Матвей почему-то улыбнулся:
— Без тебя теперь никак не можем. Эти сволочи, — он неопределенно кивнул в сторону, имея в виду всех присутствующих, — ударили по самой уязвимой точке. Похоже, и впрямь собрались воевать с Симаковым, хотят и меня в свои ряды записать. А ты за кого играть будешь, Рит?
— Я? — она опешила окончательно, а сердце застучало в ушах от волнения. — Матвей… Владимирович, не надо так! Я хочу, чтобы все уладилось, чтобы Вероника была счастлива, чтобы вы, в конце концов, ничего не потеряли… Но моих интересов в этой истории нет!
— Неужели?
Он снова встал и обошел стол. Рита по инерции попятилась:
— Конечно! Не надо меня впутывать! Если ваша свадьба расстроится, то точно не из-за меня! — она задохнулась, а потом добавила решительно. — Точно! Ни в коем случае не из-за меня! Я даже сразу — вот при всех вас — обещаю, что никаких отношений у меня с Матвеем Владимировичем не будет при любом исходе! А то придумали тоже — главный козырь! Никакой я вообще не козырь, ясно?
Вероника к концу ее гневной тирады уже улыбалась. Игорь откровенно хохотнул. Иринка вообще безнадежно рукой махнула, лишь только Димыч смотрел внимательно без тени иронии. И вдруг именно он, последний оплот надежды на поддержку, сказал невозможное:
— Ну, раз ты в этом так уверена, то помоги. Я уже вижу, что свадьбы не случится, но пока не знаю, каковы будут последствия. Возможно, Веронике понадобится утешение. Возможно, Матвей Владимирович в итоге разорится — стараниями Симакова, конечно. Возможно, ничего из этого не произойдет, если удача останется на нашей стороне?
Рита подумала и сделала шаг вперед:
— Хорошо! Я с вами, что бы ни случилось! Просто попрошу помнить о моем обещании, чтобы не возникало двусмысленности.
Игорь продолжал лыбиться от уха до уха, а Матвей Владимирович добил окончательно:
— Теперь я точно знаю, что все у нас получится. Я подожду, Рит, я умею ждать.
— Что? — она с возмущением глянула на него. — Ты… вы вообще слышали мои слова?
— Ага. Говори, говори еще. Никогда не надоест слушать.
— Матвей Владимирович!
— Я, — он ступил ближе, а от улыбки у Риты замутило в голове.
— Перестаньте! Вы просто в этом своем напоре… пугаете! Омерзительно непробиваемый! — она кое-как подобрала самые правильные слова.
— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, Рит. Я все боялся, что ты в меня не можешь влюбиться. Ведь действительно боялся. Но ты уже.
— Ничего подобного!
— Очень сильно.
— Вот это самомнение!
— Повтори еще раз «омерзительный». В этом слове столько всего!
— С меня хватит!
Он схватил ее за локоть, не позволяя сбежать. Наклонился, чтобы смотреть в глаза.
— Давай поспорим на твою зарплату?
— Да вы… отпустите, — Рита теперь говорила не так яростно, как если бы ее оставили силы.
— Точно отпустить, Рит? Хорошо, давай на мою зарплату? За полгода. Если ты не влюбилась, то запросто получишь круглую сумму разом. Соглашайся!
— И как же я вам докажу? Вам ведь ничего доказать невозможно!
— А я после отмены свадьбы спрошу еще раз. И если ответишь «нет» — ты выиграла.
Рита на время позабыла о свидетелях, а теперь вздрогнула, расслышав:
— Да тут и ставить не на что! — гоготал Игорь. — Вот только за эти деньги квартирку в центре можно взять, так что будет врать!
— А я готов рискнуть, — Матвей не отводил взгляда от ее растерянного лица. — Но я не дам ей возможности соврать.
— Ритуль, — это уже кричала Иринка. — Спорь! Ведь в любом случае какой-то выигрыш получишь, ты ничего не теряешь! Но при условии проигрыша чур сразу обговорим рассрочку выплаты! Матвей, согласен?
Он на Иринку тоже не посмотрел:
— В случае проигрыша Риты я ей вообще все долги прощу.
— А! Рит, соглашайся! Это во мне бухгалтер сейчас так орет! — верещала подруга.
Даже Вероника подпевала:
— Как это мило, ребят, как это все мило! Может, смоемся тихо, оставим их одних?
— Вы гляньте только на эту столичную цацу, кое-как сдерживает слезы! Сдай им номер, романтичная ты душонка, — закончил бедлам Димыч.
