— Что же делать? — тихо спросила Карлайл.
— Я не…
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Эдуардо Томпсон сделал то, еще никогда не пытался делать за всю свою летную жизнь. Капитан встал, отстегнул экраны и посмотрел в ветровое стекло собственными глазами.
Пред ним расстилалось бледно-голубое небо. Нигде не было даже намека на море или землю. Безусловно все дело было в высоте полета, ведь при снижении с наклоном в тридцать градусов земля неслась бы ему навстречу.
Карлайл сдвинула экраны на лоб, выглянула в окно, затем взглянула на командира:
— Вы отдаете себе отчет, что это полное нарушение правил полета.
— Хотел бы я иметь выбор, — Томпсон прикусил губу. — Если мы хотим увидеть что-либо, нам придется опустить нос самолета.
— Тогда мы наберем скорость и чрезмерное ускорение. Да и двигатель работает сейчас всего на восемь процентов КПД, единственная приемлемая величина для аэродинамического баланса.
— Я включу воздушные тормоза.
— Вы же знаете, что их можно использовать лишь при небольшой скорости, они нарушают воздушный поток и приводят к дестабилизации…
— Я понял, — прервал ее капитан.
Томпсон ослабил руками незримую цепь и потянулся за рычагом, приводившим в движение реверс потока. Но тут же осознал свою ошибку.
— Черт побери!
— Что случилось?
— Не вижу приборную доску.
Без экранов нейтральные перчатки не работали, поскольку составляли с ними единую систему. Приборы управления лайнером не имели материального воплощения, существуя лишь в виде сигналов виртуального мира, воссоздаваемого экранами. Повинуясь мановению рук, перчатки передавали сигналы в компьютер, управлявший полетом.
Продолжая эксперимент, Томпсон шел на снижение, не взирая на растущую скорость пикирования. Горизонт, настоящий земной горизонт появился в отдалении. Его взору открылись серо-зеленые участки земли, и голубовато-серая река, полускрытая плывущими облаками. Даже если внизу под самолетом был город, а уж тем более аэропорт, то пока капитан его не видел.
— Так не пойдет.
— Один из нас должен наблюдать, — предложила Карлайл, — пока другой будет управлять полетом. Ты капитан и старший офицер, так что пусть твой опыт поможет нам. — Она снова опустила экраны на лицо. — Включаю тормоза.
— Нет, посмотри!
Алисон отбросила «очки» и наклонилась вперед. Прежде никогда не мешавший ей маленький рост теперь не позволял как следует посмотреть в окно. Подтянувшись, она смогла-таки взглянуть на расстилавшуюся местность. В ушах эхом отдавалось гудение радара. Консоли лайнера ощутимо дрожали.
— Видишь что-либо знакомое? — спросил с заметной ноткой волнения в голосе Томпсон.
— Да… Думаю, да. Слева «Большое яблоко» 2 , вон тот выступ справа должен быть Колонией. Прямо перед нами Тигре, так что Эзеиза должна лежать по курсу, где-то градусов десять.
— Твои глаза моложе моих (не очень хорошее зрение также никогда не сказывалось на карьере пилотов).
Капитан принял решение:
— Ты будешь наблюдать, а я вести самолет.
Эдуардо снова надел экраны. Позади него заскрипело кресло: это Алисон встала на колени, чтобы расширить обзор.
— Сейчас лучше сбросить скорость, — сказала она.
Томпсон резко убавил обороты и мягко потянул рукоять тормоза. В ответ самолет затрясло, и крылья стали мелко вибрировать. Человек вместе с машиной быстро исправили ситуацию.
— Примерно десять градусов влево, — скомандовала Алисон.
Через минуту Томпсон принял новое решение:
— Я собираюсь объявить аварийную посадку.
— Давай, — согласилась Карлайл.
Мизинцем пилот нажал невидимую кнопку и заговорил в горловой микрофон:
— Эзеиза-вышка, это Аргентинас один-девять, как слышите, прием.
Уши пилота моментально наполнились шумом и треском статики. Прорвавшийся голос диспетчера сообщил о плохой слышимости и попросил повторить.
Томпсон снова нажал микрофон:
— Аргентинас один-девять. Неисправность в воздухе. Отказ навигационной системы. Пытаемся лететь визуально. Повторяю, летим почти вслепую. Прошу подготовить экстренную…
— Один-девять, ждите, — неожиданно четко ответила вышка.
— Еще пять градусов влево, пожалуйста, — сказала за спиной Карлайл. Можно поднять нос вверх еще на два градуса.
Томпсон внес поправки.
В наушниках раздался голос диспетчера:
— Вы-десятый самолет в воздухе, терпящий бедствие, один-девять. У всех отказала система ориентации. Сообщите запас топлива, прием.
Капитан посмотрел на экран перед глазами:
— Около пяти тысяч двухсот килограммов. Еще сорок минут полетного времени.
— Спасибо, понял.
— Капитан, — вступила в разговор Алисон, — если мы будем выполнять заход на посадку сейчас, лучше отпустить тормоза и уйти вправо. Мы можем держать высоту три пятьсот.
Томпсон связался с диспетчером и получил разрешение. Самолет стал уходить вправо.
— Капитан, а у нас получится, — спросила Карлайл тихо.
— Будем надеется, — донесся ответ.
Через пять минут они сделали полный круг.
— Вам повезло, Аргентинас один-девять, — снова заговорил диспетчер. — Нашему компьютеру нравится ваше положение… Через сорок пять секунд курс…
— Эзеиза, компас не работает и на инерционные показания я не могу положиться, прием.
— А… ладно. Нос визуально под двадцать градусов, скорость снижения сорок метров в секунду.
Карлайл тронула Эдуардо за плечо:
— Он приводит нас на ВПП, капитан. Я ее вижу полоса вся в огнях.
— В огнях? — Томпсон поднял голову.
— Да, они выглядят как обычные трассеры, только голубого цвета.
— Это, наверное, для частных самолетов…
— Наверное, — согласилась она.
— Аргентинас один-девять, держите верный курс. Увеличьте скорость посадки до пятидесяти метров.
Томпсон увеличил скорость, но снова справился у Карлайл:
— Как наше положение?
— В точности как на экране. Только шире.
— Шире? Мне надо…
— Нет, нет. На экране же не совсем так, как в жизни.
— Ты права, — вздохнул капитан.
Еще через несколько минут с вышки последовали новые указания.
— Аргентинас один-девять, на полосе ветер направлением запад-северо-запад, скорость четырнадцать узлов. Вы в трех километрах от полосы, высота семьсот. Закрылки ниже.
— Похоже, он прав, — подтвердила Карлайл.
Томпсон увеличил мощность двигателя до десяти процентов и поднял закрылки на все сорок процентов, что соответствовало посадке при условиях легкого ветра. Даже с увеличением мощности они сделали свое дело, и самолет точно завис в воздухе, ровнехонько выходя на глиссаду.
— Шасси вниз, командир, — скомандовала девушка.
Капитан двинул вниз рукоять. Загорелись три красные кнопки выхода шасси. Досчитав до десяти, он услышал грохот и с удовлетворением заметил, что цвет кнопок изменился на зеленый. С выпущенными шасси самолет еще больше потерял в скорости, что, собственно, и ожидалось.
— Вижу белые указатели на полосе, — сообщила Карлайл.
— Зона касания, — объяснил Томпсон. — Я их видел раньше на земле. Мы их называли параллельно плывущими нитями.
— На них черные отметины.
— А это резина от шин.
— Ой! Я никогда не думала, как шасси стираются от посадок.
— Аргентинас один-девять, держите угол снижения. Пять секунд до касания, четыре… три…
— Чуть-чуть влево, капитан.
— Два… один…
Самолет вздрогнул от удара, и через мгновение уже катился по бетону полосы. Томпсон включил реверс и откинулся назад. Он знал, что полоса пряма, как стрела, а на такой скорости пересечения не помеха.
— Один-девять, следуйте по рулевой дорожке двенадцать. Добро пожаловать домой.
— Спасибо, Эзеиза, конец связи.
Капитан сдвинул экраны и посмотрел сквозь стекло. Самолет медленно катился к рулевой дорожке, которая была совершенно пустынна.
— Незабываемое приключение, — улыбнулся Томпсон и уже серьезно добавил:
— Алисон, без твоих глаз я был бессилен.
