- Ребята, у немцев работает снайпер. Будьте осторожны, не лезьте на рожон. Особо не высовываясь, перебежками его окружаем и берем в плен!
Васька еще некоторое сдерживал перемещения красноармейцев, держал их от себя на дальнем расстоянии выстрелами из своей снайперской винтовки. Те же, заметив, что никто из них не убит и даже не ранен, все более и более наглели, делая перебежки, чуть ли не на виду вражеского снайпера. В обойме винтовки остался один патрон, когда Васька, наконец-то, сообразил, что другие патроны к снайперской винтовке остались в его комнате на минской квартире. Из-за этого ему пришлось покинуть свою позицию и ползти к опрокинувшемуся мотоциклу, где, отодвинув в сторону труп убитого эсэсовца, снимать с колясочной турели МГ-34. В этот момент красноармейская пуля насквозь прошила его левое плечо. Слава богу, что эта пуля не затронула плечевую или локтевую сумки, иначе он до конца жизни он остался бы инвалидом с недействующей левой рукой.
Но эта пуля, видимо, все-таки задела его локтевую кость, так как через некоторое время в левом предплечье Василия стала пульсировать, время от времени появляться и исчезать дикая, несусветная боль. Но до появления этой боли, пока он находился в шоковом состоянии, Васька сумел-таки снять с колясочной турели пулемет, отползти подальше от мотоцикла и, укрывшись в корневищах старой сосны, открыть по противнику пулеметный огонь.
Этот пулеметный огонь со стороны противника для красноармейцев и их командира оказался полной неожиданностью. Они тут же отступили на свои прежние позиции. Там они совсем уже собрались покинуть свою засаду, когда вдруг снова увидели, что все бойцы группы целы и не ранены!
В этот момент к красноармейцам прибыло подкрепление в лице командира их отряда майора НКВД Николая Демченко с семью красноармейцами автоматчиками. Николай Евгеньевич внимательно выслушал лейтенанта Осипенко, который командовал засадой. Парень довольно-таки толково описал сложившуюся боевую обстановку, показал, где находится вражеский пулеметчик и наиболее удобные к нему подходы.
- Так, в чем же дело, лейтенант? - Сердито потребовал майор Демченко. - Вот уже три часа ведете перестрелку, а единственного немца уничтожить не можете! Да и вам здорово повезло, лейтенант! В иные дневные часы по шоссе Вилейки - Минск то и дело проходят большие и малые вражеские колонны. Они бы вам показали, где раки зимуют, если бы эту засаду вы проводили бы в светлое время дня! Партизанская война, это наскочил и тут же убежал, а не ведение позиционных боевых действий! Ну, да ладно, об этом мы с тобой немного позже переговорим в нашем лагере. Сейчас же, лейтенант Осипенко, решай, или мы уходим, не трогая этого немца, или же мы последний раз идем в атаку с непредсказуемым финалом. Ты представляешь, сколько своих бойцов положишь на землю, если немец передумает и начнет вести прицельный огонь!
Когда красноармейцы снова пошли в атаку, то у Васьки начался жесточайший приступ боли, он был вынужден прекратить огонь из пулемета, опасаясь, что может поразить своих! Это непонятное молчание пулемета позволило красноармейцам настолько близко подобраться к вражескому пулеметчику, что многие бойцы стали различать лицо своего врага. Эти красноармейцы увидели, что за сосной лежит немецкий офицер, левая рука которого была распростерта вдоль его тела, а правой рукой он вцепился в рукоятку пулемета.
В тот момент Васька находился на грани полной потери сознания, но он все еще продолжал сознавать все то, что происходило вокруг него. Он осознавал, что окружен, что красноармейцы находятся всего в паре десятков шагов от него, но у него уже не было сил даже на то, чтобы выжать курок пулемета. Несколько красноармейцев подняли свои карабины и винтовки, чтобы расстрелять опасного врага, но их остановил строгий оклик лейтенанта Осипенко:
- Не стрелять! Приказываю, всем прекратить огонь!