Рита сдалась на волю течения. Задрала подбородок, окинула всех презрительным взглядом, протянула Матвею руку:
— Отлично. Спорим. Тут мне знакомый бухгалтер подсказал, что я в самом деле ничего не теряю!
Он слишком долго не отпускал ее пальцы — пришлось силой отнимать. Это еще сильнее развеселило остальных. Рита вздохнула и отчеканила:
— Все на этом, я надеюсь? Кто по домам? Или вы прямо сейчас будете строить заговоры для отмены свадьбы?
— Нет, нам всем надо отдохнуть, — Игорь зевнул и поднялся на ноги. — Кто в мою машину?
Матвей вдруг взял Риту за плечи и развернул к выходу:
— Сами тут разберетесь. У меня уже есть пассажир.
— Я не… — Рита вырвалась, но столкнулась только со смеющимся взглядом.
— Я не что, Рит? Ты поспорила! Не будешь же ты теперь меня избегать, чтобы случайно не проиграть?
Пора было признать — Матвей ошеломлял. Наглел, издевался, манипулировал, переворачивал каждое слово, но притом ошеломлял. Пора было признать — Рите в данный момент он нравился до дрожи в коленках. Гордость заставила ее выпрямить спину и свысока ответить:
— Не буду, Матвей Владимирович! И пошевеливайтесь уже, раз нанялись ко мне в водители.
* * *
Мир Матвея перевернули, поставили на голову, а потом снова перевернули. Ничего особенного, если не считать легкого головокружения. Вероника свихнулась — и из-за ее сдвига он теперь лишится договора на строительство и чертовой кучи инвестиций. Но мозг сразу подкинул идею, что Лариса все равно бы с Матвея не слезла. Подпиши он сейчас этот договор, какие-то проблемы решились бы, какие-то добавились. Ничего особенного. Вот только Симаков вряд ли оставит его в покое — тоже ничего особенного. Можно считать развлечением на ближайшее время, а то Матвей в самом деле засиделся. И даже плюсы придумал: если он выстоит против прямой атаки таких капиталов или даже криминалитета, то докажет — самому себе в первую очередь — что занял место отца не просто так. Возможные проблемы для остальных тоже не особенно испугали: если они сами ничего не боятся, то ему-то с какой стати за них переживать? Вот вроде бы все летело псу под хвост, но вызвало только короткий вихрь в голове и легкое головокружение.
Матвей знал причину своего настроения — причина так заметно смущалась, она так неумело прятала выскальзывающую улыбку, что он едва сдерживался от того, чтобы не схватить ее, не утащить в темную пещеру и там быстренько не утешить. Пусть никто больше не видит, как восхитительно она умеет смущаться, как заметно берет себя в руки и как грозно смотрит — пусть вообще смотрит только на Матвея! Он уже вчера был окрылен, после их неожиданно страстного поцелуя в комнате. Такие чувства не скрыть. Но она оттолкнула, притянула за уши какую-то причину. Матвей в тот момент до конца не понял, почему она не сможет принять его формальный брак; ему, тугодуму, просто нужно было сказать однозначней. И однозначно было сказано утром. Не ею — он каждый отказ Риты уже привык делить на десять, а Игорем. И оттого прозвучало четко: или так, или никак. А никак Матвей уже не мог. И вдруг такое простое решение расставило все по местам, что даже предстоящие проблемы теперь не выглядели ураганом.
Она сидела в машине насупленная. Сейчас немного отойдет и начнет снова читать морали. Матвей не мог дождаться, потому осознанно ее не сбивал с мысли. На этот раз Рита продержалась долго — почти до самого подъезда. Потом все же высказалась с накопленным ядом:
— Ладно, Матвей Владимирович, остановите здесь. С Новым годом вас! Счастья, удачи и все такое!
Матвей свернул к бетонному ограждению, неспешно припарковался. Только потом решил удостоить ее ответом:
— И тебе, Маргарита, счастья! Может, обнимемся перед разлукой?
— Ну уж нет!
Она рванула за ручку, но дверь, конечно, была заперта. Матвей быстро наклонился к ней и сам дотянулся до замка, чтобы не успела она. Рита замерла, вжимаясь в сиденье. Если он поцелует прямо сейчас, то она не оттолкнет. Скорее всего. Не нужно быть огромным знатоком женщин, чтобы знать такие реакции — Матвею достаточно было знать ее. Но он не стал — пусть лучше Рита остается в этой тревожной растерянности. К тому же небольшой риск оставался, а ему теперь никак нельзя сдавать ни одной позиции.
Однако улыбнулся ей, глядя в глаза. Рита устало выдохнула и завела волынку:
— Матвей Владимирович, вы…
— Матвей, — поправил он.
— Кстати об этом! — она повысила голос, когда он отодвинулся. — А почему вы мне тыкаете? Мне кажется, это непрофессионально! Я еще неделю на вас работаю!
— Неделю, — протянул Матвей счастливо.
Она напоследок, конечно же, и языком цокнула, и жгучим взглядом его одарила, а потом царственно покинула машину — полный комплект. Догнать бы да на чай напроситься. Но и здесь Матвей предпочел не рисковать. Он будто кожей чувствовал, как она улыбается, открывая дверь подъезда. И ему этого приза было достаточно, чтобы ждать очередного хоть бесконечно.
* * *
Однако когда остался вне ее присутствия, быстро остыл и начал думать. Позвонил Симакову — проблемы всегда нужно решать, начиная с самой большой:
— День добрый, Константин. Есть минутка для разговора? Вероника сообщила, что вы вчера в город прилетели.
— Для тебя, Матвей, всегда есть, — голос доброжелательный — Симаков так обычно и говорил. — Очень хочу услышать подтверждение, что ты в таком же шоке от решения моей дочери, как и я!
— Боюсь, еще в большем, — спокойно ответил Матвей. — И виню себя. Не смог произвести должного впечатления на девушку.
— Бред! Налево бы поменьше гулял — смог бы. Спасибо твоей секретарше, что меня предупредила — боюсь, не вмешался бы я сейчас, то узнал бы обо всем за день до свадьбы! Красивая девчушка, шустрая, в тебя влюбленная. Так что сильно на ней зло не срывай — бабы они бабы есть. Но дело не в ней, конечно. Я б такую тоже не пропустил, так что даже осуждать в полную силу не могу!
Выходит, что Симакова оповестили не по телефону, как сначала предполагалось, а лично. Конечно, это была не Рита — Матвей так надолго с нее глаз не спускал. Ларису вряд ли можно назвать «девчушкой», Наташа и вовсе давно не в курсе его дел, да и никогда стервозностью не отличалась. Матвей осторожно вставил, чтобы окончательно прояснить вопрос:
— И все же я прошу прощения за нее. Она и в подметки не годится Веронике. И разозлилась как раз потому, что я об этом ей сказал. Потому и полетела к вам, хотела скорее мне отомстить. Но я рад, что вы отреагировали.
— А, так ты эту блондиночку оприходовать отказался? — он расхохотался так, что Матвей поморщился. — Она же про секретаршу плела, но и без личного интереса вряд ли бы так напрягалась. Вот я и решил, что она та самая и есть. Тогда еще лучше. Вы все равно с Вероникой женитесь. Я ведь правильно тебя понял? Если да, то все в порядке, к тебе у меня пока никаких претензий.
Матвей обдумал ответ заранее:
— Знаете, Константин, теперь я в этом не уверен. Вы ведь хорошо понимаете, из-за чего я пошел на эту сделку. Но всплыли другие обстоятельства: мой сводный брат будет претендовать на эту торговую точку, его мать уже открыто об этом заявила. Ваша дочь, безусловно, прекрасна, и мне искренне жаль, что у нее появились такие мысли, но если теперь и мне не так уж выгоден этот договор, то, может быть, и не стоит принуждать Веронику?
— Бред! — еще громче рявкнул Симаков. Матвей порадовался, что этот разговор состоялся по телефону, а не лично. — Наша сделка не ограничивается договором на строительство! Про любовницу твоего отца я тоже раскопал, само собой. Хочешь — отдавай ей. Мне перпендикулярно, кому ты свой лотерейный билет всучишь. Или хочешь — я улажу проблему тихо, раз у тебя кишка тонка. И больше они тебя никогда не побеспокоят.
По спине пробежали холодные мурашки. Матвей много лет был приучен ненавидеть и Ларису, и ее сынка. Он и ненавидел, но ему и в голову никогда не приходило такое решение… Он заговорил быстро, словно боялся не успеть:
— Не надо вмешиваться. Плохо или хорошо, но он мой брат.
Константин долго думал, потом согласился:
— Ты прав. Если пожелаешь, подпишу договор с этой мадамой. Мне-то какая разница? Родня есть родня, даже если такая. И если ты достаточно могущественен, чтобы позволять близким сосать из тебя бабло, то так и поступай. В этом и есть величие — когда ты сам выбираешь, кто тебя имеет. А воевать нужно с чужими. Вот я и жду, когда же ты мне, наконец, скажешь — свой ты или чужой?
Разговор получался крайне неприятным. Ведь Симаков фактически открытым текстом заявил, что не остановился бы перед убийством Ларисы и ее сына. И прозвучала прямая угроза самому Матвею. Матвей хотел Риту — какие бы условия та не ставила, и не хотел Веронику — какой бы потрясающей она ему не казалась. Но готов ли ради этого так рисковать? Теперь он говорил медленно, выбирая каждое слово:
— Я поговорю с Вероникой еще раз, постараюсь ее убедить…
— Рад это слышать, сынок!
— …но если она наотрез откажется? Ведь она взрослая женщина. Пусть уж сама решает свою судьбу?
— Хватит уже нести эту чушь, Матвей! Давай говорить прямо: моя дочь — бесхребетная бесхарактерная баба. Я ее люблю и все такое, но не доверю ей ни весь бизнес, ни свободу решать, за кого ей выскакивать замуж. Как раз из бесконечной любви к моей дочке я и вмешиваюсь! Гарантия, что она не пропадет, — хороший мужик рядом. Если ты, конечно, сам не передумал.
— Я не передумал, — почти уверенно ответил Матвей, понимая, что прямо сейчас спорить бесполезно.
— Вот и славно. И за нее не волнуйся. Поговори, убеди по-хорошему. Если не получится, то я умею убеждать по-плохому. Дочурка, радость моя единственная, как никто другой, в курсе. Она ведь и в Лондоне учиться не хотела. Знаешь уже поди, что я тогда сделал с ее собакой?
Матвею вдруг очень сильно захотелось не узнать. До торопливого желания перебить:
— Думаю, это просто предсвадебный мандраж. Пара букетов, ласковое слово — и Вероника снова захочет быть со мной.
— Уверен в этом, сынок! Она ведь в тебя влюбилась, едва только на фотографии увидела!
— Надо обязательно поужинать вместе на днях. Посидеть вдвоем, обсудить мелочи.
— Я уж думал, что ты не предложишь!
Почти час Матвей сидел в машине и не мог сосредоточиться. В принципе, он мог выпутаться и теперь из этой истории, но только если выставит виноватой Веронику. Что сделает с той папаша? Насколько важна для Матвея Вероника, раз он даже представлять этого не хочет? Но если Вероника не выстоит, то и Матвею достанется. Тогда на каком моменте Симаков решит, что отомстил Матвею? Подумал о Рите — и в голове невыносимо заболело. Свадьбу не отменить. Эту чертову свадьбу просто не отменить так, чтобы никому не досталось!
Первоначальная идея Матвея была куда жизнеспособнее: жениться формально и постепенно отмежеваться от Симакова. Подкинуть ему внука. Желательно, мужского пола. Матвей был теперь согласен и на то, чтобы Вероника рожала ребенка от кого угодно. Формальный брак, формальный сын, формальное желание когда-нибудь перебраться в столицу — все живы и здоровы! Но нет же, всем приспичило усложнить себе жизнь.
Успокоился, поехал в офис и нашел номер телефона Соколовской Анны — почему-то на этот раз имя и фамилия девушки вспыли в памяти отчетливо. Ну конечно, она ведь впервые его всерьез заинтересовала! Позвонил уже по пути домой.
— Матвей Владимирович?
Значит, и его номер у нее имелся. Проныра успевала везде, даже удивительно, что с такими шпионскими навыками и образом мышления она до сих пор остается обычной кассиршей.
— Я. Поговорить нужно, Анна.
— Это еще зачем?! Ваш друг уже звонил мне ночью — угрожал, хамил! Но вы и ему передайте, что я понятия не имею ни о чем! Пусть сначала докажет, а уже потом угрожает! А я его не боюсь! — судя по тону, еще как боялась.
— То есть вы с Симаковым в Москве не встречались?
— Кто такой Симаков?!
— Спокойнее, Анна. Я звоню вам не для ссоры. И приношу извинения за своего друга.
Секундная пауза.
— То есть вы меня не обвиняете?
— В чем именно? Нет, я полностью уверен, что именно вы встречались с Симаковым. Найти его в фирме было намного проще, чем раздобыть номер. Но, в отличие от друзей, очень вам благодарен за эту услугу.