— Как же обычай, господин законник? — повторил Кауфман. — Ежели найдется мужчина, желающий жениться на несчастной, приговоренной к смерти, и взять на себя полную ответственность за ее жизнь и дальнейшие действия, то казнь будет отменена.
Надежда, глупая и бессмысленная, вспыхнула в душе ярче костра, на мгновение согрев мое закоченевшее тело. И тут же угасла, столкнувшись с суровой реальностью. Кто же решится взять в жены четырежды вдову?
Дознаватель, наконец, увидел аптекаря, и губы его искривились в насмешливой улыбке.
— Все верно, уважаемый господин… Кауфман, верно? Аптекарь. Уж не хотите ли вы сказать, что сами готовы взять в жены свою бывшую помощницу? Да будет вам известно, двоеженство в нашей стране запрещено.
В толпе раздались редкие смешки. Аптекарь нахмурился, чуть смутившись, но не отвел взгляда.
— Хорошо, будь по-вашему, — произнес дознаватель. — Кто из вас, храбрецы, согласится жениться на этой женщине, осужденной за убийство четырех мужей? Есть ли желающие расстаться с жизнью, ощутив на себе смертельную хватку ментальной магии? Может быть, вы? Или вы? Может быть, вы, палач?
Мужчина равнодушно дернул плечом.
— Да как по мне, ей и тут хорошо, — пробасил он, показывая на костер. Собравшиеся на площади люди поддержали его одобрительным хохотом.
Законник, вытянув вперед тонкую руку, указывал то на одного, то на другого мужчину из толпы, специально выискивая самых отъявленных забияк. Те отшатывались, бледнели, мотали головой, а затем с удвоенной силой принимались кричать, распаляя остальных:
— Сжечь! Сжечь ведьму! Дознаватель торжествующе улыбнулся.
— Как видите, господин Кауфман, никакой древний обычай не вытащит эту женщину из рук правосудия. Можете приступать, — кивнул он палачу.
Палач с зажженным факелом шагнул ближе. Я вдохнула полной грудью морозный воздух, понимая, что это, возможно, один из последних вдохов в моей жизни.
— Я готов.
Звучный низкий голос разнесся по площади, мгновенно заставив всех до единого замолчать и обернуться. Прищурившись, я различила высокую фигуру в темном плаще, стоявшую почти у самой ратуши рядом с отполированным до блеска самодвижущимся экипажем. Мужчина медленно двинулся вперед к помосту, и горожане расступались перед ним, взволнованно перешептываясь. Он не показался мне знакомым, но я увидела, как господин Кауфман кивнул ему, когда мужчина проходил мимо.
Незнакомец остановился прямо передо мной и дознавателем.
— Лорд Майло Кастанелло, — сухо приветствовал его законник. — Не могу сказать, что я удивлен.
Я с трудом сдержала вскрик.
Лорд Кастанелло, промышленник, меценат и талантливый изобретатель, не мог не привлекать внимания общества. Но предметом горячих споров и сплетен в клубах и гостиных были вовсе не его успехи и заслуги перед городом и короной, а загадочные обстоятельства, сделавшие этого молодого еще мужчину трижды вдовцом.
Может ли брак с человеком, сведшим в могилу всех своих жен, быть предпочтительнее смерти? Или это лишь отсрочка?
Увидев мою реакцию, лорд Кастанелло еле заметно скривился, но затем вновь повернулся к дознавателю.
— Согласно обычаю, я имею право взять эту женщину в жены.
— Ваше поместье стоит на землях, не входящих в городское управление, а, значит, городские обычаи на вас не распространяются, — сощурился законник.
— Не припомню, чтобы это смущало сборщиков налогов.
Дознаватель замялся. К такому повороту событий он, казалось, не был готов.
— Вам известно, за какие преступления должны казнить эту женщину? — поинтересовался он.
— Разумеется, — равнодушно произнес лорд.
— В таком случае, не думаю, что магистрат одобрит такое решение.
— Честно говоря, не вижу причин для отказа. В конце концов, я беру на себя ответственность за все последующие поступки этой женщины и избавляю службу магического контроля от ненужной головной боли. И прошу вас поторопиться, господин законник, — бросив короткий взгляд на вынутые из нагрудного кармана часы, добавил он. — Мне бы хотелось уладить все формальности до обеда.
