-- Отож! -- мушкетерский майор отер вислые казацкие усы. -- От, помню я, с туркой рубилися, так то ж идиёты! А це вражины.
Пожилой литвинский сердюк и солдат удачи мог бы долго рассказывать о своих походах «за зипунами», однако момент не располагал, отчего продолжать речь он и не стал.
-- Передислокация все равно необходима. -- отметил Радек, перед самым началом кампании выслуживший майорский чин. Если выставить четыре мушкетерские баталии вот так, по обе стороны от дороги, а гренадер отвести на фланг...
-- А с чего это сразу на фланг? -- возмутился фон Реутов. -- Если уж кому супостата встречать, так именно моим орлам.
-- Радек прав, -- ответил фон Эльке. -- Ни к чему терять ваших здоровяков в перестрелке, когда вы можете обеспечить неожиданный фланговый удар штыками. Но ставить баталии одну за другой также смысла нет -- они будут друг другу мешать. Предлагаю поступить следующим образом: правофланговая и центральная батареи остаются на местах. Между ними каких-то сотня метров, в этот промежуток ставим баталию пана Кшыштава. Радек, вы подпираете его с тыла на случай прорыва, и только посмейте мне не удержать дорогу.
-- Сдюжим, -- спокойно ответил Пилипчук, и начал набивать табаком люльку.
-- Уж будьте любезны, -- ответил Эрвин и наклонился над картой. -- Баталия Нигельфара становится на правом фланге, между орудиями и опушкой леса. За вами, вот на этом лесистом пригорочке располагаются егеря. Фон Штоц, ваша первейшая задача следить за тем, чтобы к барону лесом ни одна сволочь не подошла, а не отстрелять как можно больше врагов. Впрочем, если сможете совместить эти два занятия -- очень хорошо.
-- Будет исполнено, герр генерал, -- корнет щелкнул каблуками.
-- Я встану на левом фланге, вместе с баталией фон Лемана.
-- Немыслимо! -- воскликнул Розен. -- Как же вы сможете руководить боем, находясь в строю?
-- А я с вестовыми встану за ним, -- усмехнулся генерал. -- Фон Реутов, вы выходите вот сюда, метров на двести к северу и на столько же левее фон Лемана и разворачиваетесь к дороге лицом. Будьте готовы ударить в штыковую и смять фланг неприятеля по звуку трубы.
-- Яволь, -- ответил гренадер.
-- Хортманн, пускай ваши левофланговые пушки отправляются с гренадерами: атаковать после залпа картечью -- это всегда приятнее и веселее. Но, и впрямь, постарайтесь не шуметь.
-- Мы их руками откатим, -- усмехнулся фон Реутов. -- Главное, чтоб бомбардиры свой огневой припас не забыли.
-- Отлично, -- кивнул фон Эльке. -- Розен, вы тоже выдвигайтесь севернее вот по этому овражку. Если вестовой не сможет вас отыскать, то сами решайте по ситуации, идти в атаку или пошалить во вражеских тылах.
-- Быть может, поставить вагенбург? -- несмело предложил бригаденинтендант Зюсс.
-- Он помешает прежде всего нам, -- покачал головой Эрвин. -- Выдайте солдатам побольше пуль и пороха, после чего отступайте к Фюртену. Если удача будет благоприятствовать неприятелю, постарайтесь, чтобы наши припасы Кабюшо не достались. Все, господа, если нет вопросов или предложений, приступаем. Времени почти не осталось.
-- Но позвольте, а где же мне развернуть лазарет? -- удивился доктор Кальмари, начальник фельдшерской службы бригады.
-- А в лагере и разворачивайте, -- ответил генерал. -- Чего раненых далеко от поля боя таскать? Помрут еще, не дай Бог, по пути к эскулапам.
