Вероника подарила той лишь благодарную улыбку, но ничего объяснять не стала — она сама слишком мало понимала, чтобы объяснять.
А выйдя из машины, расслышала крик отца, который разговаривал с одним из дальних родственников:
— Змеи, мать их! При проверке «Золотого острова» они нашли змей! Бред собачий! Ничего они не находили — кто-то подкупил этих уродов! Все в этой стране куплено! А какой-то идиот якобы отравился в «Андетруа»! Ему ночью промывание желудка… я бы ему промыл, я бы этой сучаре так все нужное промыл, что он до конца дней бы запомнил! Даже идиоту ясно, что подстава, но они все равно закрывают всю сеть до выяснения! У меня оборотка летит к чертям, мать их…
Гости недоуменно переглядывались, кто-то ежился, недоумевая, зачем мужчина портит ругательствами такой замечательный праздник. Надежда Михайловна вообще стояла в стороне и хмуро смотрела на всех по очереди. Вероника сдержала улыбку. Поправила короткую шубку и подошла к отцу. Матвей от своей машины шел в том же направлении.
— Константин, все в порядке?
— Да, Матвей… — тот пытался взять себя в руки. — Однако прямо сейчас… мне очень не хочется этого делать, но, похоже, срочно придется лететь в Москву. Ближайший рейс через пятьдесят минут. Потом объясню.
— В каком это смысле? — Матвей выдавил резко. — Вы не будете присутствовать на свадьбе дочери?
Папа места себе не находил. А ведь Матвей поставил перед ним слишком предсказуемый выбор: Вероника или бизнес. Как будто точно знал, что тот решит. Хотя он и знал… Не зря же выспрашивал у Вероники все мельчайшие детали! С другой стороны, а разве сам Матвей в такой же ситуации не рванул бы спасать дело всей жизни? Очередной подлый маневр. Вероника вдруг подумала, что эти двое не так уж и сильно отличаются между собой. Возможно, именно поэтому Матвей так точно попадал — он как будто с самим собой воевал.
Отец шагнул к нему. Его всего трясло, но он опять сдержал прямые обвинения:
— Матвей, я вынужден… Потом все объясню. Вернусь сразу, как только улажу дела. И да, кстати, мы договаривались повторить банкет в столице — вот на нем я уже поздравлю вас обоих от души.
— Константин, — Матвей вдруг решил надавить. — Я прошу вас остаться. Это все… здесь все мои близкие. Что они подумают?
— Что подумают?! — снова слишком громко, а потом сразу тише. — Все, мне некогда.
Вероника, кажется, поняла, на какую именно истерику рассчитывал Матвей. Она буквально повисла на шее отца, умоляя его остаться. Точно знала, что от подобного порыва он выйдет из себя. Папа вообще не терпел проявлений чувств — не выдержал и тут. Он буквально отшвырнул от себя Веронику и выругался, не стесняясь. Ей-то было привычно, но зрители вокруг почему охнули и отшатнулись.
— Ну, это уже слишком! — не выдержала Рита.
Она подскочила к Веронике и схватила за руку, словно пыталась стать щитом для бедной невесты. Зачем она вмешивается? Хотя для общей картины получилось очень неплохо. Похоже, что ни Рита, ни сжимающий кулаки Игорь не были в курсе планов Матвея. Последний едва сдерживался, чтобы не броситься вперед, но Иринка остановила, бегло что-то зашептав и повиснув на руке. Надежда Михайловна подошла и взяла сына под руку. И хоть ни слова не произнесла, ее отношение к происходящему было очевидно. Остальные вообще не знали, куда деться от неприятной сцены.
Отец что-то буркнул напоследок, потом побежал к машине, махнув еще двоим, которые к нему присоединились. Самые ближайшие друзья отца, к счастью, укатили вместе с ним. Но к Матвею тут же подошел троюродный брат Вероники. Он приятельски улыбнулся и похлопал озадаченного жениха по плечу:
— Ничего, это все нервы. Там действительно проблемы, он просто не сдержался, — парень повернулся к гостям. — Давайте забудем и наконец-то пройдем в помещение. Регистрация через семь минут!