Толпа застыла в молчании, стараясь не пропустить ни звука из происходящего у помоста. Для них то, как один из самых богатых и знатных людей города спорит с представителем отдела магического контроля, известного своей принципиальностью, было не менее интересно, чем сожжение магички.
И, в конце концов, многие понимали, что брак с лордом Кастанелло мало чем отличается от казни.
— Хорошо, будь по-вашему, лорд Кастанелло, — неохотно уступил дознаватель. — Я распоряжусь, чтобы вас немедленно приняли в магистрате. Будьте готовы подписать соответствующие бумаги.
Лорд Кастанелло еще раз взглянул на часы.
— Подъеду через час, — кивнул он. — Приведите мою жену. И оденьте ее во что-нибудь более соответствующее погоде.
С этими словами лорд развернулся и уверенно направился в сторону своего экипажа, провожаемый изумленными взглядами горожан, собравшихся на площади. Дознаватель посмотрел на меня с нескрываемым презрением.
— Снимите ее отсюда, — распорядился он, кивая на костер.
Палач распутал веревки, грубо дернув запутанный узел. Окоченевшие ноги не могли более удерживать мой вес, и я чуть ли не кубарем скатилась на каменную брусчатку, поскользнувшись на сложенных поленьях. Дознаватель сделал знак рукой паре охранников, стоявших ближе всего к помосту. Подхватив меня за руки и вздернув наверх, законники практически поволокли меня в сторону ратуши, следуя за дознавателем. Разочарованные зеваки расходились по домам.
*
Первый этаж ратуши занимал дежурный пост законников. После коротких переговоров с находившимися внутри служащими, меня втолкнули в небольшую комнату, и я сразу же бросилась к горевшему там камину. Накопительный кристалл, подсоединенный к сетке раскаленных проводов, тускло светился, отдавая последние крохи энергии, но мне было достаточно и этого. Я вытянула вперед скованные руки, стараясь хоть немного согреться.
Одна из женщин, работавших в ратуше, возникла на пороге и, не подходя ближе, повесила на краешек стула, стоявшего ближе всего к дверям, черное форменное платье и чулки, а рядом поставила невысокие черные сапожки. Я удивленно приподняла брови.
— Ничего другого нет, — ответила законница.
Мне показалось, что господин дознаватель это оценит.
— Вот, наденьте, — она бросила мне плотные черные кожаные перчатки. — Когда закончите, я раскую вас на время, чтобы вы могли одеться. И не вздумайте делать глупостей. За дверью охрана, и я успею подать сигнал.
Я пожала плечами, вытягивая вперед руки жестом, который уже грозил стать привычным. Женщина отперла замок наручников и отошла, не мешая мне заняться платьем.
С преувеличенным старанием я привела себя в порядок, застегнувшись на все пуговицы до самого воротника-стойки. Законница оказалась настолько любезна, что подождала, пока я переберу волосы и вновь заколю их гребнем, зачесав в более высокую и плотную прическу, схожую с теми, которых требовали от своих служащих-женщин настоящие законники. Теперь от женщины, стоящей в дверях комнаты, меня отличали только наручники.
Мы вошли в комнату отдыха служащих ратуши. Оглядев меня с ног до головы, дознаватель недовольно поморщился. Я встретила его взгляд спокойно и невозмутимо.
— Что, ничего другого не нашлось? — кисло поинтересовался он.
— У нас тут не магазин готового платья, господин дознаватель, — буркнул один из дежурных законников. — Скажите спасибо, что отыскали хотя бы это. Вы же, кажется, торопитесь.
Дознаватель поджал губы, но не нашел, чего возразить. Не говоря ни слова, он вышел из комнаты, а следом за ним повели и меня.
*
— Так значит, вы решили снова жениться, Майло? — глава городского совета, плотный немолодой мужчина с неожиданно цепким и проницательным взглядом, развалился в своем кресле, лениво перебирая бумаги, лежавшие у него на столе. — Надо признать, вы выбрали для этого не самый обычный способ.
— Почему бы и нет, — лорд Кастанелло вертел в руках часы, то открывая, то закрывая крышку. — Я деловой человек, у меня нет времени на глупости и расшаркивания вроде сватовства и ухаживаний.
