— Пицца и суши еще куда ни шло, но как они водяру и шампанское сюда притащили? А если б они баб заказали? — начал закипать Керимов.
Петрович, начальник смены внутренней охраны «объекта», опустил глаза долу и виновато шаркнул ножкой. Лицо руководителя научного комплекса побагровело. Петрович сдавленно ойкнул, вздернутый за грудки взбешенным начальником.
— Твою мать! — заорал Керимов. — Ты на хера сюда поставлен? Устроили бордель в лаборатории! Я вам устрою Рождество! На неделю, вашу мать, нельзя одних оставить.
— Про водку и как ее протаскивают ваши сотрудники, я разберусь, накажу, кого надо, из своих… — Подполковник ловко освободился от захвата и отступил от Керимова на шаг. С лица начальника охраны исчезло простоватое крестьянское выражение, теперь на босса от науки смотрел подтянутый волевой человек с умными, проницательными глазами, привыкший командовать и строго спрашивать за свои приказы. — Я слежу за безопасностью, а не за моральным обликом сотрудников. Понятно? Допуск в операторский зал и на полигон только у твоих орлов! Развели, понимаешь, тут «бандерлогов», — процедил он сквозь зубы.
Скрипнув, открылась дверь в комнату отдыха и приема пищи, явив миру заспанную физиономию Сашка, математического гения и ведущего научного сотрудника коммерческого научно-исследовательского института с неудобоваримой аббревиатурой. Резко развернувшись на скрип, Илья Евгеньевич в бешенстве схватил молодого человека за загривок и, как нашалившего котенка, потащил за собой. Пьяненький Сашок, вышедший по малой нужде, повис на руке шефа, как сосиска, сообразив, что чем он меньше дергается, тем дольше живет. Керимов заглянул в комнату, вся веселая «бандерложья» компашка была здесь. Молодые сотрудники лежали вповалку на разложенном диване, в помещении воняло перегаром. Со стойким запахом не успевала справляться принудительная вытяжная вентиляция бывшего бункера.
— Хорошо отдохнули ребятишки, — чуть не смеясь, пробурчал Илья Евгеньевич, разглядывая Максимушкина Олега, подложившего под голову грязный зимний ботинок и светившего протектором на второй щеке. От комической картины желание у Керимова поубивать всех к чертовой матери прошло само собой.
Вернувшись в операторский зал и притащив за шкирку математика, он усадил его в одно из операторских кресел и пригвоздил тяжелым, не сулящим ничего хорошего взглядом:
— Сашок, ваша компашка, — начал Керимов, сопроводив фразу широким взмахом руки в сторону комнаты отдыха, — сейчас как никогда близка к тому, чтобы навсегда покинуть стены этого интересного заведения со следом от начальственного ботинка на заднице и трудовой книжкой в кармане брюк… — Он не закончил.
— Не-а! — В двери показалась растрепанная голова Алексея Ремезова. Громко шмыгнув, он провел рукой под носом. На рукаве осталась серебристая полоска. — Шеф, ты нас еще неделю поить будешь. — Мутный взгляд пробежался по помещению и остановился на перевернутой бутылке шампусика. Видя, как вытянулось от такого заявления лицо начальства, он поправился: — Может, с неделей я и перегнул палку, но похмелимся сегодня мы за ваш счет.
Начальство подавилось слюной и закашлялось.
— Мальчики, вы ничего не перепутали?
— Нет, мы в трезвой памяти, за рассудок и остальной организм я бы не стал ручаться, но, насколько помню, вчера мы собрали установку по новой, предложенной Олегом и Сашком, схеме. Кто-то на Новый год отдыхал, а мы чуть-чуть повпахивали. Теперь все работает чики-пуки. «Окошечко» открывается, конечно, не в Америку, но и без юсовцев есть чем удивить больших боссов! Там такие красоты, что закачаешься. И еще… — Алексей водрузил на нос очки и протопал к своему терминалу. Несколько щелчков по клавиатуре, на довольной морде главного оператора нарисовалась блаженная улыбка. — Прошу внимания на главный экран, картинка ничего не напоминает? — Картинка напоминала, и даже очень. Особенно ярко на ней выделялся краешек голубой планеты над горизонтом. Легкий ветер раскачивал макушки исполинских деревьев и гнал по небу облака. — Сашок, иди сюда.
