Аил поднимался по ступеням навечно застывшего эскалатора, приближаясь к светлому пятну выхода, как зверь, покидающий свое логово только для того, чтобы начать охоту.
Глубоко под землей оставалась его вотчина. Мало кто в Городе Грез знал, насколько обширны новые владения бывшего лорда-разведчика. Они считали, что наставник возрожденного ордена владеет лишь маленькой станцией в центре города, даже не облагороженной магами жизни. Но на самом деле «Залы праха» простирались под всем городом. И именно оттуда он начнет свое восхождение к вершине. Ему не нужна была власть, просто старого эльфа мутило от разговоров о мире и о том, что с людьми можно ужиться. Он признавал только одну стратегию — полное уничтожение человечества.
«Это место мне указал аданаил, но лучше бы он там и сгинул, добавив свои кости в груду других останков», — подумал Аил, выходя из подземелья и щурясь на слишком яркий свет. В его залах всегда царил полумрак и серый цвет. Удивительно, но Аила начали раздражать яркие краски, что было немыслимо для эльфа. Именно на этот симптом указал Олориун, как на самый тревожный. Наставник магов разума все же настоял на нескольких сеансах лечения, но в конце концов лишь сокрушенно покачал головой и ограничился парой рекомендаций. Впрочем, важно то, что Аил сдержал данное Совету наставников обещание, а на все опасения разумника ему было наплевать.
Площадь перед резиденцией ордена встретила его поразительной тишиной, несмотря на присутствие там более двух сотен эльфов. Все они ждали события дня, посматривая на молодого эльфа. Осождах стоял посреди оставленного толпой пространства в полном одиночестве, если не считать огромного щера, нервно царапающего когтями каменные плиты.
Аил подошел к будущему королю.
— Осождах, я вижу, ты уже готов отправиться в путь.
— Да, наставник, пусть благословят тебя светлые боги за такой прекрасный подарок, — благодарно склонил голову Осождах, поглаживая чешуйки на зубастой морде щера.
— Это великолепный зверь, — поддержал восхищение принца Аил и тоже прикоснулся к щеру.
Зверь встопорщил черные чешуйки, но принял ласку — он еще помнил учителя и опекуна своего старого хозяина. Королевская кровь позволила зверю принять нового седока, и сейчас он нервно переступал лапами, оставляя когтями борозды на камне, в ожидании долгого пути и смертельных схваток.
— Надеюсь, ты будешь достоин памяти своего отца и уничтожишь аданаила. — Аил подошел ближе и положил руку на плечо будущего короля.
— Я сделаю это, наставник, — с достоинством сказал Осождах. Голос молодого эльфа звучал ровно, но блеск в его глазах заставил Аила вздрогнуть.
«Он может стать опасным противником. Если выживет».
— Пусть тебя хранят светлые боги, — сказал наставник смерти. Он убрал руку с плеча Осождаха и сделал шаг назад, всем своим видом давая понять, что время не ждет.
Когда скрежет когтей щера затих вдали и всадник растворился в зелени клановой рощи, на площади началось главное движение — основным событием дня был отнюдь не отъезд принца.
По камню вновь заскребли когти, и появился еще один зверь со всадником. Этот «рожденный в утробе лошади» не был таким же красивым, как скакун принца, но мало уступал ему в скорости. В седле серовато-черного щера сидел один из лучших следопытов и стрелков среди «теней».
— Я готов, наставник. — «Тень» не стал спешиваться и даже кланяться — в боевых условиях в клане Смертельной Лианы подобный церемониал не приветствовался, а сейчас условия наконец-то становились боевыми.
— Ты знаешь, что делать, — тихо сказал Аил, так чтобы услышал только «тень». — Убей аданаила, а если в бою с врагом погибнет будущий король, я не стану ронять в траву росу с листьев своего дерева.
«Тень» лишь кивнул, подтверждая, что все понял правильно, и через секунду его щер растворился в зелени вслед за Осождахом.
— Начинай сбор, — громко скомандовал Аил Садалаку.