Матвей потеряно смотрел землю. Вероника позволила Рите обнять себя и кивала на каждое слово поддержки, но притом старалась выглядеть как можно более расстроенной. Когда отец ее оттолкнул, она случайно подолом платья вскользь задела низкое ограждение, и теперь на жемчужной ткани осталась едва заметная полоска. Может, стоило упасть на землю? Платье невесты, испачканное в грязи, выглядело бы совсем потрясающе.
* * *
Ситуация складывалась хуже, чем Матвей планировал. Вероника отыграла отлично, но, к сожалению, скандал был довольно тихим. По прикидкам Матвея, Симаков мог бы кричать и громче, а Игорь, интересно, почему ни одного трехэтажного эпитета в ответ не выдал? Однако паниковать было рано. Матвей успокоил себя тем, что нужное настроение среди гостей создать все же удалось, и теперь, если невеста разревется и сбежит, то каждый скажет: «Ну, неудивительно…».
— Да, Алексей, вы правы, — он выдавил кривую улыбку. — Уважаемые гости! Прошу сделать вид, что ничего не произошло. Зал для торжественной регистрации уже наверняка освобождается.
Анна уже подошла к Веронике, участливо погладила по плечу и потянула за локоть:
— Пойдем, милая, успеем в туалет заглянуть. У тебя тушь немного размазалась. Пойдем-пойдем, не волнуйся, через две минуты будешь выглядеть конфеткой!
Вероника мельком глянула на Матвея, он коротко кивнул. Анна невесте все объяснит. Там очень удобное расположение окна — беги не хочу. И ключи от квартиры Димы даст. Веронике придется сидеть там несколько дней, пока Матвей все не утрясет.
Сама Анна присоединилась к гостям уже через минуту, покивала и каждому объяснила:
— Сейчас, сейчас придет! Попросила немного одной побыть, чтобы успокоиться.
Конечно, через десять минут все уже переглядывались и понимали, что никакой свадьбы не будет. Рита с Иринкой уже сбегали в туалет, в холл и даже на улицу. Рита вполне истерично побледнела и, глядя огромными от ужаса глазами в пустоту, разводила руками. Вот! Правильно Матвей сделал, что оставил ее в неведении — подобной бледности не разыграешь. Правда, Рита потом Матвея придушит, но это уже мелочи. Общую мысль озвучила мама:
— Ну, неудивительно, я вам скажу. Бедняжка! Молодожены в такой день всегда на взводе, а тут ей буквально оплеуху зарядили.
Кстати, лучше бы зарядили. Оплеуху Вероника вполне бы пережила, но зато и выглядело бы все куда внушительнее. Иринка подскочила к маме:
— Надежда Михайловна! Не будоражьте общественность!
А вот Иринку лучше было посвятить. Матвею казалось, что она-то уж точно обязана психануть, но та с самого начала всех подряд успокаивала. Как будто так и не поняла, что успокаивать-то как раз и не нужно.
Матвей сильно пошатнулся и направился к выходу. Его догнал Григорий, один из приятелей Симакова:
— Брат, да подожди. Ну, все некрасиво как-то вышло, но ты не переживай так. Перенесем эту чертову свадьбу, а лучше вообще в Москве отыграем, как и планировали! Вероничка — девочка чувствительная, мы ее найдем, Костя ее быстро в чувства приведет. Она немного остынет… через несколько лет еще ржать будешь, как сегодня все смешно получилось.
Матвей взглянул на него так, как будто ржать не собирался ни через несколько лет, ни вообще. Давил слова как можно суше:
— Не надо ее искать. Я вот прямо сейчас ее видеть не хочу…
— Понимаю, брат, понимаю! И ты остынешь!
Матвей отмахнулся ото всех разом. Многие гости переминались в стороне, не зная, что в такой ситуации говорить положено. Дима взял организацию на себя:
— Ладно, предлагаю просто разойтись. Не будем еще сильнее нагнетать.
Супруги Ивановы, друзья родителей Матвея, сразу сорвались с места, словно команды ждали. За ними потянулись другие гости. Но от друзей и родни Симакова так легко не отделаешься. Матвей положил руку на плечо Григория, стоявшего ближе всех:
— Кажется, мне нужно выпить.
— Выпьем, брат, выпьем. Сегодня выпьем, завтра найдем эту дуреху, и все будет океюшки.
Конечно, подошел и Игорь. Хлопнул друга по спине и рявкнул, уже не сдерживаясь:
— А я тебе сразу говорил, что ничего хорошего не выйдет! Ничего не слышал, женюсь и женюсь. Ну и как, женился? Банкетный зал-то отменять на сегодня?
