— Кто твоя мать? — последовал вопрос.
— Волчица, — не задумываясь, ответил я. — А кто ж еще?
Хотя этот вопрос мне не понравился. Точнее направление, в котором он сворачивал: почему она интересовалась моей матерью, и кто надоумил ее об этом спрашивать.
— Из какой она стаи? — продолжала настойчиво расспрашивать Ариша.
Чувствовалось ее волнение, и с каждым вопросом оно возрастало.
— Дармун, — с той же твердостью ответил я.
— Нет, — мотнула головой Ариша. — Какая ее родная стая? Откуда она?
— Какая разница? — я начинал нервничать. — Сейчас она часть стаи Дармун, и остальное не имеет значения.
— А может, потому что она никогда ее не имела? — Ариша отступила на шаг от меня, убирая руки, видимо почувствовав мое волнение.
На ее лице возникло брезгливое выражение, и она оттолкнула меня с враждебным видом. И я снова разочаровался, понимая, что целью нашей встречи было вовсе не поддержать меня в трудный момент, а стремление выпытать все. То ли хотела подтвердить для себя ширящиеся слухи, то ли думала, что опровергнет их.
— Кто твоя мать, Рэйм? — требовательно повторила она.
— Волчица, — стиснув зубы, прорычал я.
— Кто ее родная стая? — высокомерно спросила она. — Если тебе нечего сказать на это, то я догадываюсь каковы ответы.
Чего было таить, если у нее и так имелись ответы на поставленные вопросы. Кто-то успел об этом позаботиться.
— Что же ты хочешь от меня услышать? — холодно спросил я. — Что она — человек? Или что я полукровка?
— Я хочу знать правду, — сказала Ариша, вздернув подбородок. — Потому что, если твоя мать появилась из неоткуда, то она — человек. И это означает только одно: ты безродный, и не можешь быть чистокровным волком. А значит, недостоин быть рядом со мной.
Это ранило больнее, чем отказ общаться при первой встрече. Тогда она просто ушла, а сейчас оскорбляла прямо в лицо. Но я не собирался отрицать свое происхождение и стыдиться своей семьи. Рано или поздно они узнают об этом.
— Сказать тебе правду? — рыкнул я, шагнув к ней и нависнув с разгневанным видом. — Да, моя мать была человеком, но она заслужила право стать волчицей, данное ей нашим божеством — Звериным Богом! И я — чистокровный волк! Почище других буду!
Смотря на меня, Ариша раскрыла рот от удивления. Она, без сомнения, была шокирована, явно не ожидая такого заявления от меня в подтверждение своих догадок. И мне трудно было судить в этот момент, как она это восприняла — в мою пользу или нет. Я сам разнервничался настолько, что мог натворить невесть каких глупостей.
Девушка отступила от меня на шаг, отмахнувшись рукой. Если прежде в ее золотистых глазах я замечал только сомнение, то сейчас вспыхнуло глубокое презрение.
— Больше не приближайся ко мне, — прошептала она, пятясь. — Слышишь? Не смей подходить ко мне больше.
Я понял, что это полный и безоговорочный разрыв. Конец всем нашим отношениям.
— Ну и катись, — прошипел я, свирепея от обиды.
Взять вот так просто отмести все, что объединяло нас, будто ничего и не было. Даже не попытавшись понять и поддержать. А ведь я сам ее выбрал. И она так гордилась, что я предпочел ее другим. Радовалась тому, как завидовали ей остальные.
— Сам катись, — гаркнула она брезгливо, — выродок…
А вот последнее слово она зря сказала. С самого рождения меня воспитывали, что на девушек нельзя поднимать руку. Ведь мое предназначение не только держать под контролем низшие ранги, но и защищать подопечных мне особей, в том числе волчиц и щенков. Волчиц редко задействовали в схватках, их и так было меньше, чем волков. Это залог сохранения нашего вида — волчицы приносили потомство. Но сейчас мне безумно захотелось ударить ее. Слишком глубоко нанесена обида и боль, да еще и дважды за один день. Рассыпались прахом все те старания, что я потратил на восстановление контроля. Стоило неимоверных усилий, чтобы сдержаться, но все же я шагнул к ней, угрожающей рыча.
