* * *
Не имея возможности сосчитать состояние Фиделя Кастро, можно, по крайней мере, попытаться оценить его недвижимое имущество. В стране, где рынка недвижимости не существует, очень трудно назвать стоимость огромного поместья Пунто-Серо (с бассейном, ухоженным парком и теплицами) или райского острова Кайо-Пьедра. Тем не менее эти объекты имеют свою реальную стоимость, которую можно сопоставить со стоимостью аналогичных им объектов в районе Карибского моря, Багам, Гренады и Антигуа, где такая недвижимость стоит очень дорого. По самым минимальным оценкам стоимость частного острова Кайо-Пьедра может варьироваться от двух до десяти миллионов долларов.
Но владения Фиделя не ограничиваются этими двумя основными его резиденциями. К ним следует добавить еще несколько десятков других. Придерживаясь принципа строгой объективности и считая по самому минимуму, я могу назвать еще два десятка домов, используемых исключительно Команданте; я их знаю, потому что бывал в них и видел собственными глазами; другие дома, которые можно отнести к представительским резиденциям, я в расчет не принимаю.
Рассмотрим этот набор недвижимости, район за районом, с запада на восток острова. В провинции Пинардель-Рио, на крайнем западе Кубы, он владеет тремя домами: каса дель Американо (с открытым бассейном), ферма Транкилидад в местечке, называемом Миль Кумбрес (очень редко посещаемая Фиделем; я бывал там всего дважды) и Ла-Десеада – хорошо знакомый мне охотничий домик, расположенный в болотистом районе, куда он зимой ездит охотиться на уток.
В Гаване у Команданте помимо поместья Пунто-Серо есть еще шесть домов: дом Кохимар, ставший его первым гаванским жилищем после «победы революции» в 1959 году; дом на Сто шестидесятой улице в округе Плая, довольно роскошный; третий предназначается для его галантных свиданий: каса Карбонель, расположенный на территории Подразделения 160; очаровательный маленький домик в Санта-Мария-дель-Мар в стиле 1950-х годов, стоящий у моря, рядом с гостиницей «Тропико» (в муниципалитете Восточная Гавана); и, наконец, два дома, оборудованные бомбоубежищами для семьи Кастро на случай войны: один в Пунта-Брава (где Далия жила в 1961 году, пока не переехала к Фиделю) другой – каса дель Галлего, совсем близко к Подразделению 160.
В провинции Матансас он владеет двумя загородными резиденциями: на северном и на южном побережье: дом на северном побережье расположен в самом центре курорта Варадеро; его особенно любят сыновья Фиделя и Далии, поскольку дом стоит на пляже; а на юге – Калета-дель-Розарио (на берегу залива Свиней), где пришвартована яхта «Акварама II» и остальные суда частной флотилии Команданте. Дальше на восток, в провинции Сьего-де-Авила, еще один дом на пляже с мелким песочком: в Исла-де-Тиригано, рядом с туристическим местом Кайо-Коко, любимом дайверами всего мира, на северном побережье Кубы.
В провинции Камагуэй (расположенной восточнее) находится маленькая асьенда Сан-Галлетано, на которой, несмотря на то что Фидель не ездит на лошадях, имеется открытый манеж (называемый в мире конного спорта «карьером»). Еще один дом в той же провинции Камагуэй называется Табайито; он прячется внутри комплекса, в который входят другие дома, предназначенные для членов номенклатуры. Наконец, я знаю еще одно владение, называемое Гардалакава, в провинции Ольгин, и две резиденции в Сантьяго-де-Куба, большом городе на востоке острова: два на улице Мандалай (трехэтажный, с дорожкой для боулинга) и еще один, с бассейном, на территории комплекса, принадлежащего министерству внутренних дел.
Я не уверен, что даже президент США владеет таким обширным набором объектов недвижимости. Но, каким бы ни был ответ на этот вопрос, Фидель, глядя вам в глаза, клянется и требует, чтобы вы ему поверили: он зарабатывает всего лишь девятьсот песо в месяц…
Глава 13. В двух шагах от смерти
В 1983 году у Фиделя возникли серьезные проблемы со здоровьем, что стало первым звонком. Потом это повторилось в 1992-м. Так что, когда в 2006-м он серьезно заболел и был вынужден отдать бразды правления в руки Рауля, я – наряду с лечащими врачами и его ближайшим окружением – оказался одним из очень немногих людей на свете, кто увязал это с предыдущими фактами истории его болезни.
Итак, в марте 1983 года мы вернулись после почти месячного пребывания в Дели, в Индии, где Фидель принимал участие в 7-й встрече глав государств и правительств неприсоединившихся стран, и жизнь пошла своим чередом: Команданте ежедневно приезжал в свой кабинет, чтобы заниматься текущими делами. Апрель начался с радостного (хотя и хранившегося в секрете) события, о котором я узнал лишь спустя много лет: рождения Абеля, незаконнорожденного сына Фиделя и Хуаниты Вера, его переводчицы. Сегодня это тридцатилетний парень с внешностью латинского ловеласа, по крайней мере, если судить по тем фотографиям, что мне недавно прислали хорошо информированные друзья.
И вот однажды вечером, две недели спустя, 20 апреля, если быть точным, после полуночи, мы сопровождали Фиделя в его резиденцию Пунто-Серо. Как обычно Далия встретила его на пороге, чтобы поцеловать и принять из его рук «калашников», прежде чем положить его в их спальне на втором этаже. Потом Команданте удалился в свои апартаменты, а мы, его эскорт, отправились к себе, то есть в общую спальню в доме, стоящем метрах в пятидесяти от главного здания.
Около двух часов ночи раздался звонок, которым нам каждый раз сообщали, что Фидель готовится к выезду. Мы вскочили с кроватей и бросились к машинам, уверенные, что срочное совещание, важное событие международного масштаба или тайная встреча заставляют его вернуться в город. Действительно, начальник эскорта Доминго Мене проинформировал нас, что мы возвращаемся во дворец: через десять минут наш кортеж из трех «мерседесов» уже мчался по ночным улицам спящей столицы.
Когда в подземном гараже дворца Фидель вышел из машины, я сразу заметил нечто необычное: под камуфляжной формой на нем была голубая пижамная куртка! Кроме того, когда он повернулся спиной, чтобы идти к лифту, я заметил пятно на его ягодицах. В тот момент я решил, что он сел на что-то мокрое. Но в лифте обратил также внимание на его бледность. Из этого я сделал вывод, что он страдает от обычной проблемы с пищеварением, даже не догадываясь о том, насколько серьезно положение. Но тут Доминго Мене нажал на кнопку не четвертого этажа (где находится кабинет Фиделя), а повез нас прямиком на пятый, где располагается личная клиника Фиделя.
Это миниатюрный госпиталь всего из трех комнат: палаты Фиделя с ванной и балконом, с которого открывается вид на Гавану, комнаты для телохранителей (в частности, для двух доноров крови, которые всегда находятся на месте на случай госпитализации Хефе) и комнаты для дежурного медицинского персонала. Эта клиника располагает также рентгеновским кабинетом, аптекой, лабораторией для проведения анализов и самым современным медицинским оборудованием, какое только можно себе вообразить – в том числе дорогостоящий сканер «Соматон» производства немецкой фирмы «Сименс». Есть также зубоврачебный кабинет, где профессор Сальвадор, его дантист, в конце 1980-х годов ставил Команданте все протезы. Картину дополняют гимнастический зал для приведения пациента в форму, кухня и столовая. Все это предназначается для единственного пациента: Фиделя. Ибо, в отличие от других вождей революции, Хефе не посещает Медико-хирургический исследовательский центр, или СИМЕК, хотя центр этот является гордостью кубинской медицины: он имеет собственную лечебную структуру.
В ту ночь, когда мы поднялись на пятый этаж дворца, вся команда медиков Фиделя в полном составе уже была на месте. Присутствовали хирург Эухенио Сельман, его личный врач, доктор Рауль Дортикос, один из лучших кубинских врачей, специалист с мировым именем, доктор Ариель, анестезиолог, и доктор Кабрера, ответственный за сохранение крови Фиделя и за переливание. А еще личный санитар Вильдер Фернандес и две медсестры. Весь этот ареопаг специалистов тут же окружил Команданте своими заботами.
Утром следующего дня, когда эти последние вышли в коридор на совещание, я из их разговора понял, что у высокопоставленного пациента раковая язва в кишечнике. Не знаю, какое лечение ему прописали, но Фидель пробыл в клинике одиннадцать дней. После этого его выздоровление растянулось еще на три месяца, которые он провел в своей гаванской резиденции Пунто-Серо. Таким образом, с 20 апреля по 17 июля Фидель Кастро не показывался на публике и не выступал с речами.
В связи с этим в дезинформационных целях был впервые задействован «двойник» Фиделя Кастро, которого возили на заднем сиденье президентского «мерседеса» по Гаване, чтобы в зародыше пресечь любые слухи об исчезновении Команданте. Время от времени личный парикмахер Фиделя и гример приклеивали «двойнику» Верховного Команданте Сильвино Альвареса фальшивую бороду, гримировали его, а потом мы выезжали кортежем из Дворца революции и следовали мимо посольств западных стран. С равными промежутками времени, когда мы встречали на улице группу людей, лже-Фидель, сидевший на месте настоящего, справа на заднем сиденье, опускал стекло и издалека приветствовал прохожих. На протяжении всех месяцев его болезни эскорт продолжал рутинную работу: мы ежедневно совершали поездки по маршруту дом Фиделя – его рабочее место, чтобы все выглядело как обычно. Никто ничего не заметил. Для всех Фидель оставался в Гаване, поглощенный многочисленными заботами и трудами «отца народа».
После этого первого кризиса особое внимание стали уделять питанию Команданте. Врачи прописали ему строгую диету, основанную на белом мясе и свежих овощах. Поэтому в саду его резиденции Пунто-Серо были построены теплицы. Красного мяса он больше практически не употреблял. Также Команданте, где бы он ни находился, привык ежедневно пить холодный свежевыжатый апельсиновый сок, который ему подавали ровно в шестнадцать часов. А вот запретов на алкоголь не было, и Фидель продолжал регулярно пить виски, хотя и в меньшем количестве, чем прежде. Это, а также отказ от курения сигар (он перестал курить в 1980 году) позволило ему восстановить здоровье. Наконец, 17 июля Фидель появился на публике, выступив в ботаническом саду парка имени Ленина по случаю Дня детства. Все пошло как обычно, но с этого момента я смотрел на Фиделя иначе. Несколько смущаясь, я порой ловил себя на том, что поглядываю на его зад.
* * *
Второй кризис случился девять лет спустя, в 1992 году, после памятного визита Фиделя Кастро в Испанию. У Лидера максимо была тысяча причин посетить в том году родину своих предков: участие в иберо-американском саммите в Мадриде 23–24 июля, присутствие на открытии летних Олимпийских игр в Барселоне 25-го, празднование в Севилье кубинского национального праздника 26-го, посещение Всемирной выставки в том же городе 27-го и, наконец, паломничество в Ланкару, родную деревню отца в Галисии, в сотне километров от Сантьяго-де-Компостелла. Помню, крупная испанская газета «Эль Паис» откликнулась на визит Фиделя язвительной статьей, в которой с иронией говорилось о чрезмерных мерах охраны Команданте революции. Автор описывал, «как пятьдесят вооруженных людей прибыли в аэропорт Барахас – причем время их прибытия до последнего момента держалось в секрете – на двух покрашенных в цвета «Кубана де Авиасьон» Илах, из которых один должен был служить ложной целью».
Сам я прибыл в испанскую столицу несколькими днями ранее, во главе «передовой группы». В отеле «Риц», одной из самых роскошных гостиниц Мадрида, я успел завязать приятельские отношения с директором, подарив ему три бутылки рома «Гавана Клуб» и коробку «Лан серос № 1» – сигар марки «Кохиба», которые так любил Че: подобные знаки внимания могли пригодиться позднее, когда нужно будет попросить о каком-нибудь одолжения или услуге для улучшения охраны главы государства. Также я сам собрал личную кровать Фиделя, доставленную в разобранном виде из Гаваны. Я тщательно осмотрел номер и вторично за время моей службы (первый раз был в Зимбабве, когда я нашел жучок в подвесном потолке) обнаружил скрытый микрофон – в оконной раме президентских апартаментов. Конечно, мы так никогда и не узнали, кто его там установил. Наконец, я приказал создать скрытый проход через гардеробную, через которую апартаменты Фиделя соединялись с номером его переводчицы, «полковника Хуаниты», сыну которой от вождя было в ту пору уже девять лет.