«Старший думающий» клана прикрыл веки и по мыслесвязи обратился к «думающим о смерти» с приказом поднимать свои боевые соцветия. Площадь заполнилась суетой. Вдалеке, с окраин города, над молодым лесом медленно и величаво начали подниматься летающие корабли. Первый, второй, третий, четвертый… Увы, только три лорда клана Смертельной Лианы и один клана Древесного Корня поддержали наставника ордена смерти. И то с Короватом пришлось выдержать настоящий бой за его опального подданного.
«Ну ничего, после смерти Врага я займусь этими трусоватыми нюхателями цветов», — подумал Аил, наблюдая, как на площадь ровными рядами выходят тысячи овров, смотрители ведут прайды гвулхов и овров, а «думающие» готовят к погрузке свои боевые соцветия стрелков и магов. Но все это было — так, поддержкой главной силы. Основную надежду наставник возлагал на две тысячи «теней», вооруженных металлическим оружием и облаченных в такую же надежную броню. В этих бойцах не было ни капли магии — лишь природная сила и отвага.
— Садалак, у нас есть время до завтрашнего восхода: после того как светило поднимется над верхушками деревьев, мы должны быть в небе.
— Да, наставник, — склонил голову Садалак. — Мы успеем.
Аил удовлетворенно кивнул. Он не собирался отдавать свою месть на откуп другим. В таком деле наставник не доверял даже лучшему из «теней», что уж говорить о чахлом ростке великого короля. Удовлетворенная улыбка, как слизняк на дерево, медленно наползла на лицо наставника, но неожиданно перекосилась и растворилась в недовольной гримасе — Аил увидел направляющегося к нему Олориуна.
— Только не говори мне, что вы передумали и нападать на аданаила уже нельзя. В этот раз мое терпение точно закончится.
— Успокойся, Аил. — Наставник магов разума в присутствии простых эльфов вел себя как ожившая статуя древнего короля — надменно и с минимумом внешних проявлений истинных эмоций и мыслей. — Решение Совета неизменно. Напротив, я принес тебе еще одну радостную весть. Совет наставников договорился с племенными лидерами зверья, и ты можешь поохотиться на еще одного врага.
— Ты прав, наставник, это радостная весть, — кровожадно улыбнулся Аил, удовлетворенно замечая оттенок опасения во взгляде разумника.
Возвращение князя приветствовали все жители городка и окрестных хуторов. Андрей не знал, откуда народ набрался этих традиций, но факт оставался фактом — их ждал настоящий церемониал встречи. На броню и под колеса бэтэра летели цветы, причем это были не магические растения, а обычные весенние тюльпаны и гиацинты.
На площади перед «княжьим теремом» их встречала верхушка местной власти — Надя, Мазай, Гена и Гаврилов. Когда машина появилась из-за поворота, Надя широко улыбнулась, и Андрей вдруг понял, что это была ее первая улыбка за последние три дня.
Он соскочил с брони и, быстро подойдя к своей женщине, обнял ее. Надя уткнулась ему в плечо и всхлипнула.
— Успокойся, все в порядке. Я вернулся.
— Надолго ли?
— Хочу напомнить, что идея с князем родилась в твоей милой головке, а князь обязан защищать своих подданных.
Отстранившись от Нади, Андрей повернулся к своим помощникам, поздоровался, но не дал возможности затянуть себя в рутину дел.
— Все разговоры вечером, сейчас у меня дела. Зверь! — Он повернулся к выстроившимся у бронетранспортера бойцам. — Найди Фиаллимонотара, всех шаманов и аданаилов. Сбор на стрельбище.
Рядом с управленцами робко мялась Света, что было для нее несвойственно. Андрей уже давно знал девочку и понимал, что эта робость — очередной спектакль.
— Хватит разыгрывать невинность, мне не до этого. Давай здороваться, — устало улыбнулся он и подхватил повисшую на его шее девушку. — Ну здравствуй, постреленок.
…На стрельбище собрались все те, кто получил от природы больше, чем другие люди, а значит, иную, очень непростую судьбу. Андрей вошел в круг камней, сидя на которых шаманы и аданаилы проводили совместные беседы. С собой он нес лопату и пять саженцев буков, подаренных ему Назаром перед расставанием.
Никто из собравшихся не задал ни единого вопроса — все чувствовали, что здесь и сейчас происходит нечто очень важное. Даже эльф выглядел печально и торжественно. Он уже давно перестал быть пленником и очень привязался к ученикам. Возможно, воевать на стороне людей он и не станет, но, если потребуется для защиты учеников, наверняка нападет даже на сородичей.
Андрей все так же молча отделил один саженец от остальных и, подхватив лопату, начал копать ямку за камнем, на котором обычно сидел Грач.
Пока он высаживал деревцо, догадливый и очень шустрый Инди успел притащить ведро с водой. Маленький саженец, плохо переживший три дня дороги, выглядел жалко и беспомощно. Андрей не знал, как помочь растительному собрату, но догадывался, у кого спросить. Эльф все понял верно и без слов. Он подошел к поникшей Свете и что-то зашептал ей на ухо. Девушка быстро кивнула и легкими шагами подошла к саженцу. Она несколько раз провела ладонями вдоль тонкого стволика, недовольно поморщилась и посмотрела на Наташу. Девочка присела рядом и начала ритмично хлопать в ладошки. Света вновь принялась водить ладонями над веточками крошечного бука.
Конечно, чуда не случилось, саженец не начал увеличиваться на глазах, но Андрей чувствовал, что теперь дерево будет расти намного быстрее, даже такое неторопливое в росте, как бук. Убивец мало разбирался в теории шаманизма, но из бесед с эльфом понял, что, в отличие от магов, шаманы не вторгаются в генетическую структуру живых тел. Они работали с духом, увеличивая его силу и, соответственно, жизненный потенциал всего организма.
— Братья и сестры, я не особый любитель ритуалов и традиций, но мне очень захотелось иметь у нас дома свою буковую рощу. Остальные саженцы и орехи мы посадим полукругом здесь, у стрелковых позиций. Это наше место, место нашей силы. И я очень надеюсь, что нам больше не придется высаживать новое дерево возле еще одного камня, — со вздохом добавил Убивец, уже осознавая несбыточность этой мечты. Новое княжество в целом и шаманов с аданаилами в частности не оставят в покое ни эльфы, ни люди. А значит, за камнями вырастут новые буки.
Предчувствия не обманули Убивца и на званом ужине: он услышал больше тревожных вестей, чем радостных. Его товарищи и соратники, люди «ближнего круга», старались не омрачать вечер, но застолье все равно постепенно перерастало в производственное совещание.
— Позавчера на дальнем хуторе, там, где осела семья Воропаевых, пропала девочка, — сказала супруга Василия Васильевича Лариса Григорьевна. Бывший патологоанатом, а теперь замглавврача, акушер, хирург, терапевт — в общем, «и швец, и жнец, и так далее» — уже поняла, что началось обсуждение текущих вопросов, и не смогла сдержаться. Тем более что дело не терпело отлагательств. — Там вообще темная история. Алик, младший брат хозяина хутора, был большим любителем молоденьких девочек. Так вот, он уединился в леске с малолетней батрачкой. Конечно, этого растлителя нужно было бы уже давно посадить, но, боюсь, теперь уже поздно. Этого Алика нашли мертвым, а девочка пропала. Я запросила тело на вскрытие и обнаружила очень странную вещь — в нем не было крови. Причем Быстрицкий, которого Василий Федотович послал на место преступления, кровавых луж так и не нашел. К тому же в яремной вене убитого обнаружились два прокола. Но это точно не зубы. Микроразрезы квадратного сечения, словно кто-то ткнул жертву двузубой вилкой.
Князь выслушал Ларису Григорьевну и перевел взгляд на Василия Васильевича.
— Да, Андрей Андреич, я осмотрел тело. Похоже, мы имеем дело с теми же отморозками, что и в Белоруссии.
За столом воцарилась гнетущая тишина. Все обдумывали новые обстоятельства их жизни, и только Грета непонимающе смотрела вокруг, но, чувствуя важность момента, помалкивала.
— Это действительно важно, спасибо, Лариса Григорьевна, — приняв решение, сказал Андрей. — Завтра с утра я займусь нашим пленником, а сразу после этого отправлюсь на осмотр хутора. Василий Федотович, на завтра соберите мне тревожную группу, теперь уже на постоянной основе. Раз уж я князь, то будем создавать дружину. Думаю, человек семь пока хватит, как раз на бэтэр. Я возьму Беню с его выездным цирком и тех парней, с которыми ходил зимой на бандитов. Кого именно — выберите сами.