Глава II
Каждое утро Мафальда фон Шиф начинала с мысленных проклятий в адрес своей госпожи, полгода назад посчитавшей, что ее первая камер-фрейлина достойна жить в отдельном роскошном будуаре. Насколько удобнее ей было ночевать в общих покоях, с другими фрейлинами и компаньонками гроссгерцогини! Все новости, все слухи и сплетни можно было узнать из первых рук, не прилагая для этого почти никаких усилий, запустить собственный новый слух тоже не представляло никакого труда -- слушай, о чем болтают заскучавшие дамы, да время от времени вставляй нужную фразу! И все, назавтра весь замок говорит о том, о чем нужно, и никто не может вспомнить, кто же рассказал об этом первым. Впрочем, это не главное, с изучением сплетен и созданием новых Мафальда и теперь неплохо справляется, но вот одеваться каждое утро без посторонней помощи -- это просто кошмар! В общей спальне фрейлины всегда помогали друг другу справиться с многочисленными застежками, крючками и шнурками, а вести с ними неравный бой в одиночку оказалось едва ли не самым сложным для Мафальды делом. Хорошо еще, что ее сиятельство герцогиня была большой любительницей подольше поваляться утром в постели, и у первой фрейлины оставалось достаточно времени на эту битву. Иначе ей пришлось бы вставать и вовсе в несусветную рань, чтобы успеть вовремя приступить к своим обязанностям.
С трудом разделавшись со всеми застежками и соорудив на голове обычную для будних дней прическу -- чуть-чуть ниже и скромнее, чем у ее сиятельства -- главная камер-фрейлина в последний раз посмотрела на свое отражение в зеркале и отправилась в покои герцогини. Та, как обычно, дожидалась любимую фрейлину, зевая среди белоснежных шелковых подушек.
-- Доброе утро, Мафальда, милая! -- поприветствовала она фрейлину ласковой улыбкой.
-- Доброе утро, Эвелина, -- ответила ей такой же улыбкой Мафальда. Герцогине нравилось вести себя со своей любимицей, как с подругой, и главная фрейлина всегда мастерски ей в этом подыгрывала.
-- Кажется, день сегодня солнечный... -- лениво потянувшись, начала свою обычную утреннюю болтовню герцогиня и кивнула на окно, занавешенное легкими светло-зелеными шторами, через которые пробивался золотистый свет.
-- Да, небо чистое, так что погода будет отличной, -- подтвердила Мафальда.
«Эвелина в хорошем настроении и прекрасно выспавшаяся, значит, у герцога по-прежнему нет времени ни на то, чтобы с ней ссориться, ни на супружеские обязанности, -- рассуждала она в этот момент про себя. -- Значит, скорее всего, его светлейшее сиятельство либо все еще беспокоится из-за боев на севере, либо узнал что-нибудь новое о ходе войны. Как бы выяснить, нет ли новых известий?»
-- Как вы спали, Эвелина? -- спросила она с самым заинтересованным видом.
-- Ах, Мафальда, ужасно! -- тут же запричитала герцогиня жалобным голосом, хотя ее свежий цветущий вид явно говорил об обратном. -- Полночи промучилась -- только засну, как все вокруг грохотать начинает, то лошади за окном ржут, то мимо двери слуги топают!..
«Неужели ночью прискакал гонец из действующей армии? -- лицо Мафальды выразило искреннее сочувствие не выспавшейся подруге, а сердце в груди бешено заколотилось. -- В любом случае, приехал кто-то важный, раз герцог поднял на ноги слуг! А комнату гостю, получается, предоставили в восточном крыле, туда как раз мимо этого будуара коридор ведет...»
Герцогиня Эвелина продолжала жаловаться на «этих грубых мужланов», не давших ей спокойно поспать, а Мафальда, по-прежнему изображая заинтересованность ее болтовней, с огромным трудом пыталась успокоиться и убедить себя, что курьер мог приехать вовсе не с севера. А если даже и оттуда, то это еще не значит, что он принес какое-нибудь дурное известие о ее брате. Но удавалось ей это плохо: слишком хорошо она знала братца Эрвина, который с детства любил самые опасные игры, а, поступив в военную службу, всегда лез в самое пекло! Надо было как можно скорее выяснить, кто же приехал в замок ночью, но, задав Эвелине еще пару вопросов, фрейлина убедилась, что госпожа больше ничего не знает. Так, все, пора вытаскивать ее из кровати, одевать и отправлять завтракать, а самой бежать к слугам -- уж им-то точно уже все известно!
Герцогиня, правда, вылезать из-под теплого одеяла не торопилась, и первой камер-фрейлине пришлось брать ситуацию в свои руки. Вклинившись в паузу в речи Эвелины, она встала с кровати и со словами «Надо бы шторы раскрыть, такой день чудесный!» направилась к окну. Будуар залил яркий свет, и хозяйка замка, еще раз потянувшись и зажмурившись от удовольствия, тоже спрыгнула с пуховой перины на расстеленный на полу толстый узорчатый ковер.
-- День и правда замечательный, обязательно поедем сегодня гулять! -- объявила она Мафальде. -- Давай скорее одеваться!
Фрейлина, сгорая от нетерпения, кинулась к шкафу. Вторая битва с крючками и завязками, а потом с заколками и лентами прошла не в пример успешнее первой -- через час герцогиня, одетая в бархатное розово-желтое платье и, похожая в нем на пухлый спелый персик, с довольным видом вертелась перед зеркалом, а ее первая фрейлина нетерпеливо переминалась с ноги на ногу за ее спиной.
-- Госпожа, вы, как всегда, неотразимы!
-- Ах, Мафальда, ты как всегда мне льстишь!.. Разве ж можно быть неотразимой с такими синяками под глазами! -- скорбно вздохнула Эвелина, на лице которой и без пудры не было заметно ни малейших изъянов, и направилась к двери. Фрейлина засеменила за ней, страстно жалея, что не может дать своей госпоже для ускорения хорошего пинка.
Доведя Эвелину до герцогской столовой и пожелав ей приятного аппетита, Мафальда проворно юркнула в соседний зал, где уже рассаживались к завтраку другие фрейлины и камердинеры. Мило улыбаясь каждому из них по очереди, молодая женщина прошла к своему месту и уселась на заботливо придвинутый ее соседом по столу, главным камердинером герцога, мягкий стул. Фрейлина благодарно кивнула ему и, еще раз окинув взглядом зал, небрежно поинтересовалась:
-- А что это фон Айс опять опаздывает? Совсем мальчик разбаловался, так долго спать!..
Молоденький паж мог, конечно, проспать завтрак по вине какой-нибудь из горничных, которые заглядывались на юношу с первого же дня его появления в замке, но Мафальда предчувствовала, что дело не в этом. И сосед по столу тут же подтвердил ее подозрения:
-- Айса приставили к гостю герцога, гонцу с севера.
-- Бедный ребенок, намучается он с этим привередой! -- подхватила разговор сидевшая с другой стороны от Мафальды дама.
«С севера! Значит, точно от Эрвина!» -- фон Шиф едва удержалась, чтобы не заерзать на месте, и изобразила на лице умеренное любопытство:
-- Что за привереда? Знает кто-нибудь, какие известия он привез?
При этом она скосила глаза на сидевшую чуть подальше фрейлину Розалинду, считавшуюся главной сплетницей не только во дворце, но и чуть ли не во всем герцогстве, и безмерно гордившуюся этим «званием». Однако Розалинда лишь сердито поджала губы: пока она ничего не знала. Может быть, еще и разнюхает последние новости, но это будет позже, а к тому времени Мафальда и сама что-нибудь раскопает... Впрочем, кое о чем она и так уже догадывалась -- раз гонец «привередничал», значит, сам он здоров и полон сил, иначе на капризы его бы уже не хватило. Но поскольку прислуживать ему отправили самого неопытного из пажей, особой милостью герцога он явно не пользуется, хотя и является представителем весьма знатного рода (иначе кто б его поселил в гостевых апартаментах замка?). «Получается, серьезных сражений у Эрвина не было, а может, не было даже мелких стычек, однако что-то у них все же пошло не так, -- рассуждала Мафальда, продолжая кивать и поддакивать болтавшему какие-то светские глупости соседу. -- Но совсем без боя братец бы не сдался, уж я его знаю! Значит, был небольшой бой и проигрыш. И, видимо, отступление...»
-- Что же вы не едите ничего, Мафальда? -- заботливый голос соседа по столу выдернул молодую женщину из раздумий и вернул ее обратно за стол. Фрейлина опустила глаза на свою пустую тарелку и только теперь поняла, что, несмотря на волнение, ей все-таки хочется есть. Однако накладывать себе еду теперь, означало показать свои беспокойство и рассеянность всем присутствующим -- а им об этом знать было совершенно не обязательно. Вздохнув, Мафальда взяла с общего подноса один маленький гренок:
-- Что-то я сегодня совсем не голодна...
-- Беспокоитесь за своего брата? -- изобразив на лице участие, спросила Розалинда.
Мафальда, прожевав крошечный кусочек поджаренного хлеба, легкомысленно махнула рукой:
-- Ах, да что ему сделается? Всегда выходит сухим из воды, папенькин любимец!