Алексей дождался, когда к нему подойдет «обласканный» начальством математик, и, обняв его за плечо, высокопарным тоном сказал:
— Вот этот, несправедливо обиженный руководством, гений цифр составил алгоритм перемещения Андрея в «активной» зоне. В итоге мы ушли от моноблочной схемы установки и ввели поликомпонентную, с несколькими активными полями, попеременным вводом в работу метаматериальных поляризаторов и многоступенчатым квантованием. Приборы полгода назад зафиксировали только уровень нагрузки и не учли последовательного возбуждения внешнего поля. Снимаю шляпу перед вашей прозорливостью, шеф, но время действительно оказалось интересной штукой. Запуская разные блоки и меняя потенциал на внешнем поле, мы открыли «окна» в несколько миров и зафиксировали их параметры. Если судить о различных по мощности пусковых импульсах и отличающихся векторах приложения нагрузки, то во всех мирах время течет по-разному, и я не удивлюсь, что и направлено оно в разные стороны. Впрочем, Сашок сразу об этом сказал. Меня и его удивляет такая черная неблагодарность. Ведь это он задал вектор времени в последнем случае, жаль, конечно, что пробой в мир, куда попал ваш сын, съедает прорву энергии, и «окно» накопители держат не более пяти секунд. Но Олег обещает решить этот вопрос. Осталось избавиться от четырехступенчатого квантования и сгладить переходные процессы. Ну, расслабились мы от радости, но бить-то нас по заду зачем? Заканчивая свою речь, я хочу спросить об одной вещи. — Алексей обратился к начальству, поедающему лихорадочно блестящими глазами изображение на главном экране. — Похмеляться мы сегодня будем?
— Будете, — оторвался от экрана Илья Евгеньевич, ему хотелось задать парням сотни вопросов, и главный: как они смогли найти мир Андрея? Но с вопросами можно было подождать день-другой. — Только сначала, гхм, отмоете мне весь зал, Сашку разрешаю не участвовать в уборке.
— Сашок, мы, бандерлоги, великий народ, джунгли смотрят на нас. Мы все так говорим, значит, так оно и есть! — вспоминая Киплинга, хлопнул математика по плечу Алексей.
Оставив молодежь наводить порядок, Илья Евгеньевич прошел в свой кабинет, долго смотрел на телефон, установленный на его столе, а потом набрал длинный номер и поднес телефонную трубку к уху. После нескольких гудков на той стороне раздался щелчок.
— Слушаю. — В голосе ответившего человека сквозило сильное, явственно ощущаемое за тысячи километров раздражение.
— Здравствуйте, Константин Иванович, вас беспокоит Керимов…
— Учитывая, который час, причина, по которой вы меня беспокоите, должна быть очень серьезной, — перебил ученого невидимый собеседник. — Ваш центр выдал результат?
— Не совсем тот, на который мы рассчитывали…
— Если не тот, тогда что?
— Полученный нами результат намного серьезней.
В разговоре установилась пауза.
— Я жду продолжения, — раздалось через несколько секунд.
— Константин Иванович, продолжение не для телефонного разговора.
— Настолько серьезно? — Раздражение исчезло, сейчас в голосе собеседника было удивление.
— Более чем!
— Хорошо, я вам верю, усильте меры безопасности и ограничьте круг лиц, знающих о ваших работах, еще раз предупредите всех сотрудников о необходимости соблюдать секретность. Я направлю к вам начальника службы моей безопасности, он все организует и наладит контроль, как того требует ситуация. Сейчас у меня нет времени разговаривать, надеюсь услышать подробности при встрече. На этот номер больше не звоните. До свидания.
И, не дожидаясь ответа, абонент отключился.
* * *
Галузинский махнул рукой водителю служебного автомобиля и спустился в подземный переход. Перейдя на другую сторону дороги, начальник внутренней охраны института достал из кармана мобильник и нажал на кнопку вызова.
— Алло, — раздался в трубке приятный женский голос.
— На плотине прорыв, — будничным голосом сказал Петрович.
— Сообщение принято.
После отбоя в мобильнике что-то щелкнуло, и ставший бесполезным телефон полетел в урну, где через несколько минут превратился в оплавленный кусок пластика…
Тантра. Среднее течение Орти
Андрей плыл, отдавшись на волю течения Орти, сил грести не было. Несколько раз рядом проплывали купеческие суда, и он видел свешивающихся с бортов и тычущих в него пальцами людей. Наплевать. Засветился он на полигоне капитально, еще пара десятков очевидцев погоды не сделают. Сейчас для него главное — найти тихое безлюдное место, где он может перекантоваться пару-тройку недель до момента, когда можно будет принять человеческую ипостась. Как назло, по берегам реки тянулись сады и возделанные поля, спрятаться в них трехтонному дракону было проблематично.
— Ай! — Андрей чуть не наглотался воды, закричав от боли. Обрывок перепонки зацепился за топляк, и дракон лишился остатков левого крыла.
С каждой минутой Ортен оставался все дальше и дальше за спиной, и с ним таяли надежды найти информацию и данные по межмировым вратам. В школу магии ему путь заказан. Страшнее другое — на поле брани, в которое превратился школьный полигон, осталась лежать Фрида. Почему так? Почему он приносит несчастье и смерть тем, кого любит? За что его и их наказывают местные боги? Если бы он мог изменить прошлое, он бы никогда не пошел на полигон, и Фрида бы осталась жива…
Андрей плыл и чувствовал, как в его груди разгорается ненависть к лесным эльфам, заполняющая собой холодную пустоту, образовавшуюся после бойни. Желание отомстить разрывало его на части, но он не собирался поддаваться мести сейчас. Зачем? Глупо и бесполезно одному дракону мстить целому государству, стоит поискать болевые точки «лесовиков» и найти себе надежных союзников. Рау, к примеру. Теперь даже гипотетическую возможность дуэли с «ледышками» можно списать в утиль. Снежные эльфы никогда не мстят тому, с кем они сражались плечом к плечу. А какие глаза были у Мелимы и других длинноухих одногруппников, когда они увидели дракона… Стоит поразмыслить над этим вопросом. Интересно, нашел ли Мидуэль шкатулку? Еще пару часов назад он размышлял над способом наведения мостов в отношениях с pay, теперь стоит подумать — где их наводить. Было бы прекрасно встретиться с Мидуэлем или… или с ректором Этраном. Ректор оказался как матрешка: снаружи один, чуть глубже другой, стоит копнуть еще, вырисовывается третья или четвертая сущность, как ловко он его подловил с архивами и библиотекой. Зачем вам, гралл Этран, граф Орлемский, понадобился один студиозус? Какие планы вы на него возлагали? Искать в нем союзника не стоит, но попросить совета… Хотя совет ректора будет дорого стоить.
Следует разобраться с тем, что он применил против эльфийских магов. Андрей плохо соображал в тот момент, но то, что он напрямую, без астрального дракончика, хватанул энергию из астрала, помнил хорошо, а вот дальше… Озеро кипящей лавы на месте магов стало для него полной неожиданностью, а ведь он взял малую кроху. Хочет он или нет, но ему стоит провести эксперимент с внешним барьером. Энергия, прокачиваемая через виртуального дракончика, служащего своеобразным ограничителем и предохранителем, конечно, хорошо, но, как показывает жизнь, — надо тренироваться в прямом подключении к астралу. Без этого никак.
Небо затянуло тучами, начался проливной дождь. На горизонте, подсвечиваемые молниями, показались склоны сопок — отрогов Южных скалистых гор, закрывавших Тантру от Патской империи. В этом месте Орть делала небольшой крюк и устремлялась к заливу Териум. Андрей стал подгребать к берегу. Ближе к сопкам местность становилась безлюдной и дикой, через пятьдесят лиг ниже по течению будет следующий город — Ортаг, а к морю они начинали тесниться один за другим, устье могучей Орти запирал город-порт — неприступная крепость Микет. Подплыв к берегу, он оглядел заросшие лесом склоны. Замечательно! Лучше не придумаешь! Прекрасней места и временного убежища для одинокого дракона и придумать нельзя. Глубоко вонзая когти в скользкую, размытую дождем землю, он выбрался на берег и, не задерживаясь, потрусил в чащобу. Ливень замыл следы на берегу.
