Инч бросил взгляд на устройство, чтобы убедиться, что идет в правильном направлении. Огонек подтвердил, что так оно и есть. Он почувствовал, что его охватывает хорошо знакомое волнение, и поддался его пьянящему воздействию, радуясь ему, как старому доброму другу.
Он взглянул на огонек. Тот замигал и стал ярче. Девчонка была где-то рядом.
Сквозь завесу дождя он заметил часового перед входом в палатку и понял, что нашел то, что искал. Факелы у входа не горели. Света внутри тоже не было. Ничто не бросалось в глаза и не привлекало внимания, ничто не выдавало важное предназначение неприметной палатки. Он вновь бросил взгляд на устройство. Мигающий огонек стал еще ярче. Можно было не сомневаться — он нашел ее.
Инч двинулся к палатке с часовым у входа.
И вдруг небольшая выпуклость на боковой стенке привлекла его внимание, и он мгновенно изменил направление. Разумеется, это могло быть следствием случайного порыва ветра и ничем более. Но была и вероятность того, что кто-то внутри прижимался к стенке палатки. Что бы это ни было, это ему не понравилось. В нем проснулось шестое чувство, острое и повелительное, которому он привык доверять безоговорочно и которое не раз спасало ему жизнь в прошлом.
Он осторожно обогнул палатку и подобрался к ней сзади. Остановившись в нескольких ярдах от нее, он спрятался за составленными пирамидой копьями и принялся внимательно рассматривать палатку сквозь дождь и тьму, прикидывая, что делать дальше. Идея вызволить девчонку, войдя через вход, уже не казалась ему такой привлекательной, как раньше. Ему нужен был другой план, но что-то должно было подсказать ему, кто мог затаиться внутри. А теперь он не сомневался в том, что там кто-то был кроме девчонки. Он буквально кожей ощущал его присутствие. Один-единственный часовой у входа служил приманкой, призванной обмануть его и усыпить бдительность. Убить стражника, скользнуть внутрь и добраться до девочки — таков был его первоначальный план, но, возможно, всего лишь возможно, кто-то разгадал его.
Инч не смог бы сказать почему, но он внезапно ощутил уверенность в том, что не ошибся и что внутри его ждет засада.
Он еще немного постоял под дождем, прикидывая, каковы его шансы на успех.
Он мог прорезать дыру сзади и залезть в палатку, полагаясь на удачу, а мог просто подойти к часовому у входа и попросить разрешения поговорить с девчонкой под предлогом того, что должен, дескать, уточнить кое-что по поручению самого Таурега Сика.
Ни тот ни другой вариант его не устраивал.
Инч осторожно отступил влево, к палатке, используемой как склад, которую заприметил раньше. В этом громоздком сооружении хранились еда и одежда, а еще и лекарства, если он правильно запомнил, как Друджи устраивают свой лагерь. Откровенно говоря, он подвергался смертельной опасности, но ведь при его роде занятий так бывало почти всегда.
Кроме того, разве не поэтому он здесь? Разве не хотел он в очередной разубедиться в том, что сможет обмануть смерть?
Эта мысль заставила его улыбнуться.
Более не раздумывая, он вытащил из держака факел, подошел к входу в палатку-склад, развязал шнуровку полога и швырнул пылающий факел внутрь. Огонь почти сразу нашел себе пишу и расцвел огромным ярко-оранжевым цветком, перекинувшись на стены. Инч быстро отбежал к палатке, где держали девочку, и стал смотреть, что будет дальше.
Через несколько секунд раздались тревожные крики, и Тролли, высыпав из палаток в темноту и дождь, устремились к горящему складу. Инч оставался на месте, наблюдая за палаткой с девочкой. Спустя несколько мгновений полог ее откинулся, и оттуда вылез Гроша, стреляя глазами направо и налево и напряженно вглядываясь в темноту. Затем он сказал что-то часовому и устремился к источнику всеобщей суматохи.
Инч больше не колебался ни секунды. Он мгновенно подскочил к задней стенке палатки и длинным ножом стал осторожно вырезать в ней отверстие. Доносившийся от горящей палатки шум заглушал треск разрезаемой материи, поэтому Инч не стал медлить. Скорость теперь имела жизненно важное значение.
