Два или три раза в день заглядывал Карстон, на которого легло все управление ротой. Если первые два дня капитан еще мог давать указания, то теперь ему приходилось самому принимать решения. Один раз он выпроводил Ники из землянки, и два часа девушка гуляла с дочкой неподалеку. Она догадывалась, что лейтенант связывался с кем-то через станцию, но спрашивать ничего не стала. От осознания того, насколько сильно она уже успела во всем увязнуть, и что ее ждет, если хоть кто-то из руководства госпиталя догадается об этом, девушка становилось страшно. Но пути назад не было.
Был вечер. Николь накормила дочь и устроила ее так, чтобы девочка не беспокоила капитана. Сама она сидела на скамье, пытаясь читать одолженную у Рафиля книгу. Но глаза постоянно перемещались со страницы на капитана. Девушка отметила, как за последние дни заострились черты его лица. Темные волосы, несколько отросшие за проведенное на планете время, слиплись от пота. В дверь постучали, и не успела она встать, как вошел Карстон в сопровождении неизвестного ей мужчины.
Ники встала. Серьезное выражение лица лейтенанта заставило ее насторожиться.
— Добрый вечер, Николь, — официально поздоровался с ней юноша. — Как капитан?
— Все так же, — тихо ответила она.
Мужчина внимательно посмотрел на Рошана, потом окинул взглядом девушку. Ники показалось, что он просветил ее насквозь. Внезапно, взгляд незнакомца потеплел.
— Собирай вещи девочка, свои и капитана, — несмотря на мягкие нотки, она понял, что это приказ. — Через час пришлю людей, помогут перенести Рошана на катер. Ты летишь с ним.
Мужчина вышел, а Николь продолжала удивленно смотреть на то место, где он только что был.
— Собирайся, Ники, — вывел ее из ступора Карстон. — Полковник не любит ждать.
— Полковник? — девушка поморгала, а потом стала быстро выкладывать одежду Рошана на стол.
— Ну да. После того, что капитан сообщил адмиралу Стампорту, тот принял решение отправить сюда людей из контрразведки. А полковник Гроус — один из лучших, когда речь заходит о подобных расследованиях. И если сначала речь шла о банальном превышении полномочий, то, после покушения на представителя главнокомандующего, он не только перетряхнет всех и вся, но и снег растопить заставит, а то и землю перерыть. Полномочий и людей у него хватит.
— Я и не думала, что господин капитан… — девушка с испугом посмотрела на Рошана, а потом перевела взгляд на лейтенанта.
— Успокойся, — он помог ей сложить вещи командира в сумку. — Рошан не из тех людей, что гонится за положением. Последние два года он вообще только о смерти думал, только я тебе ничего не говорил, — покосившись в сторону раненого, быстро шепнул юноша. — Сам расскажет, если нужным сочтет, — и внезапно развернул девушку лицом к себе и совсем тихо произнес, — ты нравишься ему, Ники, очень нравишься…
— Господин лейтенант, — Николь попыталась остановить его.
— Просто поверь, Ники. Он как сюда попал, совсем другим стал. Просто подумай об этом, — Карстон отпустил девушку, и они молча продолжили сборы.
К приходу полковника и санитаров из его службы, все было собрано. Николь передала лейтенанту книги с просьбой вернуть Рафилю. Своих вещей у нее почти не было, больше половины содержимого сумки было для Альбины. С помощью Карстона ей удалось сменить пропитанную гноем и кровью повязку и одеть капитана. Рошан лишь тихо стонал, что несказанно радовало девушку — он еще чувствовал, что с ним происходит, но в сознание не приходил.
Полковник Гроус вернулся в сопровождении двух солдат. Они подняли Рошана и вынесли из землянки. За ними последовали Николь с двумя полупустыми сумками и Карстон со спящей Альбиной на руках.
Бушевала метель. Ники вспомнила, как несколько недель назад шла в эту землянку от здания космопорта, держась за капитана, а сам он нес ее дочку. Обратный путь она проделывала в иной кампании. Раненого Рошена сразу же разместили в медотсеке катера. А саму ее сопровождает туда молодой лейтенант.
По бетонной площадке космопорта, несмотря на метель, прогуливались люди из обслуги катера. Еще несколько минут, и снова под ногами будет только железо перекрытий, пластик да ковролин. Отдавшие себя космосу люди, каждую свободную минуту стремились провести на земле. Чуть в стороне переминался с ноги на ногу Рафиль, явно ожидая кого-то. Увидев Николь, быстро двинулся к ней. Девушка обняла старика.
