— Спасибо.
— На здоровье. Надеюсь, ты достаточно пришел в себя, и никаких эксцессов вроде вчерашнего от тебя не стоит ожидать?
Люк покраснел, отводя взгляд. Ему было стыдно за устроенную в машине истерику.
— Нет. Это была минутная слабость.
— Хорошо. Сейчас доешь, и я отвезу тебя домой. К сожаленью, я вынужден срочно отбыть по делам, так что меня не будет где-то месяц, или чуть больше. А по возвращении я бы хотел поговорить с тобой, так что не вздумай куда-нибудь исчезнуть. Найду.
Люк вздрогнул, заглянув в глаза Дамиана. Вроде бы и говорил тот шутливо, и рот его был растянут в полуулыбке, но что-то в этих глазах заставило бету принять пожелание альфы как приказ.
— Да, сэр.
Вот теперь Дамиан действительно рассмеялся, даже глаза его ожили, сверкнув сапфировым огнем:
— Не надо так официально. Ешь и поехали.
К дому Люка они добрались довольно быстро. Перед тем, как выпустить наружу своего пассажира, Дамиан положил ему руку на плечо:
— Люк, пожалуйста, послушай меня. Сейчас, возможно, все это покажется тебе глупым, но прошу тебя следовать указаниям врача, а когда я вернусь, мы пройдем повторное обследование, а там будет видно, в какую сторону нам двигаться.
— Зачем вам это? — Люк просто не знал, что ему думать после такой странной просьбы.
— Потому что я тут тоже кое-что должен, а ты просто пообещай и не принимай близко к сердцу того, чего пока не случилось, а может и не случится никогда.
— Ладно, обещаю.
Поднимаясь в квартиру, Люк все обдумывал странную просьбу, пока не пришел к выводу, что таким образом Фергюсон выражал свою благодарность за то, что его не оставили в тюрьме, когда Люк узнал о ложном обвинении. С такими выводами стало легче принимать внимание альфы, так что сборы на работу прошли быстро. Когда Люк уже стоял в дверях, его остановил звонок телефона. Пришлось вернуться.
Счастливый папа-омега объявил Люку, что они с новоявленным женихом отправляются в морское путешествие на полгода, и поженятся в какой-нибудь экзотическо-романтической стране, а для родных они обязательно снимут свою свадьбу на видео, чтобы показать, когда вернутся. Люку стало немного грустно, что он сможет увидеть все только на видео, но голос Рина был полон такого восторга, что Люк не мог не пожелать ему счастливого пути и не порадоваться за своего родителя. Уж кто-кто, а Рин достоин счастья с любимым альфой. А ему еще готовиться к новому учебному году надо, да и лечение пройти. О том, что он был в клинике, и о результатах обследования, Люк так и не сказал, решив, что пока это лишняя информация. Еще ведь ничего неясно, а Рин будет волноваться и наверняка отменит поездку.
— Когда отбываете? — только и поинтересовался он, заканчивая разговор.
— Через три часа самолет до побережья, а завтра в полдень мы отплываем на круизном лайнере.
— В таком случае я не смогу прийти вас проводить.
— Конечно-конечно. Я все понимаю. Удачи тебе, сынок.
— И тебе папа. Передавай привет Корту.
В тот день Люк без приключений добрался до работы, а вот дальше его жизнь завертелась со скоростью колеса, гонимого ураганом.
Все началось с того, что один из сменщиков во второй смене заболел. Поскольку вечером ожидался большой наплыв посетителей, начальник смены спросил, не желает ли кто-нибудь остаться и подзаработать. Поскольку Люка никто не ждал, да и самому ему спешить было некуда, а деньги лишними точно не будут, он согласился занять место заболевшего. На свою беду.
Посетителей действительно было много. Официанты с трудом справлялись с заказами, и иногда просили кухонных рабочих помочь с уборкой столов. Уставший за целый день Люк соглашался неохотно, но все же шел в зал. Ноги от беготни гудели неимоверно, а к ночи и голова разболелась, хорошо, что в ресторане имелась аптечка, так что таблетку обезболивающего нашли быстро.
До закрытия оставалось примерно часа два, когда Люку снова пришлось выйти в зал. Пока официант заканчивал уборку на одном конце стола, Люк быстро составил всю грязную посуду на поднос и повернулся, чтобы вынести ее. Вот тут и случилась первая неприятность.