Тогда с земли поднялся майор Демченко, одним прыжком он преодолел расстояние до этого немецкого офицера. Первым ударом своего сапога он выбил у немца пулемет из рук, а второй удар сапога он нанес по раненому плечу немца. От дикой боли этот немец вскинулся всем телом, его дикий громкий вскрик еще долго стоял в ушах многих красноармейцев. Правда, почему-то многим из них показалось, что это раненый немец почему-то кричал на их родном матерном языке:
- Твою мать, майор, ты, что творишь!
Но перепроверить или переговорить с немцем уже не было никакой возможности. Автоматчики, пришедшие с майором Демченко, плотным кольцом окружили немца, не разрешая никому из красноармейцев приближаться к раненому и потерявшему сознание немцу.
Лейтенант Осипенко уже скомандовал, строиться своим красноармейцам. Вскоре те строем бегом покинули место засады, прихватив с собой в качестве трофея снайперскую винтовку СВТ40 и пулемет МГ-34.
Майор Демченко в волнении ходил вокруг, да около майора Нетцке, тот валялся, запрокинув голову, без сознания у его ног. В этом майоре он узнал того странного капитана Нетцке, с которым впервые встретился чуть более месяца назад. Тогда они начали разговор, но так его и не довели до логического конца. С того времени, когда артбатарея лейтенанта Юрьева ушла к линии фронта, Николай Демченко провел в белорусских лесах. За это время из попавших в окружение красноармейцев ему удалось создать три партизанских отряда. Но, как только они достигали численности армейской роты или батальона, то находился командир РККА, который это подразделение уводил на прорыв к своим через линию фронта. А майору Демченко все приходилось начинать с самого начала.
- Где тот доктор, с которым мы случайно встретились вчера? - Майор Демченко поинтересовался у одного из своих автоматчиков.
- Сейчас подойдет с Иваном! - Односложно ответил парень. - Нам было бы лучше быстрее покинуть это место! Те, придурки, с этим немцем вели перестрелку целых три часа. Вскоре здесь обязательно появится местная полиция, а нам не стоит с ними связываться, себя раскрывать! Мы еще не в полной силе!
- Сейчас с телегой подъедет доктор! Заберем с собой этого немца! Пускай, тогда полицаи будут нас разыскивать по белорусским лесам!
- Да, пристрели ты его! И дело с концом! Одним немецким офицером станет меньше, а нам лучше!
- Говори, Осип, да не заговаривайся! Ты пока еще исполняющий обязанности комиссара нашего отряда, только и всего! Да и к тому же в разведке мало разбираешься! Тебе только людей стрелять, да и только!
- Не людей, а немцев! Так называемых оккупантов!
- Хвати, надоел, Осип! Помолчи! Слава богу, вон наша телега с доктором катит! Помоги мне этого немца поднять и на телегу перебросить!
Васька вдруг услышал в своем сознание слова, которые не слышал с момента своего возвращения из измерения Гюнтера Блюменталя.
- Здравствуйте, молодой человек! Вот, бог сподобил, мы и снова встретились!
- Кто ты и что случилось со мной? Почему я ничего не вижу?!
- Может быть, ты все еще помнишь Игоря Рожнова, в прошлом я был врачом сельской психиатрической больницы. Сейчас я являюсь врачом партизанского отряда. Опять-таки если помнишь, то я занимался твоим психическим излечением, когда ты внезапно для самого себя вдруг стал человеком с двумя душами и двумя именами. Командир отряда, майор Демченко, только что мне поручил, заняться твоим излечением. В течение тридцати минут до начала телепатического сеанса с тобой, Василий, я осматривал твою рану в левом плече. После осмотра я, как врач на все руки, пришел к следующим двум выводам. Первое, операцию этого ранения должен произвести только профессиональный хирург. Эту рану могу прооперировать и я, психиатр сельской больницы, но тогда нет какой-либо гарантии в том, что она будет успешно проведена, так как возможен летальный исход операции. Само ранение носит сложный характер, так как, возможно, повреждена локтевая кость, к тому же ты потерял огромное количество крови.
- Так что выходит, доктор, что впереди меня ожидает смерть от этой простенькой огнестрельной раны!
- Подожди, балбес, не лезь вперед батьки в печку! Давай, сначала выслушаем то, что нам говорит твой доктор! - Не выдержал и вмешался в разговор Альфред Нетцке.
