Теперь оставалось только ждать наступления Чистых и приказов своих командиров. И все же Сорену было как-то спокойнее сознавать, что они не просто ждут, сложа крылья: с наступлением Первой Тьмы легкая эскадрилья под гордым именем «Истребители Стрикс Струмы» поднимется в воздух и полетит навстречу врагу.
— Интересно, кто входит в ее знаменитую эскадрилью? — спросила Гильфи.
— Это огромный секрет, — пробурчал Сумрак. — Наверное, самые опытные воины.
— Великий Глаукс, надеюсь, там не все такие старики, как сама Стрикс Струма! — фыркнул Копуша.
А в это время в другом дупле Отулисса тоже ждала. Ждала и дрожала. Желудок ее трепетал целый день, с самого вечера, когда ее разбудили и сказали, что сегодня ночью она полетит в бой. Отулисса была до смерти напугана. Как все могло так быстро перемениться?
Когда ей сообщили, что ее отобрали в элитное и секретное подразделение «Истребителей Стрикс Струмы», она чуть с ума не сошла от радости. Она боялась только одного — как бы случайно не проболтаться кому-нибудь из друзей, особенно Сумраку.
Глаукс, да этот воинственный здоровяк просто лопнул бы от зависти! Все знали, какая огромная честь быть избранной в героическое секретное подразделение. Отулисса и мечтать не могла о таком счастье. Она всегда боготворила Стрикс Струму. Старая сова была для нее примером всего — утонченности, ума, элегантности, интуиции.
С началом войны заносчивость Отулиссы куда-то улетучилась. Через несколько часов она может погибнуть. Предстоящий вылет был совершенно не похож на битву в лесу, когда они спасали Эзилриба. Тогда противников было меньше, и все произошло так быстро, что Отулисса просто не успела испугаться.
Было ясно, что пытаться уснуть бесполезно — все равно через несколько часов вставать. Кроме того, Отулисса ничуть не боялась устать. Разве может устать сова, которая умирает от страха?
Мускульный желудок ее содрогался как от ударов электричества, а первый желудок стал тугим, словно барабан, — Отулисса даже думать не могла о еде. Голова гудела от бесчисленных правил, которым их обучали на занятиях расчет силы воздушных течений, основные приемы полетов с боевыми когтями, способ точного определения необходимого угла подъема и снижения. Глаукс, как же она боялась! Глаза у Отулиссы наполнились слезами при мысли о том, что она больше никогда не увидит своих друзей.
Вскоре еще одна пятнистая сова просунула голову в дупло Отулиссы и молча кивнула.
«Вот и все, — пронеслось в голове. — Вот и война».
Весь остров был разделен на сектора. Каждый из секторов делился еще на четыре части. Самые мощные укрепления были возведены в юго-западном секторе, поскольку он представлялся наиболее вероятным местом нападения противника, который предпочитал не летать в плохих погодных условиях.
Преобладание северного и северо-западного ветра могло дать врагу преимущество позволить лететь при полном бакштаге, то есть в условиях, когда угол между плоскостью совиного хвоста и линией ветра составляет почти сто восемьдесят градусов. Как-никак это лучше лобового встречного ветра.
Подразделение Стрикс Струмы будет лишено этого преимущества, поскольку полетит против ветра, пусть не лобового, но достаточного, чтобы существенно замедлить полет.
Но Стрикс Струму это нисколько не смущало. Ночные Стражи, а в особенности истребители, были непревзойденными мастерами медленного полета. Без этого навыка они не могли бы летать в вечно бурлящих воздушных потоках над морем Хуулмере.
Сорен, Гильфи и Сумрак заняли свои позиции на верхушках двух силков в секции юго-западного сектора. С этого места было отлично видно все происходящее. Изумленно разинув клювы, друзья провожали глазами отряд Стрикс Струмы, медленно исчезавший в пенном кружеве неба. На фланге работала крыльями Отулисса, чуть впереди нее летела Руби.
Руби — это понятно, все знают, что она летает лучше всех на Великом Древе. Но как сюда попала Отулисса?!
— Представляю, чего ей стоило держать клюв на замке! — пробормотала Гильфи, когда отряд Стрикс Струмы растаял в тумане над берегом.
— Будем надеяться, что ее не убьют в бою, — прошептал Сорен.