Ему понадобилась всего пара секунд, чтобы пробраться в палатку, — по-прежнему сжимая в руке нож, он скользнул сквозь прореху в стенке и оказался внутри.
На него напали почти сразу же. Из тени вынырнула огромная фигура, врезавшись в него с такой силой, что он не устоял на ногах. В темноте сверкнули острые клыки и впились в него. Гончая Скэйта. Не держи он в руках нож, это стало бы последним мгновением его жизни, но Инч отреагировал почти моментально, вонзив клинок в горло твари и располосовав ее пополам. Из раны фонтаном ударила кровь, зверь обмяк, рычание заглохло у него в глотке, и он рухнул на Инча, придавив его к земле своей тяжестью.
Инч отшвырнул тварь от себя и с трудом поднялся на ноги, чтобы встретить стражника, который откинул полог палатки и ворвался внутрь, сжимая в руке короткий меч. Инч отразил первый выпад, шагнул в сторону, уклоняясь от второго удара, перехватил руку Тролля и вывернул ее в локте. Затрещали кости, меч выпал из ослабевших пальцев, и длинный нож Инча оборвал мучения часового.
Окровавленный и взбешенный, с прокушенной Гончей Скэйта левой рукой, Инч отшвырнул в сторону мертвого стражника и принялся осматривать палатку в поисках девочки. Он не видел ее. Его начала охватывать паника, но он постарался взять себя в руки. На поиски девчонки у него было всего несколько секунд, после чего придется спасаться бегством.
Он едва успел додумать эту мысль, как заметил какое-то шевеление под грудой одеял, сваленных на пол в дальнем углу. Откинув их в сторону, он обнаружил под ними девочку, связанную и с кляпом во рту. Он разрезал ее путы и поставил ее на ноги. В глазах ее стоял ужас.
— Ты сможешь бежать? Посмотри на меня! Ты сможешь бежать? — Инч увидел, что страх в глазах девчонки растаял, и она утвердительно кивнула. — Хорошо. Нам нужно спешить. Не отставай.
Он набросил на нее накидку мертвого часового и вывел наружу через дыру в задней стенке палатки, перешагнув через трупы гончей и Тролля. Устроенный им пожар еще не потушили, и языки пламени ярко освещали все вокруг. Инч повел девочку в другую сторону, чтобы избежать столкновения с суетящимися Троллями. Он шагал вперед размеренно и неторопливо, подавляя нестерпимое желание побежать. За их спинами крики и вопли становились все громче, но он не думал, что Тролли уже обнаружили исчезновение девочки.
Все изменилось через каких-нибудь десять секунд. В ответ на очередной вопль протрубил боевой рог — его хриплый рев раскатился над равниной. Рука Инча легла на рукоятку «Флечетта», сорвала его с плеча и опустила к бедру. Он не хотел стрелять, зная, что в следующее мгновение Тролли устремятся за ним в погоню. Но у него может не оказаться выбора.
Кричали все громче, а Троллей, сбегающихся к горящей палатке, становилось все больше. Инч понимал, что ему и девчонке необходимо любой ценой как можно быстрее добраться до вездехода, если они хотят уцелеть. Но до бронетранспортера было еще далеко. Он ускорил шаг. Девочка скользила рядом с ним молчаливой тенью, изо всех сил стараясь не отстать от него. «Крутая девчонка! — одобрительно подумал он. — При таком маленьком и хрупком теле она обладает железным характером».
Внезапно дорогу им загородили несколько Троллей, повелительно вскинув руки. Он отмахнулся и сердито выкрикнул им ругательства на их родном языке, и, к его изумлению, они послушно отступили в сторону. Инч поспешил дальше, не давая себе труда оглянуться, пытаясь всем своим поведением показать, что торопится по важному делу и что ему не следует мешать. Это тактика оправдывала себя, но, когда они достигли периметра лагеря и Инч уже видел смутные очертания своего вездехода вдалеке, к нему вдруг с обеих сторон устремились часовые. Он закричал на них и замахал руками, но на сей раз Тролли не отступили.
Толкнув девчонку за свою спину, он поудобнее перехватил «Флечетт», направил ствол на Троллей, стоявших слева, и нажал на спусковой крючок. Очередь изрешетила двоих часовых на месте, а он развернул ствол вправо и уложил еще троих. Выстрелы прозвучали оглушительно, и в сыром воздухе повисла резкая вонь сгоревшего пороха.
— Бежим! — крикнул он девочке, подталкивая ее к краулеру.
Смысла притворяться больше не было. Игра закончилась. Со всех концов лагеря к ним мчались Тролли. Впереди их ждал краулер, и часовых подле него видно не было. Над головой у Инча просвистели несколько стрел, за спиной слышались громкие крики погони. Он не стал оглядываться. Он бежал за девчонкой, прикрывая ее, как щитом, собственным телом.
В спину его больно клюнули несколько стрел, заставив сбиться с шага. Бронежилет и толстая кожа уберегли его от ранений, но если хотя бы одна из стрел попадет в его незащищенную голову…
Когда они оказались у вездехода, Инч резко развернулся и выпустил короткую очередь в набегающих Троллей. Ближайшие преследователи повалились на землю, остальные бросились в разные стороны. Он быстро набрал на пульте код доступа, открывающий двери броневика и отключающий систему безопасности, втолкнул девчонку внутрь и сам прыгнул вслед за ней. Чавкнула, закрываясь, дверца, и он запустил двигатель.
В мгновение ока их обступили Тролли. Они принялись стучать по броне, пытались разбить стекла своими тяжелыми копьями. Инч ответил им издевательским хохотом. Пальцы его летали по панели управления, добавляя мощности двигателю и включая турбонаддув. Вездеход рванулся вперед, расшвыривая в стороны Троллей, как соломенных кукол. Броневик трясся и подпрыгивал на неровностях почвы, а Инч гнал его прочь от лагеря, двигаясь на юг. Потом он собирался повернуть на восток, к горам, за которыми лежала долина.
Инч вел тяжелую машину в ночь, оставляя позади лагерь Друджей и его обитателей. Они еще пытались преследовать его, их неясные силуэты едва можно было различить сквозь пелену дождя, но это была безнадежная попытка. Ими двигало лишь отчаяние, и вскоре голоса преследователей стихли вдали. Но Инч не стал притормаживать, а упорно гнал вездеход на прежней скорости, напряженно глядя вперед, чтобы не угодить колесом в яму или канаву и не сломать ось. Он намеревался побыстрее оторваться от погони, и только когда отъехал на приличное расстояние, замедлил ход, чтобы перевести дух и оглядеться.
Инч бросил короткий взгляд на девочку. Она округлившимися глазами смотрела прямо перед собой, вцепившись обеими руками в сиденье и вжимаясь спиной в его спинку. Он только теперь сообразил, что ей еще никогда не приходилось видеть ничего подобного. Машина наверняка казалась ей порождением магии.
Он вдруг рассмеялся, несмотря на всю серьезность ситуации.
— Не бойся! Теперь мы в безопасности!
Через несколько мгновений вездеход тяжело содрогнулся под ними и развалился на части.
Глава 28
В Арборлоне события также развивались непредсказуемым образом.
Прошло три дня с тех пор, как Мистраль Беллороус призналась, что хранит у себя Эльфийские Камни, считавшиеся пропавшими, и заявила, что намеревается передать их внучке, а Фрина Амарантайн до сих пор не могла решить, что теперь ей следует предпринять. Поначалу ее охватил гнев и она заявила бабке, что Камнями должен владеть ее отец, а не она. В конце концов, он король, значит, они должны принадлежать ему. Да и что она станет делать с ними? Она не считала себя достаточно взрослой, к тому же не имела никакого опыта обращения с магией. Так что со стороны бабки было неосмотрительно решиться передать Эльфийские Камни ей.
Бабка не перебивала ее, позволяя выпустить пар, и лишь молча сидела рядом. Но когда Фрина наконец выдохлась, старая дама спокойно посоветовала ей вести себя, как подобает взрослой женщине, и постараться быть похожей на свою мать. После этого она стала ей кое-что объяснять. Эльфийские Камни не предназначались только и исключительно тому, кто в данный момент сидел на троне короля Эльфов. Право обладания столь могущественной магией не передавалось по наследству — его следовало заслужить. Эльфийские Камни попали к Кирисину Беллороусу потому, что он дал клятву сделать то, что было необходимо для спасения его народа от полного уничтожения армией демонов и для возрождения магии, некогда бывшей неотъемлемой частью жизни Эльфов. Он выполнил свое обещание, но те, кто завладел Эльфийскими Камнями после него, сбились с пути праведного. Они слепо уверовали в то, что долина, приютившая их, будет всегда защищена от внешнего мира, следовательно, магия, заключенная в Эльфийских Камнях, стала слишком опасной. Они, как и в прадавние времена, полагали, что магия необходима была Эльфам в эпоху Фэйри и что в их мире для нее нет места. Поэтому неудивительно, что она вновь ослабела, зачахла.
Мать Фрины считала иначе, но отец не поддержал ее, посему в годы его правления о магии почти забыли. Да, Эльфы по-прежнему использовали ее для исцеления земли, но это было делом привычным, да и такое магическое воздействие было совсем слабеньким. В намерения тех, кто передал Эльфийские Камни Кирисину Беллороусу, не входило превращение магии в жалкое и полузабытое орудие. Будь мать Фрины жива, этот разговор вообще не состоялся бы, Эльфийские Камни были бы переданы ей. А теперь они достанутся Фрине — не потому, что она была дочерью своей матери, а потому, что обладала силой воли, которой недоставало ее отцу, а именно сила воли требовалась сейчас для того, чтобы Эльфы смогли выжить.
Разговор закончился ссорой, и Фрина в бешенстве убежала во дворец, разгневанная тем, что бабка посмела сделать ее соучастницей своих хитроумных интриг.
Но не прошло и трех дней, как она вновь откликнулась на повелительное приглашение старой дамы, доставленное очередным стариканом. Несмотря ни на что, принцесса отправилась в дом бабушки. Поступила она так по нескольким причинам. Во-первых, она любила свою бабушку и никакая ссора или разногласия между ними не могли изменить этого факта. Во-вторых, обретение Эльфийских Камней было слишком важным событием, чтобы позволить личным обидам руководить ее действиями. Как бы Фрина ни злилась на бабку, она понимала, что должна снова попытаться убедить ее в том, что Эльфийские Камни следует передать королю. Здравый смысл должен возобладать, и продемонстрировать его обязана именно она.
Но у бабушки, разумеется, были свои соображения на этот счет. Она не намеревалась вручить Эльфийские Камни Фрине в тот день, когда они впервые заговорили о них, — собственно, она даже не показала их внучке. Но на этот раз она достала их сразу же, как только Фрина перешагнула порог ее дома. «Времени на споры не осталось», — заявила Мистраль Беллороус, когда Фрина попыталась продолжить разговор с того места, на котором они остановились в прошлый раз. Бабушка заявила, что намерена наглядно продемонстрировать действие Камней. Если Фрина продолжает упорствовать в том, что Эльфийские Камни должны принадлежать ее отцу, то ей нужно совершенно точно знать, что они могут.
Бабушка предложила внучке выйти наружу; пройдя через сад, она завела внучку в такую чащобу, что оттуда даже не было видно дома. Старушка ступала медленно и осторожно, морщась при каждом шаге, а девушка бережно поддерживала ее под руку, чтобы та не оступилась. То, что старая дама позволила Фрине помогать ей, показывало, насколько важно для нее завоевать расположение внучки, и этот факт не остался незамеченным принцессой.
Когда они вышли на лесную поляну, которую бабушка, очевидно, сочла вполне подходящей для их целей, она опустила руку в карман платья и достала оттуда матерчатый мешочек, развязала тесемку, стягивающую его горловину, и высыпала содержимое на ладонь. Глазам Фрины предстали три синих сверкающих бриллианта чистой воды, безупречно ограненных. Они были столь необычного цвета, что принцесса тихонько ахнула. От их граней острыми лучиками отражался свет.
— Вот это и есть синие Эльфийские Камни, Фрина, называемые еще Поисковыми, — пояснила бабушка, глядя не на камушки, а на внучку. — Один — для сердца, второй — для разума, третий — для тела. Они действуют синхронно, впитывая силу, которую находят внутри того, кто ими пользуется. И чем больше эта сила, тем больше мощь Камней. В сущности, тот, кто использует их, и задает силу магии. Я ощущаю в тебе большую силу, девочка моя. Почему бы нам не поэкспериментировать, чтобы узнать, права я или ошибаюсь?