* * *
Пение птиц будит не хуже будильника. Андрей открыл здоровый глаз и уставился на разноцветную пичугу, выводившую рулады на ветке бузины в паре метров от дракона. Ему снилась Фрида. Они танцуют на балу, он в парадном костюме рейнджера, она в открытом шелковом зеленом платье и с ниткой изумрудов на шее. Играет музыка, и они, не замечая никого вокруг, кружат в вальсе и целуются… Ну, лесные твари, вам придется заплатить по всем счетам…
Прошло десять дней, как он поселился в маленькой пещерке. Покинув берег Орти, он пролазил несколько часов по склонам сопок и нашел утес с небольшой пещеркой у каменного основания. К этому времени его шатало от усталости, и стоило ему влезть под каменные своды, как сон свалил хрустального дракона со всех четырех лап. Ему было плевать с высокой колокольни, что морда торчит наружу и с каменного карниза на нее льет вода. Хотелось спать, спать и спать. Будь рядом охотники, они, наверное, могли бы повязать спящего дракона по всем лапам без риска для себя, верещи не верещи охранная «паутинка» — фиг бы он проснулся.
— Утро красит нежным… — зевнул Андрей, пичуга, испуганно чирикнув, вспорхнула с ветки. — Ни хрена оно не красит. Что у нас сегодня в расписании?
В расписании сегодня было чтение древнего фолианта с зубрежкой заклинаний и охота. Как ни крути, такая махина должна плотно кушать для полного выздоровления. За десять дней зажил и восстановился глаз, на боку пробилась и заняла положенное место чешуя, осталось дело за крыльями. С крыльями было хуже — перепонки нарастали медленно и каждый раз рвались, стоило зацепиться крылом за ветку дерева. Из нескольких выходов на охоту удачным был лишь один. Еще во второй выход Андрей нашел природный солонец, но дело было днем, и добыча ему не светила. Через день он вышел поздним вечером и залег в пятидесяти метрах от солонца. На кончиках когтей правой передней лапы была приготовлена силовая конструкция фаербола. Ждать пришлось до полуночи. Осторожно нюхая воздух, прядая ушами и постоянно приседая на задние ноги, к солонцу подошел табунок пятнистых оленей. Пролежавший неподвижно несколько часов дракон взмахнул лапой, с когтей сорвался красный шарик и ударил в грудь вожаку стада. Ударом по земле были активированы «земляные ножи», но небольшая задержка между активацией и срабатыванием позволила остальным оленям убежать. Что ни говори — выслеживать и ловить дичь с воздуха намного легче и интересней. За десять дней на собственном опыте выяснилось — к наземной охоте драконы приспособлены мало. Сегодня Андрей решил устроить засаду у тропы к водопою.
Вечерняя охота была удачной. На ужин, завтрак и обед дракону достался знакомый по Римме жирлон, или барл, как его называли местные жители. Тантрийские барлы были мельче живущих за Мраморным кряжем и отличались другой расцветкой шерсти. Не успел Андрей накинуть на себя запаховый и визуальный пологи и улечься меж двух каменных валунов, как из пади раздалось посвистывание. Ломая мелкий подлесок, к горной речке спускалось целое стадо лесных великанов. У дракона от предвкушения сытного обеда заурчало в животе и потекли слюнки. Андрей не стал, как сул, кружить вокруг стада и бить клыками намеченную жертву, он просто ударил молнией приглянувшегося молодого самца. Громко затрубив, ожидая повторного нападения, стадо сбилось в кучу. Не дождавшись других атак, здоровенный вожак скомандовал отход, прикрываемые самцами, водопой покинули самки и детеныши, последним ушел вожак.
Убивать больше одного барла не имело смысла, поскольку хранить четырехтонную тушу негде, сохраняющее заклинание на него постоянно накладывать не станешь. Минусом таких заклинаний была полная заморозка мяса, жди, когда оно растает… Сожрав на месте около полутонны чистого мяса, Андрей осоловел. Пересилив себя, он откромсал от поверженного животного приличный, с тонну, кусок и перетащил его к убежищу.