— Не убьют. С ней все будет хорошо.
Сорен с Гильфи обернулись к Сумраку и изумленно захлопали глазами. Они не ждали от него такой реакции. Они-то думали, что Сумрак будет рвать и метать, сгорая от зависти к Отулиссе.
— Она очень умная. А потом, вы же знаете, что пятнистые совы крайне чувствительны к малейшим перепадам давления — почти как домашние змеи. Отулисса не струсит — в крайнем случае постарается быть храброй перед Стрикс Струмой. Если она еще научится пореже раскрывать клюв, цены ей не будет!
Разговор их был прерван появлением Хакмора.
— Вы поняли, что нужно делать, когда истребители заманят врагов в наши ловушки? Просто потяните концы скользящих узлов, и враг мгновенно будет обездвижен. Некоторые погибнут на месте. Если петля захлестнется вокруг шеи, жертва умрет от удушья. Если угодить в ловушку крылом, можно сломать кости. Есть вопросы?
Сорен, Гильфи, Сумрак и другие члены силкового подразделения молча покачали головами.
— Тогда удачи вам, Ночные Стражи!
У Сорена затрепетало в желудке. Впервые в жизни старший член Великого Древа назвал их ночными стражами. Друзья еще не проходили церемонии Стражей, и все-таки бородатая неясыть, побывавший в стольких битвах, только что признал в них своих товарищей!
Хакмору незачем было предупреждать их смотреть в оба. Друзья и так не могли отвести глаз от картины, разворачивавшейся над берегом острова.
К острову стремительно приближался плотный клин пепельных сипух. Следом за ними летело еще не меньше сорока птиц — пепельные совы, несколько масковых сипух и множество Тито Альба, белоснежные лицевые диски которых были почти неразличимы в брызгах морской пены. Достигнув берега, враги моментально пристегнули боевые когти.
Внезапно, словно из ниоткуда, в небе появились истребители Стрикс Струмы. Всего в эскадрилье насчитывалось двадцать сов. Численно она вдвое уступала силам противника, однако истребители сумели ловко разделиться и с двух сторон ударить в центр наступающего клина, смяв вражеское войско. Вершина клина осталась нетронутой, однако лишь десять сов-противников смогли продолжить полет к центру острова, где росло Великое Древо.
Что и говорить, это был прекрасный маневр. Тем временем десять сов противника приближались. Разъяренные неудачей, они горели решимостью выполнить свою задачу до конца. Но ярость плохой советчик, она заставляет забыть об осторожности. В туманной ночи, посреди занесенного снегом леса, враги не заметили свисающие с деревьев тонкие белые лозы.
— Полевки танцуют на рассвете! — громко крикнул заместитель Хакмора. Это был условный сигнал, по которому нужно было натянуть веревки.
Сорен с Гильфи немедленно заняли свои места. Они были без боевых когтей, которые только затрудняли работу с узлами.
— Спокойнее. Спокойно. Спокойно, — шептала Гильфи. Важнее всего было не поддаться панике и затянуть узлы в нужный момент — не раньше, но и не позже.
Сорен почувствовал ветер от взмахов крыльев приближающихся сов.
— ПРЕЛЕСТНО! — проплыло над ночным лесом совершенно неуместное в разгар войны слово. Но смысл пароля в том и заключается, чтобы сбить врага с толку и подать знак своим, поэтому сигналом для приведения в действие смертоносных ловушек вместо криков «Пора!» или «Давай!» было выбрано это нежное, трехсложное слово.
Когда летящие совы на полном ходу врезались в нее, сеть вздрогнула. Крошечную Гильфи с силой подбросило вверх, но она чудом удержалась, вцепившись когтями в лозу.
Жуткие крики разорвали ночную тишину — это вражеские совы в панике пытались вырваться на свободу. В сеть попались все десять: некоторые погибли сразу, другие, жестоко искалеченные, мучительно умирали в силках.
Первая битва была выиграна. Ночным стражам удалось рассредоточить вражеское войско и заманить его передовой отряд в смертоносную ловушку.
На дальнем берегу Хуулмере, где порывы ветра, прилетевшего с Ледяных проливов, острыми кинжалами обрушивались на землю, замер небольшой отряд сов Чистых под командованием Клудда и Ниры.
Клудд с восторгом смотрел на свою подругу. Она родилась в Северных Царствах и отлично знала здешние шторма. Ее было не удивить неожиданными переменами ветра, порождающими смертоносные вихри и воздушные водовороты! А еще именно она подсказала Клудду, что с этой стороны острова они встретят самую слабую оборону и легко добьются успеха.
«Надо лишь дождаться подхода наемников».
От этой мысли желудок Ниры радостно встрепенулся, и она с сияющими глазами обернулась к Клудду:
— Пусть мы проиграли первую битву, любовь моя. Зато мы выиграем войну!
ГЛАВА XX
Плохие новости
Ветер улегся, и силки вяло покачивались под редкими затихающими порывами ветра. Сорен не мог отвести глаз от сети. Из нее только что вытащили одну страшно покалеченную сову, уложили ее в плетеный гамак, и две сестры милосердия из семьи мохноногих сычей унесли раненую в лазарет.
«Странно, — подумал Сорен. — Из тех же самых лоз, которыми только что покалечили и убили целый совиный отряд, можно сплести носилки для спасения чьих-то жизней…»
Девять других сов-захватчиков навсегда застыли в жутких позах смерти с переломанными крыльями и неестественно запрокинутыми головами. Глядя на них, Сорен ясно понял, что в войне нет ничего особенно славного и героического. Это просто грязная и тяжелая работа по свержению тирании, установленной его родным братом.
Даже воинственный Сумрак был подавлен зрелищем того, что теперь раскачивалось в сетях. Неужели те же движения, что извлекают волшебную музыку из струн арфы, плетут кружева и ткут гобелены, украшающие Великое Древо, создали эту смертельную сеть?
Сорен не мог домчаться разрешения покинуть силки. С минуты на минуту ждали подхода расплетателей, но он чувствовал, что сейчас рухнет от усталости.
Когда они вернулись домой, то не услышали ни торжественных речей, ни громких празднований по поводу успешного отражения первой атаки. В хитросплетении бесчисленных проходов и коридоров Древа царила тревожная тишина. Противник потерял десять солдат, однако в бухте была собрана тысячная армия, кроме того, ходили упорные слухи о скором прибытии наемников: бродячих сов, которые не принадлежали ни к одному царству, но охотно нанимались на военную службу к любому за цену хорошей пары боевых когтей.
— Где Отулисса? — спросила Гильфи. — Она должна уже вернуться.
— Она в лазарете, — ответил Копуша, шлепаясь на кучу пуха и вытягивая свои длинные голые лапы в совершенно невозможное положение, в котором он привык засыпать.
— В лазарете?! — хором воскликнули друзья.
— Не волнуйтесь, ничего страшного. Всего лишь царапина. Она даже не хотела идти в лазарет, но ей приказали.
— Нужно навестить ее, — решил Сорен. — Правда, я жутко устал…
— Сходим попозже, — зевнул Копуша.
Все за день настолько вымотались, что должны были мгновенно провалиться в сон. Однако друзья еще долго не могли сомкнуть глаз. Возможно, виной всему была тревога, постепенно охватывавшая Великое Древо.
— Теперь они знают о силках, — пробормотал Сумрак.
— И в следующий раз будут осторожнее, — откликнулся Сорен.
— Такие вещи нельзя вечно держать в секрете, — резонно заметила Гильфи.
— Я слышал, что в западном секторе некоторые наши секреты уже рассекречены, — прошептал Копуша.
— Что? — встрепенулась Гильфи.
— Да-да. Сильвана подозревает, что часть тайных складов, которые мы выкопали, уже кем-то потревожена.
— Ты какие склады имеешь в виду? — уточнил Сумрак.
— Те, что с углями.
— Наша огневая мощь? — вскричал Сумрак, вспархивая на свой шесток. — Это же наше дело!
Он имел в виду свой лучший в мире клюв. Все они были призваны в Огневой эскадрон или Жар-дружину, как ее иногда называли на Древе.
Жаром Бубо называл голубое пламя с проблеском желтого в центре и зеленоватым ореолом по краям. Такое пламя было невероятно горячим. Именно этот огонь больше других годился для выплавки металлов и постоянно поддерживался в кузнице Бубо.