Гаврилов кивнул, явно уже подбирая в голове необходимые кандидатуры.
— И если ничего ужасного больше не случилось, давайте отложим мелочи на утреннее совещание. У нас уже собрался настоящий кабинет министров, так что, думаю, стоит проводить ежедневные пятиминутки. А теперь давайте вернемся к праздничному ужину и посмотрим, что там так упорно прячет многоуважаемая Надежда Васильевна, — все же сумел вернуть посиделки в нормальное русло Андрей и хитро посмотрел на Надю.
Надя ответила не менее хитрым взглядом и подошла к некой конструкции у стены, пока скрываемой большим покрывалом.
Покрывало было торжественно сорвано, и все увидели обыкновенный для ушедших времен и совершенно фантастический для времен нынешних домашний кинотеатр.
— Даниил сутками не спал, но воскресил это чудо техники, и сегодня у нас киносеанс.
Взрослые, очень серьезные люди загудели, словно рой разбуженных ос, и с детским азартом начали рассаживаться перед засветившимся экраном. Сегодня в единственном, пожалуй, кинотеатре на европейском континенте показывали старый, но вечный фильм «В бой идут одни старики».
Утром Андрея разбудил будильник в наручных часах. Он не любил носить каких-либо браслетов, но в этот раз оставил их на ночь, чтобы пораньше встать и не разбудить Надю. Переведенный на виброрежим прибор усердно жужжал, выполняя поставленную задачу. Андрей быстро выключил часы, чтобы лишний раз не напрягать добросовестную электронику. Рассматривая обычную китайскую подделку, он подумал о том, что такие вещи теперь переходят в раздел артефактов и достаются людям только по очень редкому случаю. Эти часы он получил как трофей, сняв с тела одного из бандитов во время зимнего отлова бандформирований. Как бородатый и неряшливо одетый мужик умудрился за полгода ни разу не наткнуться на менгир, оставалось загадкой.
Осторожно встав, чтобы не потревожить сладко спящей Нади, Андрей быстро оделся, но в этот раз не в тренировочную одежду: сегодня обычной тренировки не будет.
Он специально поднялся пораньше, чтобы заняться вопросом Вини до начала всех других дел. Ему почему-то казалось, что он не имеет права тратить свое рабочее время на «личные дела», а все, что касается Вини, он считал очень личным.
Как бы Андрей ни старался рано проснуться, но прийти первым не успел. У массивной двери лабораторного комплекса его уже ждали Василий Васильевич и Фиаллимонотар — как убежденная «сова», Андрей вряд ли мог тягаться с не менее убежденным «жаворонком» главврачом, а каков режим сна у эльфов — до этой секунды он даже не задумывался.
— Доброе утро, — поздоровался Андрей, с трудом сдерживая зевок. — Чего стоим у двери?
— Да вот, бдительный страж не пускает без пропуска Надежды Васильевны.
Пока главврач говорил, эльф успел и отвесить церемонный поклон Андрею, и еще раз облить презрением постового.
Боец Гаврилова держался стойко, разве что присутствие эльфа его немного нервировало. Андрей решил не комментировать ситуации и просто кивнул бойцу на дверь. Постовой тоже не стал подвергать статус князя сомнению и, закинув автомат за спину, начал быстро вертеть запорный штурвал.
Обычный коридор освещался такими же обычными лампами дневного освещения, которые высвечивали возле дальней двери обычного охранника. Необычным было только то, что за этой дверью был заперт его друг. Мандраж начал бить Андрея, еще когда он шел по коридору, а вид «привинченного» к кровати Вини вызвал в груди волну боли. Испещренное татуировками тело стягивали широкие кожаные ремни, а запястья и лодыжки удерживали кожаные браслеты, усиленные наручниками. К правой руке вела трубка закрепленной на штативе капельницы.
Костяные вставки и вживленные когти отпали еще в антимагическом поле бронетранспортера, и, как подозревал Андрей, только бессознательное состояние избавило Вини от боли. Вообще-то он надеялся, что эльфийская начинка будет выжжена без его участия, но Фиаллимонотар развеял эти надежды: