— Ох, Адель…
— Я знаю, что это большой риск — добавила она — Но, я прошу тебя. Еще одну ночь. Будь рядом, пока у нас есть такая возможность.
— Знаешь, самое малое, что я чувствую к тебе, это то, что я люблю тебя. Я тебя, как минимум, люблю.
— Мой Отти…
— Можно я обниму тебя? — спросил он.
— Конечно.
— Закрой глаза.
— Только ты тоже…
— Конечно.
— Ты снова рядом — шёпотом сказала Аделия и улыбнулась — я тебя чувствую.
— И я тебя.
* * *
Она лежала на кровати в своём нежно-голубом ночном платье. Ноги были согнуты в коленях. Она лежала на спине, отвернув голову к стенке. Обе руки были запрокинуты над головой, словно она растекалась среди простыней.
Нежно подтянувшись и повернув голову, Аделия увидела, что Отто молча смотрит на неё, сидя рядом. Он аккуратно наклонился к ней и провёл тыльной частью ладони по её лицу. Она приятно зажмурила глаза и запустила руку в его волосы. Он приложился губами к её губам. Почти неслышно. Еле-касаясь. Теперь две его руки были запущенны в её разбросанные волосы, а он продолжал нежно целовать её губы.
— Моя Адель… — шёпотом произнёс он.
Она молчала, потому что сладкая боль по всему телу совершенно лишала её речи. Аделия обхватила его шею руками.
— Целуй меня много — тихо сказала она.
— Моя…
Отто вдыхал её сладкий запах волос, словно заряжаясь энергией. Он целовал её шею, медленно проводя языком за ухом. Снова вдыхал запах и продолжал целовать. Аделия таяла в его руках, еле-заметно извиваясь всем телом.
— Моя… — снова повторял он, не переставая её целовать.
— Еще целуй — отвечала она.
Их губы сомкнулись. Она чувствовала, как его язык рисует узоры, отдавая чем-то сладким по всему телу. Он аккуратно оттягивал её волосы назад, держа голову в своих руках и продолжал проникать языком в её рот.
— Ты безумно сладкая — тихо сказал он.
— Еще целуй… — снова отвечала она.
Отто лёг на неё всем телом ни на секунду, не выпуская её из своих объятий. Аделия чувствовала, как он её хочет, но не может себе позволить. Он не переходил невидимую грань между ними, но только продолжал её целовать.
Его губы опустились на её плечи. Аделия зарывалась руками в его коротких волосах.
— Еще… — повторила она.
Он больше не отвечал, а только покрывал её поцелуями. Нежно стянув тонкую бретельку платья, он продолжал нащупывать её губами. Каждое место, с которого он стягивал ткань, он целовал, не оставляя на ней ни одного свободного места.
Он целовал её, не оставляя ни одного живого места на теле. Стянув вторую бретельку, он снова всё повторил, а потом вернулся к её губам.
Она дрожала.
— Моя Адель… ты дрожишь.
— Я схожу с ума от тебя — закатывая от удовольствия глаза, тихо ответила она — Еще…
Его губы снова нашли её нежные губы. Они перемешивались и переплетались. Руки, ноги, пальцы, языки. Они утопали друг в друге.
Отто целовал её глаза, а потом она снова ощущала его язык на своей шее. С каждым его прикосновением, она всё сильнее цеплялась за него пальцами.
Дрожащими от возбуждения руками, он стянул с неё платье до пояса, не переставая целовать её плечи.
— Еще… — шёпотом умоляла она.
Отто опускался ниже, везде, где тело было свободно от платья. Целуя её грудь, он снова запустил свои руки в её волосы и, на секунду поднявшись, снова вдохнул запах её волос.
— Ты — мой наркотик — тихо сказал он — как же сильно я тебя хочу.
— Мой Отти… я сошла с ума.
Он продолжал целовать её живот, возбуждённо сжимая в руках складки ночного платья.
Аделию било током. Она выгибала спину и извивалась в его руках, пытаясь отпустить себя на волю. Она уже не пыталась найти свой измученный мыслями мозг — он просто отключился. Но сердце… сердце сходило с ума, отбивая сумасшедшие ритмы и вырываясь наружу. Она дрожала и не могла себя успокоить. Его поцелуи прошибали её насквозь. Она резко подняла его ближе к себе. Лицом к лицу. Нос к носу. Он целовал, подняв её руки над головой, сжимая их в замок.
