Джагу хотелось задать тысячу вопросов, но голос посоветовал ему не напрягаться, прежде всего нужно было остановить процесс распада. Но, поскольку Джаг не внял ответам таинственного голоса, тот вступил с ним в прямой диалог.
— Если хочешь вернуться, делай так, как я прошу. Не бойся, это я, Энджел!
Энджел!
При других обстоятельствах Джаг, наверное, упал бы от изумления. Но сейчас его замешательство только еще более усилилось: он мог представить себе все, что угодно, только не это.
— Соберись, не предпринимай никаких действий, — продолжал голос. — В любом случае, мы не сможем общаться, так как ты выброшен в пространство посторонней силой. Просто чудо, что я смог тебя перехватить…
Джаг начал успокаиваться, и, к своему великому удивлению, вскоре увидал поезд. Прошло еще немного времени, и он слился со своим телом, вошел в него, словно клинок в ножны.
Сознание медленно возвращалось к нему, и вскоре Джаг почувствовал, что лежит на холодном полу туалета, приходя в себя после ошеломляющего путешествия в никуда.
Встав на ноги, он подумал, уж не приснилось ли ему происшедшее. В зеркале Джаг увидел свое отражение и провел по лицу рукой. Оно снова стало нормальным: губы порозовели, в глазах опять светился живой огонек, но выражение лица было непроницаемым и суровым.
Его взгляд упал на открытую сумку, висящую на поясе, затем переместился на флакон с Дакара, катающийся по полу и звякающий при столкновениях с перегородкой при каждом толчке поезда.
Нет, это был не сон.
Значит, Энджел действительно вмешался в самый критический момент, когда он растворялся в эфире, рискуя навсегда потеряться во времени и пространстве…
Джаг вспомнил эпизод возле загона для лошадей, когда ребенок обернулся и посмотрел в его сторону.
Какие же способности скрывались под страшной маской его нечеловеческого лица?…
Глава 18
Настороженно оглядываясь по сторонам, — он совсем не хотел, чтобы кто-то был свидетелем встречи, — Джаг шел к Мониде.
Она стояла среди рабов, толпившихся у походной кухни, и терпеливо дожидалась своей очереди получить утренний паек. Она была одна, без Энджела. Ребенок, видимо, еще спал. Другие подростки, занимавшиеся кормлением чудовищных обжор, бегали взад-вперед между походной кухней и своими ненасытными подопечными с полными котелками в руках.
Заметив Мониду, Джаг почувствовал, как бешено застучало его сердце. Каждый раз он словно открывал ее для себя заново, находил в ней все новые и новые достоинства и испытывал непреодолимое влечение к ней, хотя секунду назад чувствовал пресыщение. Как ей удавалось постоянно оставаться привлекательной и желанной в такой обстановке, живя в вагоне для скота, лишенного элементарных удобств, не имея под рукой никакой косметики? Как могла она оставаться такой приветливой и спокойной? Вероятно, ответ на эти вопросы крылся в ее особой философии, в соответствии с которой молодая женщина воспринимала жизнь такой, какова она есть. И все же… Как бы она себя вела, знай об уготованной ей судьбе?
Охваченный легким трепетом, Джаг взял себя в руки и подошел к ней вплотную.
— Держи, это тебе, — сказал он, протягивая Мониде буханку кукурузного хлеба.
Заметив ее удивленный взгляд, он добавил почти шепотом:
— Это хлеб с особой начинкой — внутри находится пистолет. Спрячь его, возможно, он понадобится тебе, когда поезд войдет в Палисаду, — Джаг замолчал, потом выпалил: — Я люблю тебя!
И, не дав ей возможности произнести хоть слово в ответ, он прикоснулся к ее руке, резко повернулся и, не оглядываясь, быстро зашагал к голове поезда, ошеломленный тем, что осмелился произнести эти слова, которые стоили для него больше, чем жизнь.
Спрятанный в хлеб маленький пистолетик — не весть какая военная хитрость, но в данный момент это было лучше, чем ничего. К тому же, чаще всего лучший результат дают старые испытанные трюки.
