В голосе этого чуда в кружевах слышалось благоговение. Серый поёжился от стыда и неприятного осознания собственного несоответствия романтичному образу интеллектуала. Увы, он не гений. И сейчас он не столько думает, сколько рефлексирует в ожидании прихода готового решения из ноосферы. Он стряхнул пепел прямо на столешницу, медитативно созерцая, как лёгкие серые комочки рассыпаются на пыль и ажурные пёрышки сгоревшей бумаги. Как и все его наивные надежды. Ну, застопорит он время, перемешав миры в отдельной точке. Маловероятно, почти невозможно, но, допустим. И что дальше? Сашке он, вроде бы, нужен, это даже житейски туповатый Сергей способен был понять и заметить. Но та ли это нужность, которой так жаждет Серый? Нет ли в этом чего-то другого, незрелого, неосознанного, ошибочно принятого за влечение?
- Да ты пойми, - громогласным шёпотом заорала Машка, - это всё временно, раз и всё! Потом ты же рыдать будешь, не я! Я тебе точно говорю, это же не я придумала, в умных книгах написано было. Я тебя обманывала когда-нибудь?
Серый невольно прислушался.
- Нет, ты мне этого не припоминай! Говорила же, что надо зелёные трусы надевать, а ты «зелёное не подходит к цвету моей кожи, оно придаёт бледности нездоровый вид»… - очень похоже спародировала Машка. - Магия не терпит отклонений от ритуала, а бирюзовый ни разу не зелёный!
Сергей тихонько хмыкнул, неожиданно для себя развеселившись и растеряв часть своей красивой печали. Поискал, где бы затушить сигарету, запоздало сообразив, что здорово нашкодил на Сашкином столе, и смутившись. Поспешно ткнул бычком в подошву тапка и под вонь палёной резины щелчком пальцев запустил его в щель между столешницей и стеной. Окурок шлёпнулся под столом, отскочил от плинтуса и предательски приземлился возле ноги Серого.
- Миры только временно могут соприкасаться, это не нам с тобой решать. А потом разойдутся в стороны, и ничего тут не поделаешь. Это же высшие силы, у них свои законы, - продолжала увещевать Машка.
- Серёжа умный, он что-нибудь придумает, - упирался Сашка, но в голосе его совсем не было уверенности.
Сергей нырнул за окурком и поскакал к окну, чтобы избавиться от улики.
- Да кто такой твой Серёжа?! – чуть не закричала Машка. – Магистр?! Великий учёный?! Хмырь небритый! Санька, я ж тебя, дуру, жалею…
Бычок плавно качнулся на воздушном потоке за окном и резко ушёл вправо и вверх. Сергей недоумённо моргнул, мир покачнулся и поплыл вокруг него толчками. Неведомая сила сбила с ног и швырнула на пол, потащила по комнате. На кухне орал Сашка, переходя на ультразвук. Будто газовому баллону под давлением сорвало вентиль, и теперь его содержимое с диким свистом вырывалось наружу. Его воплям вторил бухающий в воздухе неровный пульс. Сердце Серого истерично забултыхалось, распространяя по телу тяжёлую парализующую панику.
- Нет! Я хочу! Быть! С ним! Здесь! Всегда! Я требую! Это моё! Я заслужил, мать вашу! Я! Так! Хочу!
Из уст Сашки посыпались такие выражения, в таких многоступенчатых и витиеватых конструкциях, что Сергей, отлипая от неприятно, студенисто подрагивающей стены, недоумённо заслушался, отметив, что на месте каждого из ругаемых миров сгорел бы со стыда. С трудом подобрав непослушные конечности, он рывками двинулся в сторону кухни. В непрерывно вздрагивающем и произвольно искривляющемся пространстве временами приходилось пробираться на четвереньках. Нависший горизонтально шкаф едва не врезал Серому в темечко внезапно распахнувшейся дверцей. Прыгнул ковёр, вытряхивая Сергея из своих складок, и больно шибанул по запястью встроенным в шерстяную нить куском дешёвого ламината.
