнять работу, то соглашусь. Но в качестве приманки быть не желаю. Хватит мне и одного неудачного опыта.
Врач проводит массу диагностик, потом приходит медсестра, делает обезболивающий укол, хотя я итак ничего не чувствую, и рассказывает о моих повреждениях. Кроме многочисленных царапин, ушибов и синяков, которые, так или иначе, бывают при любой драке, мне нанесли еще массу травм разной степени тяжести: перелом ребра, сотрясение мозга, отбиты внутренние органы. Лицо у меня тоже, по словам доктора, напоминает кровавое месиво. Пока не удалось установить место перелома на носу, потому что все лицо опухло и есть множество других ран: разбита бровь и губа, рассечен лоб.