Как ни тревожна была сообщенная Копушей новость, усталость взяла свое, и вскоре друзья уже спали.
— Можете войти, если пообещаете вести себя очень тихо, — проворчала толстая короткоухая сова, провожая Сорена, Гильфи и Сумрака с Копушей в лазарет. — И никаких разговоров с новой сипухой. Со вчерашнего дня она считается нашей военнопленной.
Друзья переглянулись.
«Это, наверное, та самая, что попалась в силки», — догадался Сорен.
Отулисса сидела на пуховой койке — так в лазарете называли постели. На первый взгляд она выглядела бодрой и вполне здоровой.
— Ты вовсе не выглядишь больной! — воскликнула Гильфи.
— Я здорова! — фыркнула Отулисса. — Просто глупо, что они заставляют меня торчать здесь.
— Что случилось? — спросил Сорен.
— Меня слегка ранили в левый бок. Ничего страшного, но меня отправили на осмотр в лазарет, потому что Стрикс Струме показалось, будто я как-то смешно лечу.
— Смешно?
— Неровно, если быть точной. Но я в отличной форме! На обратном пути я сумела выровняться и летела как следует. Просто ненужные предосторожности, вот и все!
— Как это произошло? — спросил Сумрак. — Вы разметали передовой клин врага. Как вам это удалось?
Отулисса повернула голову за спину, указав глазами на раненую сипуху, лежавшую на соседней койке.
— Говорят, она без сознания, но кто ее знает! Лучше я пока не буду говорить ни о чем, что имеет отношение к войне. И вам тоже не советую.
— Ясно, — кивнул Сумрак.
— А о чем тогда говорить? — не понял Копуша.
«Хороший вопрос», — подумал про себя Сорен, внимательно разглядывая Отулиссу. Ему показалось, что она изменилась. Наверное, полет навстречу наступающему врагу неизбежно меняет каждого.
В это время в отверстии лазаретного дупла показалась голова Вислошейки:
— Великий Глаукс, Отулисса! Что ты здесь делаешь?!
Друзьям показалось, будто пещерная сова не на шутку растерялась, увидев в палате пятнистую сову.
— Ее ранили, — ответила Гильфи.
«Вот глупая старуха! — подумал про себя Сорен. — Неужели трудно догадаться?»
— А вы зачем пожаловали, Вислошейка? — вежливо осведомился Копуша.
— Я… Ну, я… Вообще-то… — залепетала пещерная сова, а потом торопливо выпалила: — Я пришла навестить раненых!
Отулисса повернула голову к наставнице гахуулогии.
— Вы очень добры, если пришли проведать меня, даже не зная, что я здесь. Спасибо большое. Я уверена, остальные тоже будут тронуты вашим вниманием.
Вислошейка уже пришла в себя и спокойно ответила:
— Да, дорогуша. Разумеется, я не знала, кого увижу здесь, но полагала, что визит в лазарет станет пусть небольшим, но необходимым актом милосердия, столь необходимого в нынешние суровые времена. — Глаза ее вдруг затуманились, как будто Вислошейка смотрела в какую-то никому не видимую даль. — Кто бы мог подумать, что дело дойдет до такого? — тихо проговорила она, ни к кому не обращаясь. — До настоящей войны.
Сорен, Сумрак и Гильфи еще две ночи дежурили у силков, но поймать удалось всего нескольких неосторожных сов. Особых боевых действий не предпринималось. Наступило тревожное затишье.
Зимовеи ослабли, температура воздуха резко упала. На поверхности Хуулмере стали появляться льдины. Еды стало меньше, приходилось экономить пишу. Охотничьи отряды каждую ночь вылетали на промысел, однако возвращалась с пустыми клювами: наверное, в такой холод вся дичь попряталась в свои норы в замерзшей земле. Ночи стояли длинные и черные, луна пошла на ущерб и Должна была появиться только через несколько дней.
Однажды ночью, перед самым рассветом Сорен, Гильфи и Сумрак закончили дежурство и, вернувшись, сразу почувствовали, что на дереве что-то изменилось. Их встретил взволнованный гул голосов, но как ни вслушивались друзья, им удавалось разобрать лишь отдельные фрагменты разговоров. Стоило им приблизиться к кому-нибудь из старших, как те мгновенно захлопывали клювы.