— Отличная идея! Так, что там у нас? «Записка ждет в кастрюльном доме! Ты перечти все полки в ряд. И лишь на третьей полке справа останови прицельный взгляд!». На кухню, Рит, на кухню!
У обеих команд задания были разными, но два пути заканчивались одним и тем же призом, который получат только первые. Первая записка загадками вела ко второй, вторая к третьей и так далее. Разговаривать было некогда. И мнения спрашивать было некогда, потому Матвей уже силой таскал за собой Риту из кухни в холл, из холла на второй этаж, со второго этажа к стойке регистрации, а потом под елку. От елки снова пришлось бежать по лестнице вверх.
— Матвей Владимирович, — Рита запыхалась. — Отпустите. Я сама пойду!
Он, согласно ее просьбе, отпустил запястье, чтобы перехватить за ладонь. Рита попыталась вырвать, но он резко потянул на себя. Сбил с мысли:
— Тут номер указан. Третий этаж, комната двенадцать. Я так думаю. Вряд ли как-то иначе можно понять «…на третьем небе, в облаке двенадцать».
Дверь оказалась не заперта. Если он правильно расшифровал послание, то записка должна быть спрятана в номере. Наверняка под кроватью, зашифрованной не слишком таинственным «предметом, на котором любят все валяться».
— Матвей Владимирович, больно!
Теперь он был вынужден отпустить и повернуться к ней. За все время этой гонки получалось только удовольствие от этого прикосновения, но на напарницу он старался не смотреть. А теперь пришлось. И настроение сразу изменилось:
— Рит…
— Матвей Владимирович! — она почему-то злилась. — Вы думаете, что я не понимаю, к чему вы ведете? Не думала, что Вероника и Иринка окажутся на вашей стороне!
— Только Вероника.
Он признал это спокойно, тут же шагнул за ее спину и захлопнул дверь. Стало все равно до приза. Она злится, значит, настало время поговорить.
Рита поморщилась:
— Да что же вы все творите-то? Неужели и мысли не возникает, насколько все это извращенно?
— Что именно извращенно, Рит? Я без тебя… ничего не хочу.
— Матвей Вла… — она как будто так и не определилась, стоит ли в таком разговоре добавлять отчество. И вовсе не закончила. — Я уже говорила, в эту игру играть не стану. Женитесь на Веронике и будьте счастливы!
— А могу я и на Веронике жениться, и счастливым быть?
— Без меня!
— Совсем не нравлюсь?
— Да не в этом же дело!
Матвей шагнул ближе, положил руки ей на плечи и наклонился. Дыхание сбивалось, потому говорил тише:
— Рит, ну скажи тогда, что не нравлюсь. Я все равно пока не остановлюсь — не могу остановиться, но хотя бы буду в курсе, с каких условий начинать.
— Я…
И ему вдруг стало наплевать на ее ответ. Ему ведь очень давно хотелось одного! Так сейчас или никогда. Прижал к себе и поцеловал, не позволяя вырваться. Она лишь вначале попыталась отшатнуться, потом замерла. Матвей, оттого что наконец-то касается ее губ, сам задрожал и прижал ее еще сильнее. Она слабо толкала кулаками в грудь, но ему стало окончательно плевать. Он собирался быть нежным, он хотел в первый раз поцеловать ее так, чтобы она потом об этом с замиранием сердца вспоминала, но ничего не вышло. Самоконтроль отказал еще на первом прикосновении. Он обхватил ее лицо, открыл языком губы и чуть с ума не сошел от этого ощущения. Рита не отвечала еще несколько мгновений, но потом сдалась — подалась вперед, обхватила его за шею и погрузила пальцы в волосы. Теперь она сама прижималась, с тем же напором, что недавно он.
От этого осознания последний рассудок приказал долго жить. Матвею захотелось заорать в полную глотку от счастья, но при этом не разорвать поцелуя, не дать ей опомниться. Она целовала его! Она дрожала в его руках все сильнее. Пусть что хочет после этого говорит, но Матвею уже достаточно понимания! Он развернул ее спиной к двери, прижал с силой, расслышал ее рваное дыхание — она возбуждена не меньше. Опустил руки вниз, подхватывая под бедра и поднимая. В порыве допустил ошибку — оторвался от ее губ и переместился на шею. И сразу последовало наказание за промах:
— Нет!
