Когда Москвичу исполнилось три года, он так вырос, что стал ростом почти с мать. Москвич по-прежнему был большой шалун, однако Шанго он слушался, и вся слоновья семья мирно проживала в Зоопарке.
Марьям и Джек
Небольшой пограничный отряд неожиданно наткнулся на медведицу. Медведица поднялась на дыбы и пошла навстречу людям.
Грянул выстрел. Зверь заревел, сделал ещё несколько шагов и рухнул.
Когда люди подошли к убитому зверю, то в нескольких шагах от него увидели маленького медвежонка. Медвежонок растерянно оглядывался по сторонам и искал, куда же делась его мать.
Пограничники взяли малыша с собой и привезли в часть. Назвали его Марьям.
Марьям была совсем маленькой, такой маленькой, что когда вставала на задние лапы, то даже не могла достать до колен сержанта Петрова, который взялся ухаживать за малышом. Кормил его Петров из соски молоком, а спал медвежонок у него в комнате, прямо на кровати. Петров очень привык к своему питомцу и проводил с ним почти всё свободное время.
Но не только один Петров так относился к медвежонку. Скоро маленькая Марьям стала общей любимицей. Да и нельзя было не любить её, до того она была забавной, пушистой, приятной — ну совсем как плюшевая игрушка.
Утром Марьям вставала вместе со всеми бойцами. По сигналу «подъём» сразу вскакивала и спешила на физическую зарядку, а во время завтрака всегда старалась попасть в столовую. Правда, её туда не пускали, но стоило не запереть на крючок дверь, как малышка тут же открывала её лапками и стремглав бросалась к столам. А как трудно было её выпроводить обратно!
Медвежонок так кричал, сопротивлялся и так смешно просил угощения, что каждый старался сунуть маленькой попрошайке что-нибудь вкусное.
Марьям росла совсем ручной. К тому же у неё был на редкость покладистый характер. Обычно медведи очень вспыльчивы, непостоянны и могут ни с того ни с сего укусить своего хозяина. С Марьям этого никогда не случалось.
Почти до июля прожил медвежонок в части. В июле, когда Марьям исполнилось четыре месяца, её постоянный воспитатель Петров уезжал в отпуск. Ехать он должен был через Москву, и пограничник решил передать Марьям в подарок Московскому зоопарку.
Неудачное знакомство
Когда Марьям привезли в Зоопарк, её поместили на площадку молодняка. В это время там уже находилось много разных зверят: динго, лисята, волчата, маленькие львята и несколько медвежат. Увидев новичка, они все разом устремились к нему. Каждый спешил с ним познакомиться, поиграть. Однако Марьям, которая спокойно шла за людьми через весь Зоопарк, неожиданно испугалась. Она никогда до этого не встречала никаких зверят и теперь, увидев их, заревела и бросилась бежать. Приняв это за желание поиграть, все зверята погнались за ней.
Сделав два круга по площадке, с выпученными от страха глазёнками, Марьям забилась в угол. Когда же к ней приблизились её собственные собратья-медвежата, она стала во весь свой маленький рост и угрожающе заревела.
Медвежата и другие зверюшки отошли от не желающего с ними познакомиться новичка. Они стали играть между собой и больше не обращали на Марьям внимания.
Весь день просидела Марьям в своём убежище. Вышла она лишь после того, как зверята, пообедав, легли отдохнуть. Она ходила между спящими зверятами по площадке, кричала, а как только они встали, опять забилась в угол.
На другой день повторилось то же самое. И дежурные и зоотехники несколько раз пытались познакомить медвежонка с обитателями площадки, но Марьям, которая была такой ручной и так хорошо шла к людям, никак не желала знакомиться с животными. Всё время проводила она забившись в угол, а ночами жалобно кричала и дёргала лапами дверь. Пришлось медвежонка с площадки молодняка взять и поместить в секцию выездных животных.
На новом месте
Секция выездных животных находилась около служебного входа в Зоопарк. Это был небольшой огороженный дворик. По одну сторону дворика стоял длинный ряд клеток, и в нём помещались самые различные животные.
Сначала Марьям посадили в клетку. Но она привыкла жить на свободе, среди людей, и никак не могла привыкнуть к неволе. Целые дни она лежала около решётки, жалобно стонала и почти ничего не ела. Заведующей секцией, Галине Григорьевне, стало жаль медвежонка, и она решила его выпускать во дворик, где бы он мог побегать и повозиться.
Марьям очень веселилась, когда её выпускали. Она вспоминала все свои фокусы, которые умела делать: ходила на задних лапах, кувыркалась через голову или смешно вытягивала переднюю лапу и просила, чтобы её угостили.
Она так забавно всё это проделывала, так примерно, совсем не по-медвежьи, вела себя даже в помещении, что её стали запирать в клетку только на ночь.
Остальное время Марьям проводила во дворе или в служебной комнате.
Однако держать медвежонка на свободе, даже очень послушного и ручного, было нелегко. Не все сотрудники Зоопарка знали, что Марьям ручная, и, заходя во дворик, пугались её. Случалось и так, что забывали закрыть калитку, медвежонок выскакивал, и его приходилось ловить. А поймать такого шалунишку было не всегда легко. Иногда он давался сразу, а иногда, желая поиграть, спешил удрать или залезал на дерево. Вот тут-то приходилось помучиться. Забравшись на дерево, Марьям проводила там и два и три часа, а пока она проделывала свои акробатические номера, Галина Григорьевна сидела под деревом и караулила беглянку.
Потом ещё Марьям нравилось с кем-нибудь бороться, а так как товарища по играм у неё не было, то она приставала к служителям, мешала им работать.
Несколько раз пробовала Галина Григорьевна познакомить её с кем-нибудь из животных, но Марьям по-прежнему их дичилась и не желала играть.
Марьям находит друга
Товарища для игры Марьям нашла себе сама, и совсем случайно. Это был шестимесячный щенок из породы эрдельтерьеров. Звали его Джек.
Джек тоже сидел в одной из клеток. Поместили его туда недавно, и он ещё скучал по своему хозяину: лежал в углу и ко всему относился безразлично.
Вот этим Джеком и заинтересовалась Марьям. Когда её выпустили погулять, она долго ходила около клетки с собакой, обнюхивала её. Потом приподнялась на задние лапы и стала обследовать дверь. На двери висел замок, но не запертый. Медвежонок тронул его лапой и потянул. Замок упал, и дверь открылась.
Увидев открытую дверь, Джек вскочил и радостно бросился во дворик. Но дворик был закрыт, и выхода из него не было. Джек обернулся и только тут увидел около себя медвежонка.
Шерсть у щенка поднялась дыбом, он зарычал и слегка куснул медвежонка около уха. Поведение собаки Марьям приняла за игру. Она весело мотнула головой, потом подвернула её под себя и перекувырнулась.
Джек опять слегка куснул медвежонка, но уже не рыча, и Марьям опять перевернулась через голову. А когда пришла Галина Григорьевна, то медвежонок и собака уже весело гонялись друг за другом.
С этого дня они стали неразлучными друзьями. Если первым выпускали на прогулку Джека, то он сразу бежал к Марьям и вертелся около её клетки. Что же касается Марьям, то она просто-напросто сама открывала лапами дверь и выпускала собаку.
Всё лето их пускали играть во дворик, но жили они в разных клетках, а когда наступила осень и пошли дожди, их посадили вместе и поставили большую, просторную конуру, в которой каждый выбрал себе место. Марьям устроилась у выхода, а что касается Джека, то он всегда прятался за Марьям. За спиною медведя было теплей и совсем не задувал ветер.
Неразлучники
Пока Марьям сидела отдельно от Джека, она как-то мирилась с тем, что их разлучали. А происходило это в то время, когда Марьям брали на выезды. Она хоть и поглядывала на клетку с собакой, но всё же спокойно шла за человеком, послушно влезала в машину и садилась в транспортный ящик. Но как только к Марьям поместили собаку, всё сразу изменилось. Теперь Марьям ни за что не хотела расставаться со своим другом. Когда её попробовали взять на выступление, а собаку оставить, она кричала, упиралась и ни за что не хотела лезть в машину одна. Справиться с годовалым медведем было трудно, и пришлось вместе с ней брать и Джека.
Вместе их и выводили на сцену. Причём, если медвежонок иногда упрямился, Джек хватал его за ухо и тащил за собою. На такое обращение Марьям не сердилась, и стоило Джеку схватить её за ухо, как она тут же успокаивалась и послушно следовала за собакой.
На съёмке
Когда Марьям исполнилось четыре года, она стала большой, красивой медведицей. Джек теперь перед ней казался совсем маленьким, но они по-прежнему жили в одной клетке, по-прежнему их возили вместе на выступления, а когда Марьям не слушалась, то Джек, как и раньше, брал её за ухо, и она послушно шла за ним. Они никогда не расставались, и их всегда брали вместе. В это время для кинокартины «Повесть о настоящем человеке» нужно было снять встречу раненого Мересьева с медведем. Это был очень трудный и ответственный эпизод. Сначала хотели взять дрессированного медведя из цирка и снять его не с человеком, а с восковой куклой. Сценарий дали просмотреть артисту Кадочникову, который должен был играть роль героя картины Мересьева.
— А что, если взять медведя из Зоопарка? — предложил Кадочников.
Перед этим он снимался в картине «Робинзон Крузо» и среди ручных зверей Зоопарка приобрёл немало друзей.
Режиссёр согласился и поехал договариваться в Зоопарк. Когда же он увидел Марьям и ему показали, какая она ручная, он тут же, не откладывая, заключил договор. А на следующий день Галина Григорьевна со своими питомцами выехала на место съёмки.
До Звенигорода доехали хорошо. Дальше надо было ехать в сторону от шоссе по узкой просёлочной дороге, по которой не могла пройти машина. Пришлось звонить по телефону и вызывать из колхоза лошадь.
— Ничего не выйдет, — сразу отказал председатель, — наши лошади к медведям не привычны, разнесут или ещё ноги себе поломают.
— Что же мне теперь делать? Не на руках же тащить медведя! Ну пришлите хоть какую-нибудь клячу! — взмолился администратор картины.
— Кляч у нас не имеется, — обиделся председатель, — У нас все лошади хорошие, племенные, а если хотите, пожалуй, быка пришлю, — тут у нас один такой имеется, воду на скотный двор возит. Смирный бык, ленивый — он, пожалуй, бочку от медведя не отличит.
Конечно, ехать на быке было не очень, заманчиво, но другого выхода не было, и пришлось согласиться.
Бык пришёл часа через два. Он был откормленный, жирный и, по-видимому, действительно очень ленивый, потому что еле-еле тащил за собой пустые сани. Управлял быком молодой парень. Он подъехал к самому ящику, бросил вожжи и подошёл посмотреть медведя.
— А не уйдёт «транспорт»? — спросила его Галина Григорьевна.
— Не уйдёт, — уверенно возразил парень. — Он у нас ленивый. — И, хозяйски оглядев медведя, добавил: — Ну что ж, грузить, что ли? А то с таким «транспортом» не скоро доберёшься.
Парень ещё немного пододвинул сани, рабочие погрузили ящик с медведем и собакой. Галина Григорьевна стала сзади на сани, а остальные решили идти пешком. Парень сел на ящик, взял вожжи и крикнул:
— Но, Яшка, пошевеливай!
Бык тяжело вздохнул и тронулся с места.
— Ишь ленивый! За всю жизнь из шага не вышел…
Парень хотел ещё что-то сказать обидное про быка, но тут случилось совсем непредвиденное: сделав ещё два-три шага, бык неожиданно рванулся и, задрав хвост, помчался вскачь. Возница свалился в снег, Галина Григорьевна уцепилась за ящик, Марьям заревела, залаял Джек.
— Тпру! Тпру! — кричал вскочивший возница, напрасно пытаясь догнать быка.
Перепуганный рёвом медведицы, бык понёсся ещё быстрей. С невиданной быстротой проскакал он по деревне и как был, с санями, ворвался в открытую дверь скотного двора. Сани застряли в дверях, но ненадолго задержали «скакуна». Сорвав оглобли и волоча их за собою, он бросился к себе в стойло.
К счастью, всё обошлось благополучно. Подбежавшие на помощь колхозники отодвинули в сторону сани с ящиком. Кто-то принёс Марьям и Джеку миску с молоком и хлебом, а когда прибежали возница и сотрудники киногруппы, то медведица уже доедала свою порцию и просила ещё.
Поместили Марьям с Джеком у одной старушки в хлеву. Правда, корову пришлось убрать к соседям, но в остальном всё устроилось очень хорошо.