— Не отменяй, — подумав, решил Матвей. — Нам как раз выпить нужно.
— И верно, — подошел Алексей, троюродный племянник Симакова. — Что добру пропадать?
Девчонок отправили домой — Матвею не нужна была их компания. Выпивали много, но нельзя было сказать, что из круга Симакова у кого-то сильно развязался язык. Так, пара интересный вещей прозвучала, но ничего особенно полезного. Матвей сокрушался:
— Я ведь и договор подписывать отказался! Хотел этим показать, что мне ничего от тестя не нужно. И что московский его бизнес не нужен. Разве я не понимаю, сколько там людей, у которых прав намного больше, чем у меня? Ага, и тут я бы приперся, новичок левый, только потому, что на Веронике женился…
Вот эта мысль уже вызвала отклик — по раскрасневшимся лицам стало понятно. Само собой, что открыто его идею поддерживать не спешили, ведь это означало прямое выступление против Константина, но теперь и по плечу хлопали сильнее и улыбались искреннее. Но, конечно, большинство из круга Симакова тоже об этом думали, не могли не думать. Свадебный банкет прошел преотлично.
Сам Симаков позвонил только к следующему вечеру:
— Денька, Матвей. Звоню, чтобы объяснить, почему вчера сорвался.
— Да какая теперь разница? Вам ведь уже доложили, что Вероника сбежала?
— Доложили. Не парься. Мы просто переносим свадьбу, никаких катастроф.
— Боюсь, что в ближайшее время мне не до свадеб, Константин. Серьезные проблемы с бизнесом.
— Что еще?
Матвей его заинтересованность буквально кожей ощутил и старался, чтобы хотя бы в тоне улыбки не было слышно:
— Я вчера телефон отключил, а сегодня утром узнаю, что меня СЭС обложила. Они продажи заблокировали, у меня сейчас в зданиях проверяльщиков больше, чем работников. Вы не представляете, что они у меня на складах нашли…
— Змей?!
— Каких еще змей? Крыс. Да вот только никаких там крыс никогда не было… Я к десяти утра пару микроинфарктов пережил, но выдохнул, когда к обеду налоговики явились. Это стопроцентный подлог. У меня с отчетностью проблем нет, но я же не идиот: если очень хорошо искать, то обязательно найдут… Я многим дорогу перешел, даже и не представляю, с кого начинать подозрения.
— Налоговики?! — Симаков выругался витиеватым матом. — То есть еще налоговики за меня возьмутся?
Матвей понял, в какую точку надо было бить. Судя по реакции, у Константина это и было самым слабым пунктом. Ошибся Матвей. Но что уж теперь? И так неплохо.
— А вы здесь при чем?!
— Да… я же вчера как раз из-за этого сорвался. У меня тут очень похожие проблемы. Кажется, Матвей, это не ты кому-то дорогу перешел. Похоже, кто-то очень не хотел, чтобы свадьба состоялась… Телефон, говоришь, отключил? А если бы не отключил, то сам бы из ЗАГСа и сорвался…
Матвей продолжал поддаваться депрессии:
— Конечно, сорвался бы… Я в такой заднице еще ни разу не бывал. По первым прикидкам, мне, чтобы из этой истории выпутаться, супермаркет продать придется. И не факт, что один. И не факт, что поможет.
Чтобы обеспечить себе алиби, Матвей действительно закрыл одну из точек еще вчера — ту самую, которую инвестору продал. А в офис пригласил аудиторов, пусть походят, панику понаводят. Вряд ли Симакову сейчас есть дело до шпионажа, но на всякий случай не помешало подстраховаться. Кроме того, когда Константин узнает, что один из супермаркетов действительно продан, то Матвей останется вне всяких подозрений.
— Я… я даже не знаю, на кого думать… — Симаков говорил теперь сдавленно, медленно. У него самого не прихватило бы сердце.
Матвей подкинул подсказку:
— Вчера с друзьями и родственниками вашими выпивали. И стало очевидно, что в Москве меня никто не ждал. Буквально каждый считает решение о передаче бизнеса мне несправедливым. Не удивлюсь, что кто-то из них все и организовал. Так подошли бы, объяснили, зачем мою сеть-то было сливать?
— Чешешь… Или правда?
Матвей не ответил, до нужных выводов Симакову нужно додуматься самому. Естественно, он был раздавлен. Но все еще пытался рассуждать спокойно:
— Ладно, Матвей, понятно, что после всего этого ты мою дочь захочешь брать в последнюю очередь. Давай просто без взаимных обид разойдемся?
— У меня к вам никаких претензий и нет, Константин. Вначале я на вас и подумал, но потом остыл и понял, что это чушь собачья.
— Хорошо, что так. Ты толковый парень, жаль, что били и по тебе. Веронику найду, она тебя больше не побеспокоит.
Так, себя вытащил. Осталось вытащить ее. Матвей действительно очень многое потерял, но утешал себя тем, что совершает доброе дело. Это странным образом немного утешало.
— Я уже нашел ее. Отсиживалась у подруги. Поговорили… я старался на нее не кричать. Но у дочери вашей натуральная истерика. Заявила, что повесится, если ее обратно в столицу отправят и от подруг заберут.
— Не повесится! — уверенно ответил любящий папаша. — Она, конечно, баба, но не настолько же баба!
— А черт их разберет… — подпел Матвей. Константин даже не испугался. Возможно, слишком хорошо знал дочь, или непослушная дочь ему вовсе не нужна. Значит, оставался ввернуть последний козырь: — Константин, а вам не показалось, что Вероника отреагировала уж слишком эмоционально?
— Конечно, показалось! Истеричка ненормальная!
— И бледная она. Все последнее время бледная. Я даже спрашивал на прошлой неделе, не заболела ли. Сказала, что отравилась. Не долго ли ее отравление тянется?
Пауза.
— Ты на что намекаешь?
— Предположение только. Не может она быть беременной? Это многое бы объяснило.
Снова пауза — на этот раз длиннее.
— От тебя?
— Возможно. Но откуда мне знать наверняка, если она со свадьбы так резво свинтила? — резко ответил Матвей.
— Вероника могла ребенка нагулять с кем-то еще?!
— Только предположение.
А вот эта пауза самая важная. После нее у Симакова даже голос другим стал:
— С одной стороны, убить ее за это мало. А с другой… вдруг она мне внука родит? Я еще не стар, пацана поставить на ноги успею… И если так, то на кой черт мне вообще зять нужен?
— Вы бы хоть слова подбирали!
— Да-да, Матвей. Но ты же уже все равно не зять, так что не принимай на свой счет… А если все-таки не беременна?
— Я буду присматривать за ней. Сообщу, когда узнаю точно.
— Намекаешь, что лучше ее там оставить?
— Не намекаю, прямо говорю. Лучше плюнуть на нее. Дочь, которая может родить вам внука, намного полезнее, чем дочь, болтающаяся в петле. А если она не беременна, то вы ее все равно никуда в ближайшее время не пристроите. Выдадите за чужака — и он огребет точно так же, как я. Выдадите за своего — и самолично вручите приз тому, кто, возможно, против вас и выступил.
Симаков резко выдохнул:
— Да и пусть катится, раз сама дура. Если она не беременна, то ни копейки от меня не увидит! Даже отель не получит. Пришлю управляющего с башкой, он все равно справится лучше. Вот пусть и поживет со своими подружками, пожует обычную еду и посмотрит, как люди существуют. И максимум через год примчится к папочке умолять, чтобы обратно взял!
Он совсем не понимал Веронику. Да, она будет какое-то время страдать от отсутствия привычного комфорта, но тянется совсем не к этому. Не зря же к девчонкам по первому зову переселилась. И отель ей вряд ли нужен. Точнее, нужен — кто ж от отеля добровольно откажется? Но ей общество какой-нибудь Иринки важнее любого отеля.
— Уверен, что так и будет!
— Но ты за ней присмотришь?
— Присмотрю. А может, и склеится у нас с ней, ведь столько романтики было. Пусть сама одумается.
— Может, конечно. Но сильно сомневаюсь. И ты не надейся. Мне тоже казалось, что она вся в тебя влюбленная, но видишь как вышло.
Симаков снова вздохнул, но уже легче. В общем-то, все вопросы закрыты. С большими затратами, зато все. Константин вдруг добавил:
— А, ну раз о романтике заговорили, то сразу спрошу. Анюта вчера с пацаном каким-то жамкалась. Ты не в курсе, кто такой?