— Ну, Шуба, проспорил нам Краснов пузырь?
— Ты о чем, напарник? — не понял Серега.
— Спрашиваю, с кого пузырь, с меня или с Краснова?
— Боярин, собьюсь из-за тебя. Отвали…
— Другими словами, — даже и не подумал «отваливать» помрачневший напарник, — пузырь я проспорил. Проще говоря, — не произошло у тебя с корейкой кувыркнадзе?
— Тебя так важно это знать?
— А тебе так сложно ответить? Погоди-ка! Чего это у тебя на шее? Засос? Точно, засос. Выходит, произошло? Произошло с кореечкой?
— Сколько раз повторять?! Не с кореечкой, а с кореяночкой!
— Не важно! — Боярин заулыбался. — Главное, что я в тебе не ошибся. Молодец, Шуба! А с Краснова — пузырь, гы-гы-гы. Жаль, что он не сегодня работает. Ну, рассказывай, как там все…
— Обойдешься без подробностей, — Серега положил поверх внушительной стопки последнюю сумку. — Кто сегодня водила?
— Скворец, как всегда. Он уже вооружился.
— Тогда грузимся и поехали…
Скворцом все звали молодого, щуплого мужичка, страстного любителя самой разной автомобильной техники. Об автомобилях и завязался разговор между Скворцом и Бояриным, не успели они отъехать от участка инкассации.
Когда речь заходила о машинах, Костиков предпочитал молчать. Водить машину он не умел, не хотел и в обозримом будущем ни покупать транспортное средство, ни получать водительские права не собирался. Причем, причин тому было несколько.
Это и отсутствие лишних денег — если они и появлялись, Серега тут же тратился на свои хобби. Это и нежелание быть от машины хоть сколько-нибудь зависимым в плане ремонта, техосмотров, страховок и тому подобного, не говоря уже о необходимости еще и гараж иметь. Это и абсолютно четкое понимание, что сидя за рулем, он обязательно будет нарушать правила дорожного движения: какой смысл стоять под красным сигналом светофора ночью на абсолютно пустынном перекрестке; какой смысл плестись с ограниченной скоростью, если дорога позволяет гнать в два раза быстрее; почему бы не пересечь сплошную, обгоняя тихохода, если есть стопроцентная уверенность в безопасности такого маневра???
По большому счету Костиков был вообще против частного транспорта, как такового, придерживаясь девиза «великого комбинатора», что автомобиль не роскошь, а средство передвижения.
«Долой частный транспорт! Да здравствует транспорт общественный! — бывало, провозглашал Серега в пьяных спорах с друзьями. — Зачем вокруг нас столько машин? До работы или до дома доехать — пожалуйста: метро, автобус, троллейбус, маршрутка — дешево и сердито, и баранку крутить не надо, и выпить можно, и книжечку в дороге почитать. За город — на дачу, рыбалку, охоту — вот вам электрички и те же автобусы. Что-то срочное — бери такси. И никаких проблем. Даже если лет пять — семь каждые летние выходные на дачу куда-нибудь под Звенигород на такси ездить, все равно дешевле обойдется, чем за то же время собственную тачку эксплуатировать, которую и заправлять, и масло менять, и колеса пробитые, да что там говорить — подсчитайте и сами убедитесь, что выгоднее. А если, не дай Бог, в аварию попадешь? Не ты, так тебя! А если твою драгоценную тачку угонят? А гаишники? А пробки? Да на кой черт вам сдался этот частный транспорт!!!»
Однако сколько Серега на эту тему ни спорил, за все время ни один из друзей и знакомых его точку зрения в глобальном смысле не поддержал. Ни один не поддержал!!! В итоге Костиков зарекся вникать в автомобильные темы и считал, что правильно сделал. Уж лучше вместе с друзьями ругать футболистов московского «Спартака», хотя и болел Серега за этот клуб с самого детства…
Ну а пока водитель со старшим спорят, можно было спокойно думать о Вике, с которой он вскоре должен был встретиться в универсаме.
Вчера утром у него дома они расстались как-то очень неправильно. Серега не удосужился узнать номер ее телефона, но даже если бы и знал, то, скорее всего, не позвонил бы. Не хотелось выяснять отношения по телефону.
Они неплохо повели время вечером и восхитительно ночью, но утром… Утром он словно бы вдруг стал ей абсолютно безынтересен. Серега невольно сравнил Вику с пассажиркой такси, которая села в салон, назвала адрес, мило общаясь с водителем, комфортно прокатилась до нужного ей места и упорхнула, скупо попрощавшись, сразу же забыв о том, кто ее вез.
Но ведь нельзя же так! Не вымучивала же Вика из себя улыбки, когда он шутил, и стоны — в то время, пока он ее ласкал. Нет, она не притворялась и искренне им наслаждалась; в постели Вика выжала его, словно лимон, но и ему с полной отдачей доставляла наслаждение. И засос, который Боярин заметил у него на шее, на самом деле был не единственный…
И совершенно напрасно он сравнивал Вику с пассажиркой такси. Пассажирка не стала бы фотографировать водителя на свой мобильный телефон. Получается, он для нее кое-что значил. Разве могло быть иначе, ведь она была для него… Она для него…
— Скворец, — обратился Серега к водителю, когда у того в объяснении старшему маршрута чего-то касающегося актанового числа бензина возникла пауза. — Я у Боярина не спрашиваю, он у нас холостой…
— Не холостой, а разведенный, — уточнил Боярин.
— Без разницы…
— Как раз имеется разница, — не согласился Скворцов. — Вот я анкету для поездки в Швецию заполнял. Так в ней требуется точно указать — женат ты, разведен или холост.
— Если ты разведен, то разве не холост? — удивился Серега.
— Дело в том, — принялся объяснять водитель, — что для принимающей страны, так сказать, желательней видеть человека разведенного, чем холостого, который, по сути, вольная птица и запросто может эмигрировать. А у разведенного на родине могут быть дети, следовательно, имеются некоторые сдерживающие обязательства.
— А если я дважды разведенный? — поинтересовался Боярин.
— Тогда в Швецию без консульского сбора пустят, — пошутил Серега. — Но речь не об этом…
— А какой у них консульский сбор?
— Это, смотря, в каком качестве ты собрался ехать… — вновь охотно начал объяснять Скворцов, но Костиков его прервал:
— Да уймитесь вы со своей Швецией! Речь вообще о другом. Вот твоя жена, Скворец, помимо всего прочего, кем для тебя является?
— Вопрос понятен. Хороший вопросец, я бы даже сказал — важный. Э-э-э… правильный вопросец…
— Мы ответ-то услышим?
— Не торопи. Сбегай сначала на точку.
Обслужив очередной «полезный» магазин, где инкассатору перепадали чаевые, Серега быстро вернулся в машину и с интересом стал слушать Скворцова, у которого по любой теме была своя точка зрения.
— Я ведь, как вы себе думаете, женился? — для начала задал вопрос Скворцов.
— По-глупости, — тут же подал голос Боярин. — Или по расчету.
— Мне бы хотелось надеяться, что по любви, — добавил Серега.
— Нет, нет и нет, — довольно улыбнулся Скворцов. — Я закабалил себя узами брака с расчетом.
— А я что сказал? По расчету женился. И правильно сделал. А то принято считать, что только бабы по расчету могут замуж выскакивать.
— Нет, Боярин, не по-, а с рас-че-том.
— И в чем отличие?
— Отличие огромное, — лыбился водитель. — Собираясь жениться, я не искал какой-то материальной выгоды в плане, что моя будущая вторая половина окажется богатой, обеспеченной и тому подобное. Но я прекрасно сознавал, даже знал, что именно она практически во всем меня у-стра-и-ва-ет. Пусть она не была эталоном красоты, но и далеко не крокодил, и в плане секса у нас все хорошо складывалось и до сих пор складывается.
Очень важно, что она мне никогда слова лишнего не говорила, и я уверен, что и впредь не скажет, а это, поверьте, в семейной жизни очень важно. Сына воспитывает правильно, готовит, как в ресторане. Правда, убираться дома не любит, так и я тоже не чистоплюй. И самое главное — супружница моя такая же фанатичка автомобилей, как и я, если не еще круче!
— Короче говоря, твоя жена сейчас является для тебя… кем?
— Ну, если так можно сказать, моим продолжением, вторым Я…
— Вторым Скворцом, — вставил с заднего сидения Боярин.
— В точку, — согласился водитель.
— Это все замечательно. Поддерживаю такие отношения целиком и полностью, — сказал Серега. — Но когда ты женился, разве можно было рассчитывать на столь удачный расклад?
— Так я же не сразу ей предложение сделал. Присматривался, проверял, испытывал, как она может повести себя в разных ситуациях…
— Ты меня, Скворец, конечно, извини, — закряхтел Боярин, — но складывается такое впечатление, будто ты жену, словно охотник породистого щенка выбирал.
— Между прочим, — тут же откликнулся Скворцов, — удачное сравненьице. Я бы даже сказал — довольно удачное сравненьице. Здоровьем своей будущей супружницы я тоже интересовался, и когда она забеременела, первым делом повел к хорошему платному женскому консультанту, чтобы гарантированно узнать, все ли протекает нормально.
— А вдруг, не дали бы тебе такой гарантии? — спросил Серега. — Допустим, обнаружили бы у твоей будущей какую-нибудь врожденную болезнь. Что бы тогда делал?
— В таком случае, — Скворцов хмыкнул и перестал улыбаться. — Я бы вновь себе напомнил, что жениться собираюсь с рас-че-том.
— И?
— Что — и? Как думаешь, станет ли охотник брать породистого щенка с дефектом?
— Вот и мне, прежде чем жениться, так же надо было выбирать, — убежденно сказал Боярин. — Да и вообще всем без исключения мужикам так поступать надо. Руководствуясь, железной логикой.
— Железным расчетом, — уточнил Скворцов.
— М-да… — желание продолжать разговор на эту тему у Сереги пропало…
Инкассация, как таковая, процесс хоть и короткий, доведенный до автоматизма, но при этом несущий большую ответственность. Как правило, в сдаваемой кассиром сумке находится приличная сумма денег, и если при их пересчете кассиром в отделении банка вдруг обнаружится недостаток, а сданная сумка окажется пусть даже с незначительным дефектом, с поврежденной пломбой, или в квитанции будет незначительная ошибка, то вся ответственность ляжет на плечи инкассатора, который эту сумку с соответствующими пломбой и квитанцией принял.
Проще говоря, и не вдаваясь в подробности, недостачу денежных средств будут обязаны восполнить инкассаторы из своих собственных карманов. Такое, к сожалению, хоть и редко, но случалось. Поэтому Серега Костиков во время приема инкассаторских сумок всегда был предельно внимателен.
Но о какой внимательности могла идти речь теперь, когда все его мысли были заняты Викой. Как жаль, что не она, а другая девушка-кассир открыла ему дверь в уже закрытый для посетителей универсам! Вика была занята, — сидела за кассовым аппаратом и что-то сосредоточенно подсчитывала. Она все-таки подняла голову, ее и его взгляды встретились, она мило улыбнулась и вновь погрузилась в работу.
Другая девушка, пухленькая милашка, которую, кажется, звали Марина, проводила его до изолированного от посторонних глаз кабинета злыдни-директорши. Он машинально принял у той опломбированную, туго набитую деньгами сумку, поставил в накладной дату, подпись, печать. И все это время думал только о том, что же скажет Вике через несколько мгновений, кода заговорит с ней? Поинтересуется, как дела, пригласит на новое свидание или просто шепнет, что очень любит ее. Вместо этого сказать не получилось вообще ничего.
Покинув кабинет заведующей, Серега увидел, что Вика все так же сидит на своем рабочем месте, уткнувшись в кассовый аппарат. Она даже не посмотрела в его сторону, а пухленькая Марина сунула ему в руку сложенную бумажку и негромко сказала:
— У Вики крупная недостача. Она попросила передать, чтобы вы позвонили завтра по этому телефону…
— Шуба, ты чего такой, словно пыльным мешком по голове схлопотал? — видимо, угадав настроение напарника, поинтересовался Боярин, принимая у Сереги сумку с деньгами. — Со своей кореяночкой не поладил?
— У Вики крупная недостача, — повторил Серега слова пухленькой кассирши. — Я с ней даже словом не обмолвился…
— Если недостача, почему же они инкассацию не отложили на более поздний срок? — удивился опытный старший маршрута.
— Понятия не имею.
— По кассовому чеку все перепроверять надо, — со знанием дела принялся рассуждать Боярин. — Глядишь, и вспомнила бы твоя кореяночка, кому именно лишнюю сумму передала. Если покупатель не козел и не разиня, то вернет денежки. В противном случае придется ей из своей зарплаты недостачу восполнять. Да еще, в лучшем случае, — влепят выговор с занесением в трудовую книжку.
— Она работает-то всего ничего…
— Теперь, чтобы быстрей опыта набралась, будет все шесть дней в неделю работать, а в воскресение отсыпаться. Так что, Шуба, про свидания на некоторое время забудь. Хорошо хоть все у вас уже произошло…
— Что произошло? — заинтересовался Скворец.
— Да отвалите вы оба! — Серега развернул записку. Помимо семизначного номера телефона — ничего. Номер был городской и показался знакомым. Он открыл колодку и нашел явочную карточку только что проинкассированного универсама, — номера телефонов совпали.
Ждать до завтра Серега не мог и набрал этот номер со своего мобильника, когда отправился инкассировать следующий магазин, — не хотел, чтобы разговор слышал кто-либо еще. Вика ответила после первого же звонка, словно рука на трубке лежала. И тут же оборвала его на полуслове:
— Знала, что позвонишь, Сережа. Ты не беспокойся, я…
— Викочка, — прервал и он ее, — это ты не беспокойся! Ты зря мне в магазине про недостачу не сказала. У меня как раз с собой полно денег. Можно было сразу внести, а потом уже разбираться с этой недостачей. Там, какая сумма-то? Я, в крайнем случае, еще могу денег найти. Ты главное…
— Да не тараторь ты! — крикнула Вика и продолжила гораздо тише. — Послушай меня, Сережа, только не перебивай, хорошо?
— Хорошо, — слегка опешил он.
— Не надо никаких денег. Потому что никакой недостачи у меня нет и не было. Выдумала я недостачу, понятно?
— Выдумала? — еще больше растерялся он. — Зачем?
— Затем, чтобы в магазине при посторонних отношения не выяснять.
— Не выяснять отношения?
— Да. Отношения, которых у нас с тобой больше не будет. И не надо никаких вопросов, Сережа. Мы с тобой встретились, приятно повели время, и на этом — все. Свидание было первым и последним. Впредь обо мне не думай, а лучше — вообще забудь. И уж во всяком случае — не звони. Ты мне больше не нужен. Все, Сережа, прощай навсегда…
Серега остановился, не дойдя двух шагов до двери магазина. На поясном ремне в кобуре у него был пистолет Макарова, в одной руке колодка с явочными карточками и порожняя инкассаторская сумка, в другой — издававший короткие гудки мобильник, на который он уставился, пытаясь осознать смысл только что услышанного. Он понимал, что Вика с ним не шутила — так не шутят; понимал, что свиданий у них больше не будет — о каких свиданиях теперь может идти речь! Не понимал только, почему вдруг так резко Вика решила с ним порвать? И еще не понимал ее фразу: «Ты мне больше не нужен». БОЛЬШЕ? Получается, раньше он был ей НУЖЕН? Получается, он для нее все равно, что вещь, которая раньше нужна, а потом — выбросить!
— Касатик, ты чего ж встал-то на пороге? — окликнули Серегу из приоткрывшейся двери магазина. — Забыл чего?
— Иду…
Предложение Боярина задержаться после работы, традиционно тяпнуть по дозочке и поболтать за жизнь, Серега проигнорировал. Не то было настроение, да и во время маршрута наговорились предостаточно. Вместо этого он попросил Скворцова добросить его до ресторана «Фазан и сазан» — необходимо было рассчитаться с Артуром.
Так уж сложилось по жизни, что у Сереги Костикова никогда не получалось накопить сколь-либо значительной суммы денег. По правде говоря, он никогда и не копил. Для покупки чего-нибудь серьезного ему было проще занять у друзей и вернуть долг с получки. При этом сам он никогда деньги не одалживал по той простой причине, что если в кармане и появлялась лишняя копейка, то Серега тут же ее тратил на одно из своих многочисленных увлечений: покупал книги, марки, монеты, что-нибудь необходимое из рыбацких или охотничьих причиндалов… В общем, не залеживались у него деньги. Вот и свалившийся на Костикова капиталец Влада Мохова ждала подобная участь.