– Леорик пошел… Рамирес пошел… Кайри пошел.
– Жду, – коротко ответила Рина, у которой до своей ударки было еще девять секунд.
– Можешь расслабиться, – ответил Шари, который, как и многие другие, по ударкам в тайм не попал, и теперь находился в роли наблюдателя, – уже закрылся.
Он был прав. Подполковник все же повесил Интердикт на четыре часа, как только у него отобразились четыре атаки в тайм, последняя из которых была с героем.
– Тех, кого назвал, ударки ушли? – Спросил я.
– Да.
– Да.
– Да.
– Да.
– Тогда расслабьтесь, думаю, и с двух ударок перед героем зайдем. Там укреплений почти нет. Как бы ни был хорош этот подполковник, он не волшебник.
– Кто? – Не понял Рамирес.
– Не пилот штурмкатера, производящий высадку с орбитального корабля без абляционной защиты на броне.
– А, чудотворец, – понял Леха.
– Мда, вот волшебника ты не знаешь, а чудотворца… Ладно. Итак, тогда переходим к полной зачистке наших земель.
– Форт, у меня вопрос, – негромко произнес Зверюга, – может, не стоит так кардинально? Нет, пойми, я не оспариваю приказ, но ведь я сам когда-то нейтралом был. Довольно нубоватым. Но взяли в клан, научили всему.
– Человеком сделали, – хмыкнул Рамирес.
– Угу, в отличие от тебя, – ловко парировал Зверюга. Я улыбнулся, Рикардо был мужик взрослый, обстоятельный и добродушный. И к Лешке относился по-отечески. – Может, дадим некоторым еще шанс?
– Я понимаю, что это очень похоже на… пусть даже на геноцид. Но нам необходимо убрать всех нейтралов в звании выше, чем уорент-офицер с плохими фортами из своих земель. Я не могу допустить, чтобы на их форты заезжали «Бурые».
– Или «Волки», – подтвердил Кайри.
– Да, именно так. – Я не стал говорить, что с «Серыми» вопрос практически решен. Самое важное, чему мне тут довелось научиться: если для достижения плана не требуется привлечения дополнительных людей, то и языком лишний раз трепать не следует. – Мы запросили последние отчеты о нападении у всех нейтралов. Я сам, лично, анализировал каждого игрока. И некоторых мы оставили. Да, они не хотят пока входить в какой-либо Альянс. Их право, и я уважаю его. Но я всегда считался только с правом сильного. Остальные не представляют для нас никакой ценности. Их форты мусор, а ветки исследований – хаотично заполненные слоты. Они живут в наших кантонах, но ничего не могут нам дать. Лишь представляют собой легкую площадку для заселения наших врагов.
– Несколько человек нам не ответило, – негромко сказал Шари.
– Это равносильно отказу. Надеюсь, Доран, не нужно объяснять, что это значит?
– Не нужно.
– Тогда начинаем. И не забудьте накрываться Интердиктом, как только отправляете героя.
Я отключил общую конференцию, оставив на связи лишь одного человека. Того самого, в ком еще сомневался.
– Доран…
– Андрей, – голос бывшего «Хамелеона» звучал твердо, как у человека, который четко знает, чего хочет.
– Нам надо поговорить.
– Слушаю.
– Не так, с глазу на глаз.
– Тогда я прилечу.
– Лучше я сам. В каком ты форте?
– В третьем.
– Хорошо. Скоро буду.
Активатор отсоединился от тела тяжело, как огромная вакуумная присоска, но не с той острой болью, что была раньше. Я вытащил конвертер и сразу потянулся за мазью в аптечке. Что интересно, все лечебные средства обновлялись ежедневно, как и чистая одежда и гигиенические приспособления. Чертова автоматика. А ведь так можно было отследить, кто выходит в реал, будь у тех, кто наверху, чуть больше интереса к игрокам. Так получалось, что мы для них лишь расходный материал для выполнения главной функции – колонизации.
Правда, мне представляется, что управители игры попросту не видели проблемы в выходе части игроков в реал. Ну происходит определенная погрешность в работе конвертеров, единицы узнают правду, и что? Их просто списывают на Землю, скорее всего, с небольшой компенсацией. Просыпаешься, получаешь деньги и ничего не помнишь.
