– ?Мы обычно дома не завтракаем, только чай пьем, – сообщил Илдар, переводя слова своего родителя. – Или наш гость голоден?
Честно говоря, я предпочел бы перекусить, но нарушать традиции семьи не хотелось, и потому я соврал:
– ?Я возвращался на базу и успел там позавтракать. Но от чая не откажусь, поскольку всю ночь провел на ногах, а я всегда предпочитаю быть бодрым.
В принципе, я равнодушно отношусь к еде и к отсутствию сна, если, конечно, оно не слишком продолжительное. И пока чувствовал себя вполне удовлетворительно.
Молодая женщина принесла чай с печеньем, поставила на стол, но с нами не села. Я так понял, что это была жена Илдара. Мать его ходила где-то в коридоре, шаркала ногами, но в комнату даже не заглянула. Видимо, здесь поддерживались свои традиции, и нам предпочитали не мешать.
– ?Меня зовут Николай Викторович Самоваров, я старший лейтенант спецназа ГРУ, – представился я главе дома.
– ?Меня зовут Абумуслим Маналович, – на нормальном русском языке ответил тот. Но тут же задал вопрос на своем языке. Илдар перевел:
– ?Отец говорит, что знает о сложной ситуации, в которую ты попал вместе со мной. И готов предоставить тебе свой дом на любое время, какое тебе потребуется.
– ?Я благодарю Абумуслима Маналовича за гостеприимство, но не хочу обременять его дом своим присутствием. Я не думаю, что задержусь надолго, потому что не люблю откладывать свои дела. И чем быстрее я их завершу, тем раньше смогу вернуться к своей обычной жизни.
– ?Ты хочешь доказать свою невиновность? – через переводчика спросил Абумуслим Маналович. Обратный перевод при этом не требовался, потому что мои ответы он понимал прекрасно. Странная манера разговора, но с этим приходилось мириться.
– ?Конечно. Люди, даже если они виноваты, часто стараются доказать свою невиновность. А если я не виноват, то тем более обязан доказать это.
– ?А еще сын сказал, что ты хочешь вызвать на поединок Пехлевана…
Он критически осмотрел меня. Конечно, мощи Шахмардана Саламовича во мне не было, и потому, наверное, мое поведение казалось легкомысленным. Опять-таки Абумуслим Маналович хорошо знал, что собой представляет Пехлеван.
– ?Да. Для меня это дело принципа, – сказал я категорично.
– ?Ты боролся когда-нибудь, я полагаю?
– ?Нет. Я только дрался. Я обучен рукопашному бою, но не борьбе. И вызвать Пехлевана я хочу не на ковер, а на боевую схватку. Рукопашный бой и борцовский поединок – это разные вещи. А мы в данной ситуации не спортсмены, а противники.
Абумуслим Маналович только головой качнул в сомнении.
– ?Я считаю, что Пехлевана может победить только борец более высокого класса, из тех, кто еще сейчас тренируется. У тебя нет шансов. Он тебя просто убьет.
– ?Простите, но я свои шансы знаю лучше.
Я ответил настолько твердо, что Абумуслим Маналович возражать не стал. Он понимал, что отговорить меня от схватки не сможет, но, кажется, был уверен, что я самоубийца. Однако не жалел меня, а только уважал за это.
– ?Ты отважный человек.
Он взял в руку чашку с чаем. Я взял свою только после него. Не зная местных обычаев, я не торопился, потому что слышал, что у некоторых народов никто не прикасается к угощению, пока к нему не прикоснется хозяин дома.
Сахара к чаю не было, но сладким было печенье.
– ?Соседи будут спрашивать, что за гость у меня. Я могу сказать им, что ты пришел, чтобы вызвать на поединок Пехлевана? Или ты сначала хотел бы другие дела сделать?
– ?Можно сказать.
– ?Если передадут Пехлевану, а ему могут просто позвонить, он заявится сразу.