Вжав голову в плечи, волчица жалобно пискнула, вероятно, пожалев, что посмела сказать такое наследнику. До этого никому и в голову не пришло бы так со мной разговаривать и бросаться такими оскорблениями, тем более унижать.
Звериные «я», являвшиеся частью наших личностей, безоговорочно признавали во мне доминанта и высшего по иерархии. Такова моя природа от рождения, основанная на магии Звериного Бога. И лишь человеческое сознание способно было возразить этому, настраивая всех против меня. Только человек способен идти против природы, перестраивая ее под себя, разрушать действующие миллионы лет порядки и законы.
И чтобы там не доказывали отдельные особи, от людей в нас было намного больше, чем того хотелось, особенно способность поддаваться глупым предрассудкам. Потому что нашими предками были обычные люди, которым даровали способность принимать облик зверя.
Однако за те многие тысячелетия, на протяжении которых мы превратились в отдельный вид, в веках затерялись воспоминания о нашем происхождении. Хотя наш бог всегда был на стороне света, и наши предки сражались с тьмой за людей, эти заслуги постоянно оставались неприметными. Потому что все это время мы скрываем от людей свое существование, из-за звероподобных существ схожих с нами. Для них мы всегда были олицетворением ужаса, порождениями тьмы так же, как и те монстры, только потому, что иные.
Узнавая нашу истинную природу, обычные люди всегда стремились уничтожить. Но находились и те, кто поддерживал — самые преданные хранили наши тайны и сотрудничали с нами, а некоторые за истинную любовь получали право стать одним из нас. И моя мать была таким человеком.
Но люди практически искоренили тьму из своего мира, забыв про былые заслуги тех, кто помогал им. И темных существ в нем почти не осталось. Тогда наш народ зажил беспечной жизнью среди людей, заняв не самое последнее место благодаря своим необычным способностям, позабыв о прошлом.
И новые поколения росли, не углубляясь в историю нашего народа, предпочитая ставить себя выше всего остального. Считая людей слабыми и никчемными созданиями. Как волк, я в чем-то с этим соглашался. Люди порой бывают кровожадными существами, но и мы же не монстры, коими нас считают. Так и среди людей находятся отзывчивые и добрые особи. Моя мать при знакомстве с отцом приняла его таким, каким он был, и полюбила.
Ариша развернулась и одним прыжком исчезла в кустах. Я, дрожа, опустился на одно колено и вцепился пальцами в землю под ногами, борясь со своей звериной частью, чтобы не трансформироваться и не броситься за ней в погоню с целью наказать за нанесенное оскорбление.
Молодые волки могут быть подвержены воздействию эмоциональных всплесков, что приводит к спонтанной трансформации в звероформу. Магический волчий дух достаточно силен, чтобы взять вверх над неокрепшим самоконтролем щенка. Поэтому нас ограждают от человеческого мира, во избежание раскрытия нашего существования.
Гордое существо, связанное с божеством магическими узами, натерпевшись за сегодня множество оскорблений и унижения, рвалось наружу. Более того, приняло такое дерзкое оскорбление от данной особи на счет самого Звериного Бога, покровительствующего ему, что посмела сомневаться в правильности его действий. Оно призывало восстановить нарушенный порядок вещей и справедливость, наказать за предательство. Снова пришлось бороться с самим собой, прикладывать все силы, чтобы не сорваться. Наверное, будь я из другого рода, у меня не хватило бы сил сдержать свою звериную сущность. Если Максвард выдержал мою атаку, и его спасло, что меня оттащили вовремя, то нападение на волчицу мне так не простят.
Злобно рыча, я выпустил накопившийся гнев, ударив в ствол несколько раз ближайшее дерево, оставив на нем глубокие следы от кулаков. И мне уже было абсолютно безразлично, что кто-то слышит мое рычание и шум, что мои руки разбиты в кровь. Главное, чтобы сейчас никого не оказалось в поле моего зрения, иначе мог снова сорваться и наброситься. Но Звериный Бог уберег, и пока я злился, никто не появился.
Успокоившись и горько сожалея, что пошел на эту встречу, я побрел обратно к зданию. Повстречавшиеся в общаге однокурсники стремительно убирались с дороги, прятались и отворачивались от меня, но мне уже было все равно.
В комнате никого не было: парни где-то гуляли, время еще позволяло. Мои неприятности не должны были влиять на их жизнь. Они, как и прежде, занимались своими делами и развлекались. Оно и к лучшему, наверняка, у них возникли бы вопросы, как все прошло и что с моими руками. Зайдя в ванную, я отмыл их от грязи и крови, вытащил щепки из ран и промыл повторно.
Оставалось подождать, пока они исчезнут.
Упав на кровать, тяжело вздохнул, осознавая всю тяжесть моего положения. Хотелось забыться, исчезнуть куда-нибудь, свернуться клубочком и закрыться от всех проблем. Второй день моя жизнь — сплошной кошмар. Думал, что справиться со всем этим будет легче, но ошибся. Возможно, если бы не Ариша, то еще выдержал бы, но ее предательство выбило почву из-под ног окончательно. Все отвернулись от меня, если не считать парней из стаи.
=== Глава 16 ===
Рэйм
Возвратившись в комнату, Иллар и Норт заметили, что со мной что-то не так. Я лежал неподвижно, спрятав голову под подушку и поджав колени к груди, сжавшись в клубочек, не обращая ни на что внимание.
— Рэйм, — позвал меня Норт, — с тобой все в порядке?
Открыв глаза, я выглянул из-под подушки и посмотрел на них. Они молча ожидали ответа от меня.
— Я сказал ей все, — ответил я, садясь на кровати.
— Что? — не поняли они о чём я.
— Ариша позвала на встречу не ради того, чтобы поддержать меня, — пояснил я, понуро опустив голову, — а чтобы выведать, кто моя мать. И я сгоряча рассказал, что она была человеком.
Парни растерянно переглянулись и снова посмотрели на меня. Во взгляде Иллара я уловил осуждение за такую оплошность.
— Прости за нескромный вопрос, — прокашлялся Иллар. — Она твоя пара?
— Нет, — равнодушно ответил я. — Будь она моя пара, то так бы не поступила.
— Тогда не стоило ей об этом говорить, — покачал головой Иллар. — Ариша довольно высокомерная особь. И выискивает во многом выгоду для себя. Всегда подозревал, что с тобой она была только потому, что ты наследник.
От его проницательности и сочувствующего взгляда было только еще горестнее.
— Да, — скорбно усмехнулся я, — а я думал, что она та, с кем мне следовало бы быть. И ошибся. — Я задумчиво почесал за ухом. — И почему так неприятно признавать свои ошибки?
Я посмотрел на друзей в поисках ответа.
— Не знаю, — пожал плечами Иллар с улыбкой. — Но зато в следующий раз будешь более разборчивым.
— Но теперь я вряд ли представляю для кого-то интерес, — вздохнул я.
— Ну, не стоит быть столь категоричным, — возразил Иллар. — Не думаю, что ты прям всем безразличен.
— Мне хватило несколько раз пройтись туда-сюда, чтобы понять, как ко мне отнеслись, — возразил я, не пытаясь приукрасить свою реальность. — Теперь я для них наполовину человек. Помесь.
Я зарылся руками в волосы и подергал, будто так мог вырвать из головы одолевавшие меня мрачные мысли. Понимаю, что он стремился утешить и поддержать, но с правдой не поспоришь.
— Многие просто не верят и не понимают, как такое возможно, — изрек Норт. — Допытываются у нас: правда это или нет.
— Ага, — фыркнул Иллар, покосившись на друга. — А еще расспрашивают, как мы не замечали, живя в одной комнате, что он полукровка. Болваны. Глупые сплетни недостойны внимания умных волков.
— И что вы отвечаете? — я поднял на них угнетенный взгляд.
Осознание того, что тяжкий груз моего клейма может лечь еще и на них, радости не предавало.
— Ничего, — отрицательно мотнул головой Норт. — Мы не в праве отвечать на такие вопросы.
— Большинство интересует: как ты можешь быть одновременно человеком и наследником, — поведал Иллар.
— Не могу, — с болью в голосе выдохнул я, сжимая в кулаке волосы. — Я волк. Я не человек.