— Но ведь речь идет о преступнице, — не удержавшись, подал голос господин дознаватель. И добавил, повернувшись к главе городского совета, — лорд Ранье, я настаиваю, чтобы эта женщина была казнена.
— Вам-то от этого какой прок, — поморщился тот. — Только казну растрачиваете на эти, — он мотнул головой в сторону окна, — представления.
Я не принимала участия в беседе, стоя под надзором двух охранников и украдкой поглядывая вниз через узкое стрельчатое окно, где на площади законники, размером не больше булавочной головки, разбирали помост и костер. Некоторые из горожан пошустрее тоже принимали участие в процессе, растаскивая доски на дрова для обогрева домов и лавок.
— Обычай брать в жены женщин, приговоренных к смертной казни — просто пережиток прошлого, — продолжил дознаватель. — Да о нем добрую сотню лет и не вспоминал никто.
— Насколько мне известно, господин законник, — лениво возразил лорд Кастанелло, — этот обычай так и не отменили. А значит, я вправе взять в жены госпожу, — он замолчал и поморщился, словно бы только что осознал, что не запомнил моего имени. Или не потрудился узнать.
— Да бросьте, Майло, — добродушно отозвался городской глава. — Если вам так уж хочется жениться, у меня есть племянница, как раз вошедшая в брачный возраст. Могу похлопотать за вас перед её родителями.
— Благодарю, Сайрус, не стоит, — отмахнулся лорд. — Разве я, как благородный человек, могу бросить прекрасную женщину в беде?
Он повернулся ко мне и посмотрел внимательно, в упор, без тени улыбки. Хоть он и назвал меня «прекрасной женщиной», в этом его взгляде не было ни капли мужского интереса, ни капли восхищения женской красотой. Лорд Кастанелло смотрел холодно, настороженно и цепко, с едва уловимой толикой неприязни, как смотрят на змею, у которой необходимо собрать яд для приготовления целебной настойки.
Лорд Ранье хлопнул в ладоши, привлекая внимание.
— Что ж, раз так, не буду отказывать вам в такой малости, мой друг. Но предупреждаю заранее, все вопросы по делу госпожи Фаринты Ридберг, — городской глава многозначительно посмотрел на лорда Кастанелло, — уже улажены, ее имущество передано в собственность городской казны. То же касается ее лицензии зельевара и разрешения на работу. Так что не жди за невестой приданного. Кстати, душечка, — внезапно обратился он ко мне, — леди Осей интересовалась судьбой их фамильного гребня. Не будете ли столь любезны…
— Сайрус, оставь девушку в покое, — поморщился лорд Кастанелло. — Сдался тебе этот гребень. Скажи, что потеряли при обыске, пусть потом твоя почтенная леди трясет господ законников. Уверен, она непременно обнаружит у них что-нибудь, стоящее внимания. Что до приданного, в нем нет необходимости. Ты прекрасно знаешь, что в средствах я не нуждаюсь, а лишний рот меня не обременит.
Я вновь отвернулась к окну, силясь скрыть ярость и разочарование. Все, чего я с таким трудом добилась, все до последней монеты, в один миг оказалось потерянным. Когда-то я пришла в город, сжимая в руках чемоданчик с одной лишь сменой платья, и сейчас вынуждена буду покинуть его, имея едва ли больше, чем тогда. И с кем? С человеком, чье «благородство» имеет столь ярко выраженный привкус унижения.
Да провалился бы вовсе этот гребень вместе с леди Осей и всеми законниками, вместе взятыми! Если бы только мне разрешено было оставить лицензию зельевара! Тогда всего-то и нужно было бы сбежать от ненавистного лорда, для которого я в лучшем случае лишний рот, а в худшем — очередная несчастная жена, которой, возможно, суждено сгинуть без суда и следствия. Сбежать — и отправиться как можно дальше. Быть может, к морю…
Мои размышления прервало деликатное покашливание городского главы.
— Нужна ваша подпись, душечка. Здесь брачный контракт и документы, подтверждающие ограничение ваших прав в пользу лорда Кастанелло. Все будет заверено соответствующим артефактом, так что искренне не советую нарушать пункты договора. В противном случае, сожжение на костре покажется вам куда более милосердной альтернативой.