– ?Тем хуже для него…
* * *
Мне отвели для отдыха средних размеров комнату, постелили на диване и вручили ключ от двери, чтобы я имел возможность закрыться. Естественно, не от недоверия к хозяевам, а только по устоявшейся привычке соблюдать правила безопасности я закрылся на полтора оборота замка – так, чтобы ключ на последнем обороте повернулся только наполовину и его невозможно было вытолкнуть из замочной скважины с другой стороны, открыв дверь другим ключом. Привычка эта не может быть излишней. Так, в Ингушетии воевал рядом с нами сводный отряд спецназа внутренних войск. И базировались мы рядом. Я немного сдружился с капитаном из этого отряда. Вообще «краповые береты» с уважением относятся к спецназу ГРУ и охотно идут с нами на контакт. Толковый был капитан и подготовлен хорошо. В следующей командировке мы опять сошлись с этим отрядом в одной операции. Я поинтересовался, где мой знакомый капитан. Оказалось, он дома, во время отпуска, погиб. Просто лег ночью спать, а бандиты – не какие-то с Кавказа, которые умеют воевать, а простые, доморощенные уголовники – подобрали ключ к замку, открыли дверь и вошли. Когда капитан проснулся, было уже поздно. Попытка сопротивления привела к выстрелу в грудь. Памятуя это, я всегда к дверям и замкам отношусь настороженно. Не только во время командировок, но и дома. Даже в военном городке, где появление посторонних – редкость, не говоря уж об ограблении квартир.
После бессонной ночи и всех тех непростых дел, которые выпали мне сегодня, я уснул практически сразу, даже не успев толком осознать, что впервые за последнее время сплю в нормальных человеческих условиях. Сказался и разговор с подполковником Громадским. Ведь, начиная со своего ареста, я ни разу не мог уснуть без размышлений о своем положении. По большому счету, случившееся в тот пресловутый вечер было крахом всех моих надежд, всех жизненных планов. И не переживать по этому поводу было просто невозможно, даже имея самые крепкие нервы. Утешала христианская истина: Господь не дает человеку больше испытаний, чем тот может выдержать. А если Господь вообще не дает испытаний, значит, он видеть тебя не хочет и знать о тебе – тоже.
Спать мне никто не мешал, и я даже сквозь сон слышал, как за окном начали что-то кричать на своем языке мальчишки, к которым вышла женщина, шикнула на них и прогнала, оберегая, видимо, мой покой. И, тем не менее, встал я не сам. Проснулся от негромкого стука в дверь. Вскочил сразу, посмотрел на часы. Спал я чуть больше трех часов. Для меня это достаточно. Я открыл дверь, за которой стояли Абумуслим Маналович и Илдар.
Я вопросительно поднял брови.
– ?Мне звонил Пехлеван, – неожиданно по-русски, с небольшим акцентом сказал хозяин дома. – Ему уже доложили. Через час он будет здесь. И народ соберется, как на праздник. Ты готов с ним встретиться или просто так говорил, как русские любят, – хвастал?
– ?Русские, как и дагестанцы, бывают разными, – мягко возразил я. – Мне доводилось встречать разных русских и разных дагестанцев… Я готов. Можете позвонить Пехлевану и сообщить ему об этом. Даже рад, что он так быстро согласился.
– ?Ты – мой гость, – сказал Абумуслим Маналович. – Я уважаю Пехлевана, но, как хозяин, должен быть на стороне гостя. Так велит наш обычай. И потому я должен тебе кое-что подсказать. Ты готов выслушать или предпочитаешь обойтись своим мнением?
Он чуть было и здесь не сказал «как русские». Но сдержался, понимая, что это будет уже невежливо. И мне дал возможность вежливо ответить.
– ?Я знаю, что у вас богатый опыт, и потому готов вас выслушать.
– ?Мой опыт мало тебе поможет. Если бы у меня было время хотя бы месяц тебя потренировать, был бы другой разговор, хотя, я думаю, это тоже мало что дало бы. Тебе никогда не победить Пехлевана. Весовые категории разные. Опыт разный. Я так думаю, что ты рассчитываешь на свои удары?
– ?Конечно, – согласился я. – Разницу в весе я тоже понимаю. И удар – один из моих главных аргументов. У Пехлевана, мне кажется, для хороших ударов руки тяжеловаты.
– ?Вот поэтому я и хочу тебя предупредить. Я сам боролся в «классике» [12]. У нас нельзя было хватать за ноги и использовать их при проведении бросков. А Пехлеван боролся в вольной. У них можно использовать ноги, можно хватать за них. И он сразу постарается сделать «проход в ноги». Это один из основных элементов борца-вольника. Захватит за ногу, и все. Повалит, и ты пропал. Ты можешь долго держаться в стойке. Но если он тебя повалит, уже не отпустит.
– ?Спасибо за совет. Я обязательно учту ваш опыт и постараюсь не дать перевести себя в партер. Хотя, говоря честно, я способен чувствовать себя хорошо в той ситуации, где мой противник считает себя хозяином. Это важный психологический момент. В партере он будет более расслаблен и даст мне возможность преподнести сюрприз.