Развернувшись, он слегка столкнулся с одним из гостей. И все бы ничего, но альфа был в белом костюме, а задевший его поднос, оставил на белоснежном пиджаке коричневато-красное продолговатое пятно. Яростно взревев, альфа с размаху залепил Люку кулаком в челюсть, отбрасывая несчастного на стол. Поднос выпал, и посуда со страшным звоном осыпалась на пол.
Удовлетворенный учиненной расправой альфа ушел, громко матерясь на ленивый и нерасторопный персонал, а Люк лежал на столе, не в силах собраться с мыслями и чувствами, настолько его ошеломил этот удар. Наконец, ему помогли подняться и увели в кухню. Тот самый повар, что давал Люку таблетки, показал ему три пальца, выясняя, нет ли у беты сотрясения. Сотрясения не было, но ему разрешили уйти с работы раньше, посоветовав все же заглянуть к врачу, мало ли что.
Люк мигом собрался, потирая ушибленную челюсть и досадуя на бешеного альфу.
— Подумаешь, испачкал! Бить-то не обязательно было, оплатил бы я ему химчистку. Теперь челюсть болит, а завтра точно синяк будет, — бурчал он, выходя на улицу через служебный ход.
Ночь уже полновластно распоряжалась в городе, да еще и дождь холодный хлынул, смывая запах выхлопов и пыль с асфальта. На мгновение Люку показалось, что в углу у мусорных контейнеров что-то шевельнулось. Бросив туда мимолетный взгляд, Люк натянул на голову пиджак, пытаясь хоть как-то защититься от холодных капель, так и норовивших попасть за шиворот, и почти бегом бросился в сторону остановки, пока автобусы еще ходили.
У него был неплохой шанс быстро попасть домой, не сильно промокнув, но и тут ему не повезло. Автобус ушел буквально перед носом, а следующего пришлось ждать десять минут, благо хоть остановка была крытая, так что дождь не сильно донимал его. Отстояв положенное время, Люк сел в почти пустой транспорт, оплатив проезд. Водитель, принял оплату и кивнул, указывая на салон:
— Проходи быстрее. На сегодня это последний автобус, так что тебе повезло, приятель.
«В самом деле, повезло», — вздохнув, согласился с ним Люк, но исключительно в душе. Челюсть разболелась, так что он начал опасаться, что завтра вообще говорить не сможет.
«Придется все же наведаться в травмпункт», — с этой мыслью Люк сел у окна и, прислонившись к холодному стеклу, закрыл глаза. Спать очень хотелось, но еще больше хотелось залезть в горячую ванну.
Глава 5
Настырный звонок в дверь вырвал Люка из сонного марева. Широко зевая и потирая глаза, Люк открыл дверь, не спрашивая «кто там», чтобы в следующее мгновение оказаться прижатым к стене, с заломленными за спину руками.
— Люк Брендан, вы арестованы по обвинению в убийстве Артура Блэйка. Вы можете хранить молчание, потому что все сказанное вами может быть использовано против вас…
Голос скрутившего его человека еще что-то вещал, зачитывая права, пока трое других полицейских быстро обшаривали квартиру. Несколько раз Люк порывался спросить, что происходит, и потребовать объяснений, что это за Артур Блэйк, в смерти которого его обвиняют, но его никто не слушал. Быстро закончив обыск, полицейские выволокли его на улицу, нацепили наручники и запихнули на заднее сидение автомобиля, швырнув туда же рубашку и брюки, чтобы он мог одеться.
Сообразив, что задавать вопросы бесполезно, Люк натянул брюки, а надеть рубашку скованными руками, оказалось невозможно. Да и натирали эти железяки кожу довольно ощутимо, оставляя болезненные красные следы. Пришлось Люку сидеть, держа рубашку в руках, пока они не доехали до отделения, размышляя, когда его отпустят и кому он может позвонить, чтобы ускорить этот процесс. Оказалось, что никому. Телефона Фергюсона он не знал, а даже если бы и знал, тот был уже далеко, так что помочь мог разве что советом. Рину? Вот ему Люк точно звонить не собирался. Ошибка вскоре разъяснится, а беспокоить отправившегося в свадебное путешествие папу совершенно не хотелось.
