— Он заключен, магистр. Иначе меня бы здесь не было.
— Но неужели только ваша победа стала причиной вражды королевы? — удивилась я.
Маги переглянулись, посмотрели по сторонам, скрестили взгляды на моей бледной компаньонке. Молодая женщина сначала стушевалась, потом решительно вздернула подбородок.
— Это ни от кого не секрет, лорды. Все знают, что королева Риата уверена: настал последний срок проклятия Орияров. Простите, ваше сиятельство. Не только ее величество, все мы боимся демонов Нижнего мира. Боимся за нашего короля. Потому что только он сможет встать на вашем… на пути вашего… если вас… не станет.
— Смелее, леди. Если демон займет мое тело, вы хотели сказать. И воспользуется доступом во дворец и дружбой с королем, чтобы убить его.
— Да. — Наисса покраснела так густо, что на ее глазах выступили слезы.
— А моя клятва, что я никогда не причиню зла королю, вас не успокоила?
— Нет. Ведь вы поклялись от своего имени, а вас… вас уже не будет.
— Да, это сложно — взять клятву верности с давно умершего демона, который каким-то чудом возродится в своем потомке, правда? И вы, конечно, не знаете, что душа настоящего демона — не бессмертна. Он если мертв, то мертв надежно, потому что разрушаются все его тела — и физическое и тонкие. Поэтому никакой истинный демон не может возродиться, даже его душу невозможно призвать. Откуда вам, наивным доверчивым неучам, это знать? Да и как поверить, если вдруг узнаете? Это же не так трагично и сказочно, как страшный миф о жутком проклятии, придуманный специально для таких, как вы! — Голос некроманта уже гремел, глаза метали молнии, в гневе он не замечал, что несчастная дама вот-вот упадет в обморок.
Я коснулась руки Ворона:
— Это правда?
— Что? — опомнился некромант.
— Что никакого проклятия нет, и миф еще в древности придуман политическими врагами твоего рода?
— Правда. Нет проклятия, таинэ. Я это знаю точно. Но все, даже король, предпочитают верить в удобную сказку.
Но длинную паузу перед ответом я оценила. Врет и не краснеет мой жених. Не стал бы король поднимать такую бучу, если бы его левой руке ничего не угрожало.
— Простите, леди, если напугал вас. — Дэйтар поклонился Наиссе и, подхватив меня под руку, направился вперед. А магистр Нейсон щелкнул пальцами. То ли создал полог тишины, то ли, наоборот, снял.
— Чем королю и королеве выгодна сказка? — спросила я. Не люблю, когда чего-то не понимаю. Особенно когда от этого зависит моя жизнь. — Чтобы перехватить контроль над Орияр-Дертом, когда сочтут нужным?
— Не заморачивайте свою прекрасную головку политикой, моя леди. Она вас никогда не интересовала.
Намек ясен: я вышла из роли Тиррины Барренс.
— Да, меня всегда интересовала магия и ничего, кроме нее. Но во время пожара мой дар выгорел. У меня не осталось других интересных игрушек.
— Попробуйте вышивать.
Меня порадовало презрительное фырканье Наиссы, но компаньонка соблюдала этикет и не встревала в разговор.
Увы, мы уже пришли. Я узнала двери, ведущие в мои скромные апартаменты. Менталист, просканировав меня напоследок, сказал, что мой организм в полном порядке, но нуждается в усиленном отдыхе. Дэйтар намек не понял и вошел в мои покои на правах жениха. Встречавшая нас Лисси старательно отводила от него глаза, чем окончательно убедила меня в догадке, кому она на самом деле служит.
Проверив комнаты на наличие посторонней магии, некромант пожелал мне тихой ночи и направился к выходу.
— Миледи, нуждаетесь ли вы сейчас в присутствии леди Наиссы? — спросил он напоследок.
Я отрицательно качнула головой. В чем я отчаянно нуждалась, так это в ванне и в мягкой подушке.
— В таком случае я ее у вас забираю, у меня есть к вашей новой подруге пара вопросов. — Решительно подхватив пискнувшую компаньонку под локоть, Ворон ретировался вместе с ней за дверь, но бросить какое-то заклинание на порог не забыл. Оно осыпалось тонкой вязью на дерево, словно змейка свернулась.
Бедная Наисса. Если кто узнает, что она ушла наедине с Вороном… А судя по блеску глаз Лисси, об этом пикантном происшествии наверняка кто-то из слуг узнает, как только камеристка переступит порог.
— Милая Лисси, — обманчиво ласково сказала я, вынимая из ушей серьги. — Если ты не хочешь получить заклинание отсохшего языка, ты никогда никому не будешь болтать о том, что видишь и слышишь в моих покоях. Никому. Кроме меня и моего жениха, разумеется. От него мне скрывать нечего.
— Но…
— Если хотя бы слово будет сказано, магистр Нейсон с удовольствием попрактикуется на твоей глупой голове, а матушка Зим по моей просьбе наложит такой отворот, что все мужчины будут от тебя шарахаться.
— Госпожа, да я… — залепетала девица, но в ее бесстыжих глазах не мелькнула и тень страха. Еще бы, кого ей бояться с такими покровителями?
Я раздвинула губы в улыбке.
— Это легко: всего лишь превратить внутреннюю гниль человека в наружную. Я даже помню это заклинание, Лисси. — Я щелкнула пальцами, и бесстыжая камеристка вздрогнула. — Ты перестала бояться меня. Думаешь, с выжженным даром Тиррина Барренс перестала быть опасной? Но еще не знаешь, что если Небеса что-то отнимают у своих избранников, то только затем, чтобы дать более ценный дар. Берегись моего недовольства, Лисси.
— Да, госпожа, — поклонилась она, изображая священный трепет. — Никому ни слова, я поняла. Давайте я помогу вам снять платье.
Но едва я успела переодеться в ночную сорочку и накинуть пеньюар, как в дверь громко постучали. Лисси метнулась в гостиную, узнать, что случилось, и вернулась через несколько секунд, возбужденная и слегка испуганная.
— Госпожа, там… королева Риата!
— Ну конечно, Риата, как будто в Риртоне есть другая королева! — С этим насмешливым возгласом в мою спальню вошла высокая и очень красивая статная женщина, выглядевшая слегка за тридцать. Золотистые волосы вились, обрамляя совершенное лицо. Больная королева? Да здоровья и бодрости в ней на семерых хватит!
За ее плечом стояла с непроницаемым лицом старая герцогиня и сонно моргали еще две фрейлины, гораздо моложе и симпатичнее старой грымзы.
— Все вон! — приказала королева, и ее свита спешно удалилась за дверь. К моему удивлению, Лисси осталась, словно не слышала приказа, но ее, притаившуюся в углу, будто и не заметили.
— Прости за столь позднее вторжение, моя дорогая. — Королева, сверкая голливудской улыбкой, протянула ко мне руки. Я опустилась на колени и поцеловала перстень на ее по-девичьи гладкой руке. Не знаю, почему я так сделала, но прикасаться к натянутой и блестящей как у манекена коже было как-то брезгливо. Женщина усмехнулась: — Ничего не изменилось в твоих несносных привычках, моя милая. Ты по-прежнему не прикасаешься ко мне своими очаровательными нежными губками.
— Это кощунство — касаться такого совершенства, — прошептала я. Голос куда-то пропал.
— И все такая же безупречно прекрасная, разве что твоя красота расцвела и стала глубже. И острее. Она режет по сердцу. — Королева обвела кончиком ногтя абрис моего лица, и я едва не взвыла: кожа была еще чувствительной к малейшему прикосновению, и мне показалось, с меня ее опять заживо содрали. — Ах, какая из тебя вышла бы королева для моего сына!
— Вы так добры, ваше величество, — еле выдавила я сквозь невольный стон. — Разве я, ничтожная, могу сравниться с вашей божественной красотой?
— А я боялась, что ты меня забыла, моя девочка. — Королева наклонилась ко мне и коснулась лба опаляюще жаркими губами. Словно клеймо выжгла. Не знаю, как я сдержала крик.
— Кого угодно, только не вас, — с легкостью солгала я. Ведь королева-мать не обладала вживленным под кожу осколком Ока Истины.
— Это хорошо, моя милая. — Ведьма дунула мне в лицо, и его словно льдом сковало и тут же разбило на тысячи осколков. — Как видишь, я тоже не забыла свою несостоявшуюся невестку. И меня не остановит глупое условие твоего чудовищного жениха, раз уж мой сын оказался так слаб, что дозволил ему такую дерзость. Если ты не можешь посетить больную королеву-мать, то я смогу из последних сил оказать тебе честь своим визитом.