– ?Хочешь сделать ему «болячку»? [13]– с интересом спросил Абумуслим Маналович.
– ?Посмотрим, как получится.
– ?Да, у вольников «болячки» запрещены, и Пехлеван к ним не привык, – согласился старик. – Но ты настраивайся. Илдар готов поддержать тебя, хотя ему это тоже не по силам.
– ?В каком смысле – поддержать? – не понял я.
– ?У нас есть такой обычай, – объяснил сам Илдар. – Если твой гость выступает в каком-то состязании и становится побежденным, хозяин дома обязан сам занять его место и вступиться за его честь.
– ?Ты готов драться с Пехлеваном? – удивился я.
– ?Такой у нас обычай, – твердо сказал мой недавний пленник.
– ?Он уничтожит тебя, – сказал я.
– ?Тогда уже я выйду против него, – заявил Абумуслим Маналович.
– ?Да, – улыбнулся я одобрительно и с удивлением. – Хороший обычай. Для меня это лишний стимул одолеть Пехлевана. Если у меня не хватит мотивации со своей стороны, то вы со своей дали мне еще один повод победить. Спасибо!
Я говорил вполне серьезно, и хозяева так же серьезно восприняли мои слова.
– ?У нас в горах говорят: отправившийся в дорогу не должен обращать внимания на плохую погоду – возвращаться бывает более тяжело, чем идти вперед, – сказал Илдар. – Не будем тебе мешать готовиться.
Отец, а за ним и сын повернулись, чтобы уйти.
– ?Абумуслим Маналович, – тихо позвал я. Старик обернулся. – Извините за вопрос. Почему вы не хотели разговаривать по-русски?
– ?Тебе это важно знать?
– ?Мне почему-то кажется, что важно.
– ?Хорошо, если ты воспримешь это всерьез. Мне тоже кажется, что это важно. Но я скажу тебе только в том случае, если ты победишь Пехлевана. Хотя сам я в это не верю. Если не победишь, то уже и говорить мне будет некому… И некому будет тебе сказать, если ты еще останешься жив. Бывает, что инвалиды долго лежат без движения. По несколько лет лежат, и дышат, и думают о чем-то. Некоторые даже разговаривать могут…
* * *
Значит, Пехлеван выделил мне час на подготовку. Или на то, чтобы убежать… Не знаю, какого он обо мне мнения. Но если действительно первое, то он проявил благородство, дав мне возможность размяться и отойти ото сна. Если второе, то он знает обо мне больше, чем я предполагал, и пытается таким образом себя обезопасить, надеясь избежать поединка, но не имея смелости прилюдно отказаться от него.
Я понимал: этот час следует использовать с толком, успеть подготовиться, чтобы не навредить себе. Выйти неподготовленным на опасную схватку – это весьма чревато крупными неприятностями. Если психологически я всегда готов к схватке, то физически следовало срочно привести себя в норму. Я начал разминку, естественно, с пальцев рук. Следовало размять их основательно, чтобы обеспечить приток свежей крови, но при этом излишне не нагружать, чтобы не приблизить момент усталости.
И я начал работать пальцами. Сначала просто разминал, потом отжимался на пальцах от пола, но не долго, чтобы и мышцы слишком не напрягать, и сухожилия ненароком не потянуть. Но эту разминку прервал телефонный звонок. Я вытащил трубку, предполагая, что звонит кто-то не мне, а Полтора Коляну, поскольку «голос подала» именно его трубка. Однако определитель высветил номер подполковника Громадского. Звонить просто так Виктор Васильевич не будет. Значит, есть новости.
– ?Здравия желаю, товарищ подполковник! – отозвался я бодрым голосом.
– ?Как дела, Коля? Здравствуй…
– ?Отоспался.
– ?Я знаю, что ты в селе. У кого?
– ?В доме отца своего бывшего пленника. Жду появления здесь Пехлевана. Я послал ему вызов на поединок по «рукопашке».
– ?Серьезный соперник, – согласился подполковник. – Не убей его только. Он сгодится для следствия. Ты готовишься серьезно?
– ?Только начал разминку, товарищ подполковник, как вы позвонили.