«Уж прости, Эрвин, но о моих слабостях не должен знать никто, это тайна посерьезнее государственных! Причем это для твоей же пользы», -- грустно усмехнулась она про себя и с тоской посмотрела на остальные гренки. В памяти всплыло лицо еще одной ее «слабости», маленького, но уже почти такого же шустрого и воинственного, как Эрвин, Рудольфа, наследника рода фон Шиф, который сейчас -- Мафальде очень хотелось в это верить! -- скучал без нее в родовом поместье фон Эльке, на попечении бабушки... Правда, сейчас Марии-Габриэль фон Эльке с чего-то срочно потребовалось съездить в Силезию, якобы навестить свою старую приятельницу, статс-даму вдовствующей королевы-матери, но уж тут Мафальда ничуть не заблуждалась -- за поездкой явно что-то стояло, что-то очень и очень важное.
Закончив завтрак, фрейлины длинной разноцветной вереницей потянулись обратно в дамское крыло замка. За высокими окнами по-прежнему светило солнце, а это значило, что, если герцогиня не передумала, то сейчас она отправится к себе переодеваться для прогулки верхом. Мафальда тоже поспешила в свою комнату и всего через четверть часа -- наряд для прогулки одевался гораздо легче! -- уже стучалась к госпоже Эвелине.
-- Ах, и до чего же скучные люди эти мужчины! -- защебетала герцогиня, когда фон Шиф вошла в ее будуар. -- Весь завтрак только об этой войне и говорили, я думала, с ума сойду!..
-- Сочувствую, госпожа! -- понимающе закивала Мафальда. -- Но вы, конечно, не слушали эти глупости?
-- Да я бы с радостью их не слушала, но куда же мне было деться! Супруг сидит с одной стороны, гонец -- с другой, и как раз в оба уха мне вещают: опять неудача, опять пришлось отступить, нужно подкрепление, а взять его неоткуда... И сидят потом с каменными лицами, как будто конец света настал! Как будто Аурумштадт где-то рядом!
-- Так наше войско отступило к Аурумштадту? -- небрежно уточнила Мафальда. -- И его светлость об этом все утро говорил?
-- Да, все уши мне этим городишкой прожужжал, я даже название, как видишь, запомнила! -- усмехнулась Эвелина, а потом, взглянув на фрейлину и чуть прищурившись, добавила. -- А у тебя ведь кто-то из родственников там командует, кажется?
-- Да, младший брат, -- спокойно кивнула Мафальда, удивившись про себя, что легкомысленная герцогиня умудрилась запомнить хоть что-то о своей любимице.
-- Ох, жаль, я сразу об этом не вспомнила, а то послушала бы получше, что они сегодня болтали! -- без особого сожаления вздохнула Эвелина.
-- Ну что вы, не расстраивайтесь из-за этого! -- махнула рукой Мафальда и легкомысленно улыбнулась. Все, что хотела, она уже знала, а подробности могли и подождать.
-- Ваше печенье, Ваше Светлейшее Сиятельство! -- на пороге появился молоденький черноволосый мальчик лет пятнадцати (диво как хороший, надо сказать) с подносом в руках.
-- Франц, вы уже освободились? -- делано удивилась герцогиня. -- Я полагала, мой августейший супруг отдал вас в полное распоряжение этого гонца... как его?..
-- Барон фон Шилинг, сударыня. -- юный паж фон Айс легко, словно мотылек, переместился к чайному столику, и начал сервировать его чашечками с выпечкой. -- Он гвардии-ротмистр, и личный порученец эрцгерцога.
-- Ах, да, я что-то эдакое припоминаю. -- произнесла герцогиня. -- Это тот безумец, что дрался на дуэли за честь той иберийки... как же ее...
Эвелина прищелкнула пальцами.
-- Донья Анна-Исабель де Рохо. -- услужливо напомнил паж.
-- Да-да, -- машинально добавила Мафальда. -- Компаньонка престарелой баронессы де Шато д`Ор.
-- Действительно. Как я его сразу не узнала? -- произнесла Эвелина. -- Право, вокруг Эдвина крутится столь много молодежи, что я не в силах упомнить всех -- герцогиня не слишком-то ладила с пасынком и его окружением. -- Мафальда, милая, ты не составишь мне компанию за чашкой чая? Идите, фон Айс, я вами нынче довольна.
Старшая сестрица бригадного генерала фон Эльке едва не заскрипела зубами -- планида давала ей возможность немедля узнать новости о брате в подробностях, если б не эта курица-герцогиня...