Выпустить ее сразу он не мог. Смотрел в глаза, бормотал прямо в рот:
— Рита, Рит… Не сейчас только, пожалуйста… Ничего не будет… В смысле, мы не будем сейчас продолжать… Я только еще раз поцелую…
— Нет! Матвей, отпусти уже!
Холодный тон окатил словно водой. Матвей резко отступил назад и выдохнул с яростью:
— Да черт тебя дери, Рит! Почему?! Только не надо мне сейчас про чувства к другому! По-твоему, так целуют тех, к кому равнодушны?
— Я… Отойди дальше, Матвей.
Он сделал еще шаг назад и сел на край постели. Смотрел теперь на свои руки, потому что просто не мог сейчас видеть Риту и не хотеть броситься вперед.
— Матвей, — она говорила очень-очень тихо. И быстро, словно сама боялась не успеть вылить все. — Никогда больше так не делай. Я не буду врать, что ты мне совсем не нравишься. Я вообще не представляю, как ты можешь не нравиться, но… Подожди! Не смотри на меня, иначе не выскажусь! Мне кажется, что я на волоске от того, чтобы окончательно влюбиться. И именно поэтому не могу! Если бы ты мне нравился хоть чуть меньше, то я бы попыталась перестроиться. Хоть это и не по мне, но я бы попыталась… А что? Многие могут, почему я не смогу? Закрутить роман с шефом или бывшим шефом, теперь уже без разницы… Но сейчас уже никак — я физически не смогу это выносить! Влюбиться и делить любимого с другой!
У Матвея перед глазами поплыло, но голову он так и не поднял. Рита впервые говорила настолько откровенно, важно было не сбить ее.
— Я не спал с Вероникой ни разу. И не собираюсь, — говорил тихо и уверенно. — Ты можешь не верить мне на слово, но она тебе расскажет, какие именно у нас отношения.
— Это глупость, Матвей! Она станет твоей женой! Попытайтесь полюбить друг друга, если другого выхода нет!
Он пропустил мимо ушей совет той, от которой подобных советов в жизни слышать не хотел.
— То есть я тебе нравлюсь очень сильно. И именно поэтому ты со мной не будешь. Все верно?
— Ну… можно и так сказать.
Матвей вздохнул, встал и только после этого посмотрел на Риту прямо:
— Принеси мне удачу, Рит.
— В чем?
— Чтобы я нашел какой-то выход.
— Выход есть: отпусти уже меня с работы и со временем забудешь. А я забуду тебя, обещаю.
— И обойдись без подобных обещаний, — он сделал паузу. — Я не отпущу. Называй меня эгоистом. Или малолеткой, которому гормоны весь мозг забили. Или придурком. Тебя я не отпущу. По крайней мере не сейчас. Тебе придется очень сильно постараться, чтобы мне надоесть.
Она развела руками:
— Вот сам ведь усложняешь! Ничего не получится!
— Я упрощаю. Потому что получится. Еще не знаю как, но что-нибудь точно получится. Можешь что угодно себе придумывать, но сегодня был не последний наш поцелуй.
— Матвей!
— Все уже. Пошли вниз. Если прямо сейчас не побежишь, то я нас обоих сделаю счастливыми.
Рита смылась за долю секунды. Матвей шел за ней медленно, настроение стало тяжелым. Внизу Дед Мороз со Снегурочкой добивали первую бутылку коньяка. Они встретили первую команду восторженными воплями:
— А где клад?!
— Не нашли, — устало отмахнулся Матвей. — Наливайте.
— Ну, ничего, — похлопал Игорь его по плечу. — Не повезло в квесте, повезет в любви!
Рита на этой фразе ойкнула, Матвей напряженно усмехнулся. К счастью, Ирина озаботилась другим:
— А где наша вторая команда? Что-то их давненько не видно!
Глава 21
Вероника видела, что настроение у Димы ниже плинтуса, потому даже не пыталась увлечь его игрой. На первой записке он прихватил бутылку с общего стола, пока Дед Мороз со Снегурочкой были заняты премилой руганью друг с другом. Между второй и третьей запиской Дима остановился в коридоре, как будто не знал, куда идти дальше и стоит ли вообще куда-то идти. Вероника вытащила универсальный ключ, который недавно просила Иринка для подготовки квеста, и открыла первый попавшийся номер. Пусть посидит в тишине, если ему так надо.