- Смотри-ка, еще один симбионт может пользоваться мысленной речью! Как тебя зовут второй симбионт, я хочу с тобой познакомиться!
- Майор Альфред Нетцке!
- Теперь мне понятно, почему деревенский гармонист Василий из Васильков так высоко вознесся в Вермахте! Русский и немецкий характеры представляют собой взрывчатую смесь, могут мир перевернуть, с ног на голову поставить! Поэтому ты, Василий - Альфред, далеко пойдешь в своем Вермахте. Но вернемся к нашим баранам, так или иначе смерть ожидает всех нас! Так устроен человеческий род, никуда от этого не денешься! А простеньких ран попросту не бывает! Но ты. Василий, еще не слышал о втором варианте излечения, который я хочу предложить тебе!
- Так, не теряйте зря времени, доктор, и расскажите нам в подробностях об этом варианте. Мы будем послушны, будем во всем следовать вашим советам!
Глава 13
1
Василий пришел в сознание, когда крестьянская телега, на которой его везли, под вечер въезжала в Минск. Игорь Ефграфович сидел на облучке телеги, он уверенно держал в руках вожжи и правил кобылой, которая неторопливо шла, перебирала копытами. Доктор выглядел, как простой белорусский крестьянин, спутанные седые кудри, мятый костюм, пиджачок с заплатами на рукавах. Он сидел на облучке и себе в бороду напевал какую-то мелодию, одновременно Рожнов в мысленном диапазоне вел разговор с Альфредом Нетцке.
Васька удалось перехватить окончание их разговора, чтобы он смог бы догадаться о том, что этот разговор шел о его ране, о том, как Альфред лечил его изнутри.
- Ну, и как там, Альфред, удалось ли тебе добраться до зоны поражения?
- Я не только туда добрался, но и неплохо там поработал! Пока, Вася, был без сознания, я действовал в полном соответствии с твоими рекомендациями, доктор. Первым делом нашел и выбросил пулю из раны, срастил частично раздробленную кость, локализовал кровопотерю, затем рану хорошенько дезинфицировал, убирая из полости раны грязь, свернувшуюся кровь, остатки нитей нашего мундира. Честно говоря, хорошо, что Василий был без сознания, это беспамятство было гораздо лучше любого наркоза, чем, скажем, действие хлороформа. Парень не почувствовал никакой боли, пока я возился с его раной. Сейчас на это место изнутри любо-дорого смотреть, кровотоки восстановлены, гематомы отсутствуют, еще два - три дня для восстановления нормального количества крови в его организме и тогда эта рана полностью заживет. Вот только не знаю, как долго повреждение кости его будет беспокоить.
- Все нормально, друзья! - Василий вмешался в ментальный разговор доктора Рожнова и своего Альфреда. - Боль в районе раны все еще присутствует, но она уже не зашкаливает, как было до того момента, когда я потерял сознание. Видите, я ее могу терпеть, сейчас не мечусь в бреду, не стону и не кричу дурным голосом! Мозги просветлели, я снова начал соображать! Думаю, что уже часа через два - три и я смогу подняться ноги, а завтра пойду на работу! Спасибо тебе, Альфред, за все твое старание!
- Не спеши, паренек! - Снова включился в разговор Игорь Ефграфович. - И так твое выздоровление идет семимильными шагами. Но со своим здоровьем тебе лучше в игры не играть. Не надо спешить и вставать на ноги, когда у тебя такая громадная сквозная рана в левом плече. Два - три дня постельного режима, можно даже вызвать врачей из немецкого военного госпиталя для консультаций. Только после этого ты можешь подниматься на ноги, чтобы заниматься повседневными делами. А сегодня, Вася, ты уж изволь немного потерпеть, полежать в постельке. Да и скажи, какой у тебя адресок в этом Минске? Не найдешь ли ты мне при себе местечко, чтобы я мог бы там переночевать, а также дворик, где моя кобылка могла бы провести ночь.
- Не волнуйтесь Игорь Ефграфович все будет организовано должным образом! -
Этими словами Василий постарался успокоить своего друга, сельского врача. Его прежние таланты полностью восстановились, поэтому он уже давно ощущал внутреннее беспокойство Игоря Ефграфовича Рожнова по поводу ночлега в Минске, в этом городе Рожнов последний раз бывал еще при советской власти. Сегодня, проживая в белорусской провинции, Рожнов никогда еще не встречал такое большое количество немецких солдат и офицеров, как сегодня вечером при въезде в Минск.