«Ничего, выкарабкаюсь как-нибудь сам».
Выволокли его из машины так же грубо, как и запихали, причем один тапочек остался в машине, так что по участку пришлось идти почти босиком. Но Люк решил потерпеть. Скоро же все прояснится.
— Куда его? — спросил полицейский, тащивший Люка в участок.
— Двадцать второй кабинет, — ответил дежурный, бросив в их сторону только один короткий взгляд.
Через несколько минут Люка ввели в кабинет на третьем этаже управления, усадили на привинченный к полу стул перед столом следователя и сняли наручники. Следователем оказался альфа лет пятидесяти со строгим и уставшим взглядом. Темные, коротко стриженые волосы немного топорщились спереди, словно он только что спал, положив голову на руки, об этом же говорил и красный след на щеке.
— Итак, Люк Брендан. Я следователь Мартинес. Расскажите мне, как и главное за что, вы убили Артура Блэйка.
— Я никого не убивал, — произнес Люк, натягивая на себя рубашку. — И я понятия не имею кто такой этот ваш Артур Блэк.
— Блэйк.
— Мне без разницы.
Правая нога, лишенная тапка, начала замерзать, так что пришлось поставить ступню сверху на левый, в надежде хоть немного согреть.
— Думаю, разница появится, когда ты узнаешь, что прирезал одного из крупнейших мафиозных авторитетов нашего города, — следователь устало потер лицо.
— Никого я не резал! — Люк уже начал выходить из себя. — Я же его даже не знаю. Зачем мне надо было его убивать?
— Может быть потому, что ты хотел отомстить ему за тот удар, следы которого прекрасно видны на твоем лице.
Следователь словно карты выложил перед Люком фотографии, сделанные на месте преступления. Люк вгляделся в тело с ножом, торчащим из груди, но все, что он смог опознать – это белый костюм, уже не выглядевший чистым и опрятным.
Люк сглотнул, понимая, что дело обретает скверный поворот:
— Я его не убивал. Правда.
— Тогда как вы объясните свой побег с места преступления?
— Дождем. Шел дождь, и я не хотел сильно промокнуть. Я же не знал, что в это время возле мусорников убивали этого Блэйка.
Взгляд альфы-следователя тут же стал жестким и прожигающим насквозь.
— Откуда ты знаешь, что это произошло возле мусорных баков, если не убивал?
— Потому что когда я уходил, там что-то шевельнулось. Но я решил, что это, какая-нибудь собака бродячая и не стал проверять. К тому же шел дождь.
— Про дождь я уже слышал. Тебе не кажется, что вся эта история шита белыми нитками?
— Нет, не кажется. Берите мои отпечатки и сверяйте их с теми, что на ноже, тогда поймете, что это не я.
— Очень умно. Особенно учитывая то, что отпечатки с ножа тщательно стерты. Итак, я предлагаю тебе написать чистосердечное признание, и тогда суд может принять во внимание возраст и отсутствие правонарушений в прошлом, дав минимально допустимый срок.
— Что? Ка-акой срок?! — Люк почувствовал, как горло сжимают щупальца паники. — Я н-никого не убивал.
— Так и запишем: обвиняемый не признал свою вину и отказался от сотрудничества со следствием. Кстати, знаешь, что с тобой в тюрьме сделают за то, что ты прирезал одного из их боссов?
— Не знаю и знать не хочу! — Люк уже задыхался от ужаса. — Где мой адвокат?
— Об адвокате вспомнил? Будет тебе адвокат. Оплатить сможешь или тебе государственного защитника предоставить? — Из голоса следователя исчезло всякое уважение и сдержанность, сменившись неприкрытой насмешкой.
— Государственного, — выдохнул Люк, закрывая лицо руками. Он уже понял, что никто не будет искать настоящего убийцу. Полиция нашла удобного козла отпущения, и дальше копать не собирается, а денег, чтобы нанять толкового адвоката, у него нет. Хотя у Фергюсона они в свое время были, как и связи, а что толку? Он все равно сел, и Люк сядет. Только в отличие от Фергюсона, выйти из тюрьмы ему не светит. Уж что-что, а фильмы он иногда смотрел и прекрасно знал, что там свои законы, и как убийца авторитета…
«Будет чудом, если меня не прирежут сразу же, как только я перешагну порог тюрьмы, а дадут прожить день или два. Хотя с другой стороны, я вполне могу пожалеть о том, что мне подарят лишний день жизни».