Дима и не ждал приглашения. Вошел в комнату и сел на пол, облокотившись на стену, откупорил бутылку и хлебнул прямо из горла. Вероника разместилась рядом. Приняла из его рук коньяк, сделала малюсенький глоточек в качестве моральной поддержки и вернула.
После длительного молчания все же осмелилась сказать:
— Дим, примирись уже. Она ведь никогда твоей не была.
— Знаю, — он ответил шепотом. — Но тут ведь ситуация другая.
— Ты про Матвея? Если хочешь знать, то он очень серьезен по отношению к ней. Пугающе серьезен. Кажется, даже сам еще не до конца понимает, но это прекрасно видно со стороны.
— Да плевать на него. Рита бы не влюбилась.
— А ты уверен, что она к нему равнодушна? Как думаешь, если бы мы с Матвеем сегодня заявили, что свадьба отменяется, сколько секунд после этого она бы еще сопротивлялась? Это тоже со стороны видно. Я ведь живу с ней, невозможно не замечать, как она теряется при любом упоминании его имени.
Дима думал долго, потом кивнул.
— Так и есть. Она тоже самой себе боится признаться, но уже думает только о нем. Ведь я видел все ее влюбленности раньше, мне есть с чем сравнивать.
Вероника положила голову ему на плечо, не зная как иначе поддержать.
— Я думаю, что это уже неизбежно. Вот хоть что теперь делай, но ты опоздал.
— Сомневаюсь, что у меня и раньше был подходящий момент.
— Возможно. Потому осмотрись по сторонам — вероятно, твоя судьба уже близко. И это совершенно точно не Рита.
— Совершенно точно… Но ведь и с ним она не будет счастлива! Вот я и думаю: быть может, пусть лучше она была бы несчастлива со мной?
— Почему же не будет?
Дима сделал еще один щедрый глоток и усмехнулся:
— Она никогда не пойдет на такие отношения. Даже если будет любить его больше жизни. Тем более, если будет любить его больше жизни!
Вероника подняла голову и посмотрела на его профиль:
— Ты уверен? Даже если ей все объяснить? Мне Матвей не нужен в том смысле, в котором нужен ей!
— И не объяснишь. Даже не пытайся. Ты бы видела ее родителей — она с детства лицезрела образец по-настоящему любящей семьи. Она никогда не согласится ни на что другое. Скорее останется одинокой, чем допустит отношения хуже, чем у ее отца и матери. Да и никто не согласится, если с ее родителями пообщается. Они одним своим существованием любой семье привьют комплекс неполноценности. А Рита — принцесса из этой идеальной сказки.
Вероника попыталась представить, не смогла и вздохнула:
— Счастливая. Наверное, поэтому Рита всем удачу и приносит, так как с рождения была забита счастьем до отказа. Дети должны расти только в таких семьях…
— Должны, — согласился Дима и снова протянул ей бутылку.
Но Вероника встрепенулась. Пересела вперед, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
— Дим, раз такое дело, раз ни Рита, ни Матвей не смогут быть счастливыми, то свадьбу нужно отменять!
— Пожертвовав собой?
— Я… не знаю! И не могу придумать, как иначе!
Дима уже прилично поддал, поэтому и улыбалось ему легче:
— Мне одна знакомая идею подкинула: устроить твое похищение. Пусть отец решит, что ты погибла. И после этого станешь свободной. Как в кино, прикинь!
— Здорово!
— Шутишь?
— Шучу, конечно, но если придуман один способ, значит, найдутся и другие! Я в Москву не вернусь! Я вообще никуда от вас всех теперь уезжать не хочу! Пообещай мне, что поможешь найти выход!
— Обещаю! И обещаю, что останусь твоим другом, как бы ни повернула жизнь.
Дима не сдержался, обнял ее и прижал к себе. Вероника обняла в ответ. Она и половины не сказала из того, что было у нее на душе. О том, что никогда раньше она не чувствовала себя счастливой. О том, что после смерти мамы ее никто ни разу не обнимал. О том, что ей даже не приходило в голову рассказывать кому-то о своих проблемах — некому было рассказывать. И что она отдала бы все отели в мире только за то, чтобы Диме стало легче на душе.
Продолжение от 19.01
* * *
На самом деле Рита считала задумку друзей замечательной. И что с того, что у всех еще нет Нового года, зато у них есть! Все эти детские конкурсы, танцы и хороводы возле елки — лучший способ отвлечься от любых проблем. И Рита все усилия приложила к тому, чтобы отвлечься.
Вероника и Дима клад тоже не нашли, чем сильно расстроили Деда Мороза и Снегурочку. Иринка даже попутно всех «недоделанными» обозвала, раз никто с таким простым заданием не справился. Но пока Вероника бегала закрывать специально открытые для квеста номера, остальным удалось бушующую Снегуру успокоить. И выяснить, что у той в запасе еще масса коллективных пыток. Возможно, плохое настроение поначалу было не только у Риты, но со временем все расслабились и хохотали в полный голос.
Один Матвей не участвовал. Сидел себе за столом, наблюдал молча за всеми, наливал и пил. Поскольку организаторы к тому времени тоже порядком накатили, они не нашли в себе желания его за тот же грех упрекать. Но Рита видела, что они напивались весело, в то время как начальник напивался упрямо. И конечно, она тоже не думала его останавливать. Ей самой так было легче отвлечься от совсем еще горячих воспоминаний. Пусть зыркает на всех и думы свои думает, пусть! Зато останется единственным, кто не получил подарок от Игоря — тот щедро, за любую победу раздавал то конфеты, то бижутерию. Вероника вполне искренне радовалась, заполучив цепочку с кулоном за самый смешной танец. Ну вот — даже Вероника научилась радоваться жизни, так почему этот не может?
Вмешался Матвей в общий бедлам только один раз. Рита уселась к Игорю на колени и прочитала короткий новогодний стишок, который едва смогла вспомнить. За это получила симпатичное колечко от щедрот Его Морозейшества. Кольцо на вид ничем не отличалось от золотого и было украшено изящными белыми камешками. Рита с удовольствием разглядывала его и удивлялась: почему она никогда прежде не интересовалась, что именно производит Игорь? Хоть и не драгоценный металл, но выполнено замечательно! Она как раз отвешивала честный комплимент, когда Матвей вдруг подошел со спины, схватил ее за руку, снял кольцо и швырнул за елку. Притом и слова не произнес. Все недоуменно переглянулись и пожали плечами. И без пояснений было ясно, что человек в дрова. Мало ли, что у него там в уме перемкнуло? Рита тоже расстраиваться не спешила — сейчас начальник успокоится, а колечко отыщется!
Но больше он не мешал. Не возмущался, когда они по кругу песни про зиму пели или вальсировали, поучаемые Вероникой. Она тоже отжигала. Выяснила, что никто, кроме нее, вальс танцевать не умеет и почти так же громогласно, как Иринка, принудила всех учиться. Достойным учеником оказался только Дима, он уже через пять минут сообразил, каким макаром ногами вращать, и смог пройти с Вероникой круг. Рита, когда на минутку забывала о Матвее, который прожигал тяжелым взглядом ей спину, думала о том, что это самый замечательный Новый год в кругу самых замечательных друзей.
Снова уселись за стол. В полночь Вероника достала бутылку шампанского, чтобы отметить непонятно что. Но все очень радостно друг друга поздравляли с наступившим семнадцатым ноября.
Еще через полчаса Игорь подошел к другу.
— Вероник, открой один номер — пусть наш злобный тролль отоспится!
— Без проблем! — она передала Игорю ключ.
Но Матвей хмуро посмотрел на друга:
— Ты решил, что я напился?
Его голос, действительно, прозвучал трезво для его вида. Ну и для пустой бутылки рядом, которую у него даже отобрать уже не пытались.
— Матвей, так ты в норме? — уточнил Игорь.
Тот подумал, даже глаза к потолку задрал. И потом ответил медленно:
— Нет, я не в норме. Сомневаюсь, что сон поможет, но я действительно лучше посплю, чем за этим зоопарком наблюдать.
— Тогда пошли, — приятель подхватил его под руку.
— Укладывать меня будешь? — не понял Матвей. — У меня секретарша есть, чтобы спать укладывала.
Рита точно заметила, как почти все попытались спрятать от нее проскользнувшие улыбки. Игорь и Вероника точно! Даже Иринка многозначительно усмехнулась. Возможно, Матвей это тоже уловил, потому как сразу добавил: