Конечно, безопаснее было идти лесом, по охраняемому имперскому тракту. Может быть, даже заходя в Локслестер и Левенделл. Потом по наезженной дороге до шахт, и небольшой рывок через степь в Гретхен. А дальше перейти горный массив, что острым зубом вдавался в степь, и выйти на Гуленгейм.
Это было безопасно.
Но. Но где-то там худенькая хрупкая девушка. В плену. И, может быть, от нее зависит будущее всей Империи. Хотя… смешно. Что может маленькая девчонка, назначившая когда-то деревенского паренька своим рыцарем? И все-таки каждый день в темнице идет за месяц.
Через лес, через горы – это верная неделя пути. А этой недели нет ни у Леона, ни у Марты. Да и у Лакруа ее нет. Как ни крути.
Идти через степь было значительно опасней. Зато там можно было двигаться очень быстро. Ровное поле, тонкий слой почвы на каменном столе. Если бы не зеленокожие. Что там говорил Слав? Матриархат, да к тому же сезон гона. А еще поговаривают, что заиметь ребенка наполовину человеческой крови у орков – почетно. И все бы ничего. Но орки мужского пола почему-то не слишком жалуют конкурентов. Да и вообще чужаков.
Леон сверился с картой. Получалось два дня против целой недели.
Был еще шанс пойти по краю леса и степи. Дорога не такая ровная, но есть возможность уйти под защиту деревьев, случись что.
Или через степь?
Леон покачал головой. Слишком высок риск никуда не прийти. И хотя на этой плоской тарелке можно заранее увидеть противника, орочьи кочевья растягиваются на многие версты. Не так просто их обойти.
– Господа кадеты, подъем, – негромко скомандовал Леон.
Слав проснулся сразу. Тотчас сел, будто и не спал, а так, прилег на секунду. Филипп долго и с наслаждением тянулся, похрустывая суставами.
– Вот же, – бормотал он. – Какие сны я видел, ох, ребята… всего-то спал едва-едва, а уж насмотрелся. Ох, красота!
– Еду, поди, увидал? – ехидно поинтересовался Слав.
– Это тебе, худому, все еда видится. – Филипп отмахнулся. – А я вот хозяйку харчевни видел. Такую.
Филипп показал руками какую. Хозяйка была, судя по всему, внушительна.
– Во-во. Я ж говорю, еда. – Слав ухмыльнулся.
– С чего бы это? Я женщин не ем…
– Ну, это ж не просто женщина. – Слав затоптал угли костерка. Собрал сумку. Положил в траву кусочек заранее припасенной колбаски в благодарность духам места. – Это хозяйка харчевни. Вот если б ты какую-нибудь швею увидел или, там, прачку, тогда другое дело.
Филипп хмыкнул и рывком поднялся на ноги.
– А что нам скажет наш стратег?
– Я смотрю, ты проснулся в хорошем расположении духа, – проворчал Леон.
– Это точно. – Филипп широко улыбнулся. – Просто я думаю, что все будет хорошо. Вот так-то.
Глядя на этого пышущего здоровьем гиганта, Леон действительно начинал верить в то, что кончится все хорошо. Они освободят девушку, доберутся с ней домой. А там и конфликт Империи и альянса сам собой разрешится и.
– Я нашел следы, – буркнул хмурый, осунувшийся Артур, возвращаясь к друзьям. – Свежие. Небольшой отряд.
Леон прошел туда, куда показал юноша. И действительно заметил на земле вдавленные следы лошадей. Судя по всему, совсем недавно тут прошли человек десять. Двигались быстро. Казалось бы, ерунда. Мало ли кто мог ехать в эту же сторону?.. Может быть, местный дож вестового послал. Или по какой надобности поехали в Локслестер купцы.
Объяснения звучали жалко.
Купцы используют телеги, подводы. А вестовой, гонец, двигается в одиночку. Тут же шел отряд. Да еще торопясь, будто нагоняя кого-то.
Ох, не к добру.
Слабая вера в то, что путешествие будет не сложным, угасала на глазах.