– ?Надолго тебя не задержу. А теперь слушай внимательно. Твой номер для компьютера Лагуна заблокирован, и подполковник тебя прослушать не сможет. Своих пропавших офицеров Лагун искал, но не нашел. Наверное, не сходил с тропы при поиске. Переживает, волнуется. Боится, что ты попросту перекупил офицеров и вместе с ними и с сейфом куда-то исчез. Под утро Лагуну звонил Пехлеван. Сообщил, что послал группу, как они и договаривались раньше. Лагун сказал, что слышал взрыв мины. Наверное, группа «накрылась». Как стало ясно из разговора, в ней были все участники недавнего нападения на дом владельца ювелирного магазина. Сам Пехлеван сказал, что остался еще один, но до него он вскоре доберется. Уничтожит в любом случае. Более того, со смехом сказал, что последний сам попросит его уничтожить. Судя по маршруту передвижения sim-карты Пехлевана, он сейчас движется среди холмов в сторону села, где ты находишься.
– ?Я жду его. И последний из участников нападения ждет. Я знаю, что и кого имел в виду Пехлеван. Согласно местным обычаям, я – гость. И если я буду побежден Пехлеваном, то хозяин, принявший меня, обязан выйти вместо меня на схватку. Если выйдет Илдар, Пехлеван убьет последнего свидетеля. Спрятаться Илдар не пожелает. Он упрямый парень.
– ?Илдар – это твой бывший пленник?
– ?Да, я говорил вам о нем во время прошлого разговора. Я подумаю, куда бы отослать его. Наверное, объясню ситуацию его отцу, пусть тот сам решает. Хотя для меня присутствие Илдара и защита последнего свидетеля – еще один мощный стимул в тяжелой схватке. Может быть, даже будет лучше оставить его здесь.
– ?Думай сам. Ситуация на твое усмотрение. На всякий случай я заказал вертолеты. Если понадобится, мы будем готовы вылететь по первому твоему сигналу.
– ?Скорее всего, не понадобится. Если вы вылетите, что мы сможем предъявить подполковнику Лагуну? Нужны серьезные доказательства.
– ?Запись его телефонных разговоров. И свидетель. Думаю, следствие это примет. Если вообще будет следствие…
– ?Его может не быть? – Я не просто удивился, а насторожился, потому что отсутствие следствия и объективного расследования сразу же возвращало меня в положение обвиняемого. То есть все мои старания могли оказаться напрасными.
– ?Я уже говорил тебе в прошлый раз, что у подполковника Лагуна сильное прикрытие сверху. Мы не знаем, какую миссию он здесь выполняет, и нам никто не позволит совать свой нос в чужие дела. Если Лагун будет на грани провала, мы просто получим приказ на уничтожение его отряда. Чтобы не осталось свидетелей. Я с подобной ситуацией уже сталкивался два года назад в Кабардино-Балкарии.
– ?По крайней мере, меня Лагун приглашал на должность ликвидатора, – сказал я. – Кого, интересно, его отряд должен ликвидировать в этой местности?
– ?Боюсь, ты слишком просто смотришь на вещи. Группы ликвидаторов, как правило, бывают минимальными по составу. Если Лагун этим занимается, то это, сдается мне, только лишь еще одно прикрытие его основной деятельности. А о ней нам лучше не знать, чтобы не выйти на одну горизонталь с самим Лагуном, когда будет дан приказ на уничтожение его отряда.
– ?Значит, моя задача, товарищ подполковник… – я постарался вернуться ближе к текущему моменту, где все пока еще ясно.
– ?Твоя, Николай, задача в ближайшей перспективе – это победа над Пехлеваном. Причем лучше его не убивать, а просто изуродовать, как ты умеешь. Лишить боеспособности.
Виктор Васильевич хорошо знал способность моих рук и потому особого беспокойства за исход схватки не проявлял. Спокойно к этому относился и я сам, потому что знал себя еще лучше подполковника Громадского. Победить меня в «рукопашке» мог только очень сильный «ударник», то есть человек, хорошо владеющий навыками ударного бокса. Не технарь, а «ударник», способный одним ударом покончить со мной. Пехлеван же был человеком противоположных наклонностей. Ему лучше было бороться. Тем более что я и сам был совсем неплохим «ударником». Более того, прекрасно знал все восемьдесят основных болевых точек на теле человека, куда следует или бить, или надавливать, чтобы победить. Но недооценивать Пехлевана я тоже не собирался, поэтому даже обрадовался, когда подполковник Громадский в ответ на мое «понял» распрощался, чтобы не мешать мне готовиться к бою.