Я поднялся в ДОТ, неторопливо влез в экзоскелет, просканировал все системы шлема, проверил бластерную винтовку – не то чтобы не доверял роботам, те обслуживали снаряжение исправно, а скорее по давней, вбитой еще в учебке привычке – боец всегда должен сам следить за своим оружием и броней.
Неторопливо вышел за пределы форта и влез во флайер. Еще не закрывая верхней, откидной крышки, хрустя песком на зубах (сегодня ветер был как никогда силен) ввел ID укрепления Шари. Автопилот, благосклонно предложивший взять управление на себя, отключил. Мало ли, вдруг и эту функцию можно отследить. Мне хватило карты на дисплее, по ней и доберусь.
Вдохнул носом разгоряченный пыльный воздух и стал размышлять. Никогда не думал, что первым о конвертере узнает Доран. Хотя все зависит от разговора с ним. Я не большой специалист в паралингвистике, но кое-чему дед меня научил. При любом другом варианте к этому Шари бы даже не сунулся. Присмотрелся, дал пару поручений, проверил в самом жарком бою. Да нет времени. К тому же Доран единственный, кто выбрал в развитии снайперскую винтовку для боевки. А именно дальний стрелок сейчас и нужен.
За много лет до начала Третьей эпохи
– И где ты…
Дед не договорил, тяжело закашлявшись. Буханье у него было неприятное, грудное, пугающее и одновременно говорившее, что старику осталось недолго. От этой мысли у Андрея стыла в жилах кровь. После смерти матери отец сломался, ушел с головой в работу, постоянно пропадая в командировках. Дома он появлялся не часто, да и почти всегда был отстранен, погружен в себя. И рядом с Андреем остался только дед. Старый, больной, переживший закат старого мира и становление нового.
– … ты был? – Откашлявшись, закончил он.
– С Серегой на продленке. Нас задержали. Там просто перенести кое-что надо было. Нас и попросили.
– Врать не умеешь, так же, как и мать, – прокряхтел дед, – вот папаша твой дело другое, у него талант в молодости был. Это в меня, естественно. Хотя все равно его почти всегда раскусывал. Он когда учился ездить по ушам, я уже много лет эту науку преподавал. Так, где ты был?
– На заброшке, – опустил голову Андрей.
– Знаешь же, что опасно там. – Укоризненно, но без пустой ругани сказал дед. – Случись с тобой что, туда лайфгарды не сунутся. Даже тело твое обратно не вернут. Много чести. Будешь без вести пропавший.
– У меня дозиметр был. Я аккуратно, обходил все зараженные места.
– Да что эта радиация. Так и так умрем, экология вся кончилась.
Старик задумался о чем-то своем. Изредка он кашлял, трясясь при приступах худым, высохшим телом.
– Деда, а научи меня тоже.
– Чему?
– Врать.
– Ох, Андрюшка, – рассмеялся старик, – любой другой сказал бы, что хорошие люди не врут. А тебе так отвечу, можно быть хорошим человеком и языком трепать. Даже так скажу, иногда чтобы этим хорошим человеком остаться, лгать как раз и надо.
– Так научишь?
– В первую очередь надо научиться ложь распознавать. Вот как с тобой. Что ты сделал, когда зашел?
– Да ничего вроде.
– Дальше порога не продвинулся. Будто сразу бежать думал. Глаза забегали, зевать стал и руку к нему поднес.
– Так сам учил, что некрасиво…
– Это подсознание. Зевают обычно, когда спать хотят. У тебя же в голове другое сработало. Зевнул, чтобы рот прикрыть рукой. А так всегда делают, когда говорить лишнего не хотят. Человеку свойственно защищать уязвимые места, когда он готовиться к схватке. Говорю же, подсознание.
– А еще? – уселся подросток рядом со стариком.
– О продленке своей стал рассказывать. А лжец тишины не любит. Она на него давит, словно воды всего зараженного океана. Вот он и старается заполнить ее своей болтовней, чтобы сбить с толку… Опять же, о делах своих школьных рассказывал, а сам застыл как статуя, будто испугался чего. Видно, вспомнил в этот момент заброшку. Ассоциативное мышление оно такое, начинаешь думать о чем не хочешь в самый неподходящий момент. Вот и получалось, говоришь ты одно, вроде повседневное, а сам заледенел, точно привидение увидел.
– А еще, еще? – подобрался мальчишка.
– Ну что мне, всю паралингвистику, науку сложную и внимательности требующую, за пять минут рассказать? Тут учиться надо, самое главное, практиковаться. Но, опять же, говорю, потолка ты не достигнешь. В мать пошел… – Дед снова согнулся в приступе, а когда откашлялся, еще некоторое время молчал. – Удивительная женщина была, светлая. Бабы они, Андрюшка, существа по своей природе умные, даже больше хитрые. Своего никогда не упустят. Через то и языком молоть мастерицы. А мать твоя каждый раз, когда соврать пыталась, до корней краснела.
– И что же, вот научусь я этой паралингвистике, и буду каждого человека как орех щелкать? – Сменил больную тему про мать паренек. Что значило выражение «щелкать как орех» дословно он не знал, но общий смысл понимал.
– Ну прям уж как орех. Тут надо еще психотип человека знать. Понимаешь, есть люди застенчивые. Они, когда с тобой будут разговаривать, могут и заикаться, и бледнеть, и краснеть. Но то разве значит, что они врут? Или другие, холерики, к слову. Они напротив, и руками станут размахивать, болтать без умолку, тактильно воздействовать. Тоже ни о чем не говорит…
– Я просто хочу, чтобы…
– Да знаю я для чего. Врать ты хочешь научиться. Чтобы лазить не пойми где, а деду лапшу на уши вешать.
– Ну деда, ты иногда скажешь, – ответил Андрей, чувствуя, как становится пунцовым.
– Как есть, так и говорю. Смотри-ка, зарделся, как маков цвет. Говорю же, материна кровь… В общем, слушай, чтобы хорошо врать, не нужно знать всех этих уловок.
– А что нужно?
– Чтобы друг твой не прибегал ко мне и не кричал, что ты поперся на заброшку.
– Ну, Серега, придушу гада! – Вскочил Андрей.
– Чего придушу? Волновался он. Да куда собрался-то? Пойдем лучше поужинаем, а я тебе еще про паралингвистику расскажу.
Настоящее время
Как по мне, форт Шари представлял собой верх архитектурной мысли. Между широченными, расставленными в три ряда башнями-платформами виднелись силовые поля, а единственный проход к ДОТу был заложен взрывчаткой. Вдобавок, по моим оценкам, стрелков наверху было много больше, чем четыре сотни. Да уж, не повезет тому, кто сюда сунется.
Вдобавок ДОТ выглядел более презентабельнее, чем мой. Сдается мне, это из-за лучшей прокачанности военной ветки. Заодно оценил экзоскелет Шари, что стоял неподалеку. Совсем простенький, и это очень хорошо. Нет, не с той точки зрения, что я желаю скорейшей смерти своему соклановцу. Но это всем известный закон массы, что вдалбливали нам в школе – если в одном месте убыло, то в другом прибыло. Соответственно, раз экзоскелет со слабым уровнем защиты, то винтовка должна быть довольно навороченная.
В поисках последней я пошарил взглядом по сторонам. Ну точно, вот короб, такой же, как у меня. Только закрыт. Подошел под равнодушным наблюдением солдат, потрогал холодную грань. Мой от одного прикосновения открывался, а этот нет. Жаль. Тогда бы и вовсе не пришлось объясняться с Дораном. Просто поговорил на отвлеченную тему, а на выходе совершенно случайно прихватил снайперку. Однако чудес не бывает. К тому же я никогда особыми успехами в стрельбе на дальних расстояниях не отличался. Может, Доран удивит. Не зря же он подобное оружие выбрал.
Шари встретил стоя, и я отметил про себя эту маленькую деталь. Его командный пункт выглядел практически как мой, на эту часть строения ранг и количества исследований не влияли. Сам Доран представлял собой интересного человека. Рыжие волосы, чуть смуглый тип кожи, явно говоривший о смешанной крови Шари, невысокий рост и худощавое телосложение. Выглядел он невзрачно, но было в нем нечто едва уловимое, хищное, чего я не мог не заметить.
– Что-то произошло? – Первое, что спросил он.
– Да много чего, – усмехнулся я и пристально посмотрел на него.
Шари взгляд выдержал. Он мне сейчас напоминал задиристого хулигана, пойманного на месте преступления. Вроде, понимает, что его теперь упекут в распределитель или еще чего доброго отправят на орбиту, но от содеянного не открещивается и ни в чем не кается.
– Я заметил между нами некоторую напряженность.
– Разве ее может не быть? – Спросил Шари. Без издевки, спокойно, глядя мне в глаза.
– А вот с этого места поподробней.
– Нас выгнали из нашего Альянса, – при этих словах Доран сжал зубы на мгновение, но сразу же продолжил, – да, пусть из-за нашей глупости. Я не буду говорить, кто тут виноват, все в равной степени идиоты.
– Но Лейд чуть больше. Я же не дурак, сразу понял, кто зачинщик в вашей троице.
– Мы повелись, значит, виноваты не меньше, – отрезал Шари, – и сами расхлебываем то, что натворили. Думали, что так начнется новая война со слабым противником. Скажу честно, у нас были некоторые планы на северные кантоны. Но вышло как вышло. Я не мальчик, и всегда мог нести ответственность за свои действия. Ты взял нас к себе, хотя мог этого не делать. Но я по-прежнему чувствую себя немного…
– Чужим.
– Да, наверное, так.
– Ты все время упоминал про «мы», а теперь вдруг заговорил в единственном числе.
– У Буэено-Каарты своя голова на плечах, поэтому в этом случае я могу говорить лишь за себя, – развел руками Шари, показывая мне раскрытые ладони. Этот жест я для себя тоже подметил.
– Но ты ведь слышал, что я сегодня сказал.
– На слух не жалуюсь. Если ты сейчас здесь, то это говорит само за себя, – он улыбнулся и именно в этот момент маленький хищный зверек Доран исчез, – помнишь, как в том патриотическом фильме про космодесантников: пока меня не убьют…
– Или я не найду кого-нибудь получше, – улыбнулся я в ответ. «Орбитальная высадка» входил и в мой список любимых кинокартин. – По поводу северных кантонов, у тебя еще будет шанс сюда въехать. В связи с этим у меня вопрос... Что будет, если мы начнем войну с «Хамелеонами»?
Шари снова стиснул зубы. Видимо, этого вопроса он боялся больше всего. И именно этот ответ все и решил. Он не стал юлить и не ответил вопросом на вопрос, вроде: «А мы начнем войну с Хамелеонами?». Нет, Доран сказал прямо, чем заслужил мое почти полное расположение.
– То у меня не будет другого выхода. На моем шевроне только один цвет, фиолетовый. И как бы мне не было тяжело…
– Если вдруг мы начнем войну с «Хамелеонами», ты не пойдешь в первых рядах. Обещаю.
– Спасибо.
– А теперь повернись.
– Зачем?
– Поворачивайся. Не бойся, ты меня в сексуально плане не привлекаешь.
– Андрей, я не совсем понимаю.
– Стой смирно, – разрезал я кожу на шее минискальпелем, прихваченным из аптечки, – а то возрождаться придется. А этого допустить нельзя.
– Мне как-то не по себе.
– А то ли еще будет, – сказал я, вынимая конвертер.
– Что происходит?
– Садись, мне надо тебе кое-что рассказать. Итак, начнем с того, что все, окружающее тебя, не совсем правда…
– Ну что, удачно? – Спросил Шари, глядя в высокоточный оптический прицел.
– Ага, не слышишь разве, где-то в километрах трех отсюда закричал раненый ближник.
– Ты же говорил, что их нет в округе.
– С понятием сарказм ты не знаком? Даже в башню не попал. Ты зачем снайперскую винтовку выбрал?
– Решил, что лучше издалека воевать.
– Ага, только это уметь еще надо.
Я настроил визор, встроенный в шлем экзоскелета. Боец на башне соседнего форта, располагающегося от нас, как мне подсказывала техника, на расстоянии восемьсот семнадцать метров, стоял, как ни в чем не бывало. Укрепление было нейтральное. Довольно неплохо построенное, если судить по внешнему периметру, да еще и находившееся ближе всех. Не удивительно, что именно на нем я решил проверить меткость Шари.
Сами мы находились на угловой башне-платформе форта Дорана. Непосредственно Шари распластался ниц (его даже пришлось учить лежать правильно, чтобы правая нога была словно продолжением винтовки), а я стоял, рассматривая в визор укрепления потенциального врага.