Лорд Кастанелло уже успел подписать все необходимые бумаги, и теперь договор пододвинули ко мне. Глава городского совета протянул перо, на кончике которого светилась капля чернил. Я расцепила пальцы, чтобы взять его, и только сейчас заметила, насколько сильно, до вмятин на толстой коже перчаток, впивалась ногтями в свои ладони.
— Понимаю, с наручниками не очень-то удобно, — лорд Ранье сочувственно вздохнул, глядя, как я пытаюсь обмакнуть перо в магические чернила. — Но, надеюсь, вы простите нас за этот временный дискомфорт. Поставите подпись — и тогда уже ваш муж будет решать, нужно ли физически ограничивать вашу свободу. В конце концов, согласно древнему обычаю, ему предстоит нести полную ответственность за ваши поступки.
Пробежавшись глазами по документам — полное подчинение супругу, невозможность покидать земли лорда Кастанелло без его ведома и надлежащего сопровождения, невозможность работать, обязательная ежемесячная проверка службой магического контроля — я мысленно попрощалась со свободой и расписалась, воспользовавшись старой фамилией.
Фаринта Ридберг.
Теперь леди Фаринта Кастанелло.
— Раз с формальностями покончено, объявляю вас мужем и женой, — с легкой издевкой произнес лорд Ранье. — Можете поцеловаться.
— Эту часть мы, пожалуй, пропустим, — ответил лорд Кастанелло, и я была с ним полностью солидарна.
Лорд в последний раз щелкнул крышкой часов и сгреб документы, не дожидаясь, пока высохнут чернила.
— Ну вот и отлично, — он поднялся на ноги. — Снимите с леди наручники, и мы покинем вас. У меня еще много дел, а я и без того отстаю от графика.
Дознаватель с непередаваемой гримасой отпер замок и повесил наручники себе на пояс. Взамен на мое запястье был надет браслет с россыпью светящихся кристаллов — печать, одновременно скрепляющая договор и обеспечивающая его выполнение. Браслет выглядел совершенно новым, и у меня промелькнула мысль, что именно за ним и уезжал лорд Кастанелло в тот час, что прошел с момента его отъезда с площади до прибытия в кабинет главы городского совета.
— Вам несказанно повезло, Фаринта, — обронил дознаватель, в упор глядя на меня. — И я сделаю все, чтобы выяснить причину этого везения.
— Будьте добры все вопросы впредь обращать ко мне, — оборвал его мой супруг.
— И прошу нас извинить, я спешу.
*
Когда мы вновь оказались на улице, ратушная площадь уже успела приобрести свой привычный вид. Место помоста заняли лавочки торговцев, предлагавших горячее вино и сладкую сдобу, уличные кофейни выкатили наружу столики и кресла, на которых высились стопочками теплые пледы, предлагавшиеся гостям, чтобы те могли насладиться кофе на свежем воздухе. Люди прогуливались, торговались, наполняли корзины, обсуждали последние сплетни за кружкой вина. Чья-то лошадь, запряженная в открытую повозку, испуганно отшатнулась при виде проскочившего по переулку самодвижущегося экипажа, опрокинув часть груза на мостовую, и теперь торговец ожесточенно спорил с извозчиком, выясняя, кто из двоих будет расплачиваться за убытки.
Шла обычная жизнь, знакомая до последней мелочи. Такая, какую я уже и не чаяла увидеть.
— Наденьте это, — обрывая мои раздумья, лорд Кастанелло снял с себя плащ и протянул мне. Как раз вовремя: стоило нам выйти из ратуши, как холод вцепился в меня с новой силой. — Если меня увидят в компании законницы, это может плохо сказаться на деловой репутации. А выяснять, настоящая вы или просто носите похожее платье, никто не станет.
— Другого не было, — зачем-то ответила я, кутаясь в плащ. — И оно не похожее, оно точно такое же.
Лорд Кастанелло открыл передо мной дверцу экипажа, пропуская вперед, а затем сам сел с противоположной стороны и похлопал водителя по плечу, приказывая трогаться. Мужчина вставил узкий кристалл в разъем у руля, и по приборной панели синими змейками растеклась магическая энергия, посылая заряд двигателю экипажа. Я ощутила низкую вибрацию мотора. Машина сорвалась с места, лихо обогнула торговца и извозчика, все еще размахивающих руками около разбитых ящиков и переминающейся с ноги на ногу лошади, и понеслась по узким улицам прочь от места моей несостоявшейся казни.