— Я так счастлива, моя королева…
— Твоя, девочка, конечно, твоя. — Ее пальцы вцепились в мои волосы, оттягивая их, поднимая мое лицо вверх, чтобы я встретилась взглядом с ледяными, как сосульки, почти прозрачными глазами коронованной белой ведьмы. — Пока твоя. Но ты предала меня, Тиррина. Ты разбудила айэ.
Боже, и угораздило же меня обзавестись именно этим телом! Неужели во всем мире Айэры в тот момент не нашлось ничего попроще?
— Айэ уже нет во мне, — прошептала я.
— Знаю! — Хватка ведьмы усилилась, словно она хотела вырвать мне волосы. — В тебе нет ничего! А о чем я тебе говорила? Что ты, если не сумеешь стать женой Дэйтара, станешь его любовницей и разбудишь свою проклятую кровь только в его постели. И не где-нибудь, а в сердце Орияр-Дерта. Ты должна была сдерживать свою гниль, пока не доберешься до проклятого Дэйтара в Лаори-Эрле. Только там.
— Но он не желал меня!
— Тогда ты должна была стать женой его лучшего друга и моего сына. Разве трон и корона королевы — малая цена для тебя? Это был прекрасный, безукоризненный ход! Королева вне подозрений. Моего амулета хватило бы, чтобы ослепить Совет Ока, даже сами Небеса! Никто не узнал бы до поры о твоем мерзком изъяне. Я даже разрешила Артану связать его покои порталом с ненавистным Лаори-Эрлем. Ради чего? Ради того, чтобы ты, став королевой, проникла в Лаори-Эрль и уничтожила его. И ты поклялась ради любви ко мне! Помнишь?
Нет, я ничего не помнила. Но я осторожно кивнула. Белую стерву это не удовлетворило.
— Я доверилась малолетней пустышке! Ты не только потеряла все дары, ты позволила, чтобы о твоей дрянной крови айэ узнал и Дэйтар Орияр, и мой сын, дура! — Королева попыталась меня ударить, но кольцо Ворона ей помешало, окружив щитом. Однако сила у Риаты оказалась так велика, что удар отбросил меня к ногам замершей в углу камеристки.
И сквозь шок я не сразу поняла, что предательница Лисси вместо того, чтобы помочь подняться, схватила меня и держит за плечи.
Королева, приблизившись, одобрительно кивнула камеристке и снова вперилась в меня безумными бесцветными глазами.
— Итак, что произошло три года назад, Тирра? Дэйтар узнал о моем маскирующем амулете и сорвал его. Так? Это он спровоцировал твое пробуждение. Никто больше не смог бы!
— Я не знаю. Не помню. Клянусь!
— Не помнишь? Я напомню! — И она, повернув кольцо с шипом на своем пальце, попыталась наотмашь ударить меня по второй щеке. Щит затрещал, засверкал искрами, но устоял, а ледяные глаза королевы яростно сверкнули. — Он защитил тебя! Но ничего, ничего… Я доберусь! Ответь правду: мой сын уже пытался затащить тебя в постель?
Я молчала, глядя округлившимися от изумления глазами на первую леди королевства, которая вела себя хуже портовой шлюхи.
— Молчишь? Я знаю, что он пытался. Ты, бездарная глупая дрянь, слушай и запоминай! — рявкнула женщина. — Ты могла стать королевой, но теперь я не потерплю тебя в фаворитках моего сына. Отравлю самым мерзким ядом. Это первое. Второе. Ты можешь поиграть в таинэ Орияр, но чем скорее ты убьешь своего жениха, тем лучше. Род Орияр должен прерваться не позднее осеннего равноденствия. И наконец, ты разобьешь сердце Лаори-Эрля. Мне все равно, что ты сделаешь в первую очередь — убьешь Ворона или вырвешь сердце замка. Одно без другого не существует. Но ты сделаешь это до двадцатипятилетия Ворона. Запомнила?
— Да. Но… как мне это сделать? — прохрипела я.
— Я передам тебе нужные амулеты так, чтобы твой жених ничего не заподозрил. Он слишком проницателен, потому ты получишь их не здесь и не сейчас. Лисси поможет. Ты возьмешь ее с собой в замок.
Я подняла голову, встретилась с пустым и равнодушным взглядом служанки. Или она гениальная актриса, или она сейчас находится под мощным ментальным воздействием.