Глава 26
Ближе к полудню друзья въехали в довольно крупное селение. Деревня – не деревня, город – не город. Люди селились вдоль дороги, зарабатывая на жизнь не сельским хозяйством, а обслуживанием проезжающих. Тут сходилось несколько дорог. Два крупных тракта, один шел на Локслестер, другой на Левенделл, и несколько дорог помельче. На большом этом перекрестке и выросли домишки. Сначала тут был трактир, потом пристроили гостиницу. Неподалеку поставили кузню, кому лошадь подковать, кому карету починить. А уж за кузнецом пошло-поехало. Поселок вырос, обзавелся названием. На широкой, косо прибитой доске значилось: «Горбыли».
– Интересная фантазия у местных жителей, – пробормотал Слав, останавливаясь перед табличкой. – Остановимся?
– Да, – ответил Леон. – Перекусим и в путь.
– Вот это дело! – обрадовался Филипп.
Они остановились у трактира с надписью «Выхухоль».
Филипп нахмурился.
– Мне кажется, там лучше. – Он махнул рукой через улицу.
– Вряд ли, – сказал Артур. – Смотри, видишь на вывеске три царапины.
– Ну…
– Резано ножом поперек волокон. Средняя выше прочих.
– Да вижу я, вижу.
– Это значит, что еда тут очень хорошая, а в комнатах нет клопов.
– Не понял. – Филипп посмотрел через улицу. – А там я ничего не вижу. Это же просто царапины.
– Там, – пояснял Артур терпеливо, – нарисован кружочек. Вон там, видишь, в верхнем углу. Значит, хозяин – вор.
– Это откуда такие познания? – поинтересовался Леон.
– Мой отец рассказывал. Это специальные символы, которыми Братство Воли обменивается.
– Это… бандиты?
– Нет. – Артур засмеялся. – Путешественники. По крайней мере отец так говорил. Некогда было целое братство, они верили в то, что Всевышний создал этот мир без границ. И все пределы были поставлены демонами. А значит, в воле Всевышнего, чтобы человек мог ходить там, где ему вздумается. Вот и путешествовали. Не имели ни дома, ни какой-нибудь собственности. Проповедовали любовь и мир.
Они кинули поводья мальчишке, который выбежал на шум из таверны.
– Раньше знаков было много. Но потом братство рассеялось, многие погибли в период войн. И остались только основные. И то большей частью они касаются питейных домов, борделей и всяких опасностей.
– Любопытный у тебя батюшка, – сказал Слав, открывая двери. – Ну что ж, проверим, правы ли были твои путешественники. Эй, хозяин!
Навстречу уже спешил дородный, лысый мужичок.
– Сию секунду, сию секунду! – На нем был чистый белый передник и новенькие ботинки. – Что угодно господам?
– Слышали, что у вас, трактирщик, стряпня уж очень хороша. Вот хотим отведать!
– Самая лучшая, самая лучшая… – Хозяин отвел их за стол.
Филипп сел, с наслаждением пошевелил плечами.
– А то от завтрака остались одни воспоминания.
– Сейчас готовится поросенок с гречневой кашей и мочеными яблоками. Нужно только чуточку подождать. Но есть куропатки. Очень молодые! Хрустящая корочка! Прекрасная закуска, прекрасная! Пока вы ждете поросенка, я бы предложил.
– Несите-несите. – Леон сел за стол и снова разложил карту. – И вина.
– Меда, – сказал Слав.
– И побольше, – резюмировал Филипп.
Леон ткнул в карту.
– У нас впереди переправа. Я думаю, что ее надо пройти сегодня. Потом дорога уйдет в сторону, а мы пойдем вдоль леса.
– Сколько до переправы?
– К вечеру успеем. Если, конечно, Филипп не станет есть всего поросенка.
– Вечная спешка, – пробурчал Филипп.
Слав хмыкнул и огляделся.
В таверне было не многолюдно. В дальнем углу сидели трое каких-то подгулявших бородачей, один спал, мирно сложив большие кулаки на столе. Лесорубы? В другом углу, что около двери, сидел старик в серой одежде. Рядом на лавке лежал шерстяной дорожный плащ. Старик уныло ковырялся ложкой в миске перловой каши. Хозяин таверны подошел к нему, принес кувшин. Старик покосился в его сторону, что-то спросил.
Принесли куропаток с вареной кукурузой, четыре кружки и два глиняных кувшина. Вино и мед.
Винишко оказалось так себе, а вот мед и куропатки действительно были на высоте.
– Ну, может, твое братство и не соврало, – пробурчал Филипп, разгрызая тонкие косточки. – Вкусно.
Леон свернул карту, спрятал ее в суму.
Вернулся хозяин.
– Прошу прощения, что вмешиваюсь. Господа следуют не в Гуленгейм?
– Ага. – Слав поднялся. – И что, если так?
– О! – Хозяин поднял руки. – Ничего-ничего. Просто… мне показалось. Прошу простить. Но.
Его глаза забегали. Он вдруг посмотрел в сторону старика, суетливо кивнул и кинулся на кухню.
Леон что было сил толкнулся ногами и, опрокидывая лавку, покатился по деревянному полу. Он еще падал, когда стол и все, что на нем стояло, вдруг полыхнули ярким белым светом, и в разные стороны брызнула щепа, обломки тарелок и глиняная крошка от расколотых кружек. В уши ударил оглушительный грохот, ноги свело судорогой.
Леон, как пушечное ядро, врезался в стулья, что были расставлены вдоль стены. Раздался хруст. Откуда-то сверху на него посыпалась посуда, тарелки.
Слав, стоявший на линии атаки, лежал там, где когда-то был стол. Глаза его были закрыты. Филипп ворочался, как медведь, под обрушившейся на него полкой. Именно с нее сыпалась на Леона посуда. Артура нигде не было видно. Лесорубы повскакивали со своих мест и кинулись к выходу туда, где стоял старик с широченной седой бородой. На его руках медленно таяли мерцающие белые огоньки. Глаза старика смотрели злобно.
Маг!
Леон схватился за меч. Вскочил!
Старик метнулся в сторону выхода.
– Стой, гнида! – Леон бросился следом. Позади ревел Филипп.
Магу нужно время, чтобы скопить заряд такой мощности! Если его догнать.
Леон выскочил на улицу. На земле лежал без сознания мальчишка-конюх. Лошади были на месте, и больше следов не было.
– Он где-то здесь… – прошептал Леон. Сзади из дверей вырвался Филипп. В его руке плясал топор.
– У него не было лошади! Не мог уйти далеко… – рыкнул Филипп. Они расходились от дверей в стороны, чтобы обоих нельзя было накрыть одним ударом.
– Хорошему магу не нужна лошадь, – ответил Леон.
– Это не тот случай. Иначе мы бы уже были мертвы.
– Что с остальными?
На улице было пусто. Поселок будто вымер. Только легкий ветер гнал песок по дороге, закручивая его пыльными чертиками.
– Не знаю, Слав вроде дышал. – Филипп яростно крутил головой.
– А Артур?
– Не видел. Мне кажется.
Договорить он не успел. Молния ударила откуда-то сверху! Со злобным шипением бледная змея впилась в землю около Филиппа. Он закричал, упал в пыль. По ногам Леона скользнуло острой болью. Икры мигом онемели.
– Филипп!
Тот рычал, перекатываясь с места на место.
– Бо-о-ольно! Больно-то как!!! Сволочь, ай, гадина!
«Живой», – понял Леон и сказал вслух:
– Больно – значит жив. Он не так силен, как я думал. Недоучка.
– Откуда он бил? – прохрипел Филипп, поднимаясь на ноги.
Леон попытался восстановить в памяти направление, откуда пришла молния. Завертел головой. И в последний момент увидел в окошке третьего этажа трактира «Выхухоль» метнувшуюся тень.
– Та… – В груди что-то взорвалось! Леону показалось, что каждая мышца его тела скрутилась, сжалась, напряглась! Воздух едва не порвал легкие! Сердце ударило болью! На какой-то момент в глазах помутилось, он упал и осознал себя только через несколько секунд, скребущим пыль пальцами, силясь вдохнуть хоть каплю воздуха.
– Лео! – Филипп оттащил его в сторону.
– На тре… тий этаж! – прохрипел Леон.
Филипп рванулся обратно в трактир, как бешеный бык.
Леон с трудом поднялся и, качаясь, пошел следом.
Маг выдохся. Будь в нем хоть половина той силы, которую он потратил в первый выброс, Леона уже не было бы. Теперь же старик ослаб.
Чувствуя, как отдается в теле каждое движение, Леон затопал по лестнице. Наверху снова грохнуло. Но не так сильно, как раньше. Зарычал Филипп. Что-то опрокинулось, обрушилось с грохотом.
Леон поднажал.
– Вяжи его! – крикнул кто-то.
Навстречу с визгом выбежала девица с распущенными волосами, в одной нижней рубахе. Увидала Леона, закрыла рот ладонями и метнулась обратно.
На третьем этаже снова что-то упало, зазвенело стекло. Снаружи донесся звук удара.
Леон одолел последнюю ступеньку и столкнулся лицом к лицу с Артуром.
– Все… – тяжело дыша, выдохнул юноша. – Готов.
– Кто готов? – простонал Леон, опускаясь на пол.
– Старикашка готов, – сказал Филипп, выходя из развороченной комнаты и держась за щеку. Из коридора казалось, что там внутри что-то взорвалось. Но Леон знал возможности своего друга и не удивлялся.
– Сам цел? – спросил Леон.
– Цел. Курва в глаза метил. Во, смотри… – Он отнял ладонь от лица, потекла кровь. Щека была рассечена.
– Ерунда. Царапина, – сказал Артур. – Пойдем… тело обыщем.
– Идите-идите… – Леон прислонился к стене. – Я потом. Спущусь.
Филипп и Артур молча подхватили его под мышки и потащили вниз.
– Я думал, улетит, – голос Артура чуть дрожал. – Но после того как ты его скамьей приложил… Первый раз такое видел.
– Да. – Филипп довольно хмыкнул. – Со скамьей-то, конечно, летать несподручно.
Глава 27
– Самая дурная работа, это быть магом. – Ехали медленно, но Славу все равно было не легко. Его тошнило, в седле держался с трудом. Под главный заряд он не попал, но оказался так близко, что получил контузию и ожоги. Леон хотел оставить его в поселке или хотя бы соорудить волокушу. Но Слав отказался наотрез. Более того, он постоянно норовил пришпорить лошадь, и за этим приходилось следить. – Я как-то видел их учеников. Возле Большой башни. Там садик. Вот они там и бродят. Хуже монахов, ей-богу. Бормочут что-то под нос, руками так.
Он попытался показать, как ученики-маги делают руками, но покачнулся и снова ухватился за седло, замолчал.
– Зато если бы он в нас тогда первым ударом попал, дело было бы кончено, – сказал Артур. – В ум взять не могу, чего он промахнулся. Близко же были.
– Может, потому и промазал, – ответил Леон. – А может, просто… страшно стало. Или еще что-нибудь.
– Чего ему бояться-то?
– Ну, магией нельзя пользоваться направо и налево. Такие случаи подлежат специальному расследованию. Иначе такое бы творилось.
Они уехали из поселка сразу. У мага не нашлось ничего, что могло бы указать на заказчика преступления. На теле тоже не было никаких отметин. Хозяин харчевни, прижатый Филиппом около раскаленной плиты, сказал только, что неизвестный старик попросил его узнать, не едут ли молодые господа в Гуленгейм. И все. Филипп, в качестве компенсации, захватил с собой недожаренного поросенка и каких-то лепешек. Больше ничего выбить из корчмаря не удалось.
Слав поначалу был разговорчив, но когда утоптанная дорога пошла кочками, замолчал. На его лице выступил пот.
Артур чуть отстал и подъехал к Леону.
– Ему нельзя в седле, – шепотом сказал юноша.
– Знаю. – Леон поморщился. – Но на носилки его не уложишь. Да и тряска от этого меньше не станет. Нам нужно оставить его под присмотром. Но как это сделать, я не представляю. Он упрям, как сто ослов.
– Я не слезу с лошади. – Слав повернул к ним побледневшее лицо. – И можете не шептаться.
Артур вздохнул.
Леон тронул его за плечо.
– Скачи вперед. Если что-то увидишь, возвращайся.
Юноша дал лошади шенкелей и исчез за поворотом.
Леон подъехал к Славу.
– Ты же знаешь, что нормальной скачки ты не выдержишь.
– Это пройдет.
– Пройдет, если ты отлежишься, придешь в себя. В противном случае мы будем вынуждены останавливаться, искать какие-то лекарства. К тому же если что-то произойдет. Я не думаю, что ты хочешь быть обузой.
Слав молчал. На щеках играли желваки.
– Там дальше есть монастырь. Совсем небольшой. – Леон тронул друга за руку. – Слышишь?
– Да. – Слав ответил неохотно. – Хорошо. Я останусь. Но только до тех пор, пока не смогу сидеть в седле.
– Договорились.
Дальше ехали в молчании.
Вскоре в облаке пыли показался Артур.
– Что-нибудь есть? – крикнул Леон, осаживая лошадь.
– Монастырь горит!