Вот привели солдата в пекло. «А что, табак есть?» — спрашивает он у нечистой силы. «Есть, служивый!» — «А вино есть?» — «И вино есть!» — «Подавай всего!»
Подали ему трубку с табаком и полуштоф перцовки. Солдат пьет-гуляет, трубку покуривает, радехонек стал: вот взаправду рай так рай!
Да недолго гулял солдат. Стали его черти со всех сторон прижимать, тошно ему пришлось! Что делать? Пустился на выдумки. Сделал сажень, настрогал колышков и давай мерить: отмерит сажень — и вобьет колышек. Подскочил к нему черт: «Что ты, служба, делаешь?» — «Разве ты ослеп? Не видишь, что ли? Хочу монастырь построить!»
Как бросился черт к своему дедушке: «Погляди-ка, дедушка, солдат хочет у нас монастырь строить!» Дед вскочил и сам побежал к солдату: «Что, — говорит, — ты делаешь?» — «Разве не видишь? Хочу монастырь строить!»
Дед испугался и побежал прямо к богу: «Господи, какого солдата прислал ты в пекло: хочет монастырь у нас построить!» — «А мне что за дело! Зачем таких к себе принимаете?» — «Господи! Возьми его от нас!» — «А как его взять-то! Сам пожелал». — «Ахти! — завопил дед. — Что же нам, бедным, с ним делать?» — «Ступай сдери с чертенка кожу и натяни барабан, да после выйди из пекла и бей тревогу: он сам уйдет!»
Воротился дед, поймал чертенка, содрал с него кожу, натянул барабан: «Смотрите же, — наказывает чертям, — как выскочит солдат из пекла, сейчас же запирайте ворота крепко-накрепко, а то как бы опять сюда не ворвался!»
Вышел дед за ворота и забил тревогу; солдат, как услыхал барабанный бой, пустился бежать из ада сломя голову, словно бешеный; всех чертей распугал и выскочил за ворота. Только выскочил, ворота — хлоп! — и заперлись крепко-накрепко. Солдат осмотрелся кругом: никого не видать и тревоги не слыхать; пошел назад и давай стучаться в пекло: «Отворяйте скорее! — кричит во все горло. — Не то ворота сломаю!» — «Нет, брат, не сломаешь! — говорят черти. — Ступай себе куда хочешь, а мы тебя не пустим; мы и так насилу тебя выжили!»
Повесил солдат голову и побрел куда глаза глядят. Шел-шел и повстречал господа. «Куда идешь, служба?» — «И сам не знаю!» — «Ну, куда я тебя дену? Послал в рай — нехорошо! Послал в ад — и там не ужился!» — «Господи, поставь меня у своих дверей на часах». — «Ну, становись!»
Стал солдат на часы. Пришла Смерть. «Куда идешь?» — спрашивает часовой. Смерть отвечает: «Иду к господу за повелением, кого морить мне прикажет». — «Погоди, я пойду спрошу».
Пошел и спрашивает: «Господи! Смерть пришла; кого морить укажешь?» — «Скажи ей, чтоб три года морила самый старый люд».
Солдат думает себе: «Эдак, пожалуй, она отца моего и мать уморит: ведь они старики!» Вышел и говорит Смерти: «Ступай по лесам и три года точи самые старые дубы».
Заплакала Смерть: «За что господь на меня прогневался, посылает дубы точить!» И побрела по лесам, три года точила самые старые дубы; а как изошло время — воротилась опять к богу за повелением. «Зачем притащилась?» — спрашивает солдат. «За повелением, кого морить господь прикажет». — «Погоди, я пойду спрошу».
Опять пошел и спрашивает: «Господи! Смерть пришла; кого морить укажешь?» — «Скажи ей, чтоб три года морила молодой народ».
Солдат думает: «Эдак, пожалуй, она братьев моих уморит!» Вышел и говорит Смерти: «Ступай опять по тем же лесам и целых три года точи молодые дубы; так господь приказал!» — «За что это господь на меня прогневался!»
Заплакала Смерть и пошла по лесам, три года точила все молодые дубы, а как изошло время — идет к богу, едва ноги тащит. «Куда?» — спрашивает солдат. «К господу за повелением, кого морить прикажет». — «Погоди, я пойду спрошу».
Опять пошел и спрашивает: «Господи! Смерть пришла: кого морить укажешь?» — «Скажи ей, чтоб три года младенцев морила».
Солдат думает: «У моих братьев есть ребятки: эдак, пожалуй, она их уморит!» Вышел и говорит Смерти: «Ступай опять по тем же лесам и целых три года точи самые малые дубки». — «За что господь меня мучает!» — заплакала Смерть и пошла по лесам, три года глодала самые что ни есть малые дубки; а как изошло время — идет опять к богу, едва ноги передвигает: «Ну, теперь хоть подерусь с солдатом, а сама дойду до господа! За что так девять лет он меня наказывает?»
