– Отлично, монашек!
От дружеского удара по плечу у нее даже колени подогнулись. Но Лис, казалось, был доволен ее успехом. Улыбался от уха до уха.
– И что, теперь я могу забрать ножи?
– Конечно. Но только когда сойдешь на берег. Я больше не собираюсь рисковать своим здоровьем, имея под боком столь смиренного брата по вере!
– Не мир я вам принес, но меч… – пробормотала Нати. Уложила ножи в ножны, свернула перевязь и с сожалением отдала Фоксу.
– А не хочешь ли пойти к нам в команду, а, монашек? Верный глаз и сильная рука лишними не бывают.
Нати пожала плечами и сказала просто:
– Мне нужно на Ямайку.
– А что там такого, чего нет у нас на Тортуге? Епископ?
Лис явно поговорил с Ван Дейком – разузнал, что смог, об его пассажире. Нати чопорно поджала губы и смиренным жестом, подсмотренным у монахов, сложила на животе руки, спрятав кисти в рукава. Пальцы нащупали опустевшие ножны на предплечье.
– То дела церковные, – сообщила уклончиво.
– Церковные? Ну-ну…
Нати сидела рядом с капитанской каютой – далеко она отходить не рисковала, памятуя о том, что команда в отличие от капитана настроена не столь благодушно. На ленивые вопросы и подначки молчала или отделывалась пустыми односложными ответами.
У фальшборта остановился Реми. Крепкий, невысокий парень поглядывал недобро, играя своим кинжалом – тот стремительно мелькал в его пальцах, будто серебристая рыбка. Нати подумала-подумала и решилась на искреннюю похвалу:
– Как ты быстро ножи кидаешь! Не успеваешь и глазом моргнуть!
– Еще бы! – отозвался Реми с готовностью. – В бою, пока целишься да примериваешься, тебе успеют сто раз брюхо вспороть! Тебе еще учиться и учиться… щенок!
Воистину пираты посланы ей Господом Богом для усмирения ее главных грехов! Нати решила, что сегодня она уже достаточно погубила свою душу, и потому не стала отвечать парню, как следовало бы… Лишь смиренно кивнула:
– Ты прав.
Реми, видимо, жаждал ссоры с посягателем на его законное место лучшего метателя ножей, потому что презрительно фыркнул и развернулся, бормоча скабрезности про католических священников. Нати очень старалась не вслушиваться.
* * *
В каюте капитана по сравнению с торговыми кораблями, на которых ей только и приходилось плавать, было поистине роскошно. Бархат, резное дерево, начищенная медь, за планками шкафа – хрустальная посуда и серебряные блюда. Нати с тоской поглядывала на рундук: она и мысли не допускала, что рубины потеряны для нее навсегда. Что бы там себе ни думал этот наглый рыжий Лис.
Наглый Лис подкрутил фитиль у лампы и сказал:
– Можешь ложиться спать.
– Здесь? – уточнила Нати, оглядываясь.
– Здесь, – Лис оскалил зубы. – Можешь постелить мой камзол, все равно его теперь выкину…
Нати не спала, слушая звучный храп Фокса. Ей давно уже не давал покоя полный мочевой пузырь. На «Чайке» она пользовалась темнотой, а то и вовсе проскальзывала в трюм, здесь еще придется приноравливаться. «Особенно будь осторожной, когда захочешь оправиться», – как-то со смехом посоветовала Карла. Как в воду глядела. Нати осторожно поднялась и, бесшумно ступая босыми ногами по мягкому ковру, двинулась к двери.
Храп Лиса мгновенно прервался, капитан сказал ясным голосом – точно и не спал вовсе:
– Если хочешь помочиться – ведро у двери. Нечего симпатичному мальчишке шляться среди матросни ночью.
И девчонке – тоже. Она застыла, точно застигнутый хозяином вор, но Лис перевернулся на бок и безмятежно засопел дальше.
Нати воспользовалась ведром и, улегшись на бархат камзола, подумала, что ближайшие дни до Тортуги ей придется поменьше пить.
И есть – тоже.
* * *
Даже у Жан Жака сундуки и шкатулки открывались куда легче – а казалось бы, кто осторожнее торговцев? Нати научилась вскрывать их с детства; не для воровства, а лишь из любопытства: а что же там дед прячет? Но здесь не было ни шпильки, ни ножа – Фокс предусмотрительно не оставлял рядом с ней режуще-колющих предметов. Прижав ухо к боковине рундука, Нати внимательно слушала пощелкивание внутренних запоров, уговаривая упрямый замок поддаться…
– И говоришь, что ты не вор!
Съежившись, она оглянулась через плечо. Фокс закрывал дверь в каюту.
– Правда, неопытный вор. Дверь не закрыта, никого на стреме…
Нати осторожно поднялась и опустила зад на драгоценный рундук. Ноги не доставали до пола.
– Я не вор! Я просто хочу забрать мое по праву.
– И только?
– И деньги, да. Без них я не попаду на Ямайку.
– Если будешь продолжать в том же духе, сумеешь попасть только на тот свет, – беззлобно сообщил Фокс. – А твое по праву теперь по праву мое.
– По какому же праву – праву сильного? Как и груз этих бедных голландских торговцев?
– Эти бедные голландские торговцы в море уже не первый год и всегда готовы к таким вот неприятным встречам: у них имеются пушки, мушкеты, пистолеты и сабли!
– Но у вас пушек больше, – слабо возразила Нати, вспомнив, как она удивлялась, что голландцы даже не пытаются отбиться.
– У нас больше храбрости! Просто Ван Дейк знал: малейшее сопротивление – и мы его не пощадим. А теперь убирайся из моей каюты!
– Куда?
– На палубу! Мы подплываем к Тортуге.
Кайонская бухта словно самой природой создана была для пиратского убежища. Отвесные скалы с обеих сторон ограждали маленький залив, и только опытные лоцманы могли провести корабли в гавань. А чтобы защитить и без того малодоступную бухту, французы возвели на скале еще и Горный форт.
Стоявший рядом с Нати Фокс вполголоса рассказывал историю Тортуги. Казалось, он позабыл на время прегрешения не то пленника, не то невольного пассажира и теперь с удовольствием знакомил любопытствующего новичка с историей легендарного Черепашьего острова, отнятого когда-то у испанцев, хотя они несколько раз пытались его вернуть. Сейчас-то в эти воды не посмеет зайти не то что какой-нибудь испанский фрегат, но и целая военная эскадра! Подобно Ямайке, распахнувшей двери английским пиратам, французский остров стал домом для корсаров всех национальностей и исповеданий. Здесь они могли отпраздновать свою победу, сбыть награбленное, запастись продуктами, водой и боеприпасами, откренговать корабли для ремонта или очистки днища, починить рангоут и такелаж, а еще пересидеть сезон муссонных штормов.
Входя в воды бухты, шхуна поприветствовала родной дом залпом из пушек. В ответ с форта раздался выстрел – громкий и дымный, но слава Богу, одним порохом – с такого расстояния промахнуться по кораблю очень мудрено.
Сколько народу собралось поприветствовать команду «Красотки»: и моряки, и торговцы, и женщины, и просто праздношатающиеся! Оглушенная толчеей и громогласным разноязычием, пестротой и разнообразием одежд и цветов кожи Нати шла в кильватере капитана, точно шлюпка на лине. Тот, не останавливаясь, дружески хлопал кого-то по плечу, получая взамен такие же звонкие хлопки, жал руки, принимал и возвращал поцелуи смеющихся женщин, но двигался неуклонно, прокладывая курс к дому, стоявшему в отдалении от бухты в тени апельсиновых деревьев. Нати оглянулась. Команда «Красотки» рассеялась – их ждал веселый приморский квартал Бас-Тер с его тавернами, лавочками, ростовщиками и девицами, всегда готовыми освободить корсаров от лишнего золотишка. Дольше всех задержался Реми – он, казалось, следил, куда же Фокс определит пленного послушника.
Нати вошла в дом вслед за капитаном – благословенная тень обняла ее – и вздрогнула от зычного крика Лиса:
– Джим! Ты где, бродяга?! Где моя ванна? Где мой обед?
Из глубин дома принесся негр в холщовых штанах и рубахе. Блеснул белозубой улыбкой и с поклоном подобрал скинутые Фоксом сапоги.
– Сейчас, хозяин, сейчас все будет готово!
Фокс со вздохом облегчения потянулся всем своим длинным телом и упал на обшитую парчой кушетку. Сказал доверительно, точно Нати это должно было волновать:
– Сейчас и будет! Иногда кажется, что этому парню просто нашептывают о моем прибытии морские ветры: всегда накрыт стол и нагрета вода.
– Это твой дом?
– Да. Иногда здесь останавливаются и мои гости. Так что если у тебя нет никаких других знакомств на Тортуге, располагайся. Джим приготовит тебе комнату.