На другой день надо было ехать на съёмку, но дело опять стало из-за транспорта. Везти медведя на непривычных лошадях рискованно, а машина в лесу не пройдёт. Наконец, после долгих споров и предложений, пришлось всё же остановиться на быке. Однако, прежде чем им воспользоваться, решили приучить его к запаху и виду медведя. Взялась за это дело Галина Григорьевна.
Быка перевели в хлев, где стоял ящик с медведицей. Положили ему в кормушку побольше корма, а самого быка крепко-накрепко привязали к столбу, чтобы он не мог сорваться. Но, ко всеобщему удивлению, бык на этот раз даже не обратил на медведицу внимания. Он сразу принялся за вкусные корнеплоды, а когда Марьям, недовольная тем, что угостили не её, заревела, бык, не отрываясь от корма, только скосил в её сторону глаза.
Со съёмкой надо было торопиться, потому что стоял конец марта и днём на солнышке снег быстро таял. По картине же требовались зима и снег.
Поэтому режиссёр не стал откладывать дело и, убедившись, что бык действительно спокойно относится к зверю, решил в тот же день выехать на съёмку.
И вот Марьям в лесу. Первый раз в жизни она на свободе, в настоящем «таёжном» лесу.
Осторожно ступают мохнатые лапы зверя. Марьям пригибается, принюхивается к новым, незнакомым ей запахам, прислушивается. Сейчас она совсем не похожа на ручного медведя. Глядя на неё, кажется, что это идёт настоящий дикий зверь, никогда не встречавший человека. Оператор вертит ручку киноаппарата. Он спешит заснять каждый шаг, каждое движение медведя.
Всё шло как нельзя лучше. Марьям быстро освоилась с новым местом и послушно шла в ту сторону, куда её манила Галина Григорьевна. Но вот в один из проходов медведица неожиданно провалилась в яму, и прежде чем кто-нибудь успел опомниться, Марьям с испуганным рёвом выскочила из ямы и скрылась в лесу.
О том, чтобы догнать медведя, не могло быть и речи. Пришлось скорей бежать в деревню за Джеком.
Привели Джека, пустили, и он в одно мгновение скрылся тоже. Следом побежали Галина Григорьевна, подсобные рабочие, администратор. Сначала бежали по следу, потом услышали лай Джека и побежали ему наперерез.
Первой выбежала на шоссе Галина Григорьевна, и то, что она увидела, заставило её остановиться. Посреди дороги стояла легковая машина «Москвич», около неё с лаем прыгал Джек, а поодаль стоял в некоторой растерянности, по-видимому, владелец машины.
Галина Григорьевна сразу догадалась, в чём дело. И действительно, когда она подбежала и заглянула внутрь машины, то увидела. сидящую там Марьям.
Долго потом смеялись Галина Григорьевна, работники киногруппы да и сам владелец машины над тем, как медведица завладела его «Москвичом».
— И надо же было такому случиться! — рассказывал он. — Еду я по шоссе, смотрю — навстречу медведь бежит, и прямо в лоб моей машине. Дай, думаю, остановлюсь, ему дорогу уступлю. Отъехал в сторону и остановился, а медведь — прямо к машине. Схватил лапами за ручку и дёргает. Я к себе дверь, а он к себе. Выскочил я из машины, а он залез в неё и сидит. Тут, смотрю, следом собака бежит. Подбежала и лает. Ну, думаю, значит, медведь ручной. Да только как с ним быть, не знаю. А тут как раз вы подоспели. — И, обернувшись к Марьям, со смехом добавил: — Отдохнули в машине — и хватит. Теперь вылезайте.
Однако Марьям и не думала вылезать. Тут Галина Григорьевна вспомнила, что у неё в кармане лежит сахар, и показала его Марьям.
Марьям была большая сластёна. Она увидела сахар и поспешила вылезть из машины.
Потом медведице надели на шею ремень и под надёжным конвоем повели обратно на киносъёмку. Ещё надо было снять оскаленную морду зверя, и режиссёр настаивал, чтобы это сделали обязательно сегодня.
Сделать это было совсем нетрудно. Марьям поставили перед аппаратом, и Галина Григорьевна тихонько пустила ей в нос дым от папиросы — Марьям оскалила зубы, сморщила нос и чихнула.