Солдат увидал Смерть и окликает: «Куда идешь?» Смерть молчит, лезет на крыльцо. Солдат ухватил ее за шиворот, не пускает. И подняли они такой шум, что господь услыхал и вышел: «Что такое?»
Смерть упала в ноги: «Господи, за что на меня прогневался? Мучилась я целых девять лет: все по лесам таскалась, три года точила старые дубы, три года молодые дубы, а три года глодала самые малые дубки… еле ноги таскаю!» — «Это все ты!»— сказал господь солдату. «Виноват, господи!» — «Ну, ступай же, за это носи девять лет Смерть на закортышках».
Засела Смерть на солдата верхом. Солдат — делать нечего, повез ее на себе; вез-вез — и уморился; вытащил рог с табаком и стал нюхать. Смерть увидала, что солдат нюхает, и говорит ему: «Служивый, дай и мне понюхать табачку». — «Вот те на! Полезай в рожок да и нюхай сколько душе угодно!» — «Ну, открой-ка свой рожок!»
Солдат открыл, и только Смерть туда влезла — он в ту же минуту закрыл рожок и заткнул его за голенище. Пришел опять на старое место и стал на часы. Увидал его господь и спрашивает: «А Смерть где?» — «Со мною». — «Где с тобою?» — «Нет, господи, не покажу, пока девять лет не выйдет; шутка ли ее носить на закортышках! Ведь она не легка!» — «Покажи, я тебя прощаю!»
Солдат вытащил рожок и только открыл его, Смерть тотчас села ему на плечи. «Слезай, коли не сумела ездить», — сказал господь. Смерть слезла. «Умори же теперь солдата!» — приказал ей господь и пошел куда знал.
«Ну, солдат! — говорит Смерть. — Слышал: тебя господь велел уморить!» — «Что ж, надо когда-нибудь умирать! Дай только мне исправиться!» — «Ну, исправься!»
Солдат надел чистое белье и притащил гроб. «Готов?» — спрашивает Смерть. «Совсем готов!» — «Ну, ложись в гроб!» Солдат лег спиной кверху. «Не так!» — говорит Смерть. «А как же?» — спрашивает солдат и улегся на бок. «Да все не так!» — «На тебя умереть — и то не угодишь!» — и улегся на другой бок. «Ах, какой ты, право! Разве не видал, как умирают?» — «То-то и есть, что не видал!» — «Пусти, я тебе покажу!»
Солдат выскочил из гроба, а Смерть легла на его место. Тут солдат ухватил крышку, накрыл поскорее гроб и наколотил на него железные обручи — сейчас же поднял гроб на плечи и стащил в реку. Стащил в реку, воротился на прежнее место и стал на часы. Господь увидал его и спрашивает: «Где же Смерть?» — «Я пустил ее в реку».
Господь глянул — а она далеко плывет по воде. Выпустил ее на волю: «Что ж ты солдата не уморила?» — «Вишь, он какой хитрый! С ним ничего не сделаешь!» — «Да ты с ним долго не разговаривай; пойди и умори его!»
Смерть пошла и уморила солдата.
Солдат на том свете
В былое время солдаты служили по двадцать пять лет. Уходил из дому молодой солдат, приходил старый. Но за двадцать пять лет солдат кое- чему учился. Вот одному солдату приходит время идти домой. Говорит солдату офицер: «Ты службу служил верную царю, а теперь вышел срок, есть приказ отпустить тебя домой. Государь тебе дает с собой пустую сумку и двадцать пять копеек денег на дорогу». Солдат думает: «Ну, заслужил за двадцать пять лет двадцать пять копеек и пустую сумку! Что же я по дороге буду делать? Христа ради собирать придется мне».
Получил он документы, двадцать пять копеек и старую-престарую сумку, только бросить ее. Надел ее на себя, положил в свой ранец пару белья и направился в путь-дорогу. Идет день, идет два, идет три — все деньги израсходовал. Что эти деньги — купил табаку, мыльца, и все! «Что, — думает, — теперь делать?» До дома еще далеко. Думал, думал солдат: «Живой человек не пропадет, пойду потихоньку». Где кусочек выпросит, где что и идет неделю, идет вторую.
И вот приходит в одно село, заходит в одну избушку. Там старик со старушкой. Он говорит: «Дедушка, пусти меня, пожалуйста, переночевать!» — «Ох, — говорит старик, — пожалуйста, пожалуйста, родной, ночуй».
Солдат снял сумку, ранец и сел побеседовать со стариком и старухой; поужинали, и он лег на полатях. А старик проснулся ночью и вздумалось ему посмотреть, что у солдата есть в сумке и ранце. Открывает ранец, смотрит — пустой. «Хм, чем же он, — думает, — питается?» Стал открывать пустую сумку. И как только он ее открыл, откуда ни возьмись — выскочил чертенок! «Что, — говорит, — тебе, старик, нужно меня беспокоить? Меня хозяин не беспокоит, идет сколько дней, сколько недель, а ты, — говорит, — какой нашелся, беспокоишь меня!»
Старик прикрыл сумку, лег спать; творит молитву. Дескать, что такое, господи, солдат с чертом знается!
Утром просыпается солдат, встает, умывается, по обыкновению, молится богу. Старик смотрит, что солдат по-христиански молится, спрашивает: «Солдат!» — «Что, дедушка?» — «У тебя что в сумке?» — «Ничего, — говорит, — дедушка. Сумка у меня пустая». — «Ох, врешь, солдат, у тебя в сумке черт!» — «Ну, это тебе только померещилось!» — «Не знаю, но я точно видел черта».
Тут старуха напекла блинов, посадила солдата. Он покушал, надел на себя сумку и отправился в путь. Прошел день, и вот настигла его ночь. Он уж не стал заходить в деревню, а остался ночевать в лесу и вздумал открыть сумку, убедиться, правда ли в ней черт.
Открыл сумку, выскочил чертенок и говорит: «Ну, солдат, ты — мой хозяин, а я твой слуга! Что тебе сейчас желательно?» Солдат говорит: «Принеси мне покушать что-нибудь!»
Чертенок сейчас же, как пуля, бросился в деревню достал ему хлеба, достал мяса, чугунок, ложку, весь припас. Солдат живо костер разложил, начинает варить мясо. Сварилось мясо, он говорит: «Ну, чертенок, кушай!» Сел чертенок, покушал с солдатом. Солдат сумку открыл, чертенок залез, он ее закрыл и лег спать.
Утром рано-прерано открывает солдат сумку, выскочил оттуда чертенок. «Что тебе угодно, солдат?» — «Слушай, — говорит, — чертенок, я умаялся идти пешком, мне надо коня». — «Хорошо, — говорит, — сейчас будет конь».
Побежал в соседнее село к священнику, утащил коня, подводит к солдату: «Садись, солдат!» Солдат сел, объехал это село и едет себе спокойно.
Проехали долго ли, мало ли, остановился и говорит солдат чертенку: «Чертенок, чертенок, мне охота побыть на том свете и попасть в рай!» — «Ну что ж, — говорит чертенок, — ежели тебе охота, сейчас будешь там. Садись на меня!»
Сел солдат на черта; черт поднялся на небо и говорит: «Вон, иди к этим воротам, там архангел, скажи ему, что ты хочешь в рай».
Солдат подходит к воротам, стоит ангел-архангел: «Слушай, архангел, моя душа хочет в рай!»
Ворота открылись, солдат заходит в рай. Смотрит, такая красота, просто куда — цветы, фрукты разные. Солдату понравилось: как хорошо в раю- то! Но побыл дня два-три, и ему так надоело, что просто глядеть уже неохота стало на этот рай. Сел в беседочку и думает: «Да, весело, хорошо, но одно плохо — кабаков здесь нет и табаку нет». Думал, думал и говорит: «Обожди!» Снимает с себя шнур и начинает размерять место. Подходит к нему ангел: «Что ты, — говорит, — солдат, хочешь делать?»— «А вот в вашем царстве хотя и прекрасно, и весело, но я, — говорит, — хочу веселья добавить: в этом месте хочу табаку посеять, в этом месте кабак построить». — «О, солдат, господь услышит, тебя из рая изгонит!»
Но солдат стоит на своем, начал дерева рубить, знай строит. Архангел-ангел пришел к господу богу и говорит: «Господи, я принял одного солдата в рай, а ему не понравилось в нашем раю, он стал строить кабак и посеял табак». Бог рассердился: «Выгнать его из рая и ворота запереть!»
Солдат вышел из рая, а что делать, и не знает. Думает: «Что мне не жилось в раю, куда я теперь пойду?» А чертенок тут как тут с его ранцем и говорит: «Что, солдат, призадумался? А хочешь, солдат, в ад?»
Солдат хотя испугался ада, но все-таки интересно посмотреть. «Желаю», — говорит. «Ну, пойдем со мной».
Пришли к адским воротам, чертенок бросился к Сатане: «Сатана, — говорит, — я привел солдата в ад». — «Ну-ка, приведи мне его сюда!»
Солдата привели. Она осмотрела его: «Ну, ладно, веди его!»
Чертенок ведет его по аду. Солдат смотрит: кто за язык повешен, кто в котле кипит. Солдату страшно стало: «Ох, как бы мне на горячей сковороде танцевать не пришлось». И говорит чертенку: «Слушай, чертенок, давай сейчас же созывай всех чертей!»
Собрались все черти. Солдат говорит чертям: «Вы — мои подчиненные, а я над вами старший!» Построил всех чертей и говорит: «Я буду вами командовать, а вы выполняйте!»
Черти согласились, он скомандовал: «Направо!» Они не поворачиваются направо. Солдат схватил дубинку и давай их дубинкой бить: «Что вы командира слово не признаете и не слушаете команду!» Черти завыли. Чертенок подскочил к нему: «Слушай, солдат, перестань их бить, они направо не будут поворачиваться, им нельзя, а ты командуй им налево!»
Он скомандовал им налево, они повернулись и шагом марш! И давай их гонять. Гонял, гонял, они уж до того устали, стали умолять солдата:- «Солдат, пусти нас, мы сильно устали!» — «Ну ладно, — говорит, — идите, до завтрашнего утра отдыхайте».
Солдат прожил еще несколько дней в аду, все увидел и стал думать, как освободить людей от такой муки. И гоняет чертей каждый день: «Ну что, вам нравится?» — «Ох, солдат, надоело это нам все!» — «Вот что я вам скажу». — «Говори!» — «А вы будете выполнять?» — «Будем, только не гоняй нас!» — «Идите к Сатане и скажите, что солдат просит Сатану освободить всех грешников из ада. Вот тогда я вас гонять не буду. А ежели, — говорит, — она этого не выполнит, то я сейчас же поставлю здесь церковь».
Черти бегут наперегонки к Сатане. Прибегают и говорят: «Ой, Сатана, Сатана, какой к нам солдат попал! Никакого покоя не дает никому! Мы пришли просить тебя, чтобы ты освободила всех грешников из ада!» Сатана и говорит: «Нельзя такого дела сделать! С кем мы останемся?» Черти и говорят ей: «Он тогда построит церковь в аду». Сатана испугалась: «Ладно, — говорит, — пусть он забирает весь свой народ и уводит!»
Получил солдат такое распоряжение, отворил адские двери и начинает звать: «Весь грешный народ, выходи из ада!»
И тут все повалили, друг дружку мнут, обрадовались, что выпустили из ада. Все до одного вышли.
Ад опустел, солдат вышел из ада и задумался: «Что теперь делать? Как мне попасть на землю, домой?» Думал, думал и пошел к Сатане. «Сатана, — говорит, — как бы мне попасть на землю? Мне хочется побывать дома!» Сатана и говорит ему: «У меня ты нисколько народу не оставил! Дай мне хоть сколько-нибудь, тогда я тебя отправлю на землю».
Солдат задумался: каждого человека ему жалко, каждый человек дорог. Сел и думает. Глядит: идет монах, за ним идет поп. «А! Это, — говорит, — лишний народ!» И отправил их в ад. Сатана и этому рада, послала к нему чертенка, тот отправил его на землю, домой.
И стал солдат жить и поживать дома.
Солдат женился
Жили-были царь да царица. У них была маленькая дочурка. Царица по утрам стряпала, а девочка вокруг нее крутилась да мешала стряпать. Мать раз и говорит: «Возьми тебя водяник!» Девочка как пошла к реке, водяник ее и захватил. Мать как узнала, стала жалеть да богу молиться, всем странникам деньги давать.
А у царя были солдаты, один солдат назавтра именинником должен быть, а у него денег нет ни копейки. Пошел он в церковь богу молиться.
Молится он Миколе Многомилостивому и говорит: «Господи! Хоть бы мне где-нибудь полтинник найти! Завтра хоть в день рождения солдат угостить».
Идет он из церкви, голову повесил. Навстречу ему старичок (от ветра шатает) и говорит: «Что, служивый, задумался?» Солдат отвечает: «А вот, дедушка, завтра именины, а денег ни копейки нет. Ищу денег». «Приходи ко мне: я тебе дам ведро вина да пирог на закуску. Только женись на дочери у водяника». — «Ладно, — отвечает солдат, — подумаю».
Пришел солдат в казарму и всю ночь не спит, думает. И вздумал он жениться на дочери водяника. Утром пришел к дедушке, тот ему ведро вина да пирог на закуску дал. Солдат в казарму вернулся и всех солдат допьяна напоил и угостил. Солдаты пьют, едят да дивуются: откуда он столько вина взял?