— Вот и все, Ники, — ласково погладил он ее по руке, — Закончились твои мученья.
— Твоими молитвами, Рафиль, — слабая улыбка озарила лицо девушки.
— Ты там не забывай старика, — они вновь обнялись, прощаясь навсегда.
— Обними за меня Мили, Люту и Дали, — попросила Ники.
— Обязательно, внучка, — Рафиль отпустил ее, резко повернулся и пошел обратно. Девушка успела заметить, как он смахивал набежавшие на глаза слезы.
— Пора, Ники, — Карстон вместе с ней вошел в отсек.
Один из встретивших их военных забрал у девушки сумки, и теперь ждал, чтобы проводить ее в каюту.
— Удачи тебе, сестренка, — улыбнулся юноша, — присмотри там за нашим капитаном.
— Обязательно, Карстон, — она забрала у него дочь, лейтенант отдал честь и покинул катер.
Люк поднялся, отрезая Николь от занесенного снегом госпитального городка, а вместе с тем и от прошлого. Девушка знала, что больше никогда не вернется сюда.
Николь не знала, да и не могла знать, что, всего через неделю после их отлета, полковник Гроус прикажет расстрелять главного врача, старшую сестру, а с ними еще человек пять медицинского персонала. Помимо приготовленных к отправке в соседний сектор медикаментов, на складах были обнаружены тщательно скрываемые контейнеры с человеческими органами. Сразу нашли свое объяснение высокая смертность среди тяжелораненых накануне прибытия шаттла для их эвакуации, небольшое количество людей, вывозимых в тыл, таинственная гибель нескольких медсестер и большие денежные суммы, регулярно поступавшие на счета расстрелянных. Остальной персонал не скрывал ничего, всемерно помогая следствию. Полковник допрашивал людей, раскапывал могилы, заглядывал везде, куда только мог, и добился своего. Было найдено и оружие с запасом зарядов к нему, в том числе и дроты-пауки из одной партии с тем, которым стреляли в капитана артиллеристов.
Госпиталь закроют в течение месяца. За ранеными пришлют два крейсера контрразведки. Подруг Николь, по ходатайству Карстона, зачислят в состав роты артиллеристов медперсоналом. Остальных раскидают по разным эскадрам и кораблям.
Старый Рафиль понравится полковнику своей честностью и готовностью помочь следствию, образованностью и начитанностью, а еще больше — своим отношением к девушкам, как к родным внучкам. Несмотря на возраст, он будет активно помогать в проведении расследования, и именно благодаря ему обнаружат склад оружия. После окончания дела полковник Гроус предложит ему должность смотрителя в своем поместье, которую он с радостью примет и будет исправно исполнять свои обязанности несколько лет вплоть о самой смерти.
Ни о чем этом не могла знать семнадцатилетняя девушка, стоя в своей каюте перед иллюминатором с маленькой дочкой на руках, и глядя, как отдаляется белый шарик планеты, бывший для нее когда-то сначала домом, а потом адом. Все ее мысли занимал капитан артиллеристов, за чью жизнь в это время боролся один из лучших врачей службы. Губы беззвучно шептали молитву. Девочка затихла на ее руках, лишь ее большие зеленые глаза смотрели то на все уменьшающийся белый шарик, то на мать, неслышно говорившую с кем-то.
Часть 2
— Где? Где она? — громкий голос заставил Николь вздрогнуть и выронить из рук полотенце.
Прошло несколько часов после взлета. Первый час она сначала смотрела, как во мраке космоса исчезает оказавшаяся столь неприютной планета. Потом поела сама и накормила дочь, разбирала свои вещи, собрав то, что непригодно в мешок и отправив все остальное в стирку. В это время за ней пришла женщина-кладовщица, и еще час они подбирали для Ники одежду. Альбине также перепала новая одежда и игрушки. Рейла, как звали кладовщицу, в тайне рассказала, что детские вещи ей передали чуть ли не в последний момент, когда стало известно, кого надо забрать с планеты вместе с капитаном.