— Я не отпущу тебя — глубоко дыша, произнёс Отто.
— Я хочу быть твоей — шепча ему на ухо, ответила она — Возьми меня.
Но он всё еще не переступал грань и продолжал её целовать. Его пальцы крепко сжимали её запястья.
— Скажи мне, что ты моя…
— Твоя. Только твоя.
— Запомни это.
— Только твоя — хриплым от возбуждения голосом, сказала она.
— Люблю — сказал он и глубоко вошёл в неё.
Аделия выгнула спину, громко вскрикнув.
— Еще… — повторила она.
Он снова неожиданно встретился с ней, а она сильно запрокинула голову назад. Отто взял её лицо в свои ладони и прикоснулся к губам.
— Еще…
Она снова почувствовала его вкус. Сладкий и сумасшедший. Она жадно хватала его губами, словно он мог в любой момент исчезнуть.
— Еще? — спросил он.
— Еще — ответила Аделия.
Он пытался ощутить её каждым сантиметром кожи, нежно вдавливая в кровать. Отто обхватывал руками её дрожащее тело и задыхался запахом её волос. Он положил руку под её голову, когда она в очередной раз запрокидывала её, глубоко дыша.
Аделия чувствовала, что он ускоряется и старалась, как можно спокойнее впиваться ногтями в его шею. Но у неё не получалось.
— Еще… — последний раз закричала она и взорвалась вместе с ним.
Отто сильно укусил её за плечо, крича какие-то непонятные вещи, вырываясь вместе со своим сердце наружу.
— Моя! — сорвалось с его губ в последнюю минуту, и всё погасло…
* * *
Аделия открыла глаза, когда на часах было десять. Всё тело приятно болело. Голова была сильно затуманена. Она еще какое-то время лежала и не двигалась, пытаясь найти хотя бы какую-то реальность. Кости «ныли», вся комната кружилась. Она провела рукой рядом — снова никого не было.
— Моё плечо! — неожиданно вскрикнула она и побежала к зеркалу.
Элли стояла в прихожей и укладывала волосы.
— Ты нормальная? — удивлённо спросила она, когда Аделия отпихнула её от зеркала.
Она смотрела в своё отражение, но не видела никакого синяка или укуса — ничего.
— Адди, с тобой всё хорошо?
— Посмотри, у меня есть где-нибудь на плече какой-нибудь синяк? — не обращая внимание на её удивление, спросила Аделия.
— Тебе точно пора к психиатру. Покажи.
Она покрутилась перед ней.
— Нет, Адди. Ничего нет.
— Но, как же так? — взявшись за голову, воскликнула она и пошла в свою комнату.
— Адди!!
Аделия быстро захлопнула дверь и легла в еще тёплую кровать.
— Что же это было? — тихо спросила она, державшись за лоб.
Она снова провела рукой по кровати. Место рядом с ней было холодным. Аделия закрыла глаза и вспомнила, как он укусил её за плечо. По телу снова прошёл сладкий мороз.
— Как же так… — ничего не понимая, сказала она — наверное, я сошла с ума.
— С тобой всё в порядке? — зайдя в комнату, спросила Элли.
Аделия, отвернувшись к окну, молчала.
— Эй, с тобой всё хорошо? Ты меня пугаешь. Аделия, почему ты молчишь?
— Я сошла с ума.
— Опять? Точно так же?
— Да — повернувшись к подруге, ответила она.
— Как вы это делаете, я тоже так хочу!
— Ты не знаешь, чего ты просишь.
— Счастливая ты, Адди.
— Ты права. Мне теперь кажется, что время слишком быстро идёт. Я ведь снова хотела от него уйти вчера, но поняла, что это бесполезно. Ты осуждаешь меня?
— Немножко, — улыбаясь, ответила Элли — но только лишь потому, что я не была на твоём месте.
— Ты классная подруга.
— Конечно, я и должна такой быть — рассмеявшись, сказала она — хватит валяться, ты собираешь вообще сегодня в институт?
— Да. К часу.
— На улице погода просто космическая. Тепло так.
— Ну, конечно, вообще-то не январь месяц.
— Просто я не помню, чтобы когда-то весна была такой тёплой. В том году, в конце апреля, еще снег пытался падать, а сейчас — тепло.
— У меня есть одна идея, и я очень хочу предложить её Джери.
— Джери?
— Да.
— Какая?
— Я хочу этим летом прыгнуть с парашютом.
— А он здесь при чём?
— Я пытаюсь вернуть своё сердце на место, думаю, что для этого мне нужно испытать хотя бы что-то, находясь рядом именно с ним. Предложу ему, может быть, это как-то снова вернёт меня на место.
— Хорошо бы было. Если честно, я бы хотела, чтобы твой Отто исчез — неожиданно обронила Элли.
— Правда?
— Да, извини, но да. До того, как он появился, всё было расписано и спланированно, а теперь какая-то ерунда.
— Ты права. Я думаю, что от одного правильного поступка, разбитых сердец может стать меньше. Если я сделаю правильно, то будет на одно разбитое сердце меньше.
— Ага. И на два больше.
— Время всё покажет.
— Адди, скажи, а если бы Отто позвонил и сказал тебе, что не любит и что всё кончено, что бы ты сделала?
— Я бы знала, что он врёт.
— Почему? Ведь женщина всегда уверена в том, что мужчина в неё влюблён.
— Я знаю. Я чувствую его. Такого, что мы пережили с ним за один только месяц, люди порой не переживают за всю свою жизнь. Поэтому, если бы он сказал мне такое, я бы приехала, чтобы посмотреть ему в глаза, и он бы ничего уже не сказал.
— Интересно…
— Наверное, я бы смогла пережить это всё, если бы он просто исчез. Если бы однажды я проснулась и поняла, что его больше нет, что у меня больше нет шанса его любить, что у меня больше нет ни одной возможности, только тогда бы я убила в себе всё, что сейчас там есть.
— Грустно это всё.
— Не волнуйся, Элл, однажды всё будет хорошо. Только в своё время.
— Я бы всё равно хотела, чтобы он пропал. Ты только не злись на меня, Адди.
— Не злюсь. Будь я на твоём месте, то уже бы давно сдала себя с потрохами.
— Ненормальная ты.
— Ладно, хватит болтать. Я буду собираться. Ты, кстати, сдала свою практику?
— Да. С третьего раза мне повезло.
— Ну, вот и чудно.
— Вместе поедем. У меня еще один хвост.
— Когда ты успела их нахвататься? — улыбаясь, спросила Аделия и принялась выбирать платье.
— Не знаю. Наверное, в тот момент, когда ты всё учила, а я умирала от чувств к Джону.
— Звонит?
— Иногда. Но в этот раз я точно не сделаю того, что сделала в предыдущий.
— Мы, девочки, всегда так говорим, а потом наступаем на свои любимые грабли, надеясь, что в этот раз они не стукнут нас по лбу.
— Нет, в этот раз уже окончательно.
— Как думаешь, если я надену брюки и красную рубашку? — сменив тему, спросила Аделия.
— Ты будешь сексуальной секретаршей — улыбаясь, ответила Элли.
— Значит, не подходит. Я должна быть похожа на правильную студентку.
— Красиво так будет, надевай. И твои шпильки еще. У тебя есть такие обалденные лакированные туфли чёрного цвета. Я просто влюблена в них.
— А не холодно будет?
— Все в балетках ходят, чего ты паришься!?
— Тогда, хорошо.
Через час они, наконец, выбрались в институт. Воздух, пропитанный весной, помогал еще быстрее потерять голову. Сердце танцевало от восторга.
Весной люди всегда чувствуют себя счастливее, чем есть на самом деле. Тепло помогает им не чувствовать себя одинокими и потерянными, какими они обычно бывают зимой.
Джери стоял у входа с букетом ромашек.
— Ты чего здесь делаешь? — улыбаясь, спросила Аделия.
— Я оставлю вас, ребята — скромно произнесла Элли и вошла в здание.
— Вообще-то, я тебя жду — поцеловав её в щёку, ответил он — это тебе.
— Спасибо, а по какому поводу?
— Просто так. Решил, что хочу видеть тебя улыбающейся.
— Я хотела тебя о чём-то спросить.
— О чём же? Кстати, ты сегодня такая классная. Тебе очень идёт красный цвет.
— Ты про рубашку?
— Да. Ты сегодня мой красивый цветочек.
— Спасибо большое, ты редко мне такое говоришь.
— Так, о чём ты хотела поговорить?
— Давай летом прыгнем с парашютом? — спросила Аделия и замерла в ожидании ответа.
— Ты с ума сошла? Нет. Нет и это даже не обсуждается.
— Но, Джери, я…
— Адди, нет. Я не сумасшедший. Мы с тобой не будем заниматься такой ерундой. И прекрати себя так вести — серьёзно сказал он.
— Как так? — обиженно произнесла она.
— Так, как ты себя ведешь.
— Как?
— Как сумасшедшая.
— Не хочу тебя огорчать, но, я и есть сумасшедшая.
— Я тебя люблю, но ты должна измениться. Мы с тобой это уже обсуждали.
— Если ты не хочешь прыгать со мной, тогда я прыгну одна — коротко отрезала Аделия.
— Это невозможно. Я сделаю всё, чтобы ты это не сделала.
— Неужели ты до сих пор не понял, что если я что-то хочу, то всегда добиваюсь этого.
— Адель!
— Что Адель? — раздражённо вскрикнула она — Почему ты никогда не можешь позволить себе сделать то, что неправильно и не принято? Ты не можешь дать себе возможность расслабиться!
— Потому что есть вещи правильные, а есть больные. Вот именно такие, какие хочешь ты.
— То есть, ты хочешь сказать, что так будет всегда?
— Как?
— Ты будешь вечно мешать мне сделать то, что я хочу.
— Да. Если это будет идти в разлад со здравым смыслом.
— Мне больше не о чем с тобой говорить — коротко произнесла Аделия и отдала ему цветы — не нужны они мне. Лучше стань хоть немного сумасшедшим.
— Ты должна стать нормальной. Сумасшедшая мне не нужна.
Её очень ранили эти слова. Она всеми силами старалась найти предлог, чтобы хоть как-то включить своё сердце рядом с ним, но теперь оно окончательно закрылось. Если бы он сделал хотя бы один шаг навстречу то, возможно, всё бы изменилось. Но, он не смог.
— Я никогда не буду такой. До свидания.
Аделия развернулась и пошла в институт. Джери побежал за ней.
— Послушай, может быть ты неправильно меня поняла.
— Я думаю, что мы с тобой вообще друг друга не понимаем. И так будет всегда, а если так будет всегда, то строить что-то невозможно.
— Адель, я люблю тебя.
— Спасибо. А теперь я уже хочу идти на лекцию, потому что совсем опаздываю.
— Прости меня — неожиданно сказал Джери и, взяв её за плечи, перегородил дорогу.
Её сердце дрогнуло. Его глаза были практически полны слёз. Аделия еще никогда не видела, чтобы парень или мужчина был в таком состоянии. Они отошли к окну.
— Что с тобой? — испугавшись, спросила она.
Он вытер глаза руками.
— Я не представляю себя без тебя, если ты когда-нибудь уйдёшь, меня не станет.
— Джери, мне не нравится то, что ты сейчас говоришь.
— Это правда. Я не выдержу. Моё сердце не выдержит.
— Ты не должен быть так сильно привязан ко мне.
— Что это значит? — сквозь мокрые глаза, спросил он.
— Меня может в любой момент не стать, потому что что-то случится или еще что-нибудь. Ты должен быть к этому готов.
— Нет. И никогда не буду. Прости меня, за эту глупость, которую я сказал, только не уходи.
— Я никуда не уйду — ответила Аделия и теперь, впервые поняла, что это правда — мне действительно нужно на лекцию, а вечером мы с тобой созвонимся.
— Ты будешь со мной? — на полном серьёзе спросил он.
— Конечно. Тем более, что мне уже шьют свадебное платье.
— Тогда иди.
Аделия поцеловала его в глаза и губы, а потом сразу побежала в аудиторию.
Сердце беспробудно ныло от угрызения совести. Наверное, самое страшное — это когда душу пронизывает не любовь, а жалость к человеку, которая сковывает оставшийся здравый смысл и не даёт принимать нормальные решения.
Она сидела на лекции и никак не могла выбросить из головы его глаза полные слёз. В её голове не укладывалось, как он вообще мог плакать. Аделия теперь точно поняла, что не выносит мужских слёз, хотя, с другой стороны, возможно, это и было очень мило.
Она была зла на себя. За то, что зашла так далеко в своей любви, что совершенно не замечала рядом человека, который зарекался, что не может без неё жить, который говорил, что не выживет, если она исчезнет.