Не теряя времени, Джаг подошел к локомотиву, где уже завершались сборы остальных членов штурмовой группы перед выходом в поход.
Дождь, зарядивший еще с ночи, прекратился. Сухой свежий ветер разогнал облака, и небо светилось яркой голубизной. День обещал быть ясным, но прохладным.
Еще на рассвете состав миновал перевал, и теперь горная болезнь начала отступать.
Лошадей вывели из вагонов часом раньше. Конюхи выгуляли их, вычистили, накормили и оседлали.
Теперь животные стояли в сторонке и ждали своих хозяев.
Вьючных лошадей решили не брать. Каждый член группы отправлялся со своим грузом, и, кроме того, на всех поровну распределили взрывчатку, количество которой рассчитал Бумер, по информации, полученной от Кавендиша.
Несмотря на ранний час, провожающих было предостаточно. Тесными рядами они выстроились за Галаксиусом и с любопытством наблюдали за последними приготовлениями. В их глазах светился болезненный интерес: они пришли приветствовать тех, кто шел на верную смерть.
Перед тем, как присоединиться к группе коммандос, Джаг задумался о степени своей ответственности за проведение предстоящей операции. Это подразделение создано по его инициативе. Именно его идеи легли в основу плана кампании. Именно ему обязаны участием в этой безумной авантюре все члены группы, будь они рабы или наемники Супроктора. Одних привлекла двойная оплата, других — обещания лучшей доли. И то и другое, в конечном итоге, стояло под большим вопросом, ибо шансы на успех были ничтожными, а к обещаниям Галаксиуса следовало относиться весьма скептически. Несомненно одно: в случае благополучного исхода дела предстояло серьезно побороться за обещанные блага.
Группа еще не успела отправиться в поход, а первый сюрприз уже поджидал Джага: на полпути между отъезжавшими и провожающими стоял Спиди, экс-чемпион по марафону, которого Джаг победил во время последнего забега.
Негр держался подчеркнуто прямо, скрестив на груди руки и высокомерно поглядывая по сторонам.
Заметив его, Джаг остановился.
— А этот что здесь делает? — спросил он у Кавендиша, занятого проверкой заготовленного продовольствия.
Поскольку он задал вопрос так, чтобы его услышали все собравшиеся, то первым ответил Галаксиус.
— Он будет вас сопровождать. Эта замечательная идея пришла в голову Эмори. Действительно, если с вами что-либо случится, было бы неплохо оповестить нас об этом. Для этой цели Спиди пригодится как нельзя лучше: он способен пробежать длинную дистанцию и найдет нас где бы мы ни были.
— Я бегаю так же быстро, как и он, — возразил Джаг.
— Возможно, но ты сражаешься куда лучше, поэтому в ходе боя принесешь больше пользы, чем Спиди. На него возлагаются лишь функции связного.
Аргументы Галаксиуса показались Джагу неубедительными, и он выжидательно бросил взгляд на Кавендиша, рассчитывая на его поддержку. Они оба знали, что Спиди не смирился со своим поражением, и Джагу ни в коем случае не следовало подставлять ему спину. Это были происки Эмори, который также мечтал свести счеты с Джагом. Ну и ну! Славная парочка — союз змеи со скорпионом!
Понимая, что против воли Галаксиуса не попрешь и что прямой и решительный отказ от участия Спиди в операции только взбесит его, Кавендиш склонился к компромиссному решению.
— Гонцу не нужно оружие, — заявил он, — пусть идет так, как стоит.
Спиди согласно кивнул головой, тряхнув густой шевелюрой, заплетенной в множество косичек, украшенных бисером.
— Я согласен, — улыбнулся он, — нет проблем… — А затем, глядя прямо в глаза Джагу, продолжил: — Для убийства мне не нужно оружие. Я так же хорошо могу сделать это руками или ногами, если только мне не нанесут удар в спину…
Стоя за спиной Галаксиуса, улыбался и Эмори, поддерживая загипсованную руку.
Точку в этой пикировке поставил Кавендиш.
— Я считаю, что он слишком разжирел, — сказал разведчик Супроктору, указывая пальцем на Спиди. — Ему нужно немножко сбросить лишний вес. Пусть идет пешком, это позволит ему приобрести хорошую форму!
Хозяин Империи на Колесах тут же согласился с, этим предложением, и улыбки мгновенно исчезли с лиц Эмори и Спиди.
Это была жалкая победа, но в создавшейся ситуации на большее рассчитывать не приходилось. И потом, если хорошенько поразмыслить, мера предосторожности, предложенная разведчиком, вовсе не казалась такой уж безобидной. Она несколько охладит мстительные замашки чернокожего и собьет с него спесь. Если только за долгий путь он не раздует еще сильнее огонь своей ненависти и не возжаждет крови Джага еще больше? Ну что ж, время покажет…
Кавендиш обошел всех членов штурмовой группы, чтобы в последний раз убедиться в их готовности к походу. Затем он подробно повторил план операции и расписал действие каждого бойца. Снова были уточнены дата и место встречи: через три дня на рассвете Империя на Колесах будет находиться в туннеле, выходящем на плато, где раскинулась Палисада. Туннель никогда не охранялся, так как расстояние от него до ворот крепости было достаточно большим, а местность открытой и ровной, как сковорода, что исключало возможность скрытого подхода к городу и лишало нападающих фактора внезапности. К тому же, крепость была построена так удачно, что ее защитники могли отразить любой штурм…
Если все сложится нормально, то штурмовая группа должна будет проникнуть в Палисаду несколькими часами раньше, и, если повезет, овладеет приводными механизмами обоих ворот.
Ровно в семь часов Империя на Колесах покинет свое укрытие и на всех парах помчится к цитадели, отделенной от туннеля одним километром железнодорожных путей.
В это же время Кавендиш со своей группой должен открыть ворота и взорвать электродвигатели, приводящие их в действие.
Весь план строился на полнейшем взаимодействии обеих сторон.
Всем членам группы смертников были выданы часы, сверенные до секунды между собой и с часами, по которым предстояло ориентироваться Галаксиусу и машинисту Потреро.
На первый взгляд удалось предусмотреть все.
Оставалось только соединить теорию с практикой.
Глава 19
Прокладывая путь, Кавендиш двигался во главе отряда. Следом за ним ехал Салтилло.
Разведчик ориентировался по карте, которую ему дала старая библиотечная крыса Торнтон, и время от времени советовался с молодым горцем, когда отдельные ориентиры, указанные на карте, не совсем точно совпадали с реальной обстановкой на местности.
Отряд шел след в след по каменистым оползням, сорвавшимся с отвесных скал. По этим козьим тропам предстояло спуститься вниз, в ровные, местами заболоченные долины, которые вели к невысокому плато, где возвышались стены Палисады.
В колонне Джагу было отведено место замыкающего, и ему вменялось в обязанность следить за тем, чтобы никто из членов группы не отстал, и обеспечивать охрану колонны с тыла. Кроме того, ему приходилось присматривать за Спиди, которого как следует обработал Эмори, будучи не в силах простить Джагу как смерть своего лучшего борца, так и свою сломанную руку. Да и без его науськиваний негр не испытывал особой любви к Джагу. Еще утром он демонстративно выразил ему свою ненависть, напомнив, что способен разделаться с обидчиком даже голыми руками, если ему представится подходящий случай. Этим он, должно быть, намекал на свою стычку с Джагом во время их первой встречи, когда тот отделал негра на глазах его дружков. Нельзя было сбрасывать со счета и события марафона, когда Джаг сначала уступил, а затем, воспользовавшись хитрой тактической уловкой, стремительным рывком вырвал у Спиди победу на самом финише. Короче, у нефа была тысяча причин, чтобы ненавидеть Джага, и можно было не сомневаться, что, как только подвернется подходящий момент, он постарается нанести ответный удар. Вряд ли он рискнет схватиться с Джагом в честном поединке, скорее всего он воспользуется суматохой боя, когда никто не сможет указать на него, как на явного убийцу своего соперника.