– А у меня есть выбор? – подумав, спросила Нати.
Лис любезно улыбнулся.
– Конечно. Можешь прямо сейчас отправляться в гавань и искать попутный транспорт на Ямайку.
Нати оглянулась на слепящее солнце улицы. Возвращаться назад не было никакой охоты. Нет, надо немного отдохнуть, оглядеться… и обдумать, где взять деньги за проезд. Разве что наняться матросом на корабль? Мысли ее вновь вернулись к заветному рундуку в Лисьей норе… то есть каюте.
– А что, на корабле никто не остался?
– Остались вахтенные. И никого чужого они на шхуну не запустят.
Конечно, он с легкостью угадал направление ее мыслей…
– А как же груз? – удивилась практичная Нати. Жан Жак первым делом по прибытии распоряжался выгрузкой товара да еще следил тщательным образом, чтобы ни грана, ни дюйма его не пропало.
Лис широко зевнул.
– Неужели ты думаешь, что я буду таскать на своей спине мешки с сахаром или стоять над грузчиками с абаком в руке? Только в море капитан первый после Бога – а при прибытии на берег все заботы переходят боцману и помощнику. Они и займутся разгрузкой, заодно еще раз пересчитают приз и уточнят долю каждого в команде. Джим, ну где ты там, ленивец!
По доскам пола простучали босые пятки.
– Идите принимайте ванну, хозяин. А маленький испанский священник будет жить здесь?
– Я не священник… – безнадежно возразила Нати. Уходивший Лис обернулся, блеснул улыбкой не менее яркой, чем у его чернокожего слуги:
– А насчет испанского возражений нет? Неужели вы не француз, а испанец, сеньор?
– Нет, сеньор, – ответила Нати по-испански, прежде чем поняла, что вопрос тоже задан не на английском. Фокс на миг задержался, приглядываясь с интересом.
– Ну что ж, мне давно пора освежить свой кастильский… Джим, выдели малышу-несвященнику комнату, горячей воды и попробуй найти одежду по росту.
Эндрю отмокал в воде, попивая вино, смотрел в окно на гавань. Кудрявый малыш в сутане был забавным. Непуган еще, конечно, дерзит там, где стоит помолчать, и… размахивает ножом там, где нужно быть тише воды, ниже травы. Хотя он сам виноват, конечно, отвлекся на карту, забыл, что ни одного пленника не следует оставлять за спиной. Даже если этот пленник – монастырский послушник.
Но ему нравилось, что паренек не сдается и наверняка что-то знает про эту странную полукарту. Может, в самом деле махнуть на Омори… с дружественным визитом? А потом уж позаботиться о том, чтобы парня доставили до Ямайки целым и здоровым и не продали в рабство, как наверняка планировал этот сукин сын Ван Дейк.
– Устроил малыша? – спросил Фокс у поливающего ему спину слуги. Лицо Джима, и без того круглое, как луна, расплылось еще больше.
– Конечно, хозяин!
– Проследи, чтобы парень был доволен и ни в чем не нуждался. Мне он еще нужен… некоторое время.
Джим поклонился, давя смех.
– Еще бы не нужен, хозяин! Я сделаю все, как вы приказываете.
Заворачиваясь в простыню, Фокс глянул на него с подозрением:
– Что-то ты много сегодня хохочешь, парень! Ох, давно я тебя не порол!
Джим быстро собрал грязную одежду и, пробормотав: «Простите, хозяин!», вылетел с ней за дверь. Фокс никогда не порол его, хотя пугал часто. Это потому что он, Джим, очень расторопный, сообразительный и умеет держать язык за зубами.
А еще он умеет ходить бесшумно. Поэтому раздевающийся монах… вернее, монашка, не заметила его, когда он принес чистую одежду в его… ее комнату. Но раз капитану Лису угодно выдавать девицу за парнишку, он, Джим, умрет, но никому не намекнет об этом даже взглядом. А то где он еще найдет такого хозяина?
Какое наслаждение просто быть чистой! Джим и впрямь был расторопным: и воду нагрел, и даже подобрал одежду, хоть и не новую, но чистую, хорошего качества, и главное – почти по росту.