Поэтому, когда пост полевой жандармерии остановил его телегу для проверки документов, то Игорь Ефграфович совсем разволновался. В своих двух карманах он никак не мог найти соответствующую справку из своего сельсовета. Всем было хорошо видно, что этого крестьянина от испуга тряслись руки.
- Штабс-фельдфебель, прошу подойти ко мне! - Негромким голосом приказал Васька.
Командир поста фельджандармерии неохотно подошел к телеге. Но, когда он увидел лежащего в ней раненого майора, то его поведение мгновенно изменилось. Штабс-фельдфебель полевой жандармерии вытянулся во фрунт и отрапортовал на немецком языке:
- Господин майор, штабс-фельдфебель Кнутке, вместе с дежурными по посту фельджандармерии проводит проверку документов, как у военнослужащих, так и у гражданских лиц!
С некоторым трудом правой рукой Васька из внешнего кармана своего майорского кителя достал свою офицерскую книжку и, молча, протянул ее штабс-фельдфебелю. Его офицерская книжка была слегка заляпана его же кровью. Штабс-фельдфебель Кнутке с большой осторожность взял эту книжку и внимательно ее изучил от корки до корки. Когда он снова поднял свои глаза, то Василий негромко проговорил.
- На десятом километре шоссе Вилейки - Минск мы попали в партизанскую засаду. В самом начале боя мой водитель мотоцикла, обершарфюрер СС Эрнст Ланге, погиб. Вот его документы! Его труп, а также наш мотоцикл все еще находятся на том самом месте, где партизаны устроили нам засаду. Мне же пришлось одному отбивать их атаки. Слава бога, что они атаковали нас не очень большими силами и вовремя сообразили, что им меня так просто не взять, Партизаны отошли и вскоре скрылись в лесу. Но, а я получил серьезное ранение.
- Вашу информацию о партизанской засаде, господин майор Нетцке, я обязательно и тотчас же передам по каналам фельджандармерии. Позвольте также узнать, чем я и мои подчиненные жандармы могли бы вам сейчас помочь. Если хотите, то я могу организовать эскорт и вас доставить в первый же ближайший госпиталь, чтобы врачи могли заняться вашей раной. - Бойко отрапортовал штабс-фельдфебель Кнутке.
- Спасибо, штабс-фельдфебель, но в госпиталь сейчас я не поеду! Этот бедолага доставит меня на квартиру, где меня уже ждут доктора. Они и решат, стоит ли мне ложиться в госпиталь, или же свою рану я смогу излечить амбулаторно!
На всякий случай Васька прошелся по закоулкам сознания этого жандарма в звании штабс-фельдфебеля. Он чуть ли не вскрикнул от удивления, когда обнаружил, что этот штабс-фельдфебель ни на йоту ему не поверил. Случилось так, что сегодня с утра до позднего вечера рота фельджандармерии, в составе которой служил этот штабс-фельдфебель, зачищала дорогу Минск - Вилейки. Ротные мотоциклетные патрули десятки раз проезжали мимо того места, в котором, по сообщению майора, партизаны якобы устроили свою засаду. Никакого там мотоцикла, убитого эсэсовца или россыпей стреляных гильз там не было обнаружено. Во-вторых, фельджандарм попросту не поверил и тому, что хотя бы один человек, тем более, армейский офицер, мог бы остаться в живых после того, как попал в партизанскую засаду. И последнее, фельджандарм не поверил всему рассказу майора Нетцке, когда тот отказался поехать на лечение в госпиталь.
- Вася, сколько раз я тебе говорил о том, что с рядовыми и унтер-офицерами Вермахта так не общаются, как только что ты нам продемонстрировал. Они привыкли к несколько иному обращению, в котором слова "спасибо" и "пожалуйста" отсутствуют. Позволь мне завершить этот разговор, а не то вместо квартиры или госпиталя, тебя заберут в криминальную полицию для объяснений по доносу этого жандармского штабс-фельдфебеля.