Лицо девушки вспыхнуло:
— Диспетчер обязательно вывел бы вас.
— Нет, я никогда не нашел бы столицу.
— Ну, по крайней мере, нам больше никогда не придется делать это снова.
— Надеюсь, что нет. Однако что-то вывело из строя спутники, и пострадало много самолетов… Хотел бы я знать, что на самом деле произошло?
Глава 13
В НАЦИОНАЛЬНОМ БЮРО ПОГОДЫ
1010 миллибар
1008 миллибар
1004 миллибар
998 миллибар
НАЦИОНАЛЬНОЕ БЮРО ПОГОДЫ, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ, 21 МАРТА, 18:53 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ
Размытая граница массы теплого воздуха выравнивалась в точном соответствии с заранее заданным контуром, пока Человек погоды гнал область низкого давления через Тихий океан. Он двигал ее с севера на восток от самого района возникновения, располагавшегося в двух тысячах километров к западу от Байи, Калифорния.
С этой частью операции никаких проблем не возникло. В это время года начиналось потепление в субтропических водах, что значительно повышало объем атмосферной влаги, поэтому запасы насыщенного водяными парами воздуха росли день ото дня. В разгар зимы, иными словами в январе и феврале от Человека погоды требовалось лишь собрать вместе эти массы и отправить их в путь по направлению, противоположному часовой стрелке.
Для подобной работы у Человека погоды имелись и специальные приспособления, а именно холод и тепло. Тепло поступало в скопления облаков над земной поверхностью в форме концентрированной солнечной энергии, посылаемой спутниками с удаленных орбит. Холод поступал из «пакетов» углеродных нитей, которые запускались в стратосферу либо с помощью ракет, стартующих из западной части Тихого океана и с Гавайев, либо с помощью магнитных катапульт, установленных в Уитни-центре и на горе Райнер. Тепло, холод, ускорение и изменение направления воздушных масс были основными средствами работы Национального Бюро погоды и его главного инструмента.
Сейчас Человек погоды намеревался столкнуть массу влажного воздуха с областью высокого давления, сформировавшуюся в Аинском заливе и медленно движущуюся на юго-восток, к границам Калифорнии.
С этими областями была настоящая проблема. В конце сезона штормов, когда вращение Земли снова возвращало северные регионы под действие солнечного тепла, массы арктического воздуха, как правило, двигались вспять, а не прокладывали путь вперед, так что Человеку погоды приходилось наводить искусственную облачность взрывами углеродных бомб, усиливать слои густого воздуха, препятствующие их распаду и гнать в океан теплые волны, создававшие небольшие кармашки низкого давления, которые и продвигали область вперед.
При равновесии всех прочих факторов, две независимые погодные системы, одна холодная из Аляскинского залива и другая, теплая, из мексиканских вод неминуемо столкнутся, и столкнутся как раз над водами океанического течения в направлении северной Калифорнии.
Холодная масса с высоким давлением будет двигаться сильнее и сумеет пройти над неуклюжей, теплой системой низкого давления, которую Человек погоды собирался направить на шестьсот километров к северу. Когда воздушные массы с Аляски будут двигаться через Центральную долину, в этот момент массы теплого воздуха начнут подниматься вверх к тонкому холодному слою атмосферы до тех пор, пока та не опустит их ниже точки росы, освобождаясь от осадков.
При динамическом равновесии всех остальных факторов, в результате столкновения два-три миллиметра осадков оросят фермерские земли самого засушливого штата, а еще пять миллиметров выпадут мокрым снегом в Съерра-Неваде в преддверии весеннего таяния.
Это будет уже пятый искусственно созданный компьютером шторм в это время года. Экономическая выгода для зерновых и водного баланса составит 56 миллионов долларов, и все за однократные траты на собранную энергию Солнца и запущенные углеродные пакеты, составившие всего навсего 280 тысяч долларов. Безусловно, еще было слишком рано оценивать и планировать прибыль, поскольку оставались еще и другие неучтенные события, но он всегда сумеет предупредить служащих в Администрации общих работ о том, что именно надо готовить к изменениям в количестве осадков и перспективах на урожай, а также к мощному таянию снегов, сопровождавшему увеличение осадков.