Вернувшись с Рейлой в каюту, разложили ее вещи. Потом та показала ей, как пользоваться корабельным душем и ушла, пообещав навещать в свободное от работы время. Девушка вымыла Альбину и уложила ее в кроватку, крепившуюся к полу рядом с ее койкой. Закончив с делами, взяла чистую одежду и отравилась в ванную. Помокнув под тугими струями теплой, почти горячей воды, минут пятнадцать, основательно вымыла волосы, чувствуя, что они, наконец, стали действительно чистыми. В городке такой возможности у девушки не было — на мытье выдавалось определенное количество горячей воды. Потом мылась сама до тех пор, пока не почувствовала, что еще немного, и с нее начнет сходить кожа. Вытершись мягким полотенцем, надела свежую одежду, наслаждаясь ощущением чистоты, и вышла из ванной, на ходу отжимая в другое полотенце мокрые волосы. В этот момент она и услышала крики.
Кто-то быстро шел, почти бежал по коридору. Шаги замерли около ее каюты. Затем дверь распахнулась, и Николь увидела мужчину пятидесяти лет. Коротко стриженые волосы цвета соли с перцем топорщились ежиком, внимательные глаза пристально рассматривали ее из-за стекол очков в старинной оправе. По нашивкам на форме девушка определила, что перед ней главный корабельный врач.
— Ты? — на лице его сменяли друг друга удивление, растерянность, злость.
— Простите, — девушка подняла полотенце и повесила его на спинку стула.
— Это ты оказывала первую помощь капитану Рошану? — он еще раз смерил ее взглядом.
— Да, — испуганно произнесла Ники. — Капитан? Он?..
— Да будет жить твой капитан, — улыбнулся врач, проходя в комнату и опускаясь на другой стул. — Ну, надо же, такая молоденькая, а рука твердая. Да половина хирургов с многолетним опытом работы так не умеет. Девочка, ты даже не понимаешь, что ты сделала, — Он подошел к ней и неожиданно крепко обнял.
— Но ведь рана… — девушка не могла понять, за что ее хвалят, ведь Рошан чуть не погиб после ее действий.
— А что рана? Мне и дел-то почти не было. Ты так аккуратно все делала, что одно удовольствие работать было. Да у него и шрам заметен не будет, — мужчина не скрывал своего восхищения. — Да паука вытащить — это же сколько сил надо приложить. А они редко когда бывают без сюрпризов. Аптечка-то у тебя стандартная была.
— Да, — в видах аптечек за месяцы, проведенные в госпитале, Николь научилась разбираться, — но усиленная. Для боевых частей.
— Да чем там усиленная, — махнул рукой ее собеседник. — Добавили ампулу противошокового, пару анестезии да десяток бинтов, вот и все усиление. А паук без сюрприза не бывает. Так что ты все правильно сделала.
— Тогда почему же рана так воспалилась? — Ники, поняв, что мужчине не удобно разговаривать со стоящей женщиной, села.
— Милая моя, — улыбнулся он, — раны от таких снарядов опасны не столько тем, что его сложно извлечь, сколько наличием в них смазки, которую в бытовых условиях невозможно полностью удалить. Вот в госпитале это могли сделать.
— В господина капитана кто-то из медперсонала стрелял, — тихо произнесла Ники.
— Ничего себе, — выдохнул врач. — То-то я удивлялся, что он не обратился за профессиональной помощью. Значит, что-то серьезное там раскопал, что они его убрать пытались.
— Господин военврач, а когда я смогу увидеть господина капитана, — решилась спросить она.
— Альфредо, меня зовут Альфредо, и можно без господина, — улыбнулся он. — А увидеть, думаю через пару дней. Пусть поспит пока, сил наберется. Да и вам с малышкой отдохнуть надо, а послезавтра посмотрим.
Мужчина поднялся, еще раз внимательно смерил девушку взглядом и вышел из каюты.
Рошан стоял на пересечении двух улиц, на единственном освещенном светом участке. Вокруг него слышались голоса, смех, проезжали мобили. Но он не мог различить людей, разобрать слов. Лишь смутные силуэты зданий уходили ввысь. И нужно совсем немного — сделать всего один шаг туда, к ним, и он увидит всех, сможет подойти, начать разговор. Но что-то удерживало его от этого шага.
Внезапно на грани света и тьмы появилась женщина. Белое платье подчеркивало фигуру, огненно-рыжие волосы рассыпались по плечам. На руках она держала маленького мальчика, игравшего с ее бусами.
— Лилиан, — Рошан сделал шаг к грани.
— Стой! — ее голос был чуть слышен.