Мыслей не оставалось, только одно стремление: добраться до Сашки, прикрыть, защитить, попытаться удержать его рядом, уберечь, не отдать.
Последний рывок.
Истошный визг и перекошенное лицо Машки, забравшейся с ногами на табурет.
Тепло трясущегося, как отбойный молот, Саши.
Сжать до хруста и держать. Целуя. Вымаливая у всех богов ещё минутку вместе. Успокаивая. Наглаживая Сашкино лицо носом, щеками, губами. Шепча такое, что самому стыдно. Как бы в собственных соплях не утонуть.
Мир замер, ещё разок судорожно дрогнул и прекратил свои кульбиты. Скрипнуло что-то в стенах, рухнула на пол лампа в деревянном плафоне, застучали по батарее соседи.
- Мать моя, женщина, роди меня обратно, - выдохнула Машка, вцепившись обеими руками в подол юбки и с опаской сползая с табурета.
Сашка всхлипнул, размазал по плечу Серого мокрое и беззвучно заревел.
- Ну, ты, блять, даёшь, - дрожащим голосом похвалил Сергей, осторожно поглаживая Сашину спину. – Мир матом довёл до критической точки. Это как же я с тобой жить-то буду, если ты даже с мирозданием не церемонишься?
- Счастливо? – предложил Сашка.
Серый вздохнул и ещё крепче прижал к себе хрустнувшего от такого обращения Сашу. Почему-то внутри зрела полная и абсолютная уверенность, что миры таки заклинило, да так надёжно, что теперь без мата и не раздерёшь. Сергей хмыкнул. Тихонько засмеялся. А потом и вовсе принялся хохотать, всхлипывая и хлюпая вмиг размокшим носом. Не в силах остановиться.
***
Сашка, вцепившись в невозможную футболку со Спанч Бобом, терпел сокрушительное поражение. Он сдавался. Выстроенные им жизненные принципы, раскатились бусинами с порванной нитки. Не собрать и не вспомнить даже, какие они. Серый не укладывался ни в один шаблон, он был вообще из того мира, с которым Санька прекратил любой контакт лет надцать назад… А тут свело… заклинило… Да так, что внутри начинает зреть глубокая паника только от мысли, что тот исчезнет.
Сашка, уткнувшись носом, вдыхал знакомый запах, слушал хрипловатый смех Серого и улыбался. Широкая ладонь, поглаживающая спину, острый кадык, дернувшийся под губами, сорвавшееся в неритмичный перестук сердце под Сашкиной рукой. Мой! Сашка вжимался в Серегу и прорисовывал первые неторопливые узоры робкой ласки. Погладить кончиками пальцев поясницу под безразмерной футболкой. Стянуть ненавистную тряпку. Оставить мелкой россыпью легкие поцелуи на ключицах. Прикоснуться к губам. Куснуть. Ну же! Оживай! Поймать судорожный выдох, почувствовать, как руки Серого деревянным не рассчитанным движением больно стискивают и прижимают. Начинают лихорадить по Сашкиному телу. Грубовато, жадно, правильно. Сашка оторвался от губ, быстро глотнул порцию кислорода и снова упал в личный омут. Накопленная нежность шипела недословами между губами. Любишь… хочешь… Тут же слизывалась, проглатывалась, вскипала новым шквалом и опять утихала. Руки смелее, наглее, порочнее. Продавливали кнопки позвоночника, переключая нежность в другой режим. Гулко стучало в груди сердце, посылая колкие разряды во все клеточки тела. Увеличивая напряженное желание, что тяжело зрело и пульсировало, делая Сашку жадным, бесстыжим. Как ты любишь? Как ты хочешь?
Влажные поцелуи порочно ползли по шее, хаотично помечая знакомое-незнакомое тело. Язык жадно вылизывал намеченные зоны атаки. Довольное урчание пробивалось из нутра, переплавляя культивируемую женственность в чувственность. Быть собой. Быть с тобой. Одежда не мешала, она дополняла, насыщала ласку временным ощущением недоступности. Затачивая грань желания, что прорезалось наружу, остро, болезненно пульсируя обнаженной раной. Ответная тяжелая, на грани грубости, ласка дала возможность покрутиться изысками по коже. Подразнить, а не кинуться сразу голодным измученным зверем и выломать тело в нужную позу, раскрыть, добиться покорной просьбы. Мой!
- Саааш… Под-дожди…
Сашка, словно вынырнул из плотного тумана, отодвинутый Серым. Встряхнул головой, не понимая, почему. Неужели нет? Он заглядывал в глаза Серого. Неужели он ошибся, и его собственное желание исказило то, что происходит с Серым?
- Почему нет? - болезненный полустон скулит и просит.
- Машка же…
Сашка, резко обернувшись, нашел невменяемым взглядом подругу, которая перепугано и растерянно забилась в кресло и светила ошалевшим взглядом из его нутра.
- Маш, уйди, – Сашка, кажется, собрал всю накопленную за эти годы светскость, чтобы уместить ее в кособокую просьбу. Девушка, пунцовая от увиденного, раскаленным болидом пронеслась мимо, стараясь по максимально возможной дуге обогнуть спаянную в единое пару, что замерла, сдерживаемая призрачной цивилизованностью, которая фактически сползала под напором первобытного желания.
Звук захлопнувшейся двери отсек внешний мир, запечатав двоих в неустойчивом пространстве, пронизанном взаимным притяжением.
Сашка медленно повернулся к Серому, тяжело оглаживая темным взглядом его лицо.
- Так как насчет презервативов и смазки? - не разрывая зрительный контакт, он толкнул Сергея в сторону комнаты.
***
Серый прерывисто втянул воздух, едва не подавившись им, когда Сашка опрокинул его на кровать и навалился сверху. Неожиданный, новый, неузнаваемый парень смотрел ему прямо в глаза. Зачаровывал хищными повадками. Выбивал из привычной колеи напором, требовательными ласками. Завораживал настолько, что хотелось лишь одного – чтобы Сашка не передумал.
Сергею потребовалось немало времени, чтобы сообразить, о чём его спрашивают. Под этим взглядом тело мгновенно взмокло и тут же с ног до головы покрылось «гусиной кожей».
- Э… - не вполне осмысленно дал понять Серый, что слышал какие-то, адресованные ему, слова. – М-м-м…
Саша нахмурился и сверкнул глазами сквозь прищуренные веки. В паху Сергея томно потянуло.
- У тебя в сумочке? – внезапно осенило Сергея.
Сашка раздул ноздри и свистяще выдохнул. Серый тут же метнулся на поиски необходимого. В комнате, состоящей из дикого микса их вещей, это оказалось не так-то просто. А с Сашкой, не желающим выпускать Сергея из рук и жарко прижимающимся всякий раз, как Серый имел неосторожность принять пикантную позу, и того сложнее. Они совместно перерыли все свои нычки, попутно выяснив, что оба не особо заботились о достойных запасах. Нырнули в тумбочку, там обнаружился старый тюбик с вазелином пятилетней давности. Саша тут же фыркнул и чётко сказал «нет», а Сергей положил эту древность на журнальный столик, на случай крайней нужды.
- Да оно издевается! – рыкнул Саша, возмущённо глядя в потолок. – Верни немедленно!
Сашка погрозил кому-то сверху кулаком, топнул ногой и сердито подбоченился. Ему никто не ответил. Тогда он схватил подушку и запустил ей в потолок. Серый, вынужденный пригнуться при этом манёвре, ткнулся носом в короткую ленту презервативов и тюбик смазки.
- Знаешь, - тихо хмыкнул Сергей, - я начинаю тебя бояться.
- Они под подушкой лежали, что ли? – буркнул Саша и нервно стянул с себя неудобно пережимающие стояк трусики.
Серый прервал его резким вздохом, который, наверное, слышали даже многострадальные соседи.
- Иди ко мне, - попросил он, неотрывно вцепившись взглядом в хрупкое тело.
Сашка ухмыльнулся, приблизился на расстояние вытянутой руки и замер. Ударило жаром предвкушения.
- Хочу тебя, - Сергей с трудом преодолевал спазм в горле, выталкивая наружу непривычные слова. – Если бы ты знал, как я тебя хочу…
- Как? – спросил Сашка таким тоном, будто для него этот бессмысленный вопрос имел огромное значение.
Серый прикусил язык, чтобы не ляпнуть лишнего. У него был десяток секунд на поиск правильного ответа. А правильный ответ - это вам не презерватив под подушкой. На языке крутилось похабное «раком», но Сергей интуитивно чувствовал – не то.
Сашка поджал губы и чуть отодвинулся. Сердце у Серого ёкнуло. Да что ж он такой неуклюжий-то?! Ну что ему стоило заранее научиться всем этим дурацким тонкостям?! А теперь человек, ставший дорогим настолько, что страх потерять его буквально парализует, попросту разочаруется в нём и всё…
- Сильно хочу, - прохрипел внезапно севшим голосом Сергей.
- Покажи, как.
Странно, но на дне Сашкиных глаз, под требовательными горячими искрами приказа, таилась непривычная неуверенность. Серый вновь отругал себя за неуклюжесть и бесчувственность. Бухнулся на колени и прижался лицом к Саше. Обхватил его руками, сдавил, втянул запах возбуждения, грудью поймал непроизвольное движение бёдер. Заскользил ладонями по гладкой коже, втирая в неё собственное желание, заставляя почувствовать своё нетерпение. Лизнул набухшую головку и причмокнул от особенного, очень личного привкуса. Снова попробовал её на вкус. Втянул в рот, лаская языком и чуть посасывая. Сашка попытался что-то сказать, но послышалось лишь связанное отдельными буквами мычание:
-М-м-н… не… ах… ыстр…
Сергей задумчиво выпустил член изо рта, слизнув с него капельку слюны, и вопросительно посмотрел вверх.
- Тихо ты! - Сашка оттолкнул от себя Серого. – Я же… сто лет не… - Сашка жадно глотал воздух. - Смена! – он, не забыв про грациозность (годы сцены, мать их!), стек на пол. - Примите удобное положение, пристегнитесь…
Сашка старался прикрыть мелкокалиберными шутками собственное смущение. Оно крепковыдержанным коньяком разбавляло кровь, шумело в ушах и красило скулы неприлично юным оттенком робости.
– Сольный номер, - выдохнул Сашка, стянув с Серого джинсы, и проложил первые пробные ноты поцелуев по едва заметной дорожке к паху.
Волосы мягко свивались кольцами, лезли в рот и всячески закрывали обзор, но оторваться не было сил. Сашка кое-как собрал их в узел и зафиксировал рукой Серого.
- Держи. Мешают.
Он торопливо обвел языком головку члена и тут же, пробуя на вкус, пропустил на всю длину, уткнувшись носом в пах, медленно стал скользить назад. Где-то в подкорке неумирающая актриса хмыкнула: «Это ваш первый раз. Сделай все красиво, оболтус, не торопись». Сашка согласно кивнул, не торопиться было сложно. Хотелось вобрать целиком, вылизать каждую складочку, раздразнить языком уздечку, прокатить по ребристому нёбу возбужденную головку, пережать горловыми мышцами, и слушать, слушать отклик. Серый молчал, мертвой хваткой вцепившись в Сашкины волосы, казалось, даже дышать перестал.
Он боялся расцепить руки и вообще шелохнуться, слишком нереальным было происходящее. Столько мечталось о таком Сашке, а теперь трудно было поверить. И только хотелось удержать в руках, сколько возможно.