А ты работай, Аня, работай. Охмурялкой для вельможного драконолорда. Тьфу ты, тальдена.
Из непринуждённых бесед с сёстрами, а их у Фьярры обнаружилось аж целых пять, и другими обитательницами замка, усвоила, что каждая алиана чуть ли не с пелёнок мечтает выскочить замуж за тальдена. Якобы это их предназначение — стать ари. Вот только не всякая почему-то желает выйти за Скальде. Пока что это для меня тайна, покрытая мраком.
Стоило только об этом заговорить, как девушки стыдливо опускали глаза и мямлили, что они порядочные эсселин, а не сплетницы. И, как назло, всякий раз, когда я пыталась докопаться до истины, появлялась эта блудливая ведьма, я хотела сказать Блодейна, и под любым предлогом уводила меня подальше от новоиспечённых подружек. А уводя, напоминала, стерва, что жизнь и здоровье Лёши в моих руках.
Пыталась я как-то допросить Мабли, на свой страх и риск. В конце концов, должна же я знать, на что подписалась и что не так с этим Скальде.
Не успела договорить, как девушка побледнела, сливаясь цветом лица со своим передником, и пролепетала, что она не в курсе.
И всё же я не отступала, донимала её наводящими вопросами:
— Хромой?
— Нет.
— Косой?
— Никак нет, Ваша Утончённость.
Мабли маленькими шажками пятилась к двери, я — наступала.
— Может, псих?
— Э-э-э… нет, — прозвучало уже не так уверено. И глазки так и забегали, как маятники неисправных часов.
— Значит, садист…
Не хватало ещё выйти замуж за извращенца!
— Это мне неведомо, Ваша Утончённость.
— Проклятый, что ли? — почти сдаваясь.
— Нет, просто чересчур одарённый. — Сказав это, служанка рванула в коридор, а я осталась стоять в растрёпанных чувствах.
За три дня до отъезда в Ледяной Лог Мабли и Блодейна занялись облагораживанием фальшивой Фьярры — заставляли меня часами торчать в купальне. Где втирали мне в кожу крема с такими ядрёными запахами, что, боюсь, Его Великолепию придётся общаться со мной в противогазе.
Волосы питали душистой смесью масел, от которых роскошная шевелюра Фьярры становилась ещё роскошней. Расслабляли меня массажами — единственное, что нравилось мне в этих ежевечерних ритуалах. Однажды, дождавшись, когда я погружусь в лёгкую дрёму — ароматы благовоний и тихая музыка, как будто льющаяся из ниоткуда (чудеса магии), этому способствовали, — коварные заговорщицы решили напрочь избавить меня от растительности. Спасибо, хоть на голове оставили.
Лично мне она нигде не мешала. Я ведь не собиралась ни перед кем оголяться. Но Блодейна, стерва такая, считала иначе: пригвоздила меня при помощи чар к лавке, а потом ещё и дара речи на время лишила. Когда я начала орать благим матом и грозиться Мабли, споро намазывающей меня густой, липкой дрянью, что то же самое проделаю с её волосами.
Пока интриганки, не посоветовавшись со мной, превращали моё временное пристанище — тело этой трусливой соплячки в храм гармонии и красоты, Его Светлость выносил мне мозг и испытывал на прочность моё терпение. Каждое утро призывал к себе в кабинет, где часами зудел о том, как надлежит вести себя невесте наследника при дворе. Дескать, в столице я буду представлять не столько себя, сколько весь славный род Сольвер — один из древнейших родов Сумеречной империи, основатели которого сражались бок о бок с первыми тальденами.
Приходилось сидеть в кресле, смиренно сложив на коленях холёные ручки, и слушать занудные разглагольствования папеньки. А ночами тащиться в храм Претёмной матери и, словно ягнёнок, отданный на заклание, ложиться на высеченный из камня холодный алтарь, испещрённый непонятными загогулинами-знаками. Лежать как дура или мумия в саркофаге, не шевелясь и не издавая ни звука, пока жрецы, облачённые в бесформенные хламиды, водили вокруг меня хороводы, призывая богиню наполнить чресла алианы, избранной Хранителем, какой-то там особой силой. Вот только не уверена, что надрывные завывания этих фанатиков, больше смахивавшие на вопли дворовых котов с ближайшей помойки, могли увеличить шанс появления на свет наследника.
Всё моё естество противилось беспределу, что творился вокруг меня и со мной. Но протестовать было бессмысленно. Тем более что это могло навредить Лёше. Немного успокаивала мысль, что Его Великолепие вполне может остановить свой выбор на другой невесте.
Что будет означать мой проигрыш для мужа — ещё предстояло выяснить. Но, надеюсь, Блодейна не отпетая негодяйка. Ведь не станет же она вредить Лёше, если я вылечу с конкурса.
Я, конечно, буду стараться, но не факт, что мы с господином Герхильдом найдём общий язык.
Утром перед отъездом со мной пришли попрощаться сёстры. Обнимая и целуя, желали удачи и изъявляли надежду когда-нибудь свидеться снова. И при этом так натурально грустно вздыхали… Как будто сами не верили своим словам.
Это наводило на нехорошие размышления.
Блодейна, партизанка, на мои вопросы отвечала уклончиво либо вообще морозилась. Как будто не понимала, что там, в Ледяном Логе, я быстренько выясню, что не так с этим Скальде.
Может, рассчитывала, что, стоит мне оказаться в драконьем логове, как оттуда я уже не сбегу? Что ж, это мы ещё посмотрим… Пока же оставалось только строить догадки и ёжиться от собственных предположений относительно возможных дефектов тальдена.
Мабли помогла мне обрядиться в платье из бледно-голубой парчи. Спереди оно было слегка присобрано, открывая край щедро расшитой серебром нижней юбки, своей белизной сочетавшейся со вставкой на тугом лифе. Серебряные украшения овивали тонкую шею и изящные запястья. Оказывается, обвешивать себя золотом дозволялось только замужним дамам.
Разделив мне волосы на прямой пробор, Мабли уложила их в виде двух валиков, после чего нахлобучила мне на голову атур — головной убор, окутавший лицо невесомой голубоватой вуалью. Вот так я обзавелась симпатичными, обтянутыми шёлком и обильно осыпанными жемчугом, «рожками».
Довершали образ сказочной принцессы тёмно-синяя бархатная накидка на меху, перчатки ей в тон и отороченные мехом тёплые сапожки.
Я смотрела на своё отражение и была не в силах отвести от себя восхищённого взгляда. Хрупкая загадочная нимфа — иначе и не назовёшь. Не знаю, что думает обо мне Скальде Герхильд, но лично я от себя без ума. Налицо нарциссическая любовь.
— Ваша Утончённость, экипаж уже подали. — В комнату вернулась Мабли и скромно замерла у стены, сложив перед собой ладошки, как будто во время молитвы.
Последний взгляд, брошенный на оправленное в резную раму зеркало, и прекрасная незнакомка в зазеркалье подарила мне улыбку, немного грустную и задумчивую.
Ну что ж, Аня-Фьярра-Мадерика Сольвер, готова побороться за ледяное сердце сказочного принца?
Я не была готова. Но ни Блодейне, ни князю Ритерху до моих сантиментов не было никакого дела. А потому оставалось только пожелать себе удачи, подмигнуть себе же задорно (не уверена, что его отмороженности придётся по душе невеста с постной физиономией) и, запахнув накидку, последовать за Мабли к новому и, надеюсь, очень непродолжительному этапу моей жизни.
* * *
— Ещё один отбор! — Игрэйту хотелось рычать и крушить всё вокруг.
Вот только в Кристальной пещере крушить особо было нечего. Разве что посбивать в порыве гнева ледяные наросты, которыми за долгие столетия обросли стены и каменные своды давным-давно позабытого людьми и магами места — храма Леуэллы.
Тальден вглядывался в голубоватую дымку, затянувшую пространство. Озирался нервно, щурясь от вспыхивающих то тут то там отблесков льда. В кристальной толще магу виделось лишь собственное отражение: перекошенное злостью лицо и взгляд, потемневший от гнева.
— Где ты, тагры тебя подери?! У нас был уговор! Ты обещала помочь! Леуэлла!!! — От крика, отголосками зазвучавшего в глубинах храма, земля под ногами дрогнула, и Игрэйту почудилось, будто острые ледяные иглы нацелились на него, готовые пронзить сердце мага в любую минуту. За то, что осмелился нарушить покой священного места.
— Ну чего разорался? — Снежный вихрь пронёсся по пещере, покружил вокруг тальдена и осыпался на землю белым крошевом, у самого подножия подёрнутого морозными узорами алтаря.
Игрэйт зажмурился от пронзительно-яркой вспышки, а когда открыл глаза, увидел перед собой снежного духа. Леуэлла сидела на жертвеннике, кокетливо закинув ногу на ногу, и поигрывала так и норовившей соскользнуть с изящной ступни хрустальной туфелькой. — Пусть я и древняя, но ведь не глухая же.
— Ты обещала, — скрипнув зубами, повторил маг.
Снежная дева неопределённо хмыкнула. Подковырнула перламутровым ноготком ледяную корку на камне, и по той, разветвляясь, побежали трещины.
— А разве я не сдержала слово? — захлопала белёсыми ресницами, отчего серебристая пыльца осыпалась на бледные щёки девушки. — Или год назад Ледяной Лог не пополнился ещё одной скульптурой? Мальчишка, да и вся Адальфива, уверены, что это убийственная сила Герхильдов превратила Мавену в ледяную статую.
— Скоро начнётся новый отбор, — мрачно перебил древнюю гость.
Леуэлла безразлично пожала плечами:
— Не моя проблема. У нас было разовое соглашение.
— Но ты должна мне помочь!
— А вот это ты зря… — Холодные и как будто прозрачные глаза девы опасно сверкнули. — Запомни раз и навсегда: я ничего никому не должна. Так приспичило править Сумеречной империей — вызови Скальде на бой. А не виляй хвостом перед ним, как преданная собачонка, довольствующаяся объедками с императорского стола!
Игрэйт всё-таки поддался недавнему порыву и глухо зарычал. Дёрнулся было к снежному духу, но успел поймать в кулак лишь горсть снега, тут же растаявшего на ладони. Мгновение, и вот уже чистый, словно звон хрустального колокольчика, голос звучит из другого конца пещеры.
— Осторожней, Игрэйт. Не забывай, кого ты призвал. Ты ведь не хочешь, чтобы я рассердилась.
Тальден почувствовал, как холодок побежал по спине — это призрачные руки Леуэллы легли ему на плечи. Бесшумно обойдя колдуна по кругу, снежная дева, лаская, кончиками пальцев очертила абрис его бледного, напряжённого лица. Прикрыв глаза, подалась вперёд, желая коснуться уже изрядно посиневших губ мага смертоносным поцелуем.
Сбросив оцепенение, Игрэйт отшатнулся, а Леуэлла громко расхохоталась, и от этого заполнившего пещеру пронзительного звука со сводов, терявшихся в чернильной тьме, посыпались ледяные осколки.
— Какие же вы, смертные, скучные. Трусливые. Так боитесь рисковать собственной шкурой. А зря. Мне говорили, я хорошо целуюсь.
— Поверю на слово, — хмуро буркнул колдун и вернулся к интересовавшей его теме. — Помоги мне в последний раз. Я щедро заплачу.
— Чем же? Жизнью ещё одной невесты? Так другой у тебя пока нет.
— Чем угодно! Назови цену! — запальчиво выкрикнул маг.
Леуэлла поджала посеребрённые инеем губы:
— Хм, надо подумать… А пока я буду думать, ты отправишься в Ледяной Лог.
— Но…
— Не «но», а «как вам будет угодно, о, моя премудрая покровительница»! Ты второй после Герхильда претендент на престол, так? Так. Значит, тоже вскоре обязан жениться.
— Это Скальде уже почти труп. — Игрэйт не заметил, как при этих словах по губам его скользнула улыбка. — Моя же магия меня не убивает. — Тальден не спешил связывать себя священными узами брака. Потому и отдал без сожаления снежному духу алиану, с которой год назад обручился. За это Леуэлла «позаботилась» о Мавене, которая благодаря стараниям древней и дня не пробыла императрицей.
— Хочешь править?
Игрэйт настороженно кивнул.
— Тогда делай то, что тебе говорят! Каждому отбору предшествуют месяцы и месяцы подготовки. Скажи, что желаешь присмотреться к алианам, отобранным Скальде. Старейшины не станут возражать. Наоборот, обрадуются, что можно будет совместить два отбора и подобрать ари не только потенциальному императору, но и его возможному преемнику.
— А если ни одна из алиан мне не подойдёт?
— Молись Претёмной матери, чтобы подошла. — Леуэлла снова уселась на алтарь, на котором когда-то, много веков назад, люди оставляли ей свои подношения.
Миновали столетия, паломники забыли дорогу к священному храму на вершине скалы, как позабыли о снежной деве и других древних. И теперь лишь изредка доводилось общаться с дураками, вроде Игрэйта, которые питали её своей силой и тем самым поддерживали в ней искру жизни.
— Хорошо, допустим подойдёт, — не догадываясь о сумрачных мыслях духа, согласился тальден. — Ну женюсь я. И что тогда?
Леуэлла закатила глаза.
— И всё-то тебе надо разжёвывать… Императрица, как это водится, не переживёт брачную ночь. Скальде обезумеет. Если не от переизбытка силы, так от чувства вины. А если и эта смерть оставит его равнодушным, мы сами поможем ему обезумить. И всё. — Блеклые губы духа растянулись в зловещей улыбке, обнажая маленькие острые клычки. — Герхильда убивают дольгатты, а тут ты — сильный тальден, да ещё и счастливо женатый. Старейшины перед тобой на коленях валяться будут, умоляя, чтобы согласился взвалить на себя бремя правления империей.
— А мне нравится твоя идея! — потирая руки в предвкушении скорой победы, воскликнул колдун.
— Ещё бы, — хмыкнула снежная дева.
— А что же с оплатой? — мгновенную радость поглотили иные чувства: настороженность и беспокойство.
— Милый мой мальчик, я не потребую от тебя ничего такого, что ты не сможешь мне дать, — промурлыкала Леуэлла.
Послав магу воздушный поцелуй, от которого у Игрэйта мороз побежал по коже, древняя взметнулась снежным вихрем и исчезла в глубинах горного храма.
Глава 5
Я не хотела уезжать.
Не то чтобы мне было жалко расставаться с сёстрами, фальшивым отцом и ведьмой-шантажисткой. Просто ноги не несли к повозке, запряжённой четвёркой белых, как заснеженные пики гор, лошадей.
Красивых — ничего не скажу. Но, увы, крылатых.
А я полётов до чёртиков боюсь. И воздушному транспорту предпочитаю наземный. Лучше поваляться денёк-другой с книжкой в поезде, чем за пару часов домчать на самолёте.
Тем более, что ещё от полёта с драконооборотнем не отошла.
Карета, с виду как будто сделанная из стекла, выглядела довольно хрупкой. Того и гляди от одного порыва ветра потрескается или ещё хуже развалится. Кони и вовсе казались неуравновешенными. Короче, не внушающими доверия. Как-то уж больно нетерпеливо потрясали серебряными гривами, громко фыркали и выбивали копытами из припорошенного снегом камня искры.
К таким и приблизиться страшно. Не то что позволить унести себя в заоблачные дали.
— Что-то мне уже расхотелось замуж, — чувствуя, как начинают дрожать коленки и зубы выбивают чечётку, я повернула обратно.
Но не успела сделать и пары шагов по направлению к замку, как предусмотрительная наша, схватив меня за руку, потащила назад к сомнительному экипажу.
— Перестань трястись!
— Мне страшно, — голос тоже дрожал, наверное, из солидарности с телом.
— С фальвами тебе нечего бояться. Это зачарованные животные, единственное задание которых — доставить тебя в Ледяной Лог. — Распахнув дверцу кареты, Блодейна — дама не только властная, но и весьма крепкая телом (нынешней хрупкой мне с ней точно не справиться), впихнула меня в недра экипажа. Наклонилась, сделав вид, будто заботливо поправляет тяжёлый шлейф моего платья, и сказала: — Не пройдёт и часа, как будешь в столице.
Или, скорей, туда прибудут мои бренные останки, потому как душа к тому времени трусливо смоется. Это сейчас она в пятки ушла, а, стоит этим самым фальвам взмыть в небо, как мы с ней распрощаемся навсегда.
— Не забывай, — принялась за свои страшилки ведьма, — от того, как будешь себя вести, зависит не только твоё будущее, но и…
— Не бойся, о муже я не забыла. И сделаю всё, лишь бы отсюда выбраться! — Несмотря на холод, коловший кожу, щёки запылали, и по венам потекло пламя гнева.
Поддавшись сиюминутному порыву, я с силой захлопнула дверцу прямо перед носом противной бабы и демонстративно отвернулась. Уж лучше любоваться высокими замковыми стенами, выраставшими на фоне затянутых туманной пеленой гор, нежели лицезреть гримасу недовольства на лице этой стервы.