А пока негр неутомимо трусил в своих кожаных мокасинах с резиновой подошвой впереди Джага, перепрыгивая через выбоины и оставляя в стороне груды камней, перекрывавших тропу в местах естественных осыпей.
Время от времени Спиди оборачивался и глядел Джагу в глаза с насмешливой ухмылкой на губах. Ему нравилось давить на психику того, кого он считал своим главным врагом.
Сначала Джага раздражали выходки негра, но потом он перестал обращать на них внимание. Как только Спиди начинал провоцировать его, он углублялся в созерцание часов, украшавших его запястье. Таких он еще никогда не видел — с цифровой индикацией и звуковым сигналом, запрограммированным на срабатывание ровно в семь часов утра, через три дня после начала операции.
В который уже раз Джаг убедился в своем вопиющем невежестве. Он и представить себе не мог, что существует такая модель часов. Старый Патч всегда говорил ему, что для определения времени настоящий странник в часах не нуждается. Даже в песочных. К черту все эти механические штучки! Днем время можно узнать по солнцу, а ночью по звездам! А если поднимется туман или небо затянут тучи, можно положиться на собственный желудок. Он стоит всех часов вместе взятых!
Эти размышления натолкнули Джага на воспоминания о событиях прошедшей ночи — об отделении от телесной оболочки, о проникновении в загадочный вагон и возвращение в материальное состояние с помощью Энджела. Что нового он узнал на основании этого опыта? Во-первых, то, что дверь в вагон открывается только тогда, когда Галаксиус прикладывает руку к прямоугольнику матового стекла, во-вторых, что ошейники могут функционировать в двух различных режимах, и, в-третьих, что Энджел, эта ошибка природы, наделен необыкновенными способностями, которыми он, похоже, прекрасно умеет пользоваться. Этого было одновременно и много и мало. Особенно в том, что касалось Шагреневой Кожи. Уж не явится ли, при здравом размышлении, взрыв второго вагона наилучшим способом обрести свободу?
Такие вот мысли занимали Джага, когда Кавендиш решил устроить привал, воспользовавшись тем обстоятельством, что отряд вышел на широкую каменистую площадку.
Всадники спешились. Одни тут же принялись шарить по седельным сумкам в поисках копченого мяса, другие припали к фляжкам с водой и пили длинными жадными глотками, третьи просто ходили между лошадей, разминая затекшие от долгой езды ноги.
Завершая короткий привал, Кавендиш обратился к членам группы:
— Перед выходом я хотел бы снова напомнить вам о некоторых непременных условиях нашего похода. В первую очередь, нам нужно остаться незамеченными. Это вопрос жизни и смерти. Чтобы соблюсти данное условие, нам нужно держаться лесных массивов и, по мере возможности, обходить пустынные участки местности, где нас легко обнаружить. Естественно, наш маршрут от этого короче не станет, но это не имеет никакого значения. У нас в запасе есть целых три дня — срок, обусловленный графиком движения поезда. Ему предстоит преодолеть довольно сложные по рельефу участки местности, и не исключено, что состав подойдет к туннелю перед Палисадой только ночью на исходе третьих суток. Поэтому мы можем позволить себе выбрать наиболее надежный маршрут. Костры нельзя разжигать ни в коем случае, иначе нас сразу же засекут. Стрельба из огнестрельного оружия крайне не желательна. Огонь можно открывать лишь в экстренных случаях и только с моего разрешения. Если придется вступать в бой, противников в живых не оставлять: достаточно, чтобы сбежал хоть один человек, и тогда нас ждут серьезные неприятности. В случае стычки каждый выбирает себе противника и доводит дело до логического конца.
— А если придется пострелять? — спросил Логан.
— Эта возможность не исключена, но, повторяю, открывать огонь можно только в крайнем случае. Ладно, а теперь перейдем к самому главному. Вы знаете, что мы идем в лагерь каннибалов, чтобы открыть путь Империи на Колесах, а это возможно лишь в том случае, если нам удастся взорвать огромные ворота, закрывающие доступ в город, или, по крайней мере, помешать закрыть их, когда они будут распахнуты. Эта задача возложена на одного из вас — на специалиста по взрывному делу Бумера…