Одевшись, она критически оглядела себя. К счастью для себя и к неодобрению Доры (та все пыталась ее откормить), пышными формами Нати не обладала. Так что просторные штаны с рубашкой и застегнутый жилет вполне скрывали предательские округлости. Хотя… может, не стоит уже скрывать свой пол? На Тортуге и без нее оказалось немало женщин – не только определенной профессии, но и вполне почтенных матрон. Решив не торопиться, она застегнула последнюю пуговицу жилета. А потом подумала и надела еще сверху рясу на всякий случай.
– Ну наконец-то. – Лис, уже сидевший за накрытым столом, сделал приглашающий жест. – В твоем возрасте я постоянно хотел есть, а ты, кажется, и пару сухарей за день не сгрыз… Или сейчас какой-нибудь пост? Так ты напомни, какой именно, – и я, как добрый католик, к тебе присоединюсь.
Нати фыркнула. Да, на груди Фокса действительно имелся католический крест, но вряд ли Лис-пират мог называться добрым католиком. Под его насмешливым взглядом она сотворила крестное знамение и молитву перед едой:
– Благослови, Господи, нас и дары Твои, которые по Твоим щедротам мы будем вкушать. Через Христа, Господа нашего…
– Аминь! – закончил Лис, вгрызаясь крепкими зубами в куриную ножку. – Приступай, а то остынет.
После скудного корабельного рациона – сухари, вода и вяленая рыба – еда казалась райской пищей. Но в самый разгар пира их отвлек парень в ливрее. Пока Нати размышляла, на сколько мог бы потянуть его наряд, лакей учтиво поклонился Лису:
– Месье Фокс, вас приглашает к себе губернатор!
Хозяин со звоном отбросил приборы. Спросил с досадой:
– Что, прямо сейчас? Я же только что прибыл!
Слуга вновь поклонился, но ответил уверенно:
– Дело не терпит отлагательства!
Фокс допил бокал до дна, пробормотал:
– Видно, и впрямь не терпит!
С сомнением глянул на послушника. Парень шустрый, вряд ли Джим за ним уследит, еще вляпается в очередную историю…
– Натанаэль… Как, кстати, тебя лучше звать? Натан? Нат?
– Голландцы называли меня Нэтти.
– Нэтти? Подходит. Так вот, Нэтти, не желаешь ли познакомиться с губернатором Тортуги, а?
Лис принарядился: новый камзол, брабантские кружева рубашки у шеи и на рукавах. Поправляя на пальце перстень с крупным бриллиантом, окинул критическим взглядом запылившуюся рясу Нэтти.
– Не хочешь переодеться? Там будут очень милые девушки, дочери господина де Ожерона.
– Тем более, – кратко ответила Нати.
Лис рассмеялся:
– Маленький святоша! Думаешь, этот наряд убережет тебя от кокетливых взглядов? Плохо же ты знаешь женщин!
– Да уж куда лучше, чем вы, месье пират! – пробормотала Нати. Она надеялась, что одеяние послушника не даст заглянуть под рясу. Женщины гораздо наблюдательнее, чем о них думают…
Дом месье де Ожерона был куда больше и богаче, чем у правителя Омори. Оно и понятно, ведь губернатор Тортуги сотрудничает с пиратами в открытую. Правда, именуя их по-иному: корсары. Так что не вся эта роскошь привезена прямо из Европы, думала Нэтти, разглядывая обстановку.
Месье де Ожерон оказался невысоким приятным мужчиной. Он с искренним радушием поприветствовал Фокса. Выслушав историю юного послушника, ставшего невольным гостем «Красотки», сочувственно покачал головой: нужно помочь мальчику попасть на Ямайку. Если по дороге в дом губернатора Нэтти подумывала кинуться к тому с жалобой, то теперь придержала язык – видно было, что де Ожерона и Фокса связывают давние дружба и уважение. Вряд ли он прикажет пирату вернуть рубины…
Лис посмотрел поверх ее головы, и Нэтти увидела, что глаза его засветились мягким золотом: в комнату вошли дочери губернатора. С непринужденностью давних знакомых они поприветствовали капитана, с дружелюбным интересом – послушника. Обе были хороши, лишь младшая с еще не до конца сформировавшейся фигурой уступала старшей – роскошной высокой брюнетке. Девушки открыто флиртовали со смеющимся Фоксом, он не уступал им в искусстве намеков и остроумия, так что Нати вскоре и впрямь почувствовала себя мрачным и неуклюжим отшельником, только что вылезшим из своей пещеры. Де Ожерон наблюдал за ними, искренне развлекаясь. Он баловал своих дочерей, а мягкий климат Карибов смягчал сословные и иные предрассудки.