— Будь послушной девочкой, Тирра, и я тебя прощу, моя сладкая. — Королева, протянув руку, легко преодолела щит и потрепала меня по щеке, едва не отправив в новый обморок. — Но помни, у меня длинные руки. Они достанут тебя везде, и стены Орияр-Дерта не спрячут тебя от мести, если ты меня предашь. У тебя еще два месяца жизни. Потом ты умрешь, если Дэйтар не будет к тому времени мертв. А если ты справишься, я подумаю, не сделать ли тебя все-таки королевой. Мой давний приворот еще действует на моего мальчика, он тебя все еще любит.
Я едва поверила глазам, когда королева вдруг повернулась и ушла.
Несчастный Артан… Вот оно в чем дело, оказывается. В матери, для которой единственный сын — лишь инструмент для закулисной игры. Знает ли он о том, что отравлен?
Что ж, магистр Нейсон, у вас не будет более прилежной ученицы, чем я. Это мой единственный шанс остаться в живых в этом мире.
Едва дверь за королевой закрылась, Лисси пошевелилась. Я не заметила в ее пустых глазах ни злорадства, ни сочувствия.
— Позвольте помочь, госпожа.
— Ты! Ты ее шпионка! — Я оттолкнула ее руки и с трудом, но самостоятельно поднялась.
— Она так считает, — пожала плечами служанка.
— А на самом деле?
— А на самом деле я шпионка и у королевы, и у короля, и у Ворона, и у барона Гинбиса. Кто прикажет да страшнее пригрозит, у того я и шпионка. Что я могу? Только крутиться, как ерш на сковородке. Я не маг, не айэ, не демоница. Простой человек. А жить-то хочется и простым.
— Жить хочется всем. И кого из своих хозяев ты сильнее боишься?
— Ворона, — выдохнула Лисси. — Он страшнее. Ему душа и после смерти подвластна.
Я покосилась на служанку.
— Чем он тебя так запугал? И давно?
— Давно, госпожа. И не пугал он вовсе, но… Не знаю, все равно боюсь, как посмотрит этакими грозовыми глазищами. Это он помог мне когда-то в ваш дом попасть прислугой. И это я ему доложила, что у вас на шее амулет появился, который вы ни днем, ни ночью не снимали, под сорочкой прятали. В мешочке запечатанном. Только на печати-то — лилия королевы-матери. А уж когда ваш батюшка приказал вам за короля выйти, вы скандал устроили… Батюшка-то ваш тот еще деспот был. Черный маг. Грозился вам родовую силу своей волей замкнуть, если не послушаетесь. А он давно уже свыкся с мечтой, что в семью королевскую хоть боком, да войдет. Да у вас свой страх был. Королевы вы боялись пуще всего на свете, плакали по ночам, что лучше смерть, чем во дворец к ней попасть, что там вас от нее и король не защитит. Тогда и случилось все, когда ваш отец рассвирепел и начал вашу силу отнимать заклинанием. Как вы кричали от боли! Видно, тогда-то чужая кровь и вскипела в вас, ведьмин амулет не смог удержать. А Ворон позже прилетел, но только вас и успел вытащить из пламени.
Звучит правдоподобно. Вот только…
— Откуда ты это все знаешь, Лисси? Там же не осталось свидетелей, никто не выжил.
— Так я видела, когда в вас сущность айэ проснулась и вы в дракона огнедышащего превратились, да и убили всех. Сожгли. А потом сами испугались и сознания лишились. И тоже сгорели бы, кабы не лорд Дэйтар. Я и позвала его в ту ночь.
Онемев, я молча взирала на служанку. Ее спокойствие поражало. Нет, не спокойствие. Тупая обреченность, когда уже все равно. Что воля, что неволя. Что королевская, что некромантская. Интересно, по чьей воле она спала с двоюродным братом и первым опекуном Тиррины?
— Как ты могла это видеть, Лисси, и выжить?!
— Я не там была, батюшка ваш в тот раз в городе меня оставил, платья ваши новые велел от швеи забрать. А мне королева накануне двойное зеркало дала, велела наблюдать за вами денно и нощно. Одну половину зеркала вы с собой увезли в родовое поместье, а вторая у меня осталась. Вот я и видела все. Только сказать никому не могла, кроме королевы. И Ворона. Он-то о зеркале знал. Он все знал. О вас и королеве. И о ее кознях.
Это хорошо, что Дэйтар знал. Меньше рассказывать.
— А ты как думаешь, Лисси, если разрушить врата в Нижний мир, это спасет нас от демонов?
— Я простая служанка, госпожа, что я могу знать? — Она пожала плечами. — Только сдается мне, если ворот на месте не будет, то любой сможет туда-сюда ходить, без всякой преграды.