Подойдя к моей кровати, Иллар и Норт присели возле нее передо мной, смотря снизу вверх.
— Для нас — ты наш наследник, — смотря преданным взглядом, проговорил Иллар. — И мы признаем тебя в любом облике.
— Спасибо, — тихо, ответил я, закрывая лицо руками.
Я искренне был признателен им за поддержку. Возможно, только благодаря им я еще не сорвался с места и не сбежал домой. Не смотря на резкую смену отношения большинства, остались те крохи окружения, кто верил в меня, и кого не хотелось терять.
— И не забывай, — добавил Норт, — ты не один, мы твоя стая. Мы готовы помочь тебе в любом деле, прийти на помощь в любую минуту, только скажи.
— Я постараюсь этим не злоупотреблять, — слабо улыбнулся я.
Чувствовалась та самоотверженность с их стороны, присущая членам одной стаи. Таким был уклад внутри кланов, основанный на понимании каждым членом личной ответственности, чувствах преданности и верности, а также на сознательности и готовности, ради которых приносятся в жертву личные интересы, во благо членов правящей семьи, вплоть до готовности сознательно пожертвовать собственной жизнью ради защиты или спасения их жизней. Такая преданность наследникам объяснялась тем, что в будущем они возглавляли стаи, а значит, могли припомнить неподдержавших их членам старую обиду, травя или вообще выгнав из стаи. Но опять же родовой наследник стаи с рождения предан ей и будет оберегать и заботиться о ее членах, как обладатель самых могущественных сил в своем клане. А если что-то с ним случится, на его место может придти другой, стая не может быть без главы. И нет никакой гарантии, что пришлый будет любить и оберегать стаю, как родную. В таких случаях не раз бывало, что происходило слияние стай или формирование новой стаи.
Мне меньше всего хотелось, чтобы они жертвовали ради меня или как-то пострадали. С самого детства мне разъясняли, что каждый в стае готов отдать за меня жизнь, поэтому я не должен лишний раз подвергать себя опасности. И я всегда это помнил, начиная шалить, и избегал ситуаций, которые заставили бы других волноваться за меня.
Фактически, ребят приставили ко мне, чтобы они оберегали меня, и если мне что-то будет угрожать, они пожертвуют собой.
— Не более дозволенного, — подмигнул Норт.
— Черт, — ругнулся я, вспомнил Аришу, — я чуть не набросился на нее.
— На кого? — уточнил Иллар.
— На Аришу, — вздохнул я. — Она меня так вывела из себя, что я хотел растерзать ее.
— Думаешь, она кому-нибудь пожалуется? — Норт смотрел на меня с прищуром, сидя на полу, облокотившись на кровать и скрестив ноги.
— Я ее и пальцем не тронул, — возмутился я. — А она меня обозвала по-всякому: выродком, безродным, недостойным находится рядом с ней…
Я сидел, разглядывая свои руки, которые разбил из-за нее, стараясь забыть слова, что только произнес, ибо они снова подняли волну возмущения моей звериной сущности.
— Не стоит из-за этого волноваться, — попытался подбодрить меня Иллар. — Это она не заслуживала находиться рядом с тобой. Просто стерва лохматая, вот и все. Потом еще прощение будет просить.
— Легко сказать, — вздохнул я, почесав затылок обеими руками, словно это поможет забыть все.
— У меня предложение, — вдруг заявил Норт.
Я с Илларом вопросительно уставились на него.
— Давайте перекусим, — с улыбкой озвучил он свое предложение.
И не дожидаясь нашего ответа, он поднялся на ноги и направился к холодильнику. Норт был в своем репертуаре: какие бы проблемы не одолевали, лишний раз перекусить он не откажется. Прожорливый волчара. Это невольно вызвало улыбку.
— Прекрасная идея, — поддержал его Иллар, тоже поднимаясь на ноги. — Я чайник включу. Рэйм, — он слегка похлопал меня по плечу, — лучший способ забыть о плохом: скушать что-то вкусненькое.
Он с мечтательным видом, пританцовывая, направился к кухонному уголку. Отбросив все, я решительно присоединился к ним.