— Я, правда, не убивал этого Блэйка. Клянусь. Но я не знаю, как мне доказать это.
В ответ следователь только осуждающе покачал головой и нажал кнопку под столом.
— Уведите, — сказал он вошедшему полицейскому. — И посадите его так, чтобы он дожил до суда. Это даст вам, мистер Брендан, шанс подумать и взвесить свое положение. С адвокатом вы встретитесь в течение дня. Есть еще пожелания?
— Одежду и обувь.
Следователь взглянул на его ноги и поморщился:
— Будут. Увести.
Адвокат действительно пришел через несколько часов. Люка вывели из камеры, где кроме него сидело четыре человека не из уголовного мира, а нормальные в прошлом граждане, оступившиеся или, как и Люк, попавшие в неприятности не по своей вине, и проводили на свидание. Адвокат-бета, принес вещи для арестанта и потратил целый час, уговаривая Люка признать вину, а он, со своей стороны, будет настаивать на изменении формулировки с преднамеренного убийства на превышение самообороны.
— Это другая статья и другие сроки, — вещал адвокат, но Люк упорно отказывался.
— Я не убивал этого человека, ни специально, ни нечаянно, ни обороняясь. Никак не убивал. Поймите, это ошибка. Меня подставляют.
Но адвокат, как и следователь, не пожелал слушать.
Доказательств, по мнению следователя, было достаточно, так что суд состоялся быстро. Решение тоже не заставило себя долго ждать. Судья, как и все прочие, не поверил Люку, и в результате он получил двадцать лет тюремного заключения в исправительном заведении строгого режима. Адвокат сиял как начищенный медный таз, приписав столь маленький срок своим заслугам, потому как обвинитель требовал, чуть ли не пожизненного, только Люку от этого было не легче. Для него жизнь закончилась в тот момент, когда судья опустил молоток, оглашая несправедливый приговор.
Адвокат еще что-то говорил об обжаловании, но Люк уже впал в состояние, когда все стало безразлично, и только отрицательно покачал головой. Он даже толком не помнил, как покидал зал. Вся дорога до места заключения слилась в одну сплошную серую линию, пока за ним с громким лязгом не захлопнулись двери. Тюрьма.
Пока его вели по длинному коридору с множеством дверей-решеток, он чуть не рассмеялся, подумав, что около года назад забирал из этого места Фергюсона, также несправедливо обвиненного в чужой смерти. Вот только самому Люку не на что было надеяться. Вряд ли настоящий убийца наберется совести и пойдет сдаваться, а значит, начался отсчет последних часов жизни неудачника Люка Брендана.
Они зашли в небольшую комнату, где Люк получил приказ раздеться. Вещи его забрали, выдав вместо них оранжевую робу и обувь с мягкой подошвой. Потом был осмотр врача, без малейшего стеснения залезшего и в рот новому заключенному и в его зад. Уже хорошо, что не наоборот. Во время последней процедуры Люк стоял в позе зю, краснея от стыда, пока один из охранников не отпустил шутку о девственной заднице, которая скоро будет обслуживать настоящих мужчин. Вот тут Люка обдало холодом от макушки до кончиков пальцев на ногах. Мысленно представляя себе, что его скоро убьют, он совершенно упустил из поля зрения другой аспект жизни в тюрьме – секс! Причем, не всегда добровольный. Люк никогда раньше не занимался сексом ни с альфами, ни с бетами, хотя знал об этом достаточно, да и предложения пару раз поступали, но даже в страшном сне он не мог себе представить, что его могут изнасиловать.
Люк задрожал, стиснув зубы, чтобы они не стучали, выдавая его состояние. Охранник, выводивший его из комнаты осмотра, все же заметил, что шутка не прошла бесследно для молоденького беты. То ли из жалости, то ли желая еще раз насладиться чужим испугом, но он быстро зашептал на ухо и так полуобморочному Люку:
— Не трясись! Ты парень симпатичный, нетронутый еще. Найди себе «спонсора» и тогда твою задницу будет иметь кто-то один, а не весь блок по очереди.