Вскоре после посадки двух Илов и вселения в отель «Риц» мы узнали, что в Мадриде находится Орестес Лоренцо. Имя этого малого заслуживает того, чтобы его запомнить, потому что его история совершенно невероятна. В ту пору мое отношение к нему было другим. А сегодня я должен сказать, что безгранично восхищаюсь этим парнем. За полтора года до того, 20 марта 1991 года, он, будучи пилотом кубинских ВВС, заложил вираж на крыло, взял курс на огни Флориды и через несколько минут приземлился на своем МиГ-23 на военно-воздушной базе США Ки-Уэст. Излишне говорить, что это событие заняло первые полосы газет. Этот офицер, явно ничего не боявшийся, потребовал свободы для своей жены Виктории, тридцати четырех лет, и двоих их сыновей, одиннадцати и шести лет, то есть дать им возможность покинуть Кубу и присоединиться к нему. Разумеется, Фидель ответил отказом и поклялся, что они до конца жизни останутся на Кубе и «предатель» никогда больше не увидит свою семью. Тогда Орестес Лоренцо начал отчаянную борьбу, дойдя до Нью-Йорка и Женевы, чтобы привлечь к своему делу внимание Комиссии ООН по правам человека. Все напрасно. Он обращался даже к Михаилу Горбачеву и Джорджу Бушу (старшему), но безрезультатно.
И вот, в данный момент этот любящий папочка с простодушным кукольным лицом находился в Мадриде: он приковал себя к ограде парка Ретиро и начал голодовку, окружив себя плакатами и фотографиями своей семьи с подписями: «Заложники Кастро». В прессе ему посвя тили несколько статей. В какой-то момент нашего мадридского визита Фидель, то ли уезжая из «Рица», то ли возвращаясь туда, захотел проехать мимо парка Ретиро, чтобы самому оценить масштаб скандала: «Ну-ка, давайте посмотрим, что делает este loco («этот сумасшедший»)». Орестес Лоренцо даже не догадывался, что мы проехали на машине в нескольких метрах от него, и Фидель, со всем презрением, на какое только способен, проронил следующий комментарий: Este ridkulo no va a lograr nada («Этот чудик ничего не добьется»). Однако…
19 декабря этот «сумасшедший» совершил один из самых прекрасных и романтичных подвигов, о которых я когда-либо слышал. Словно в сказке, он отправился за своей семьей на взятой напрокат старенькой «сессне» выпуска 1960-х годов, средь бела дня сел на участок автодороги на севере Кубы, где его уже ждали жена и сыновья, получившие его инструкции, посланные с двумя мексиканскими туристами. Посадив семью в двухмоторный самолетик, он улетел буквально под носом кубинской системы воздушного наблюдения, идя над волнами моря, чтобы не попасть на экраны радаров. Через сто минут невероятного нервного напряжения эта одиссея завершилась во Флориде, где герой посадил свою развалюху и наконец сумел обнять обожаемую жену и любимых детей.
Много лет спустя, в свою очередь перебравшись в Америку, я встретился с Орестесом в его большом доме во Флориде, где он живет с семьей. Сегодня он глава преуспевающей фирмы. И абсолютно счастлив. Когда я ему рассказал, как двадцать лет назад, во время его мадридской голодовки, Фидель проехал в нескольких метрах от него, мы оба на мгновение замолчали, как будто испытав головокружение от того, как история переплела наши судьбы.
После Мадрида кубинский монарх Фидель встретился с другим королем, Хуаном Карлосом, на открытии Олимпиады в Барселоне. Среди персон, приглашенных на трибуну для официальных гостей, можно было узнать Нельсона Манделу, француза Франсуа Миттерана, испанца Фелипе Гонсалеса, каталонца Жорди Пужоля, аргентинца Карлоса Менема и американского вице-президента Дэна Куэйла. Фидель Кастро всегда с большой серьезностью относился к Олимпийским играм, в особенности к выступлениям кубинских атлетов, являющихся, по его словам, выражением величия революции и развития страны. В том году, когда СССР уже несколько месяцев как прекратил существование, Фидель желал доказать, что Куба остается великой спортивной державой: по итогам игр наши спортсмены заняли четвертое место в медальном зачете, уступив США, Германии и Китаю, но опередив Испанию, Южную Корею, Венгрию и Францию, которая стала лишь восьмой.