— Лилиан, ведь это же… — он запнулся на ходу и замер в шаге от тьмы. — Ты же…
— Я не могла не прийти, — еле слышный шелест.
— Почему, Лилиан? — всего шаг до нее, всего один шаг.
— Я хочу предложить тебе выбор, — по лицу ее скользнула тень улыбки.
— Какой? — он смотрит на мальчика. Те же темные волосы, синие глаза, что и у него, а черты лица стоящей перед ним женщины. Сын, их сын, погибший на неизвестной, оставленной всеми планете. И он уже догадывается, какой выбор хочет предложить ему та, которую он любил больше жизни. И все же он хочет услышать это от нее.
— Ты можешь уйти с нами, или остаться там, — она словно читает его мысли.
— Жестокий выбор, — тихо шепчут его губы. — А что будет с Ники.
— Забудь о ней, ты же будешь с нами, — она призывно улыбается, только в глазах пустота. — Пойдем, мы скучали без тебя.
Шаг назад. Улыбка пропадает с лица женщины. Он уже не различает до боли родных черт — лишь слабый силуэт на фоне тьмы.
— Твой долг всегда был важнее, — шипит она, — даже тогда твой долг оказался важнее нас. Все годы твой долг стоял между нами. Твоя пресловутая честь…
Сердце болезненно сжимается. Еще шаг. И вот он не слышит ее. Новый шаг, и его окутывает родная темнота забытья.
Сквозь закрытые веки пробивался свет. Что-то настойчиво и раздражающе пищало над ухом. Немного ныла спина и левое плечо, и очень хотелось пить. Рошан открыл глаза, поморгал, привыкая к свету.
Светло-серый металл стен и потолка, приборы в изголовье. Они-то и издавали этот неприятный звук. Значит, он не в своей землянке, а если судить по чуть заметному покачиванию, и не на планете. Это могло означать лишь две вещи: его ранение было слишком тяжелым, или Ники сделала что-то не то, когда вытаскивала из него ту штуку.
При мысли о девушке с губ сорвался стон. Неужели она осталась на той чертовой планете. Он же обещал ей.
— Господин капитан, — услышал он тихий женский голос.
Он чуть повернул голову, и это движение отозвалось слабой болью в спине. Но неприятные ощущения мгновенно отошли на второй план. Рядом сидела молоденькая девушка, почти девочка. Светлые волосы чуть ниже плеч обрамляли заострившееся от недоедания, но довольно миловидное личико. Чуть курносый носик, несколько веснушек на щеках, бледные губы. Большие зеленые глаза приковывали е себе внимание, заставляя тонуть в них. Черная рубашка подчеркивала бледность и худобу девушки.
— Ники? — пришло узнавание.
— Да, господин капитан, — радостно улыбнулась она, и зеленые глаза засверкали. — Вам что-нибудь надо?
Рошан невольно улыбнулся в ответ. Как не похожа эта Николь была на ту Ники, что он привык видеть в госпитальном городке. С волос смыт серый налет, одежда подчеркивает ладную фигурку. Из взгляда исчезло отчаяние, тревога, появилась уверенность в будущем. Сама собой распрямилась спина.
— Красавица, — выдохнул он. От долгого молчания голос был чуть хриплый. — Встретил бы где-нибудь — не узнал бы.
— Спасибо, господин капитан, — на ее щеках появился румянец.
— Как вы тут? Никто не обижает. С Альбиной все в порядке? — засыпал он ее вопросами. Хотелось прижать ее к себе, узнать вкус ее губ, почувствовать, как она прижмется к нему. Хорошо, что он на больничной койке, иначе кто знает, чем бы все закончилось.
— Все хорошо, господин капитан, — с улыбкой ответила она. — К нам очень хорошо относятся. Аля ползать пытается, правда в основном попой вперед, и все в рот тянет.
— А что ты ее с собой не взяла? Только сейчас Рошан заметил, что девочки нет рядом, а ведь Ники никогда не оставляла ее одну.
— Я когда к вам уходила, она спала. Ну и с ней согласились посидеть, — такое наивное в своей простоте объяснение заставило Рошана почувствовать, что он ревнует ее к неизвестному помощнику, внезапно возникшему в жизни девушки. Николь, тем временем, продолжила, — Рейла женщина хорошая. У нее своих детей трое. Если бы не ее советы, я бы сейчас не знала, что делать. Привыкла, что Аля все больше спит. А она, оказывается, очень активная и деловая.